Глава 2. Никодим Елин.
Поначалу мне жутко не нравился этот мужчина, но именно его общество мне было приятнее всего. Он никогда не спорил со мной, смеялся над моей язвительностью и не чаял во мне души. Маленькие подарочки, постоянное внимание, помощь в самый неожиданный момент – казалось, этот человек знает все мои слабости, и бьет на поражение.
Последний день перед отъездом в университет я встретила его случайно. После двух или трех секунд, казавшихся вечностью, он сгреб меня в охапку, как будто боялся потерять навсегда. И потерял бы, если бы не поддался своим чувствам: мысль об отношениях при переезде я гнала от себя уже около месяца, не говоря ему ни слова. Когда-то мысль об ошибке, пусть и приятной, была недопустимо мучительна.
Я кое-как вспомнила как нужно дышать, и не нашла ничего удачнее, кроме как сказать:
- Я, наверное, сошла с ума. Я люблю тебя.
Он тоже не долго думал и просто поцеловал меня.
Так, я стала девушкой Никодима Елина. Улица вокруг двигалась, в деревьях играл ветер, а мы все стояли неразлучно. Мужчина лет тридцати, с ужасным именем и прекрасным сердцем держал меня в руках, и было это прекрасно. С этого начались два с половиной счастливейших года в моей жизни.
В день моего отъезда закрутился роман по телефону, бесконечные звонки, мысли друг о друге, разговоры, притирки и выяснения отношений. Ник был всегда учтивым и ласковым, помогал в учебе, и все равно как никто мешал ей. В это время я никогда не засыпала без «Спокойной ночи, любимая, я буду с тобой в твоих снах», и не просыпалась утром без «Вставай, солнце, пора делать великие дела!» Родные багровели от злости, но ничего поделать не могли.
Никодим был явно не тем избранником, которого хотели для меня родные. Наверняка, им казалось, что зарабатывает он немного, далеко не красавец, плюс ко всему огромная разница в возрасте. Бабушка и дедушка, в доме которых я провела пол-лета, видели, как я расцветала. Они частенько поговаривали: «Совсем невеста стала».
Однажды я бродила по саду, когда мы как обычно болтали обо всякой ерунде. Что-то в его словах или тоне мне не понравилось, и Ник выдал: «Когда ты будешь моей женой, тебя это волновать не будет…» Как Эскалибур в камень, эти слова застыли у меня в ушах. Судорожно перемотав в голове весь разговор, я переспросила:
- А с чего ты взял, что я выйду за тебя замуж?
Ник вздохнул,
- Потому что мы любим друг друга, и другого не дано. К тому же, ты женщина, и никто тебя спрашивать не собирается. – Он знал, что я раздражаюсь от таких слов и всех этих шуточек вроде «Женщина, знай свое место».
Я потеряла дар речи. Моя жизнь уже не принадлежала мне, но я хотела этого. И пугающе, и радужно рисовались мне открывающиеся перспективы. Быть женой Никодима, которому вслед расплывались женщины, мужчины крепко жали руку в знак уважения, а некоторые по-черному завидовали и старались всячески испортить ему жизнь? Возможность стать самой любимой женой и матерью его детей была просто мечтой для многих, но выпала именно мне. С одной стороны, я видела, как я ему важна и нужна и сколько места занимаю в его жизни, чтобы сказать - он серьезно. С другой стороны, он привык брать все, что хотел без особых усилий, и тот факт, что он вот так просто решил вопрос о моем замужестве, меня разозлил. Я еще не один день злилась, мы постоянно ругались, но ни разу больше вопрос о том, кто мы друг для друга, не приходил нам в головы.
- Как-то так, Дэвид… - договорила я и умолкла.
- У тебя была насыщенная жизнь, Кейт. Я рад, что ты можешь относиться к этому по-философски. Кто знает, кем бы ты стала без своей предыстории.
- Обычная я, - рассмеялась в ответ, - витаю в облаках, мечтаю постоянно и люблю, когда люди со мной раз и навсегда…
- Это нормально, ты же человек, - улыбнулся он уголком рта, и я умолкла, лишь бы не продолжать это копание в моем прошлом.
Никодим приехал на полторы недели.
Первые пару дней, казалось, будто он везде: он обнимал меня, держал за ручку, носил на руках, целовал, и при этом, не переставая говорил всякие приятности. Я тонула в нем, тонула так, что иногда было страшно потерять ориентиры, и в этот момент он подхватывал меня, не давая упасть.
Несколько раз я падала в обморок (настолько сильно колотилось сердце), но, в конце концов, привыкла к цветам, поцелуям и наслаждалась завтраками в постель. Мы часто завтракали, сидя друг напротив друга, разговаривали, пили чай и постоянно соприкасались. Когда приходилось отпускать руку и мы не чувствовали друг друга физически, становилось холодно, как будто тебя заперли в холодильнике, и живого тепла не осталось вообще. В силу необходимости, рук мы не отпускали.
- Ты такая красивая, - шептал он, когда обнимал меня перед сном, - ты самая лучшая во всем, что бы ни делала… Ты меня приворожила чем-то, ведьма?
- Конечно. – Подыгрывала как всегда, - я одна тобой владею целиком и полностью, и лучше тебе не знать, что будет за ослушание.
Он не отвечал, а только тихонько смялся: очевидно, ему нравилось находиться в этом «плену».
- Солнышко, ты все сможешь, ты очень талантливая! – ободрял он меня.
- Ник, я не знаю! Я ничего не знаю, какого черта я вообще поперлась в этот универ!? Господи, ну работала бы, как другие люди. Нет, ведь, дернулась!.. Приезжай пожалуйста, поскорее.
- Не могу, ты же знаешь. Еще два месяца не смогу. Не надо так просить, я себя виноватым чувствую, даже не по себе становится.
- Знаю.
Мы немного помолчали.
- Проблема в том, что я никогда не уверенна в том, что все делаю правильно, - очнулась я.
- Ты все делаешь правильно – твоя зачетка говорит за тебя, - ответил он.
- Нет, ты не понял. Я не уверенна, что я вообще хочу быть юристом. Ты – единственная константа во всем этом дурдоме. Приезжай сразу, как только сможешь…
- Что ж ты со мной делаешь?.. – Пробормотал он и сполз по стенке.
Он помолчал немного (в такие моменты он потирал себе лоб и виски, я, безусловно, знала это). Отношения между людьми, живущими в разных городах, всегда сложны и неоднозначны. Ник терзался тем больше, чем дольше он не мог устроить нашу совместную жизнь. После этих его слов мне самой всегда становилось не по себе: я ведь ничего не делала для нас, только для себя. Хорошее образование было не в счет совместной жизни, а требовать все только от него я не имела ни малейшего права.
Потом Ник добавил:
- Я люблю тебя.
- Я тоже тебя люблю, - выдохнула я.