Земля Прототипов

Александрович Иван
***
            – Меня зовут Асона, – девочка протягивает мне свою бионическую руку.

            – "Боже, сколько тебя не ремонтировали? Глаза полурабочие, и конечности совсем расшатаны, жуткие рваные движения видны невооружённым взглядом", – я аккуратно прикасаюсь своей рукой к её резко очерченному металлическому подбородку. Она смотрит мне прямо в лицо своими синими глазами, затаив дыхание, – “как ты здесь оказалась? Почти на окраине города, на окраине жизни”.

            Ещё немного, и она начнёт рассыпаться на составляющие. Бедное существо. Сломанной куклой она сидела у здания. Мимо текла бесконечным потоком толпа людей. Совсем очерствели. Или в себе так замкнулись. Я приобнимаю Асону, поддерживая её на ногах. До чего же она красивая.

            – Слиберт, это Крейцер, нужна машина в Эзахон, – говорю я по закрытому каналу связи.

            – Ближайший Легион перенаправлен к вам, ждите.

            Мягким светом искусственного Солнца светится дорожное полотно. Блестящие холодносинтезные Легионы и атомные Звери бесшумно пролетают по нему, один за другим. Взор упирается в нагромождения высоких шпилей зданий, уходящих ввысь. А над городом красуется, состоящий из гексагональных ячеек, голубой купол. Техноград Евы замечательно выглядит, если смотреть лишь на его оболочку, однако внутри, в своей сущности, в людях, его населяющих, он непригляден и сер. Сложные технологии, ставшие частью наших тел и душ, постепенно их разрушают.

            Красная машина остановилась у обочины прямо перед нами. Взлетели вверх защитные пластины, открывая доступ к композитной капсуле. С шипящим звуком из многочисленных щелей вышел горячий воздух. Легион остыл, пора ехать. Уже сливаясь с машиной, я услышал тихий голос Асоны, но ничего не успел разобрать…

            Как же давно это было… Но я до сих пор помню всё до мельчайших подробностей, до мельчайших трещинок в зданиях, каждое мгновение с Асоной, практически покадрово, ведь я уже тогда был по большей части живой машиной.

            Отодвигая изнутри тяжёлую могильную плиту, я вижу встречающий меня серый поверхностный мир. Неродной и холодный, населённый духами прошлого и странными созданиями из снов. Удобно ложится в руку Осколок Злости. Сквозь мгновение слияния пистолет становится продолжением моей верхней конечности. Стрелки счётчика Гейгера и тесламетра недвижно стоят на нуле. Я продвигаюсь на север сквозь бесконечное поле могил, скрывающих под собой многие миллионы прожитых жизней, когда смерть ещё не была окончательно побеждена. В те времена люди превратили свою планету в одно огромное кладбище, а сами ушли под землю, строить свой новый дом, однако в своём техническом прогрессе они зашли так далеко, что невозможно уже определить, живём ли мы сейчас в настоящем мире, или всё это лишь искусственная реальность, программа, ошибки которой скрываются в неведомых ранее существах.

            Мы построили Техноград Евы, Страйджелов Предел, Первичный Шлюз, славившийся своими роботами и уничтоженный создателями. То был переполненный машинами мир, в котором место человека потерялось окончательно. Умершие заменялись электронными клонами. Благое в затее намерение, в конечном счёте, обернулось настоящей трагедией для всех жителей города. Последние настоящие люди, правнуки основателей Шлюза, разочарованные в своём детище уничтожили его и, растворившись во времени, теперь следят за нами откуда-то со стороны. Сотни городов покинуты, разрушены, забыты. Но Техноград, спустя тысячелетия, всё ещё жив, став последним оплотом человечества на планете.

            Полностью разобравшись в законах природы, мы стали развиваться в сторону вычислительных технологий. Грань между механизмом и человеком давно окончательно стёрта, мы научились проводить процессы слияния с механизмами и фактически стали Богами в заброшенном Рае. Великий Лес обступает наши верхние владения со всех сторон, из него выходят непонятные нам существа, не поддающиеся изучению и разрушающие своим присутствием наше сознание, изламывая его на куски. А с недавних пор откуда-то из-под земли стали подниматься Прототипы – новые хозяева верхнего мира.

            Чтобы определить, находимся ли мы в искусственной вселенной и наблюдают ли за нами предполагаемые Создатели, мы до сих пор расширяем уже необозримые горизонты нашего познания, но это ведёт лишь к технологическому тупику, когда для дальнейшего шага необходимо бесконечное наращение вычислительных мощностей. Мы заглохли где-то на полпути, и ключ к понимаю всего растворяется у нас на глазах.

            Многие пользуются ситтролайном – внешним, подключаемым к мозгу устройством, которое полностью переносит сознание пользователя в изолированный “резервуар”, где можно осознанно находиться, отдавая себе отчёт, что родной мозг в эти часы отдыхает. Однако, эти машины кроме объективных возможностей привносят в жизнь владельцев большие проблемы, со временем разрушая психику и способность отличать искусственный мир от настоящего. Ощущение реальности истирается в пыль, происходит зрительное наложение обоих миров, и лишь усилием воли люди ещё могут как-то исправить эту ошибку на техническом уровне, опять же подключая дополнительные фильтры и устройства, копающиеся в мозгу в каждое мгновение времени. Резкое отключение от ситтролайна не приводит к желаемым результатам: сны продолжают “работать” по инерции, с течением времени меняясь до неузнаваемости. Созерцание природных красот плавно перетекает в космические картины бесконечных пространств, а затем в наблюдение за разрушенными войной мирами, пустыми и мёртвыми. Некоторые утверждают, что видят там сцены великих битв, шедших очень давно, практически на заре технологического усовершенствования человеческого существа; будто огромные металлические роботы, называемые Защитниками и наделённые собственным разумом, подчиняясь своим хозяевам-людям, крушат таких же людей, отличающихся лишь внешне, а род человеческий  расселился по всей вселенной; будто они видят разрушенные города, пролетая над ними птицей, а из тёмных пустых глазниц зданий на них смотрят страх и тьма. Рваные остатки проводов на улицах, бетонная крошка и огромное количество душ, возносящихся к небесам. Может быть, всё это уже было? Сложно сказать и невозможно проверить.

             Углубившись в столь тонкие материи, фактически граничащие с пределами возможностей нашего мира, мы вторгаемся в явления, запрещённые самой природой. Таким образом, используя всевозможную внутреннюю электронику, заменяя на неё части своего тела, мы становимся чужеродными организмами на фоне природы, но отказываться от усовершенствований никто не желает.
 
             Вот и Великий Лес начал отрисовываться на горизонте. Правда, без усилителей зрения его пока ещё не увидеть. Подойдя ближе, я наблюдаю процесс его вырубки.

             Меня встречают Лесничие. Один из них останавливается и раскрывается цветком изнутри, выпуская идущего ко мне человека. Индж здоровается со мной и спрашивает, куда я направляюсь сегодня. Я отвечаю, что на Дальней Тверди вышел из строя маяк, а роботы, его обслуживающие не выходят на связь уже несколько дней. Индж желает мне удачи. Я прощаюсь с ним и вхожу в абсолютно другой мир, живущий и функционирующий отдельно от внешнего и независимый от него. Шаг за шагом сканеры обсчитывают окружающее пространство на предмет аномалий. Со временем, я углубляюсь в Лес настолько, что уже не слышу звуков работающих циркулярных пил. Деревья передо мной столбами уходят ввысь, теряясь в тумане, напоминая шпили Технограда. Эфир как чистое прозрачное стёклышко. Мысленно, я представляю себе картину на Дальней Тверди, когда я туда приду: развороченные металлические конструкции, осколки металла, застрявшие в деревьях вокруг, расчленённые роботы, лежащие в собственном электролитическом растворе и полное отсутствие следов того, что всё это уничтожило. Так было уже не раз и не два. А под всем этим находится одноимённый подземный заброшенный город. Я понимаю, что угроза исходит оттуда, но в одиночку ничего не могу…

             И тут в голову с невероятной мощностью вторгается внешний импульс, разрушающий сознание на отдельные фрагменты. Оно стремительно гаснет, а вместо картинки, поступающей из глаз, идут сплошные помехи. Но в определённый момент включаются стабилизаторы и ускорители сознания, и, благодаря внешним надстройкам, взвалившим на себя груз основных расчётов, чувство мира вновь становится цельным, склеивается в монолит. Я вижу окружающий мир на скорости в тысячи кадров в секунду. Мимо пролетают деревья, единой стальной жилой натянуты нервы. Бионическими руками я разрываю эти деревья на щепки, мчась напролом, назад, к Лесничим. Десятибалльные искажения захламляют эфир, Индж меня не слышит.

             Сзади пробуждается Прототип. Синие всполохи чистой энергии поднимаются из земли и возносятся к небесам.

             Не подверженный искажениям, на максимальной скорости ко мне мчится пустой атомный Спектр. Я прыгаю в открывшуюся кабину и соединяю себя цифровыми кабелями с машиной. Массивы данных на чёрном фоне пробегают в поле моего зрения. Наконец, когда слияние произошло, я стал единой машиной. Не разбирая дороги, я бегу со всей доступной скоростью назад, стравливая излишки тепла сквозь пластины защиты. На выходе из Леса уже стоит взвод военных Лесничих.

             Всё заволакивает туманом, деревья превращаются в металлические шпили, а корни становятся переплетениями силовых кабелей. Истинный мир предстаёт перед нашими глазами, аморфный, изломанный мир, где не осталось ничего, кроме работающей электроники, а единственные существа, его населяющие – Прототипы, рождены своей колыбелью-машиной в резервуарах с электролитическим раствором глубоко под землёй. Кто мог создать такое страшное место?

             С первыми проблесками красного света из тумана, мы открыли огонь. Огромный, выше самих металлических шпилей, Прототип почти сразу стал истекать своими рабочими жидкостями, но продолжал идти вперёд, смотря на нас четырьмя своими пылающими глазами, вторгаясь в душу каждого бойца, заполняя её до краёв своим тяжёлым присутствием.

             Наконец, когда расход патронов достиг угрожающей отметки, взгляд Прототипа потух. Истерзанный обрубок тяжело свалился с хлюпающим звуком в сырую землю. Бронебойные патроны разрушили его полимерное тело практически полностью, проникая прямо до скелета сквозь всё тело при каждом выстреле. Присутствие растворилось, туман спал, пред нами снова был Великий Лес.

             Лучше бы я не видел тогда эту страшную картину смерти великого существа. Рабочая голубая жидкость, смешанная с частицами тела, маленькими разбрызганными лужицами впитывалась в землю. Из этих лужиц быстро росли пёстрые цветы, и, достигая определённого роста, начинали светиться зеленоватым светом, что так отчаянно контрастировало с серыми тонами этого мира. И вдруг передо мной возникло настоящее поле, зелёное от высокой травы и переливающееся от набежавшего ветра разноцветным ковром неизвестных мне цветов. И нереально огромное Солнце вставало из-за горизонта, заслоняя собой весь небосвод, нависая надо мной бесконечным пылающим шаром, слепящим светом и диким жаром выжигающее мои внутренние механизмы, открывая душу, не обременённую больше внешними костылями. В этот момент меня как будто закоротило, я увидел собственный сон наяву и, упавши в нём на колени в траву, зарыдал…

              Что мы делаем? Для чего существуем? Я совсем запутался. Ничего не понимаю. Живём, забытые и никому не нужные в своей подземной братской могиле, принимая её за механический Рай. Мы - неудавшийся эксперимент. Пора понять хотя бы это. И будущее уже не лежит перед нами открытой книгой, полной возможностей. Она дописана до конца. Не место нам в этом искорёженном, иррациональном мире. Это мир Прототипов. Земля сменила своего хозяина, наверное, уже окончательно. Кто-нибудь, отключите меня от машины, я больше не могу. Человек не должен так страдать от окружающих его механизмов. А я... я пропитан ими насквозь…