- Ну, скоро ещё? – с нетерпением спросила девушка в чём-то чёрном напротив меня. Вопрос её был адресован парню, сидевшему рядом с ней, но смотрела она почему-то на меня.
- Да, скоро, - ответил он с ангельским спокойствием в голосе. На парне был белый джемпер и чёрные джинсы. А смотрел он в окно, безучастно, равнодушно. Ему было будто наплевать на всё, что происходит вокруг. Он что-то тихонько напевал себе под нос, барабаня пальцами по столу.
Девушка напротив меня почему-то нервничала. Она периодически посматривала то на своего парня (наверное, это было так), то на меня. Наконец, она спросила (теперь точно меня!):
- Извините, мы с Вами нигде раньше не встречались?
- Нет, - ответила я, - вряд ли.
- Ваше лицо кажется мне знакомым, - сказала она.
- Ну и что? Мало разве на свете похожих друг на друга людей?
Тут она вдруг встала и вышла из купе. Парень отвлёкся от рассматривания пейзажа за окном и посмотрел на меня.
- Да, чёрт возьми, он был прав, - сказал он.
- Кто? В чём? – спросила я.
- А! Неважно… - ответил он и опять посмотрел в окно. – Надо же, сколько едем, а за окном всё одно и то же…
- Как её зовут? – спросила я.
- Марис.
- Красивое имя.
Марис вернулась. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что она была в состоянии наркотического опьянения. Она рухнула на сиденье и запрокинула голову. Парень даже не посмотрел на неё.
- Опять, - лишь тихо сказал он.
Я промолчала. Не знаю, что надо говорить в таких случаях.
- А тебя как зовут? – всё-таки решилась спросить я.
- Фред, - ответил он и повернулся ко мне. В его глазах стояли слёзы.
У меня защемило внутри от этого взгляда. Это был взгляд уже почти полностью отчаявшегося человека. И к тому же, мы ехали в город, который все называли не иначе как Ад. Да, все его так и называли! И даже на некоторых железнодорожных станциях этот пункт назначения именовался Адом. Правда, красиво звучит: «Мне два билета до Ада без оборота»? Или: «А сегодня поезда до Ада есть?» М-да… и вагон у нас был тринадцатый. Но это всё ничего. Самое страшное и неприятное заключалось в том, что город этот и в самом деле был Адом. Говорят, что в далёком 1884 году Бог проклял это место, где сейчас стоит город, за то, что находившееся там кладбище сровняли с землёй. И единственные ассоциации, возникающие у меня при упоминании об этом городе, – смерть, смерть и ничего больше. Хотя, я к смерти отношусь уже спокойно: я к ней привыкла, если только к смерти вообще можно когда-нибудь привыкнуть. Я часто убивала, у меня на руках часто умирали люди. Сначала мне было очень тяжело всё это выносить, но я свыклась с мыслью о смерти и с её присутствием. Она как будто постоянно наблюдала за мной своими зоркими глазами. И сейчас она тоже следила за мной, она сидела у меня внутри, потому что сейчас я несла смерть. Я знала, на что иду, я всегда это знала. Знала, что буду убивать и что когда-нибудь за этим последует наказание. Но я об этом уже не думала.
Самое красивое кладбище, которое я когда-либо видела, – в Аду. Красивые витые чугунные ограды, прекрасные мраморные и гранитные памятники, могильные плиты с серебряной и золотой гравировкой, везде цветы… прекрасный дом смерти! Но сам город, надо сказать, в первый раз производит ужасное впечатление. Дело даже не в том, что улицы были грязные или некрасивые, скорее наоборот, всё было очень красиво. Но на улицах никого не было. Вся система транспортной связи проходила глубоко под землёй. И только однажды, гуляя по пустынным ночным улицам Ада, я встретила человека. Мы очень удивились, увидев друг друга, но, ничего не сказав, не остановившись даже, пошли дальше. И единственное, что я запомнила, были его солнечные очки.
- Как тебя зовут? – вдруг спросил Фред.
- Лора.
- Если честно, я догадываюсь, зачем ты едешь в Ад, - сказал он.
- А я догадываюсь, зачем едешь ты, - ответила я.
Мы оба посмотрели на Марис. Она была далеко от этого мира.
- Как ты думаешь? – спросил Фред.
- Вряд ли, - ответила я.
- Тогда, может…
- Я не имею права. Сейчас – нет.
- Но ведь ей хорошо, - возразил он.
Я улыбнулась. Не знаю, почему. Фред улыбнулся мне в ответ. Почему мы улыбнулись друг другу? Перед встречей со смертью? Надо ли ей улыбаться?
Наш поезд начал заворачивать, солнце начало светить Фреду в глаза, и он надел солнцезащитные очки. Я… узнала их.
- Это ты! – воскликнула я. – Это ты – одинокий прохожий ночью в солнечных очках… Два года назад, в Аду!!!!
- Марис была права. Твоё лицо и мне показалось знакомым.
- Но… тогда… ты тоже едешь… убивать?
- Да, - ответил он.
- Что-то не сходится. Один мертвец и двое убийц… - сказала я.
- Но ведь мы – особенные…
- То есть?
- Ну, ты не находишь странными эти ночные прогулки в одиночестве по пустынным улицам Ада… И вдруг мы с тобой встречаемся опять через два года по дороге в Ад…
Я не знала, что и думать. Ведь Фред вполне мог ехать убивать меня, а Марис - так, для отвода глаз…
- Он был прав, - ещё раз сказал Фред, - но я не поверил ему сначала.
- Кто?
- Бог.
- Как – Бог?
- Ну так… Два года назад, перед той нашей встречей я видел сон. И во сне я видел Бога.
- Как он выглядел?
- Он был в черном. Да, я точно помню, что он был в чем-то черном. И он мне сказал: «…Двое встретятся дважды, чтобы убить двоих… друг друга. Но они убьют третьего. Ты узнаешь её сразу. Она тебя тоже узнает. И жертва её тоже узнает, и будет бояться её как смерти».
- Откуда ты знаешь, что это был Бог?
- Ну мне-то, и не узнать его? – Фред рассмеялся. Дьявольская искорка блеснула у него в глазах, и от этого дьявольского смеха у меня мурашки по спине побежали. – Ладно, это шутка. Но у тебя никогда не было так, что ты что-то твердо знаешь, но не знаешь, откуда у тебя это знание?
- Ну, бывало.
- Так вот, у меня сейчас это твердое знание.
В воздухе между мной и Фредом повисло неприятное молчание. Марис, между тем, постепенно начала приходить в себя.
- Как ты? – сухо спросил её Фред, но она не ответила, лишь бессмысленно глядела в пол.
Фред посмотрел на меня. И я все прочитала в его глазах. Нужно было что-то делать, потому что мы уже были очень близко к Аду.
- Фред, я думаю, нам ничего не придется делать, - сказала я, потому что голова Марис запрокинулась назад, глаза застекленели, а руки обмякли.
Фред с нескрываемым отвращением посмотрел на неё, явно желая поскорее избавиться от тела. Надо сказать, ехать в одном купе с трупом было не очень приятно.
- И что дальше? – спросил Фред.
- А я не знаю, - ответила я. – Наверное, её надо похоронить.
- Этим займутся те, кто должен. Я спрашиваю, что будет с нами?
- Ничего… разъедемся по домам, и всё.
- Что – всё?
- Ничего… ты видишь какую-нибудь разницу между «всё» и «ничего»? Хотеть всего – это такое же бездумное желание нуля достичь бесконечности. Хотеть ничего – самое верное решение, потому что «ничего» – это «всё». Как тьма – это вырожденный свет, как смерть – вырожденная форма жизни (хотя, почему же вырожденная?), как я – это ты! – я сама удивилась последним словам. – Кстати, что ещё тебе сказал Бог?
- Он сказал, что у меня не будет ничего и будет всё.
Вокруг нас стало тихо. Поезд остановился.
- Приехали, - с грустью в голосе сказал Фред.
Мы вышли на перрон.
- Оставь мне свой адрес, - попросил Фред. – Может, я как-нибудь загляну к тебе.
Я молча написала на клочке бумаги адрес, отдала эту бумажку Фреду и ушла. В тот же вечер он пришел ко мне.
- Лора, помоги!
- Что случилось? – спросила я.
- Кроме тебя у меня здесь больше никого нет… Меня изгоняют из Ада! И я должен этой же ночью покинуть город. Поехали со мной!
И где-то в час ночи мы вышли из дома и пошли пешком на вокзал. Мы шли по пустынным улицам Ада и строили планы на будущее. Вдруг из-за угла появились двое мужчин. Они шли навстречу. Один был брюнет в чем-то белом, второй был блондин в чем-то черном. Мы остановились друг перед другом.
- Вот вы где! – сказал один.
- Я же говорил! – ответил второй.
Мы с Фредом молчали.
- Ну что, допрыгались? – сказал первый, тот, что был в белом.
- Ха! Они еще не поняли, - продолжил тот, что был в черном. – Вот ты, Лора, - обратился он ко мне, - вчера размышляла о том, нужно ли было убивать Марис, когда ей было хорошо. И твой ответ был отрицательным. Ты рассуждала о том, что есть «всё» и что – «ничего»… Ты говорила, что это одно и то же. Ты почти сказала, что жизнь и смерть - одно и то же… а ты никогда не задумывалась, что смерти может вовсе не существовать, просто жизней – несколько?
Фред молчал и смотрел на меня. Мужчина в белом молчал. Я тоже молчала.
- Проснись! – сказал мужчина в черном. – Открой глаза!
Я открыла глаза. В окне светила луна, на улице стоял туман. В доме было тихо, только часы на стене тикали. На коврике мирно посапывал кот, и доносилось сонное дыхание Фреда. «Так это был сон? – подумала я. – Да, это был сон!» Я поцеловала Фреда, обняла его, положила голову ему на грудь и уснула.
Утром, забирая почту, я нашла письмо. На конверте не был указан обратный адрес. Вскрыв конверт, я обнаружила фотографию и записку: «Ты же знаешь, что это был не сон. Привет тебе из Ада, дорогая!!!» На фотографии был надгробный камень с надписью: «Марис Карне». Фред подошел ко мне сзади и из-за плеча посмотрел на фотографию. Его глаза ответили на мой вопрос.
Мужчина в белом продолжал молчать. А я повернулась к Фреду и спросила:
- Что дальше?
- Ничего, - ответил Фред. – Всё и ничего.
Я положила фотографию обратно в конверт.
- Что дальше? – спросил Фред.
- Дальше – жизнь.