Я и сейчас люблю приходить на этот мост. На этот самый мост.
Для многих людей — это просто средство передвижения над водой, не более. Но я вижу нечто большее.
Я вижу ее черные волосы, блестящие под светом луны и сотни фонарей. Вижу ее обворожительную улыбку, когда она говорила о своем хобби. Она очень любила писать рассказы и повести обо всем на свете. Мне кажется, что я до сих пор могу уловить ее любимые духи, но это всего лишь иллюзия.
Я помню день нашей первой встречи. Она ехала на велосипеде и слушала музыку, совершенно не следя за дорогой. Это едва не стоило ей жизни. Пьяный водитель на всех парах несся прямо на девушку, и только моя быстрая реакция спасла ее. Я даже помню, что она тогда сказала.
— Должно быть, мне надо стать осторожней.
И улыбнулась. И клянусь, что это была самая красивая улыбка из всех, что я видел.
А потом мы встретились снова. Я ведь часто любил приходить сюда и смотреть на водную гладь. Оказалось, и она тоже любит.
Она была идеальной во всем. От корней волос до самых кончиков пальцев ног. Чистое совершенство. Ее голос, подобный музыке, мог часами рассказывать мне о новых героях своих книг, и я мог часами все это слушать и восхищаться. Даже имя у нее было изумительное — Анора. В особо тяжелые дни мне слышится голос ветра и тихий шепот — Анора, Анора, Анора... Кажется, что даже природа тоскует по ней.
Это случилось год назад. Довольно большой срок, но я до сих пор не могу смириться с мыслью, что ее больше нет.
Незадолго до этого печального события она начала раздражаться по любому поводу. Но следует сказать, что потом сразу извинялась и продолжала общаться, как раньше. А потом наступило затишье, абсолютный ноль эмоций. От нее не было вестей, звонков, писем. Я проживал каждый день, мучаясь от неизвестности.
Звонок ее матери был для меня словно гром среди ясного неба. Она сбросилась с моста, не выдержав борьбы с жизнью. Несколько дней спустя я нашел в своем почтовом ящике ее предсмертную записку.
Мой дорогой, мне очень жаль, что сейчас ты читаешь это письмо, но обстоятельства сильнее меня. Я так больше не могу. Я чертовски устала просыпаться каждое утро, думая о том, что ждёт нас с тобой. И не приходить к никаким выводам. Я устала развлекать тебя рассказами о своих скучных книгах, хотя литературная реальность в сто раз совершенней, чем сама жизнь. Я думала, что тебе когда-нибудь надоест и ты попросишь меня замолчать. Однако ты не попросил. Ты никогда ничего не просишь, тебя всё устраивает, тебе всё нравится. За всё то время, что мы общались, ты ни разу не проявил инициативы, всегда приглашала тебя я.
Я устала быть парнем за тебя. Извини, но мне это не нужно.
Я не мастер писать письма, наверное, потому, что толком не знаю, что писать, поэтому прости, если я тебя не убедила.
Знай, что я буду любить тебя даже на небесах. Быть может, любовь на расстоянии — вот наш удел. Прощай, и помни — я всегда с тобой.
И тогда я замкнулся в себе. В этом мире, где правят стереотипы и условности, твою мягкость принимают за слабость, робость за застенчивость, уступчивость за желание кому-то угодить. Никто не думает о тебе, как о простом парне, который просто не хотел мешать своей девушке быть счастливой.
Сегодня ровно год после её смерти. Я пришёл сюда, на это самое место, с букетом её любимых белоснежных роз.
Постояв немного, глядя на воду, я оставил цветы на парапете, позволив ветру развеять последние воспоминания о ней.
Быть может в жизни бывает лишь один шанс найти свою любовь. И если этой любовью была Анора, то пусть так будет всегда.
Я буду любить тебя даже на небесах...
Ждать осталось недолго, Анора, скоро и я буду там же.