«— Кейт, ты должна выстрелить!
— Джон, но это моя мать!
— Это уже не твоя мать, это ходячая тварь!
— Джон, не смей называть мать Кейт тварью!
— Ребята, мы не должны ссориться, именно этого они и хотят!
— Они не могут ничего хотеть!
— Пока вы решали, кто убьет мать Кейт, она укусила Палмера! Теперь нам придется убить их обоих!».
— Андрей, ты опять смотришь своих трупов? — Леночка просунула голову в комнату брата. — Мама сказала, чтобы ты со мной поиграл. А я их боюсь. Выключи фильм.
— Уйди, Ленка. Играй сама.
— Я маме расскажу. Включи мне игру на компьютере, а я маме скажу, что ты со мной играл в школу с математикой.
— Ладно, иди. Я и почитать могу.
Андрей включил ленкину игру и задумался перед полкой с книгами: «Месть зомби», «Кровавые зомби», «Месть для зомби», «Мертвый отряд зомби», «Просто Зомби». За окном шел дождь — идеальный для битвы за человечество или уже после нее — тогда такой дождь явный намек на проигранную битву. Но оба варианта лишь навевались обстановкой и фантазией, а в жизни серое небо просто моросило, вызывая вселенскую лень, называемую в определенном возрасте депрессией, депрессухой, депрой.
Первый курс на медицинском не дал желаемого результата — для подвигов «Реаниматора» учиться надо было еще минимум шесть лет, причем при условии, что выбранный профиль обнаружит у Андрея талант и роковой случай сведет его с безумным профессором, у которого, кроме безумия, будут получаться хоть какие-то приличные для ужасающих последствий эксперименты. А пока замечательная погода для фильмов ужасов и невыносимая для реальности даже не позволяла толком понаблюдать улицы в подзорную трубу в надежде увидеть криво ковыляющего человека или шустрого мутанта, по недосмотру сбежавшего из лаборатории или нарочно из нее выпущенного. Благо ночная подсветка давала возможность это делать после заката, но об этом еще надо договориться с небом — если ему приспичит ливнем, то уже ничего не поможет совершить подвиг этой ночью. Хотя во все предыдущие, как показал опыт, отсутствие дождя тоже не давало результатов.
Завибрировал сотовый, наполняя пространство саундтом из первых ромеровских «Зомби», номер был не из записной книжки. «Наконец-то. Это оно. Свершилось» — похолодел Андрей и вдавил кнопку «Ответить»:
— Слушаю! — голос, кажется, немного сорвался.
— Слушай! Что ты истеришь каждый раз, когда я из зала звоню? Ты этот номер мог бы уже выучить. Короче, я сейчас закончил и в сети буду минут через двадцать.
— У меня сестра за компом, я не смогу выйти.
— Как без тебя? Ты ж единственный снайпер в команде, кто Шона прикроет?
— Вообще все равно! Это все ерунда. Игры эти. Не по-настоящему. Надоело. — Анедрей бросил трубку. — Вот так, Ленка. Им играть все. Вот ты вырастишь, ты всю жизнь в «Симмс» играть будешь или замуж выйдешь и родишь ну или там накрайняк, станешь кем-нибудь?
— Играть буду.
— Дура.
Андрей уперся в «Анатомию человека» с картинками. Там, где изображались мышцы на фигуре, художник почему-то нарисовал глаза, наверное, что бы не так ужасно выглядело, хотя что могло напугать медиков или ценителей человеческого мяса, не понятно. Андрею нравилась картинка, она отчаянно напоминала середину первой части «Восставших из Ада».
Ночью дождь перестал изливать свое горе на человечество и небо расчистилось.
Андрей любил вид из своего окна на последнем этаже: до странности редко оживленный перекресток, по бокам — стройка и водонапорка, а за ним промзона. Она располагалась углом к дому Андрея и тянулась далеко вперед и вправо. Сразу несколько заводов и НИИ стянули в одно место. Торчали какие-то вышки, трубы дымили круглый год, стояли на крышах огромные тарелки. Ночами лаяли собаки и сторожа. Зато не было никаких пьяных или детских криков. В подзорную трубу территорию углового завода видно замечательно. Но там ничего не происходило — завод перерабатывал кожу и, скорее всего, не человеческую. Хотя… наверняка Андрей не знал.
Между всеми заводами стояли огромные заборы, а здания примыкали к кожевенному заводу безоконными спинами и, что происходило за ними, Андрей не видел. Зато сторожей кожевенного предприятия он выучил наизусть. Имена ему были не известны, но каждому он дал кличку и предысторию с опасными военными и медицинскими операциями, заражениями и личными трагедиями. Особенно он любил Баала — огроменного мужичину с вечно сизым от пьянства лицом, хотя на самом деле, как считал Андрей, — от ядерного ожога или биологического.
Мощности телескопа не хватало рассмотреть полную луну, которая уже не первый месяц не оправдывала Андреевы надежды, и он, как всегда, тоскливо и подробно изучал двор завода. И неужели! — за долгие годы, от забора наконец-то отделилась какая-то тень и неровно побрела через освещенное пространство. Андрей прибавил резкости — бомж или сторож. Так как бомжи не могли проникнуть на территорию (хотя, кто знает), скорее — сторож. Но не местный. «Хоть подерутся, — подумал Андрей, — не, — наши сторожа в это время спят». Человек вышел под фонарь, и Андрей точно разглядел форму охранника. Но еще он увидел, вернее, не увидел лица. То ли какая-то странная маска была на нем, то ли он с кем-то очень сильно пообщался (например, с асфальтом). Судя по шагам, он точно ранен. Или…
— Не может быть, — второй раз за сутки похолодел Андрей и опустился на кровать. Через секунду он снова прилип к линзе. Человек стоял еле на ногах, но и не думал опереться об столб. Глаз на разбитом лице Андрей не мог разглядеть, что бы решить — не наркоман ли перед ним. Постояв пару секунд, человек пошел дальше, приволакивая ногу, но с каждым шагом она как бы становилась длиннее и, в конце концов, оставила своего хозяина. Тот упал и, как заведенный, старался снова встать, не понимая, что теперь это не возможно. Рядом стоял еще один столб, но и им человек не воспользовался в своем порыве.
Андрей облизал пересохшие губы и улыбнулся. Вот оно. Свершилось. Если на стене висит ружье..! А оно висело — уже третий год охотничий подарок отца намекал, что что-то произойдет. Отец — страстный поклонник оружия и охоты — приладил к простому ружью прицел, сам разработал глушитель и увеличил дальность убойной силы. При вручении подарка сыну он наставлял:
— Андрюша, никогда, ни при каких условиях не показывай его никому!!! И в людей не стреляй.
Ни с первым, ни со вторым условием проблем никогда не было. Но вот сейчас перед Андреем встало страшное решение — рискнуть. Ведь вдруг! Да и по виду мужик — не жилец. Андрей ясно отдавал себе отчет: его не жжет желание убить живое существо, он хочет защитить мир.
Но мир виделся ему пока вполне защищенным, а странный посетитель завода пока еще безобидным. Идти ва-банк и стрелять а-ля «рискуя одним, спасаешь тысячи» — не хотелось. Хотелось одного — чтобы это точно оказалась угроза, чтобы у угрозы нашлись доказательства опасности и, следовательно, душа таинственного защитника была спокойна. Андрей, исходя ледяным потом от надежды, стал водить телескопом по двору завода в поисках какого-нибудь другого охранника или просто случайного человека, которому бы грозила неминуемая опасность, но город мирно спал, пусть не весь, но промзона точно.
Андрей разочаровано отлепил от нёба присохший язык и решил сопроводить через телескоп загадочного гостя до темной части двора, а потом выйти, следить уже вблизи и будь, что будет. Хотя только мысль о выкалывании глаз сучком или разбивании головы булыжником заставляла сглатывать попытки ужина вырваться обратно. Можно взять ружье, но оно тяжелое, длинное и, следовательно, заметное. А благородный герой желал остаться неизвестным.
Скрутить телескоп и приладить ружье — минута двадцать. Тренировался и проверял. Оптика ружья рассчитана на менее длинные расстояния и четкости для соседнего двора соответственно больше. Андрей, как к источнику жизни, приник к линзе в надежде увидеть источник смерти. Казалось — глаз вспотел. Он впился в голову загадочного охранника (или хранителя? Ведь сколько их у тайных врат, ведущих во всевозможные ады, нафантазируемые режиссерами, сценаристами, а нередко и писателями!): синее лицо, выжженные глаза, отсутствие нижней челюсти и висящий на шее язык – как тут можно сомневаться? Андрей быстро нажал на курок. Он знал, если тянуть и сомневаться, то вспотеют ладони и выстрел будет не таким метким… Мужчина дернул головой и мешком свалился на землю. Андрей знал, что попал четко в голову. Как полагается — в спинной или головной мозг. Жаль, не успел облизать прицел, как в «В земле мертвых»...
Маленький и неудобный прицел ружья заставил поставить телескоп на место. Еще полминуты, чтобы протереть ружье и повесить его. И вновь Андрей прилип к линзе. Труп валялся, напоминая кучу грязных тряпок, а может, это и была она, а все лишь привиделось и пора завязывать со спасением мира? Ведь все предыдущие века он неплохо сам о себе заботился... Но метрах в трех от человека тихо и не подвижно, как умершая от горя потери хозяина собака, лежала нога. В черном носке и стоптанном ботинке, а сверху голая и синяя. Эта маленькая и одинокая часть тела вернула Андрея в реальность и заставила поверить в произошедшее. Он сросся с линзой телескопа, охватывающего столб, ногу, кучу тряпок, столб... Три часа до рассвета прошли как одна минута. Ни движения, ни звука не было за окнами. Только когда вышли сторожа и увидели труп, Андрей как ошпаренный отскочил от телескопа и рухнул на кровать.
Он лежал на боку и под углом смотрел одним глазом на стену комнаты. Такие простые предметы, такие вчерашние и всегдашние. А он убил. Да, точно — убил. Эти фильмы, все это, заставило его. Теперь он ясно понимал: он просто убил, ведь всего, во что он верит, не существует. Голливудская жажда наживы и стремление современного зрителя к насилию сделали из него убийцу. Но это самооправдание и оно не важно. Главное — он убил. А что нога? Несчастный калека потерял свою деревяшку, не заметил — наверняка «под мухой», а до этого подрался с собутыльником, возможно из-за женщины. Пьяный и грустный брел он восвояси, тело его двигалось, а разум спал. Глаза, язык — обман зрения, самовнушение или окровавленная от драки борода напомнила язык, а остальное дорисовала фантазия. Сейчас бы сторож еще мирно спал. Андрею стало невыносимо страшно, он даже не смог заплакать. Он сжал челюсть и силой веры старался повернуть время вспять.
В комнату влетела Ленка:
— Аааандрик! Иди завтрааааакать! Мама спит, я гото-о-о-о-овила!
Так было всегда по выходным. Может, время и не повернулось, но хоть произошедшее было сном? Ведь если его мир рухнул, неужели он не затронул никого? Андрей подошел к окну: и без телескопа было видно, как на территории завода копошилось много людей, а у забора стояли полицейские, телевизионные и еще какие-то странные автобусы. Андрея затошнило. Неведомо откуда взявшийся в меланхоличном юноше оптимизм намекал, что все было сном, а копошатся там по другим причинам. Мало ли? Газы, заражение, крысы-мутанты... Ну вот опять... Просто утечка просто газа. Или землемеры для перепродажи. Или снимают фильм. «Вот могу же когда хочу» — вяло ободрился Андрей и побрел на кухню, а ее окна выходили во двор — шумный, добрый, старый двор. Ленка в прыжке нажала кнопку телевизора и оставленный накануне вечером отцом новостной канал тут же сообщил:
— Убийство. А теперь реклама.
Андрей три минуты с жадностью смотрел рекламу, не смея переключить — канал районный. Наконец появилась слегка шепелявая ведущая, над которой Андрей так часто смеялся, а теперь готов был простить ей несоответствие природных данных выбору профессии.
— На момент выхода предыдущих новостей мы знали об убийстве на улице Сологуба только то, что на территории кожевенного завода найден труп с огнестрельным ранением в голову и с многочисленными ранениями по всему телу. Сейчас нам передали последние известия с места преступления, которые ранее не разглашались для предотвращения паники. Погибшим оказался охранник соседнего с местом преступления завода по изготовлению химических реагентов. На территории завода также проводили несанкционированные опасные эпидемиологические эксперименты, в ходе которых произошел взрыв, и некоторые работники получили ранения, а также произошло локальное заражение. Сразу же был объявлен карантин, но охраннику удалось выбраться на соседний двор. К счастью, обнаруживший утром его труп сторож не рискнул подойти близко и не был заражен. Таким образом, опасность локализована и населению ничего не угрожает. Как показало вскрытие, момент смерти охранника совпадает с моментом взрыва и его передвижения пока остаются загадкой. Но это не единственная странность в деле. Если бы зараженный продолжил свой путь, это могло бы стать причиной катастрофы. Но выстрел пока неизвестного снайпера остановил его…