И в седовласом Петербурге
Ему, что жить, что спать в гробу,
А он, зачёркнутый вновь буднем,
Заснув - секирою ко дну.
И в пышной дымке, над Невою,
Вновь слышна поступь через ночь.
Совесть не смог он превозмочь,
Поддавшись новому надстрою
Над гордо вздымленным орлом,
Всегда глядящим вслед за солнцем,
В страну, где разношерстность снов
Билетом с штампом обернётся.
Безликость предавших друзей
И зло партийного созыва
Могло сломать его весло,
Как Гумилёва ворот Крыма.
Владивосток, как в спину нож,
По рукоятку погруженный,
Но улица стоит давно,
С фамилией неискривлённой.