Подарок для министра Лаврова, в благодарность за его рост
- Займемся краеведением, - сказал он и бросился в красный угол, к иконам, возжег семисвечник и, шепнув " О, Аллах", поправил орден Трудового Красного Знамени, что алел на могучей кримпленовой груди.
Мне было не до того, по правде сказать. Я только что наводил чары на стремных немецких футболистов, но ничего не помогало,магия работала в обратку. Хренов Паук, помнится это он научил меня зомбировать в обратку, но я вечно забывал непреложные принципы парадоксального воздействия на объект внушения и наивно желал добра, результаты же выходили совсем не те, на которые я рассчитывал. Месси гарцевал по полю, а я вперся в порнуху. Надолго. Вот оно, дурное влияние горячих каталонцев - я вспомнил о японках и мексиканках.
- Брось, - приказал он и гневно задышал. - Есть более важные вещи.
- Да, - ответил я и отправился смотреть женский теннис, но опоздал. Три выкрика любимой и все, аут. Что за день такой, а ?
- Кому сказал, брось, - рычал уже он и, кривя лицо, подступал все ближе и ближе. - Судьбы родины, бля, а ты тут херней страдаешь.
На моей памяти судьбы родины подвергались угрозам раз десятый за последние пару лет. Наиболее ушлые сруливали в землю обетованную, не забывая время от времени возвращаться и успешно окучивать местное народонаселение в интересах торжества демократии, иные даже носили усы, гордые сознанием причастности к великим мира сего и того света тоже, ибо обилие волосни на творцах истории двадцатого века превосходило самые дикие желания одиноких теток за тридцать, самые невероятные прогнозы политологов и визажистов, один я ничему не удивлялся и брился начисто. Клал я на этих волосатиков.
- Брось, гад, - орал он и бился головой в стену. - По-хорошему прошу.
- Ну, хорошо, - я решил не нагнетать обстановку и отвлекся от прослушивания второго альбома " Slayer". - Чё там у тебя ?
Он даже поперхнулся от такого наглого непонимания остроты момента сложной ситуации в условиях однополярного мира и глобального потепления, провидчески предугаданного деятелями демократической партии республиканской Америки, непонятной страны, что лежала за морями, за горами. Я часто думал о ней, она даже иной раз снилась, а однажды невзначай кончил прямо во сне. Что-то там было, в том сновидении, что-то жутко сексуальное, вроде подвязок Элеоноры Рузвельт или пиджака Френка Синатры, сейчас и не помню, давно это было. Сказать по секрету, на сегодняшний день я вообще сомневался в существовании Америки.
Грозные " Буки" и бяки из детских страшилок и остекленевшевзорые бойцы телевизионных междусобойчиков породили совершенно необъяснимый феномен симбиотического идиотизма, я с таким еще не сталкивался, погрязнув в маразме и размышлениях о причинах и следствиях, феномен " Жмеринки", как я его назвал, сплагиатив из Ильфа и Ильфа. Это когда Юрский говорит, что нет никакого Рио-де-Жанейро, а мир заканчивается в Жмеринке. Об этом, кстати, в свое время забыл Слава Медяник, размечтался о Калифорнии, даже хитрый трюк с переменой фамилии не помог, да и не мог помочь, все же знают, как выглядит режиссер говенненьких сериалов и боевиков эры кооперативного кино, так что пришлось вписывать обратно в пятую графу заветные слова.Впрочем, хер с ним, с Медяником.
- У меня ?
Он побледнел и заскрипел зубами. Ярость и ужас выступили на одухотворенном лице интеллектуала уральских предгорий и сведенных под корень кедровников, пошедших на строительство флота царя Сулеймана. Во время было. Еб...тся, какое время.
- Ну, не у меня же, - спокойно ответил я и покосился на улыбчивую зайку. Она стояла у меня на письменном столе рядом с плюшевым мишкой и фоткой красивой девчонки в подвенечном платье, пинающей футбольный мяч. Зайка подмигнула, смотри, мол, какой забавный. Я это видел сам, без ее намеков.
- У меня ?! - Разорвал он кумачовую косоворотку на груди проходившего мимо мужика. Тот притормозил и с интересом прислушался к нам.
- Об чем речь, пацаны ?
Мужик был как мужик, в сапогах резиновых, но вот было в нем, что-то такое, что сразу меня насторожило, некая неадекватность, что ли. Не знаю, как описать, объяснить смутное беспокойство при виде его каракулевой папахи, перекрещенной красной лентой. "Провокация, однако", - подумал я и осторожненько подался направо, к выходу.
- Ты куда ?
Они задали этот вопрос одновременно, в унисон, эдаким хором, как говорили страшные девчонки из прянишниковской порнухи начала нулевых, стремной, как подсчет голосов в Дагестане, некрасивой и беспокоящей, лишающей надежд и губящей долгожданную эрекцию, я эти диски ( а тогда были диски) метал в бурьян. Сверкая в лучах заходящего солнца, гудя встревоженным шмелем, они взмывали навстречу закату и после краткого полета в разреженной атмосфере сельской местности покорно устремлялись к земле, зарывались в жухлые поросли кустарника и подлеска, прятались до тех времен, пока изумленные археологи не откопают эти артефакты в поисках ковчега завета, вот, вот, вот тогда-то они все и охренеют, и археологи и искусствоведы.
- Туда.
Я решил не озадачивать их возможным направлением дрейфа, ответил коротко, внушительно, сурово. Они остались выяснять свои темы, а я лег спать.
Это самое важное - вовремя лечь спать.