Солнце едва выглянуло из-за гор, а приятная прохлада мгновенно сменилась духотой.
Майор Иван Петров за несколько лет службы никак не мог привыкнуть к этому раскаленному зною, горам, он очень скучал по родным хвойным лесам, синим озерам своей малой родины. Допив из маленькой цветастой пиалы зеленый чай, Петров выглянул в окно на прибывших из учебки солдат. «Бедняги, - подумал с тоской командир,- еще не знают, в какое пекло попали. В последнее время участились набеги с той стороны границы. Становилось опасно».
Лейтенант Бикбаев проводил перекличку. Майор, вздохнув, вышел на улицу.
-Кузнецов.
-Я.
Из строя выступил худенький рыжий мальчишка, усыпанный веснушками. Петров вспомнил сына. Володе сейчас было бы столько же лет, если бы не нелепая смерть. Пять лет назад семья майора погибла в автомобильной катастрофе, с тех пор, он один, как перст, в этом богом забытом гарнизоне.
Петров произнес перед строем приветственную речь, рассказал о трудностях пограничной жизни, ознакомил новобранцев с распорядком, после чего солдат распустили по казармам.
Через месяц Алексей Кузнецов заступил на пост. Он дежурил возле каменистого выступа, из которого бежал прозрачный, чистый горный ручей. Парню еще повезло, в сильную жару можно было смочить руки, лицо прохладной родниковой водой и вдоволь напиться.
Вот и сейчас Алексей, набирая горстями голубоватую воду, с наслаждением пил. Внезапно часовой почувствовал чей-то пристальный взгляд. Рука непроизвольно потянулась к автомату. Солдат услышал негромкое шипение и, повернувшись, увидел, что рядом, на камне, лежит и смотрит на него змея. Кузнецов, испугавшись, замер. Змея была ядовитой.
Она не шевелилась, блаженно подставив под солнечные лучи блестящее серебристо-черное тело, лениво наслаждалась теплом и его оцепенением. Однако, пристального взгляда с Алексея не сводила, готовая в одно мгновенье черной стрелой броситься в атаку.
Часовой не помнил, сколько времени он простоял, практически не двигаясь. У него затекли ноги, руки, шея, солдат понимал, что единственное неловкое движение может стоить ему жизни. Пот липкими струйками стекал с лица рядового, а она все смотрела, почти не мигая, и было что-то странное в этом взгляде, не по-змеиному осмысленное.
Заслышав приближающуюся смену, гадина исчезла также неожиданно, как и появилась. Алексей торопливо умылся и отправился в расположение части.
Утром он спросил у своего земляка Витьки Смирнова о змее, но тот отдежурил спокойно, без происшествий и визитов пресмыкающихся.
Через неделю Кузнецов снова заступил на пост. Мелкая дрожь пронзила его, когда на том же самом месте увидел свою ползучую знакомую.
Вскоре о преследовании солдата ядовитой змеёй знали все. Удивлялись, как она приползает на одно и то же место именно в день дежурства Кузнецова, все время смотрит на него, но ни разу не сделала попытки укусить, что было несвойственно для данного вида змей.
-Не пойму я, чего ей от меня надо!- в сердцах делился Алексей после очередной смены караула.
-Леш, а может, это царевна заколдованная, как в сказке, поцелуешь, а она обратится в писаную красавицу,- шутил Славка Кравцов, известный в роте балагур.
-Иди ты, в сказке - лягушка!- огрызался незадачливый солдат.
За год службы Кузнецов постепенно привык к своей странной спутнице. Заскучав, рассказывал ей о доме, о маме, о Ленке Васильевой, которую поцеловал один раз перед тем, как его призвали на службу, а змея, словно понимая, слушала.Среди сородичей, подколодная, могла бы прослыть красавицей: блестящая, гибкая, с удивительными глазищами. Змеиная царевна.
Когда у пресмыкающихся начался период спячки, и странная спутница его дежурств, пропала, Алексей даже заскучал. Он с нетерпением считал дни наступления демобилизации, зимними вечерами писал домой письма, передавал приветы.
С лучами весеннего солнца, горы, словно ожили. Заструились ручейки, стала пробиваться первая трава. Кузнецов, заступив на свой пост, присвистнул: её змеиное высочество вновь возлежало на том же камне и не сводило с него влюбленных глаз.
-А ведь и, правда, ты в меня втюрилась! – сказал часовой своей подружке,- Демобилизуюсь, что будешь делать?
Вчера Алексей получил письмо из дома, мать сообщала, что готовится к возвращению любимого сына, накопила денег, обмолвилась, что Лена ждет, спрашивает о нем. Солдат улыбнулся, мечтая о наступлении самых счастливых минут встречи с родителями, с родной деревней, с друзьями. Представил, как похорошела и повзрослела за два года Лена.
-Кузнецов!
Алексей вскочил и принял стойку смирно. Бикбаев скомандовал: «Вольно!»
-Леша, придется заступить завтра в ночь, Малышкин отравился чем-то, повезли в лазарет. Понимаю, что до дембела несколько дней, но некому…
-Есть, товарищ лейтенант.
Кузнецов присел неподалеку от ручья на камень, на котором днем грелась его неизменная спутница, страшно хотелось спать. Временами он отключался, сморенный тяжелым сном. Парню снилась постаревшая и поседевшая мать, копающая большую яму в огороде, и черная змея, свернувшаяся на дне неподвижным клубком.
Солдат не слышал, как трое нарушителей, словно немые черные тени, прокрались к ручью. Бросок вражьего ножа, и рыжий паренек, еще недавно мечтавший о доме, рухнул на чужую каменистую землю. Маджахеды, обыскав тело Кузнецова, забрали автомат, нож, и неслышно растворились в ночи.
Утром очередной караул обнаружил труп солдата. Рядом с ним, возле лужи почерневшей крови, лежало, серебристо-черное тело издохшей змеи, не перенесшей страшную потерю друга.