***

А Ева всё больше молчит и прячет глаза.
Каждую ночь видит сны о том, как тьма дерёт своими когтями её мягкие белые ребра. Гладит внутренности, расщепляет и без того мёртвые кости.
У Евы пропадает голос, она мечется по постели и сминает руками жёсткие простыни, становится одержимой нескончаемой любимой болью. И только во сне позволяет стать себе истинной, позволяет вытечь всему тому, за что бы её наказали раньше.
Из неё не текут слёзы, не вырывается тёплая чёрная кровь. Это что-то другое. Что-то, что постоянно хватает за волосы и наклоняет вперёд, бросает к ногам, наступает на горло.
И давит. Господи, как же сладко её давит.
Всякий раз думает, что не выдержит, но возвращается снова. С теми же рёбрами. С той же кровью. С голосом.
А что говорить, не знает. Не знает, стоит ли вообще говорить.
Сейчас Ева попытается встать, но не сможет. Кто-то опять вынимал её рёбра и перекрашивал их в новый цвет, рисовал узоры, вырезал свои имена.
И теперь они бессовестно танцуют под её кожей, заменяют собой вены и забирают последние слова.
Ева не говорит. Она уже слишком давно не говорит. И не выходит из комнаты.
Ах, если б только она умела кричать, то давно прекратила бы все эти муки.
Прости меня, Ева, ведь я могу лишь наблюдать за тобой. Мне не пробраться в твои сны, не выдернуть из тебя их острые когти, не вживить назад то, что давным-давно отнято.
Ты только не смотри на меня так. Не смотри. Не заставляй чувствовать себя виноватой. Знаешь, что не выдержу. Знаешь, что буду вслушиваться в твоё дыхание и сжимать побелевшие кулаки.
Я всё ещё чувствую, когда тебе становится больно. Знаю, где нужно тронуть, чтобы ты не забыла дорогу обратно. Чтобы тот предел боли не стал моим пределом. Чтобы не забрал меня, не вселился.
Давай же. Отыщи его там. Снова убей и снова верни на место.
Заставь его прекратить. Заставь отпустить тебя. Заставь отдать мне.
Я знаю, что нужно делать с твоими рёбрами. Я знаю, как сотворить из них живую тебя. Как поднести к губам и впитать весь их чёрный яд.
Ты боишься, Ева? Ну, что же ты. Не надо. Я всё так же хочу тебя вылечить. Я всё так же хочу тебя себе.
И только поэтому, Ева. Поэтому я становлюсь твоим сном и врываюсь в почерневшие лёгкие в надежде затронуть сердце.
Я твой кошмар, Ева. Я твоё сумасшествие. Я не даю выбраться. И я запрещаю говорить.
Всякий раз, когда просто смотрю. Когда стою рядом или за твоей спиной. Мне этого мало, Ева. Мне всё ещё тебя мало.
Мне мало одних твоих рук, мне мало мучений. Ты всё так же упрямо горишь в своём одиночестве и подпускаешь к себе только тогда, когда мои же руки становятся шипящими змеями и обвиваются вокруг твоих ног.
Мне просто жизненно необходимо ломать тебя каждую чёртову ночь, чтобы потом возвращать обратно. Раздавливать кости и бесконечно заменять их новыми. Обжигать своей кожей, впитывать. Дышать тобой.
Мне нравится быть тобой.
Мне нравится лепить тебя по своему образу и подобию.

Всё что угодно, Ева. Всё что угодно, только бы эти рёбра были во мне. Только бы сотворили мой новый рай во главе с изувеченной королевой.

Смотри внимательнее. Не кричи в пустоту и не бойся меня.
Даже если тебе нестерпимо больно.