***

Моя темнота подкрадывается к лёгким. Дышит. Кусается. Зачем-то вгрызается точно в сердце, рассекая напополам, обнажая дешёвую суть.
Моя темнота всегда безрадостно-опустошённая, суровая до неузнаваемости и легко вызываемого детского лепета.
Моей темноте надоело прятаться и скитаться по чужим углам-кроватям. Она осознанно подступает к горлу и дерёт его своими пересушенными лапками. Обрывает печати, корчится и отплёвывается.
Ей жарко и жалко. Но боюсь, что не меня.
Темнота сбрасывает сухие листья, переодеваясь в ледяное хрупко-незримое крошево, оберегает от чужих поползновений, страшится правды и выжидает моменты.
Отгораживает от мира, сковывает тепло. Давит на жалость и выигрывает.
Расщепляет узоры, сплетает новые швы.
Дарит покой и нервные расстройства.
Узнаёт в толпе.
Забывает, помня.

Темноте страшно.

Она видела правду, которой никто не видел. Боится спугнуть удачу и провалиться в бездну из собственной жалости.
Бедная моя темнота.
Я тебя зацелую до смерти, если это хоть как-то поможет стать тебе светом.

П е р е р о ж д а й с я.

Темнота всё отчаянней жмётся в угол-меня, прячет взгляд, уходит под воду.

- Что ж, поживи ещё. - Говорю я ей и выхожу из комнаты.

Когда я вернусь, её там уже не будет. Убежит. Никого не найдёт и снова вернётся. Забьётся в любимый угол и станет смотреть на часы. Пусть не тревожится. Часы не идут. Часы давно показали вечность.

Темнота переводит дух, жмурится от яркого света, целует первой.

По-прежнему любит.