Еще не отредактировано...
После тяжелой ночи, проведенной в душном вагоне, пропитанного запахами перегара, затхлости, немытых тел, я стояла на перроне Лазаревского вокзала, наслаждаясь стрекочущими звуками цикад и вдыхая полной грудью свежий воздух. Терпкий аромат кавказского разнотравья кружил голову, сил, двинуться с места, не было. Закрыв глаза, я подставила лицо первым лучам солнца. Но эту идиллию ароматов, прогнал, ворвавшийся наглый, яркий запах жареного теста. Растерявшись, я открыла глаза, мимо меня бежал опаздывающий на электричку парнишка, на ходу, запихивая остатки пирожка в рот. Только он заскочил в вагон, двери, тут же, автоматически закрылись, электричка тронулась, увозя с собой возмутителя рецепторов обоняния. А передо мной, вдруг ярко возникла картинка моей молодости, согнувшись, от тяжести прожитых лет, идет пожилая веселая армянка, толкая перед собой тележку с пирожками и бойко зазывая покупателей:
- Пирожочки, пирожочки Адидас, мама-Чоли напекла для вас!
Торговля у нее идет бойко, по цене обычных пирожков, ее были огромными, размером с мужскую ладонь.
- От запаха, сразу вспомнилась бабулька Адидас. – Продолжила я свои мысли вслух.
- Да, прикольная бабуля, главное верный маркетинговый ход! Пирожки тогда только у нее все брали на вокзале, лет десять назад. – Неожиданно, вклинился в мои воспоминания, стоявший рядом мужчина.
- О! А я тоже ее помню. – Поддержал разговор его спутник.- Пирожочки Адидас, мама-Чоли пекла для вас. Нам голодным курсантам военной автошколы, бесплатно давала.
- Ага, привет из студенческой жизни. Помню, помню, в электричке пирожки ее уплетали, очень вкусные. Бывало, что и без денег, угощала, дай бог ей здоровья!- Поддержала, разговор подошедшая женщина, поставив рядом свой увесистый чемодан.
- Сейчас баб Мария чурчхелу Адидас продает. А её знаменитые пирожочки для сына и дочки сорок пятого размера помнят все. – Продолжил разговор первый мой собеседник.
- А самый первый пирожок пятьдесят шестого размера, она продала мужу моей подруги, имеющему по ее разумению, самую "легкую" руку. - Вставила женщина.
К нашим веселым воспоминаниям стали прислушиваться и окружающие.
- Вот это да, она еще живая! Сорок пятого размера. Раздался восторженный возглас, откуда то сзади.
Казалось, что в разговор были втянуты все окружающие меня пассажиры, ожидающие электричку на Сочи.
- В армейке мечтал…, с поезда на дембель вылезу, сразу пирожок у неё куплю. Пирожочки Адидас сорок пятого размера, так она их называла.
- Клевая старушка! Раньше она к каждому приходу поездов бегала с сорок пятым размером. Сейчас здоровье не то! Теперь у нее бизнес – чурчхели. Дай Бог ей здоровья!
- Официальное лицо Адидас.– Смеясь вставил шутку, совсем еще юный парнишка- Самая позитивная бабулька Лазаревской! Пирожочки реально вкусные, лично я, их не меньше сотни съел! Респектуха ей, с уважухой!
- Я эти пирожки еще в девяностых покупала, а она еще говорила « ….с луком и перцем, с женским сердцем.
- Пирожочки Адидас, размер кинг сайз, с луком, рисом, и яйцом.
- А еще она говорила «…с луком с перцем близко к сердцу», а лет двадцать пять назад – пирожки «Круз плюс Иден равняется любовь!»
- А ей надо бренд запустить на фирме Адидас - большие размеры Чоли.
- Блииин, вот это да! Легенда электричек. На ее пирожках не одно поколение школьников выросло!
- Вот нафига нам разные Макдональдсы, когда можно сеть открывать Мам Чоли, а если доставку устроить, не хуже пиццы, можно через интернет заказывать - пакет пирожков и сок, думаю актуально на всех рабочих местах, обеды от «Мамы Чоли» .
- Ну да, подключить продажу зелени- реган, кинза, петрушка…
Тут ко мне подошли встречающие и я с улыбкой покинула привокзальную площадь, откуда еще доносились веселые реплики про Маму Чоли и добрый смех. Но каое было у меня изумление, когда, отъехав, буквально в квартале от вокзала, в открытое окно автомобиля, я услышала все тот же не унывающий голос из моего прошлого:
- Чурчхела, чурчхела – Адидас! – Весело зазывала покупателей «Мама Чоли Адидас»
Но, самое интересное, что когда она в своеобразной манере зазывала покупателей пирожков, некоторых это раздражало, другие откровенно смеялись, над ее чудачеством, а время прошло, вспоминают добрым словом.