Третье ухо (Владимир Арсенин) / Проза.ру

Мое появление на свет матушка перенесла очень тяжело. Увидев на моем затылке никому не нужное третье ухо, она вообще потеряла самообладание и находилась в бессознательном состоянии около трех суток. Однако, большую часть этого времени она наверно просто лежала с закрытыми глазами, боясь их открыть, и все думала, как ей поступить по отношению ко мне. На третьи сутки она решилась взглянуть правде в глаза.
Матушка долго смотрела на меня, внимательно разглядывая мое третье ухо и, не найдя никаких дефектов в его исполнении, со вздохом произнесла:
— Ну что же, три так три. Не всем же иметь по два уха на голове. Он у меня будет особенный.
Сразу же после этого признания, на радость акушерок и нянечек, мы покинули родильный дом.
Соседи по коммунальной квартире приняли меня по-разному: тетя Маша долго смеялась. Наталья Матвеевна, посмотрев на меня и брезгливо поежившись, молча быстро ушла к себе в комнату, и только Федор Тимофеевич, после продолжительного детального осмотра, произнес:
— Не горюй Варвара, может быть в том его индивидуальность. А может, на что и сгодится это его третье ухо то. Мы с тобой не знаем, на что оно может найти применение. А он, глядишь, и вырастет каким-нибудь вундеркиндом, или на худой конец тайным агентом может стать. Заткнет два уха пальцами, вроде как не слушает, а сам-то своим третьим локатором весь разговор зафиксирует и доложит куда следует. Он через это ухо большим человеком стать может, в том смысле, что больших успехов может добиться.
Вон, Кузьмич, с механического, три пальца на правой руке имеет, тоже вроде как особенный, не как все нормальные люди. Правда, не отродясь, а так, по пьянке заполучил, вроде как Богом обиженный. А так как народ у нас жалистливый, то уж очень сочувствует Кузьмичу, хотя он и пьет чрезмерно. Даже начальство к нему экскурсии, молодежь из профессионально-технического училища водит, показывает, вроде как, до чего алкоголь доводит. А через это и не увольняют его как пьяницу, а держат как живой пример вреда алкоголизма.
Вот так-то... А потому, Варвара, тебе только радоваться надо, что Бог дал твоему сыну еще одно ухо. Выделил, одним словом, от всего человечества. Ты теперь должна всячески беречь это его ухо-то. А то народ-то у нас, хотя и жалистливый, но уж шипко завистливый, не привыкший ко всяческим излишествам и страсть какой любопытный. Либо будут тянуться потрогать, да потягать за него, проверить настоящее, не обманка ли? Либо будут страдать от зависти, а через это пытаться навредить и всяческими путями изничтожить, или использовать не по назначению.
Малые дети, те что в песочнице копошатся, так и будут ему туда песок пытаться насыпать. Когда станет постарше, в школу пойдет, гляди, чтобы чернила в него не лили, да перьями не тыкали заместо чернильницы. И при том и учителка ему не поможет, наверняка скажет:
— Сам виноват, или мамка твоя виновата, что у тебя третье ухо на затылке вылезло. Мало ли что у кого из вас лишнего повылезает! Я что, должна об этом заботиться? Мне за это деньги не платют. Пусть лучше твоя мамка тебе тюбетейку купит. А то, неровен час, и я начну твоей чернильницей пользоваться.
Поверь, Варвара, так и скажет! Про то, что как человек образованный, она понимать будет, или догадываться, что через это ухо то, большие преимущества твой сынишка получить сможет, без всякого ее на это участие.
А пережить свою непричастность к успехам учащегося любой учителке страсть как тяжело. А потому и будет она выказывать свое агрессивное безразличие к этакой удивительной особенности твоего сынишки.
— Да что ты мелешь, Тимофеич, какая выгода? Одни неприятности у него будут через это дурацкое ухо, — раздался голос тети Маши, высунувшей голову из двери своей комнаты.
— Сколько я таких уродов повидала в своем буфете на вокзале! Правда лишнего уха пока не видела... Все больше чего-нибудь не хватало,- то глаза, то зубов, то пальцев или целой руки. Хотя, помню месяца три назад, приходил один шарамыга с откусанным ухом... Не, не целиком, а так, кусок хрящика отсутствовал. Наверняка какой-нибудь его приятель со злости кусанул, а может и приятельница, от избытка чувств ... При этом тетя Маша раскатисто рассмеялась.
— Поверь, Тимофеич, все они были убогие, побитые, с перекошенными рожами... А ты говоришь выгода. Какая уж там выгода, срам один! Не возьмут его никуда, даже в детсад не примут! Правильно ты сказал, детишки - они любопытные, но еще маленько глупые, а потому будут стараться ликвидировать это излишество, или неосознанно повредить. А уж учителка, или нянька в детсаде, охранять его не обязаны ... На что им это надо? Им же за это и впрямь платить не будут... И я бы не охраняла ... а может еще и поспособствовала, чтобы это третье ухо поскорее ликвидировалось.
— Дура ты, Машка, — отреагировал Федор Тимофеевич.
— Сама говоришь у этих твоих шарамыжников все чего-то не хватало... А тут совсем другой случай,- Бог ему вроде как подарок преподнес, вроде как выделил, чтобы отличался от таких дур как ты, да и вообще от всего человеческого народу. Избранный он одним словом! Молиться на него надо! Прости Господи, ежели чего не то говорю, — при этом он спешно перекрестился.
— Мы с тобой не знаем куда его тропинка поведет... Ежели он избранник Божий, так падем на колени пред ним прямо сейчас и свои головы преклоним, — Федор Тимофеевич поспешно опустился на колени и ударил лбом об пол.
— О-о-й, может и впрямь пришествие какое, — заголосила тетя Маша, распахнула дверь и упала на колени на пороге своей комнаты, подняв взгляд и руки к потолку.
— Прости, Господи, за слова мои! Спасибо тебе, Господи, за Сына твоего вновь нарожденного! — причитала она, и слезы потекли по ее щекам.
Столь бурная реакция Марии напугала Федора Тимофеевича.
— Ты и впрямь дура, Машка, — продолжая стоять на коленях, со склоненной к полу головой, прошептал он.
— А ежели тропинка не та, не избранник он Божий, а просто ошибка природы, и пропойцей он станет, а мы тут с тобой челом бьем да молимся... О-о-й, грех-то какой... прости, Господи, раба твоего, Федора, за не разумные помыслы и слова его, прости, Господи, спаси и сохрани-и-и-и, — вставая с колен, непрерывно крестившись, бормотал Федор Тимофеевич.
— Совсем запутался я с тобой, Мария. Любого с пути истинного собьешь. Потому- то мужики толпами к тебе и ходят, заблудшие они, тобой запутанные. Сгинь, сила нечистая, с глаз моих! Закрой дверь свою и не высовывайся от туда пока не попросят... У-у-х бестия какая, совсем голову задурила!
Все это время моя матушка с такой любовью смотрела на меня, что я даже попытался ей улыбнуться, что вызвало у нее еще большее чувство нежности и преданности своему новорожденному чаду.
— Не расстраивайтесь так, Федор. На мой взгляд вы все правильно сначала говорили, — раздался голос Натальи Матвеевны, которая неожиданно появилась в дверях нашей комнаты.
— Я подумала, может он и впрямь посланник Божий, а может быть и ошибка природы вышла... Бог его знает. Мы то с вами люди грешные, не можем этого знать точно, а потому лучше будет, если относиться к нему с благостью ... так будет вернее. А подрастет, там глядишь и увидим кто он на самом деле. Если не с проста у него это третье ухо, так нам зачтется за то, что стояли у колыбели его и относились с почтением. Если же это ошибка природы, так нам тоже зачтется за то, что не глумились. Золотая середина- она всегда правильная, потому и называется "золотая".
Федор Тимофеевич сразу отреагировал:
— Корысть в ваших словах, Наталья Матвеевна, проглядывается. Все вроде как правильно говорите, и такая на первый взгляд набожная, а все от Бога подарочек ожидаете. Не от чистого сердца благие дела делаете. Так и тут,- двух зайцев хотите подстрелить и за каждого награду получить от Господа нашего. Грех это большой, но вас уж не переделаешь, такой вы человек фальшивый... Бог вам судья.
— Далеко зашел, Федор! Кто ты такой, чтобы меня судить! Рылом не вышел! А этого урода я чтобы на кухне не видела! — стремительно выйдя из нашей комнаты, Наталья Матвеевна шарахнула дверью так, что с косяка посыпалась штукатурка.
— Не переживай, Варвара, — обратился к моей матушке Федор Тимофеевич, — главное в его жизни - как ты к нему будешь относиться. Будешь ли любить, будешь ли беспокоиться, будешь ли верить в него. От этого зависит вся его дальнейшая жизнь. Какие бы учителки не встречались на его пути, какие бы вредители не пытались лишить его этого Божьего подарка,- все от тебя будет зависеть, как ты себя поведешь в таких нелегких для него ситуациях.
Я слушал эти слова и наверно с такой любовью и надеждой смотрел на свою матушку, что она ласково поцеловала меня и крепко, крепко прижала к своей груди.