Инстинкт
Неравной была вся эта борьба:
Вначале я вчистую проиграл.
Я даже думал: мой инстинкт - есть я.
Что хочет он - то благо для меня.
Конечно, я когда-то был свежей,
И половой инстинкт мой был сильней.
Ему я верил, женщинам - почти,
Старался я от них все получить.
Ведь женщину пока раскочегаришь,
Мужчина же - по первому звонку
Уже готов, как пионер, он жарить,
И я готов, а в обществе - табу!
И также разница стремленья полов
Бесила, как торреадор быков.
Не мог я думать больше ни о чем,
Инстинкт был выше,
Был сильнее он.
Я за него вступался, что есть сил,
Я в адвокатах у него ходил.
Я ходатайствовал за свой инстинкт всегда,
Ни мало не смущаясь за себя.
Я правду - матку обществу рубил
За право исповедовать инстинкт!
Противна была мне, как дрянь и тварь
Вся ханжеская в обществе мораль!
Меня вел мощный половой инстинкт,
И я не мог тягаться силой с ним.
Я был зависим, я сходил с ума,
Когда он с голоду не раз сводил меня.
Тогда я был, конечно, эгоист,
И я не знал, что есть и высший смысл.
Меня вела природа - скользкий путь,
Он к смерти приведет когда нибудь.
Природа - бездна, сколько ни давай,
Ей будет мало, и закрыт ей рай.
Природа наслаждения слепа,
И лишь насытившись,
Немножечко добра.
А голод, холод, частый недород
Раскроют, что в природе зверь живет.
И вот тогда открылся вечный дух,
И мне явил закон для этих двух.
Что плоть и дух воюют без конца
И только в этом, люди, высота.
Дух дал борьбу мне до скончанья сил,
И дал жену мне в помощь, как просил.
И затаился половой инстинкт
И головой, казалось бы, поник.
А поднимал он голову когда,
Его уже ждала моя жена.
И эта схватка стала наравне,
И силы были равные уже.
Инстинкт то наступал,
То отступал,
Смотрел налево, на чужое звал.
(Домашними обедами кормить
Его необходимо, чтобы жить)!
Не скрою, иногда бывал я бит,
Но на войне, известно, - много битв.
Но с каждым годом был я все сильней,
Инстинкт сдавал редуты все быстрей.
Не скрою, иногда я с ним играл,
Заигрывал, и страсти накалял.
И он в атаку поднимал девиц,
Лихих и длинноногих кобылиц.
Его я сублимировал стихом,
Работой оглушал и бил трудом,
Но он, отямясь, снова рвался в бой,
Он не сдавался, непокорный, злой.
Голодный зверь, он снова приходил,
Но тактику свою инстинкт сменил
И к хитрости нередко прибегал,
Стал респектабельным,
Культурным даже стал,
Он в благочестие рядился, как аббат,
Он прятал в землю похотливый взгляд,
Предельно ясно было все же мне,
Что у него лежало на уме...
Еще мне долго предстоит борьба,
Увянет плоть, но похоть - от ума,
Когда ж над плотью торжествует дух,
Мне открывает Бог
небесный слух.