Тусклые звезды просвечивали через защитное поле, последних капель их света хватало ровно на то, чтобы осветить человека, стоящего у панорамного иллюминатора из бронестекла. Генеральская форма на нем была слегка потерта, видно было, что ее носили долго, но аккуратно. В коротко стриженых волосах поблескивала седина. Каждая серебряная прядь была словно штамп в личном деле: тренировки на выживание в планетах типа «чистилище», гибель его родной Актилии, планеты-сада, штурм крейсера восставших, гибель Рианона, трехдневное сражение двух эскадр у безымянной звезды… Сколько всего было... Ему не тридцать шесть, ни физиологически, ни психологически. Его выжившие ровесники обдумывали трижды каждый шаг, каждое действие, но Тан не боялся уже ничего. Страх ушел, он выгорал в инфернальном огне в тот день, когда мезонные бомбы стали падать на Актилию, страх истекал сквозь пальцы вместе с кровью друга, в день, когда из них двоих остался жить только он один, страх исчез... Осталась лишь звенящая тоска, та самая, зачатки которой он видел в глазах Рианона. Он совершенно точно знал, что это гнетущее душу чувство покинуло его друга как только он принял бой с монстром, давая Тану несколько секунд на спасение. Именно эта тоска заставила генерала отречься от империи. Он стал знаменем, надеждой приграничных планет, его портреты тысячами висели у кроватей взрослых и подростков, юношей и девчушек, седых стариков и трехлетних детей, не имеющих ни малейшего представления о войне. С этих фотографий строго взирал подтянутый ветеран, шедший со своим флотом от планеты к планете туда, где нужна была его помощь. Его имя удваивало силы бойцов, его слова заставляли флоты Чужих выметаться из звездных систем, его голова была оценена Империей в два миллиарда кредитов… А его портрет имел мало общего с ним самим.
Первый среди равных – самый молодой генерал в Империи, самый удачливый и самый непредсказуемый.
«Помощь или возмездие» - гласила надпись на листовках с его изображением, и люди надеялись на помощь, а те, кто сгорали в пламени бомбардировок, погибали в перестрелках или рукопашных с Чужими, знали – за них отомстят.
Броневая дверь разошлась, пропуская эскорт из трех человек в силовой броне, сопровождавших четвертого. Несмотря на то, что на нем не было ни брони, ни оружия чувствовалось, что он может спокойно разделаться с сопровождающими. Но вежливый гость, а Хродар предпочитал быть вежливым, не опустится до неспровоцированного мордобоя. Да и здешний хозяин внушал уважение. Генерал развернулся от обзорного иллюминатора – в полевой форме, на которой виднелись следы ношения тяжелой брони, и смерил вошедших холодным и вроде бы пустым взглядом, но по спине капитана стегнуло холодом, нет, не от страха, от неожиданности – он давно не видел таких глаз. С их обладателем шутить не следовало.
- Я здесь. – прежде, чем конвой успел отрапортовать о доставке, произнес Хродар.
- Я вижу. – холодным низким голосом ответил генерал. – Солдаты, вы свободны.
Те немного помялись, дисциплина боролась с преданностью своему вожаку, но через две секунды все же вышли за дверь.
- Присаживайся, капитан, - Тан указал на кресло, - На пару слов.
Хродар развалился в своей обычной манере, почесывая жесткую, как проволока щетину, перекатывая неизменную сигару из одного уголка рта в другой. Генерал едва заметно усмехнулся.
- Прежде всего, хочу выразить тебе благодарность за спасение моего отряда. Уверен, без тебя они, скорее всего, сгинули бы нахрен.
- Не стоит благодарности, - возразил капитан, - Мы с ними были в одной лодке. – Он затянулся сигарой. – Так о чем ты хотел поговорить?
Генерал развернулся и спокойно произнес:
- Не буду ходить вокруг да около. Ты и я – два старых хищника, которые чудом дожили до седин. Мы оба не боимся никого и ничего, несмотря на то, что нам есть, что терять. Мы оба прошли через огонь и воду, не колеблясь, убивали десятками и сотнями посылали людей на смерть. Наши головы оценены Империей весьма высоко. Я не буду тебя вербовать, или принуждать к чему-либо, с тобой этот фокус все равно не пройдет. Через пару минут тебе вернут все снаряжение и дадут малый челнок с запасом энергии на один прыжок, который мы не станем отслеживать.
- А что же взамен? – с едва заметной ехидцей поинтересовался Хродар, - Не верю, что все так просто…
- Взамен я бы тебя попросил, - генерал выделил интонацией последнее слово, - оказать некоторую помощь в одной-двух наших операциях.
- Это с чего бы? – оскалился Хродар.
Генерал поднял голову и взглянул прямо в глаза Хродара. И улыбнулся. Хищно. Жестоко. Едва заметно весело.
- Капитан, - произнес он со звоном стального клинка в голосе, - Если ты не заметил, Чужие наступают на людей. Не на империю, на ту мне плевать! На людей, на приграничные планеты, которые забыты властью, они горят, так, что дымом застилает небо, так что люди задыхаются, слепнут от гари, а легкие забивает пеплом. Ты видел, как пылает небо от зенитного огня? Как горит земля от мезонных бомб? Как люди в панике бегут неизвестно куда, теряя родных и близких? Ты слышал панические радиопередачи, просьбы о помощи, что замолкают одна за другой? Нет, капитан, ты видел много чего и пострашнее, но не это. Зато видел я. И в тот миг, когда я отдал приказ об обстреле кораблей Чужих, абордаже и десантных операциях, я стал мятежником. Мой друг тоже однажды поступил так – плюнул на все и сделал то, что должен был. Именно поэтому я стою здесь. А знаешь, что самое главное? Мятежа не вышло бы, ослушайся мои солдаты приказа. Но ни один так не поступил. Все до единого пошли за мной. Потому что они видели что, что видел я, слышали то, что слышал я, а многие были родом с приграничных планет. Сента, Алькаис, Иссель, Клерис-14 - этих планет больше нет. А скольких еще не станет? Чужие не остановятся. Замолкнет тринадцатый, восьмой и седьмой пограничные сектора, ну и что? Тогда новой границей станут одиннадцатый и девятый, и на них вновь обрушится мощь этих ублюдков. Очнись, Хродар! Мы лишь мясо для их клинков, кровь для их глоток, мы пыль, которую они тщатся смахнуть с поверхности планет и населить их заново! Если их не остановить, они дойдут до последней людской планеты и выжгут все дотла, затем сожгут даже пепел и развеют его по безбрежным просторам галактики… Ты знаешь это, Хродар. Именно поэтому ты не ушел, не сбежал, хотя мог бы. В сущности, между нами не такая уж и большая разница. Ты тоже мог бы стать адмиралом, да хоть подчинить себе весь пиратский флот, я думаю. Но тебе интереснее мотаться от планеты к планете, подставляя татуированный зад под выстрелы Чужих и людей империи. На флагмане адмирала пиратов тебе было бы чересчур скучно. Я мог бы дать тебе командование любым кораблем, приди ты к повстанцам. Но ты этого не сделаешь. Ты не служишь никому и ничему, Хродар, Есть лишь одна вещь, которую ты порой готов поставить выше свободы – это то, что ты зовешь приключениями. Поэтому я предлагаю оказать помощь в парочке-другой миссий. Обещаю, будет весело…
Капитан встал, оскалился:
- Знаешь, генерал, жаль, что судьба не свела нас раньше. – Затем улыбка сползла с его лица. - Ты сказал, Алькаис замолчал…
- Да, два дня тому назад. - подтвердил генерал.
- На Алькаисе у меня были друзья… и женщина. Ничего такого вроде любви до гроба, бессонных ночей и лепестков в старомодных конвертах с письмами. Просто одна женщина из нескольких. Но есть вещи, за которые я не устану мстить.
Пират поднялся и протянул руку генералу. На мгновение они встали напротив друг друга – матерый пират с серой от седых волос головой, широкоплечий, с густой синеватой щетиной и когда-то молодой генерал с жесткими высокими скулами в потертой форме с эмблемами давно сгоревшей планеты. Глаза Хродара, серые, как лучшая сталь, встретились с взглядом Тана, с глазами цвета арктического неба, холодных снегов и стылого льда, пронзительного ветра, на котором эта сталь крошится, словно песок. Генерал пожал протянутую руку. Хродар улыбнулся, подмигнул и прокосолапил к выходу.
- Знаешь, генерал, - обернулся пират от самой двери, - Я тоже отдал бы тебе любой наш корабль. Так что, если в очередной битве судьба повернется к твоему флоту спиной – вспомни мои слова, я решений не меняю.
И дверь закрылась, оставляя генерала одного.
- Спасибо тебе, Хродар, - произнес Тан Браги в пустоту, - Я лучше погибну с последним кораблем, защищающим людей…