Как раз перед моим приездом упал один. Утонувшего надо найти (ведь горные реки быстрые, всё потонувшее сносят), достать и родне передать. Вот мы его и искали каждый день, уходя всё ниже по течению. Была еще у каждого из нас мечта: наша киностудия снимала фильм “Угрюм-река”, съёмка как раз близ турбазы, да уронили киносъёмочный ( пятиобъективный, что ли) аппарат, дорогущий! Искали-искали, не нашли. И когда уезжали, сказали киношники: кто найдет- дарим.
К обеду мы возвращались, лёгкий и быстрый отдых, а потом снова- смотреть, прочесывать, кошку (нечто вроде якоря) кидать да вытаскивать. Среди нас, спасателей (имён не помню), был щуплый, небольшого роста парнишка-чудак, весёлый циник доармейского или послеармейского возраста, он все подсмеивался добродушно над легковерными отдыхающими и воспроизводил перед нами свои экспромты- шёл (водники не говорят “плыл”) дескать с группой вниз по реке, показывал какой-нибудь боец и сообщал: “А вот тут в таком-то году девушка по имени такая-то возраста такого-то бросилась вон оттуда в реку от несчастной любви, её искали-искали, потом парень молодой сюда приезжал несколько раз; а вот там вон с той скалы в таком-то году…“ и так далее. Мы жизнерадостно гоготали. В то время появилась и часто звучала по радио песня грузинского ансамбля “Ты куда, Одиссей, от жены, от детей?” Вот уходим мы в очередной поиск, а кто-нибудь из девушек пропоёт нам вслед эту строчку. Тогда кто-то из нас в ответ споёт, выразительно выделяя интонацией первые три слова (подчеркивая этим надоевший вопрос): “ШЛА БЫ ТЫ домой, Пенелопа!” И общий хохот.
Отпуск пролетел. После моего отъезда утопленника нашли. А киноаппарат всё так и лежит в Чусовой.