Торнадо

Я помогу тебе подготовить мое убийство, но не позволю убить себя (Эксперимент. Торнадо наших отношений.)

- Я хочу узнать, как она собирается это сделать. Как она это сделает?! А?! – Сергей засмеялся. – Может быть, стоит дойти до конца, чтобы узнать это?!
- Ты с ума сошел! – возмутилась его сестра Аля. – Как же ты это узнаешь, если будешь к тому времени мертв?! Этого не узнаю и я.
- Да, действительно, боюсь, что я этого не узнаю, у меня – другие планы. В конце концов, я – мужчина. Я доведу все до логического конца. Я – психолог. После развода она готовит свой финал. А я должен завершить с ней свой эксперимент. Суть его я тебе объяснял. Излечивается ли маниакально-депрессивный психоз? Можно ли любовью и хорошим отношением к пациенту сдвигать начало маниакального и депрессивного циклов в маниакально-депрессивном психозе, или эти циклы функционируют независимо от внешних факторов? Ты не представляешь, какой интерес подобные работы могут вызвать в широких кругах психиатров.
- Брось все это! – горячо возразила Аля. – Я боюсь, что ты заиграешься в эти игры и пропустишь самый важный момент.
- Риск, ну, конечно, риск, да еще какой! Но разве ты не понимаешь, как это будоражит кровь! Это тебе – не какой-нибудь хиленький секс. Это – крупная игра, ведь на кону – моя жизнь. Я знаю, она сделает это ранним утром, но так, чтобы я еще спал, и чтобы шум можно было поднять среди соседей… Чтобы я умирал на их глазах. Ей ведь нужны свидетели?! Она уже пару раз заглядывала утром. Я все понял. И вообще сейчас у нее фаза глубочайшей депрессии. Сидит в кресле темнее тучи и смотрит на меня исподлобья.
- Господи, я уже ночами не сплю. Не знаю, как утра дождаться.
- Аля, не причитай, все под контролем. В последние дни у нее на губах появилась загадочная улыбка. Она уже готова к действию. Я знаю, я уже понимаю, когда у нее готовится смена фаз. «Бросок» будет в ближайшие часы. Может быть, сегодня. Я уже собрал сумку. Но доведу до последней минуты. Уйду ночью. Она приходит поздно, вечера проводит у сестры Люды. Ты при ней лучше не звони. Она в наглую поднимает трубку в своей комнате и слушает, как я разговариваю. Да и по сотовому не стоит. Как кошка, все слышит. Не нужно беспокоить ее. Пусть думает, что все у нее идет по плану.
Первого сентября сын Али Андрей пошел на занятия. У него оставалось два «хвоста». Аля подошла к деканату  и посмотрела дни пересдач. Нужно было включаться и начинать готовиться к пересдаче вместе с ним. Честно говоря, все это ей надоело. Сергей был прав. Эти перескоки через классы ни к чему хорошему не привели. Андрей был на 2 - 3 года моложе сокурсников. А, как сказал Сергей, в этом возрасте каждый месяц, а не только год имеет свое особое значение. В результате Андрей учиться не хотел, а для нее его вечное «подтягивание» превратилось в муку. Весь день она была чем-то занята. Первый осенний день был жарким. Пришла, расслабилась у телевизора. А когда посмотрела на часы, был уже двенадцатый час ночи. Аля не стала беспокоить Сергея. «Позвоню завтра», - подумала она. Сон полностью вырубил ее из действительности.
«Звонок телефона с трудом разбудил ее. Бесцветный голос Лизы был еле слышен в трубке:
- У нас несчастье. Сергей умер.
- Господи! Где он умер? В больнице, дома?
- Дома. Лежит на полу в детской…
Аля не помнила, как ловила такси. Сергей лежал на полу в бывшей спальне дочери. Его руки были еще теплые. Лиза возбужденно ходила из комнаты в комнату, беспрерывно курила.
- Он перешел грань, и я его наказала, - она даже не пыталась скрыть то, что сделала.
Дальше сознание переключилось… Аля была дома. По телевизору была какая-то передача, и она услышала: «Жрецы Мадагаскара считают, что 1 -2 сентября в мире безраздельно господствуют силы зла».  Наверное, она заснула у телевизора. В ушах зазвенел голос Сергея:
«Аля, привет!»
«Привет!» - растерянно ответила Аля.
«От Ольги ничего нет», - брат переписывался по электронной почте со старшей дочерью Али, которая уже 8 лет жила в США. С этих фраз начинался их каждый вечерний разговор. Если письмо было, брат звонил утром.
«Я знаю, Олечка звонит мне почти каждый вечер с тех пор...», - замешкалась Аля.
«… Как я умер», - с иронией закончил Сергей. Аля скорее чувствовала, чем слышала все эти слова.
«Боже, мой! Какой ужас, Сергей!» - пролепетала Аля.
«Ай! - почти весело сказал он. - Зато теперь не нужно думать о старости», - Сергей всегда любил пошутить над собой. Он не был даже расстроенным.
«Господи, да как же это случилось?» - спросила Аля.
«Все было так, как мы и ожидали...», - ответил он. 
И Аля увидела начинающийся рассвет в окне комнаты Сергея, стол, на котором стоял компьютер, стопку его рукописей. И тени…» 
У нее на тумбочке зазвонил сотовый, и она проснулась.
- Сережа! Ты жив! Господи, какой страшный сон я видела!
- Я тоже видел страшный сон. Но вовремя проснулся… Я позвоню тебе из аэропорта.
«Он не мог кричать, он задыхался… Он умирал…
«Ничего я не успел, - в ужасе думал он. – Она меня обыграла… Может быть, хоть удастся нажать кнопку сотового, Аля догадается…»
Последним усилием его рука поползла к карману легких шортов, в котором лежал сотовый. Но почему-то она никак не могла доползти до этого кармана….»
И вдруг на его бедре завибрировал телефон. Потом он подумал, что все было, как в фильмах о вампирах, которые разбегались при приближении рассвета. Так и его видения меркли, испарялись…  И, наконец, он проснулся. Он тяжело дышал, окна были темные. На его бедре беззвучно вибрировал сотовый. Это он с вечера поставил будильник на три часа ночи. Сергей отключил его.
«Значит, успел. Нужно еще выбраться без шума», - он уже четко понимал, что через пару часов все увиденное им во сне может стать явью.
Он взял собранную накануне сумку. Перебросил через руку одежду. Прошел мимо двери в комнату Лизы, тихо открыл входную дверь. Взял в руки туфли и вышел, слегка прикрыв за собой дверь. Дверь в общий тамбур он тоже не стал захлопывать. «Ничего с ней не случится, до девятого этажа воры не дойдут, да и подъезд теперь запирают».
Между этажами он оделся. Уверенно сбежал по лестнице, и открыл дверь на улицу.
«Так он открыл дверь в новую жизнь, - подумал он о себе в третьем лице. На улице было еще совсем темно. Только там, на востоке небо уже чуть-чуть светлело… И он воспринял это как символ. – Рассвет… Рассвет… Вырвался….»
Он шел по улицам. Рядом с ним притормаживали такси. Но ему нужно было движение. Он шел широко, размашисто. И он понимал, почему это движение так нужно ему. Как он рассказывал на своих лекциях студентам, эмоциональный стресс, подобный тому, который пережил он, приводит к возникновению стойкого комплекса отрицательных эмоций. Единственный способ разбить этот комплекс заключается в получении большого количества положительных эмоций. А организм каждое дело, каждое движение засчитывает, как положительную эмоцию.
«Ну, все, - сказал он себе через некоторое время, - достаточно. До аэропорта слишком далеко. Я достаточно восстановился».
Он остановил такси. Через полчаса взял билет на первый же рейс на Москву, и позвонил Але. Она затараторила, не давая ему ничего сказать:
- Сережа! Ты жив! Господи, какой страшный сон я видела! Где ты? Что ты? Я умираю от страха за тебя…
- Я улетаю. Ушел ночью, как мы и договорились. Ты ничего не знаешь обо мне. Пусть побегает, побесится. А впрочем, мы ведь давно разошлись, какое ей до меня дело. Целую. Не беспокойся. Пока звонить не буду. Может быть, рвану куда-нибудь на Канары. С покупателями квартиры встретишься, и будешь действовать по доверенности. Там все указано, какая доля – мне, какая – ей.

Несколько дней Сергей не звонил. Они встретились в Интернете. Там можно много и недорого разговаривать. Агент mail.
- Где ты, Серый? Почему не звонил? Зачем отключил сотовый?– вопрошала Аля. - Ты знаешь, что она покончила с собой?
- Боже мой! Хренов я ученый! Не могло этого случиться! Может быть, ее убили?!
- Нет, она выбросилась из окна вашей квартиры. Через пару дней после твоего отъезда. Хорошо, что Люда ночевала у нее, и ясно, что ты к этому непричастен.
- Боже мой! Как я упустил эту возможность! Все с ног на голову… Теперь я – злодей, а она – жертва… Господи, как мне тяжело!
- Что ты мелешь?! Какой злодей?!
- Я все думал о том, как она будет выходить из этой ситуации. Значит, не смогла выйти из нее по-другому, не справилась. Хотя я не исключал какого-то подобного развития событий, но не осознавал до конца, что вот так это может случиться. Ее план не удался. Он вывел бы ее из фазы депрессии, и ввел бы в состояние эйфории. А так ее депрессия только утяжелилась. Она настолько была уверена в своей победе надо мной, что никакого другого сценария выхода из депрессии не имела. А она ведь не дура, обычно она имела запасные сценарии. Я «вырвался из ее объятий» живым, и она этого не пережила. Нет, даже не так, у нее не оказалось замены того, что она собиралась сделать со мной. «Таблетка от депрессии» убежала. Ты думаешь, я рад этому?
- Да нет, конечно, я так не думаю, - пробормотала Аля.
- Все-таки, я думаю, что любил ее. И любил именно за эти безумства, которые она творила. Иначе моя жизнь была бы совершенно пресной.
- Это не любовь, Серый. Это – патология, которую ты наблюдал и исследовал. Любовь еще будет, я думаю. Ты еще очень молод.
- Не знаю. Есть такой психиатрический термин – «индуцированный бред», или «сумасшествие вдвоем». Мне еще долго придется лечить самого себя, потому что психозы обладают свойством «наведения» на окружающих.
- Не придумывай! Ты же не болен, - возразила Аля.
- Я так долго общался с психически больным человеком. Мне будет не хватать ее. Понимаешь, в нормальной женщине мне будет не доставать этой остроты отношений, связанных с такой болезнью. Это – ловушка, из которой трудно будет выбраться.
- Но теперь ты можешь вернуться.
- Никогда! Как ты не понимаешь, что этого нельзя делать. Весь наш город полон ею. Там я все равно погибну. Мне нужно начинать жизнь с чистого листа.
- Но что тебе мешает продолжать ее здесь? Ваша дочь давно живет в Санкт-Петербурге. С Лизой вы развелись, и формально ты не имеешь никакого отношения к тому, что с ней случилось.
- Аля, я еще не знаю, чем все это кончится для меня, - задумчиво сказал Сергей. - Нет, нет, я не хочу пугать тебя. Я так самонадеянно называл все это экспериментом. Но теперь мне видится все по-другому. Чей эксперимент? Мой, или ее?! А, может быть, жизнь поставила на нас эксперимент? Знаешь ли ты, как начинаются торнадо? Область теплого атмосферного фронта встречается с областью холодного. В той, и в другой области – тишь и благодать. Но вместе… Их сминает, закручивает, возносит до небес и бросает на Землю. Это сравнение хорошо подходит для той пары, которую мы когда-то создали с Лизой, и для всей этой ситуации, которая потом образовалась. Я не хочу погибать, но, может быть, объективно, мне не выбраться из этого торнадо. Лиза ведь тоже не собиралась покончить с собой. Хотя, если бы удался ее план, я не знаю, что стало бы с ней потом.
- Но у тебя в отличие от Лизы – планов громадье. Твоя докторская диссертация, подготовленные к публикации книги. У тебя не должно быть проблем.
- Я не знаю, Алечка, не знаю. Психика человека – очень тонкий инструмент. Все, о чем ты говоришь, делалось при Лизе. Да, она мешала, издевалась над всем этим. Но она была при этом. А как я теперь буду все это завершать без нее?! Без ее насмешек, издевательств, без ее мелких пакостей? Ты – не психолог, тебе этого не понять…
- Сержик, миленький! Тебе нельзя сейчас быть одному, приезжай, поживи у меня.

Послесловие

Аля стояла у могилы Сергея.
- Не могла памятник получше поставить, хотя бы на деньги Сергея, он хорошо зарабатывал в последнее время, - с раздражением подумала она о Лизе.
Их родственная духовная связь брата и сестры была очень сильна. И ее душа, сердце и мозг не принимали смерти брата. Поэтому во сне и наяву ее мозг прокручивал и прокручивал (проигрывал) нереальные варианты развития событий, при которых брат остался бы в живых. С Лизой они не общались, и даже случайно за прошедшие после смерти Сергея шесть лет не встретились. Да и встретиться они не могли, Лиза продала квартиру и уехала после смерти Сергея к дочери в Санкт-Петербург. То, как ей удавалось теперь выходить из депрессионной фазы своей болезни, Алю уже не интересовало.
Её обращения в прокуратуру ничего не дали:
- Если даже у покойного нож торчит из груди, или топор из спины, убийство нужно еще доказать. Если бы даже нашли какие-то вещества в теле, то он мог принять их сам. А вообще, сейчас известно столько препаратов, которые разлагаются, и не оставляют никаких следов. Есть такие, которыми достаточно просто облить человека. Добрый Вам совет: оставьте это, живите своей жизнью. Здесь Вы ничего не докажите. А мы – ничего не найдем.
Целых полгода после смерти Сергея Аля писала какие-то заявления в милицию, прокуратуру, в суд. Ходила к кому-то на прием. Однажды ее сын Андрей обнял её крепко-крепко, и сказал тихо, но настойчиво:
- Хватит, мама! Хватит! Я не могу смотреть на то, как ты губишь себя. Дядя Сергей умер, и с этим уже ничего не сделаешь.
- Ну, поплачь, поплачь у меня на плече! – Тело Али сотрясалось в рыданиях. – Теперь я буду твоей опорой. Что делать, если я остался единственным мужчиной в твоей семье.
-Ты вырос, сынок, - только и смогла сквозь рыдания ответить Аля.

Объяснения:
Обычно в организме  человека существует динамическое равновесие положительных и отрицательных эмоций. Для разных людей этот баланс различен. У человека могут быть больные органы, но с помощью собственных эндоморфинов эта боль нейтрализуется, и в организме наступает баланс. При наркомании наркотики (часто это – лекарства от боли) блокируют болевые рецепторы, в нормальном состоянии блокируемые эндоморфинами. Наступает дисбаланс эмоций, выражающийся во всплеске положительных эмоций - эйфории.
Вопрос: Почему в случае маниакально-депрессивного психоза так долго держится маниакальная фаза (как эйфория при наркомании), ведь при наркомании она коротка? Наверное, она имеет другую природу. Скорее всего, она связана именно с выработкой организмом эндоморфинов. Начинается ведь маниакальная фаза с бурного (скорее всего) окончания депрессивной фазы. Это – жуткий скандал с дракой, с битьем посуды. Для маньяка – с ужасного убийства, которое трудно понять нормальному человеку: «зачем столько ран, столько ударов?». А «действия» нужны для выхода из депрессии. Итак, достигнуто состояние эйфории. Нужно продолжение пира. Человек помолодел, обаятелен, деятелен(!!!). А возможно, человек использует так называемую «мысленную жвачку», т.е. он прокручивает и прокручивает в памяти этот момент выхода из депрессии, те действия, которые он тогда совершил для перехода в маниакальную фазу (СС. А ведь с Т. так и было. Она мало того, что прокручивала сама, она и других как гипнозом доводила до истерики.) Именно деятельность дает положительные эмоции. В него можно влюбиться. Вот эта аура его деятельного обаяния со всеобщей влюбленностью поддерживает его маниакальную фазу. Как же происходит переход в депрессивную фазу?!
Может быть, просто происходит истощения физических сил. Ведь для поддержания эйфории нужна бурная деятельность. Усталость, боль от неуемной деятельности, изменение внешнего вида (сразу как будто на 10 лет постарел), косые взгляды. Мнительность, нарастающая ненависть, возрастающая депрессия. Далее по кругу, от депрессивной стадии к маниакальной, от маниакальной – к депрессивной.

Другое объяснение деятельности маньяков. Главное в нем – образование матрицы памяти. Итак, в детстве маньяк подвергался насилию, на которое не мог ответить. Это были стрессовые ситуации, в результате которых в памяти оставался структурный след памяти, который постепенно разрастался в матрицу памяти. А, возможно, это было насилие, которое он видел по телевизору. Он «прокручивал в голове сцены «ответа» на насилие, которому подвергался, или «усовершенствовал то насилие, которое видел по телевизору. Так он «учился» получать удовольствие от собственного насилия. Но это удовольствие так же, как и чувство эйфории при наркомании, имело свойство быстро затухать. Наступает дисбаланс эмоций, выражающийся во всплеске положительных эмоций - эйфории.
Это связано с тем, что организм стремится поддерживать баланс положительных и отрицательных эмоций. И длительное повышение в организме положительных эмоций приводит к увеличению выработки рецеторов боли, опять же к дисбалансу эмоций, выражающемуся теперь в депрессии. Желая вернуть эйфорию, маньяк «прокручивает, и прокручивает» в голове сцены собственного насилия, но это мало помогает. Насилие в том виде, как оно было в его последнем акте насилия, уже не приносит удовольствия. Маньяк переходит на убийства, которые, чтобы приносить наслаждение, должны становиться все изощреннее, и изощреннее. Это быстрое сведение на нет чувства эйфории, и появление вместо него боли, депрессии приводит маньяка в ярость, и он крушит все вокруг себя (как это было с Чикатило на месте преступления).
Возникает зависимость.