* 8 *
Сижу, вспоминаю. Так много эмоций! Спасибо моей бабушке, которая натолкнула меня на эту идею – писать свою автобиографию. Я, буквально, живу этой своей повестью, это мое прошлое. Иногда даже не верится, что это все происходило со мной, но ощущения, воспоминания и чувства обманывать, к счастью или к сожалению, – для всех свое, не умеют.
Мы гуляли на улице. Я качалась на качели. На шее у меня болтался крестик, мне его подарила Саша И***а. А на улице было лето, было тепло и солнечно. Как мало надо для счастья «маленькому человеку» и чем он взрослее, тем больше ему нужно…
Ко мне подошли мальчишки: Женька, Сашка и Игорь. Меня согнали с качели (где справедливость!). Я заревела, полезла в драку, но что-то меня остановило. Меня? Остановило? Это что-то невозможное! «Зато у меня есть крестик!» - утешала я себя.
Зашла на веранду. Помнится, тогда я хотела в туалет «по-большому». Села на лавочки и… (приношу свои извинения за столь неделикатную тему)… совершила «грех». Повеяло «ароматом», а на веранде я была не одна. Там находились еще девочки, которые были старше меня. Они заметили что-то неладное, после чего – и меня. Взяли за руки и отвели к воспитательнице. Не помню ее имя, но отчество – Даниловна. Помню, что эта женщина запрещала нам называть друг друга по фамилиям. Она нас била крайне редко (спасибо большое). «Даниловна» могла отругать, словами принизить, но физически – только, если возникали «всеобщее побоище», надо же было растащить нас как-то.
Она за руку привела меня к нянечке Юле и ушла смотреть за другими детьми. Юлия грубо раздела меня, ругая и давая мне «оплеухи». Я ревела. Молодая девушка ругала меня и наносила мне «тумаки». Я ревела еще громче. Девушка дала мне по попе веником, я завизжала. Она отлупила меня веником, грубо обмыла, дала мне чистую одежду и вытолкнула из туалета. Я, лья слезы и говоря обзывательства, кое-как оделась и выбежала на улицу. Обида мешала мне беспечно бегать и задерать других детей. Я сидела на лавочке, качалась туловищем и плакала.
Вскоре все ребята стали усаживаться на эту лавочку. На меня внимания никто не обратил. «Даниловна» собрала нас. Ф***а Лиза встала рядом со мной, но не садилась. Я стала кричать на нее, призывая к порядку. Девочка не слушала меня, и я ударила ее в лицо. Она укусила меня за руку и началась драка. Мы случайно наносили удары невиновным, и те давали нам сдачи. Все вошли в раж – началась всеобщая драка.
Я уже не помню, как нас растащили. На обеде мы «рыпались» друг на друга, нас одергивали. У кого-то кровоточил нос. У кого-то болел палец на ноге, у кого-то была порвана майка – в общем, у каждого был какой-то недуг или какая-то потеря какой-нибудь вещи. Каждый был доволен по-своему: кто-то радовался, что порвал майку кому-нибудь; кто-то просто радовался, что хоть немного подрался. А у меня была своя радость, которой завидовали все ребята – зарождение этой драки, я дала кому-то возможность побить и остаться безнаказанным. Толпой всегда драться легче.
После обеда нас отругали и уложили в кровати. «Даниловна» нас не побила, но боялись мы ее больше других. Возможно, дело в ее методе воспитания? Она не делала нам больно, воспитательница считала нас ЛЮДЬМИ, пусть и не такими, какими бы нас хотели видеть, но все-таки – ЛЮДЬМИ!
С ней можно было спокойно разговаривать: она бы выслушала, объяснила, успокоила. К «Даниловне» тянулись все, кроме меня. Я не тянулась ни к ней, ни к детям. Могла долго сидеть на полу и раскачиваться телом. В ее смену я именно так себя и вела – знала, что обижать не станут. Эта полненькая, немолодая, сильная женщина подходила ко мне и вела за собой. Я шла. Она давала мне листочек, простой карандаш и велела рисовать, обязательно давая тему. Я – важная от переполнявшей мен ответственности – принималась за дело. «Даниловна» хвалила меня, чего я почему-то сильно не любила и сейчас не люблю. Она поняла это как-то и перестала меня обнимать. Говорила мне:
- Молодец, - улыбалась.
Я никого к себе не подпускала: не позволяла меня трогать, когда мне давали какое-либо задание - была поглощена в данное мне дело и не любила, когда мне мешали или пытались отобрать у меня карандаш...
Продолжение следует после успешного поиска дальнейших рукописей.