«Благочестивое» фарисейство
Дорогие друзья, зачем мне вам рассказывать о фарисействе? Посмотрите на меня – и вам всё будет ясно. Действительно, по слову епископа Игнатия (Брянчанинова), умение увидеть в себе фарисея, равно как и Хлестакова, – это половина успеха.
В чём заключается фарисейство? Конечно же, в неспособности и нежелании ходить пред лицем Небесного Отца и в тайне сердца обращать к Богу «души прекрасные порывы». Всё человечество делится на две части: фарисеев, которые изображают то, чего у них нет внутри; и детей во Христе, которые не стремятся играть и изображать, но с лёгкостью, радостью, простотой общаются и с правым, и с виноватым, пробуждая в людях «чувства добрые».
Итак, что такое фарисейство? Это сухость сердца, это буквоедство и ложная ревность о формальном исполнении закона. Это скорое негодование, выражающееся в словах презрения, соответствующих минах, жестах – в отношении к тем, кто смеет преступать «предания старцев». Фарисейство – отсутствие внутренней культуры, деликатности, бережного отношения к людям, широты и великодушия, скорой готовности понять, принять, простить, оправдать человека. Фарисейство – неумение и нежелание жалеть. Фарисейство – желание лишь жалить и отравлять токсинами осуждения невинные сердца, привлекая их на свою тёмную сторону. Фарисейство – жизнь «без Божества, без вдохновенья, без слёз, без жизни, без любви».
Обязательно ли Православие порождает фарисейство? Конечно, нет. Его нет там, где присутствуют самоукорение, непрестанная тайная молитва, приветливость как свойство, идущее от сердца, желание будни сделать праздником для ближнего; там, где имеется внутренняя потребность умножить в этом мире красоту, порядок, чистоту и любовь; там, где есть искреннее стремление следовать за Христом, никого не расталкивая на своём пути; там, где обретается готовность, по выражению Ф. М. Достоевского, «стушеваться», дабы молодая, гордая и красивая прошла перед тобою с транспарантом: «Я – самая благочестивая, я – первая буква алфавита»…
Итак, истинный дух Православия уничтожает фарисейство в зародыше. Думается, это печальный жребий тех, кто в Церкви родился, но не укоренился и, как веточка, отломился от плодородной маслины. Это удел тех, кто не носит в себе духа Таинств Христовых, хотя и приобщается к ним. Потому опасно быть фарисеем, что многое спросится с человека, почивающего на законе, но при этом забывшего, что суть и смысл закона – любовь и человеколюбие.
После этого пассажа, обличающего фарисея и восхваляющего дитя во Христе, кратко остановлюсь на нашей церковной действительности. Думаю, что фарисеи размножаются подобно мухам-дрозофилам. Появляются они и среди нас, священников, в том случае, если мы, пастыри, незаметно превращаемся в «попов-толоконных лбов». Действительно, священник – это капитан на мостике. Священник – это запевала в воинской роте. Священник – это душа прихода. Если сердце пастыря напоено, одуховлено любовью ко Христу и к людям, фарисейство исчезает на корню.
Примеры? Пожалуйста. Из почивших – протоиерей Геннадий Огрызков. Я познакомился с ним в храме Воскресения Словущего на улице Неждановой. Он был тогда уже состоявшимся пастырем со своей паствой, а затем – настоятелем храма Малого Вознесения. Степень сердечности в восприятии ближнего у отца Геннадия была высокой. Чем-то он мне напоминал отца Алексия Мечёва, московского утешителя 20-х годов XX века. Рядом с ним просто невозможно было себе представить служителя Церкви чёрствого, надменного, холодного, буквоеда, лицемера.
Современный пример. Елизаветинский монастырь города Минска, протоиерей Андрей Лемешонок. Я люблю этого батюшку, хотя не решаюсь часто докучать ему. Но, смотря на него со стороны, я вспоминаю слова апостола Павла, который говорит о том, что пастырь – это кормилица, нежно ходящая в тишине среди своих чад и собственными слезами умягчающая их сердца. Батюшка Андрей возится со своими птенцами (белое, чёрное сестричество, обилие прихожан), обходя, как апостол Павел, за неделю необозримую «империю» своего прихода. Достаточно сказать, что у него только по трудовой книжке оформлено пять тысяч человек. Как он выживает в современных экономических условиях, никто не знает! Зато везде знают Елизаветинский монастырь: и в Буэнос-Айресе, и в порте Находка, и на грязях в Баден-Бадене, и в Карловых Варах, ибо всюду залетают его «пчёлки», продавая собственными руками изготовленные иконки, книжки, изразцы, профессиональную аудио- и видеопродукцию, мыло, мочалки, шампуни. Вот и у нас, в Красном Селе, в июне раскинулся «город мастеров». Мы провели творческий недельный проект «Великая и Белая Русь».
Мне скажут: «Таких батюшек единицы!». Да, единицы, но эти единицы, как белые птицы, парят и реют над родной Московской Патриархией, и из-под крыльев этих единиц выходят такие же, как они, птенцы, с тёплым взором и добрым сердцем. Если дурной пример, выведенный Александром Сергеевичем в его сказке, мной уже косвенно процитированной, заразителен, то добрый пример имеет тройную, десятеричную силу. Мне хочется сейчас, обратившись к этим пастырям, усопшим и живым, сказать словами Н. Г. Чернышевского: «Вас мало, но вас будет больше, вы – свет мира, вы – соль земли!
«Никола Гаврилович, ты же приличный человек, мог бы в примечаниях всё-таки указать, откуда взяты эти слова и как они попали в столь своеобразный, но далёкий от подлинной художественности роман «Что делать?». Сам вопрос был поставлен правильно, только у тебя – под знаком «минус», ибо ты звал Русь к топору, а у нас – под знаком «плюс» – креста Господня».
О работе с молодёжью
У меня хватает разума и мужества признаться нашей огромной аудитории, что я не слишком компетентен в этой области. Вы знаете, когда меня в 1978 году выбрали (без моего согласия) в комсомольское бюро курса, я должен был отвечать за спортивную работу на филологическом факультете и одновременно заниматься сбором взносов ДОСААФ. (Сейчас я готовлюсь издать новую книгу воспоминаний «Мой университет», которая как раз охватывает эпоху конца 70-х-80-х годов ХХ столетия). После того, как прошёл ровно год моих жалких попыток и потуг собрать эти злосчастные взносы, мне сказали: «Артемий, с прискорбием извещаем тебя, что ты не останешься в бюро курса на следующий год. С массами ты работать не умеешь!». Я принял этот вердикт, приговор, и до сих пор нахожусь в искреннем убеждении, что «с массами» я работать не умею. Поэтому Ваш вопрос о системной организации работы может побудить меня лишь к каким-то ненавязчивым маленьким, частным размышлениям.
Недавно я вернулся из Минска и с удовлетворением для себя отметил, что там воспроизведена комсомольская организация, но без атеистической начинки, равно как и пионерская, чуждая любви к Ленину, который и не заслуживает этой любви. Безусловно, нелегко российскую молодёжь, распоясавшуюся, опьянённую «этим сладким словом “свобода”», в школе, где нет никакого порядка и осталась лишь вывеска – «Дом толерантности», «Дом терпимости», – организовать, вернуть ей те простые идеалы, которые ещё были значимы для нас… «Один за всех, все за одного», «Предпочитай общее частному», «Когда мы едины, тогда мы непобедимы», «Вставай, страна огромная»… Однако пытаться, конечно, нужно. Насколько искренни и плодотворны эти попытки, не мне судить. Сейчас появляются новые и новые союзы, движения в поддержку президента. Мы в России –«коллективисты».
Кажется, что сегодня нам нужно смотреть не на Запад, а на Восток. Мне пришлось побывать и в Токио, и в Пекине, и я, как и многие, был поражён сплочённостью, целеустремлённостью, любознательностью студентов в Японии и в Китае. Они умеют не распыляться в своей деятельности, чётко выстраивают приоритеты, жертвуют побочным ради главного. Конечно, нам никогда не вписаться в самодостаточное и относительно спокойное западное общество, где даже хулиганы свои пределы, помня, что за всё надо платить, в том числе – и за безобразные выходки. «Мы – скифы», нас в России – «тьмы и тьмы», наш становой хребет – это Урал. Лучшие наши умы – сибиряки, азиаты. Якутия, Индигирка, дальневосточные сопки – вот наша сила! Поэтому давайте, братцы, избавляться от американской и казацкой вольницы, отринем прогнивший либерализм с его псевдодемократическими идеалами; обретём структурность и иерархичность самосознания. Будем с детских лет прислушиваться к «пульсу и ритму страны». Мы – «не сволочь» (литературное слово времён А. С. Пушкина, которое означает случайно собравшихся, без всякой разумной причины, людей). Мы – сонм, собор мыслящих, действующих, творящих, творчески настроенных личностей. Нам созидать страну, нам отстаивать её национальную идентичность, нам ощущать себя потомками великих предков! «Планов – громадьё», работы невпроворот… Вы чувствуете, я, кажется уже готов, вопреки прежнему заявлению, выдвинуть себя на пост молодёжного лидера страны, чтобы с этими «первомайскими лозунгами», идущими от искреннего, патриотически настроенного сердца, пробиться в аморфную массу молодёжи. Думаю, что нашим подлинным пафосом должно быть возрождение русской культуры. И пусть ни одна «моська» из прямых теле- и радио-эфиров не тявкает на «слона». Под «слоном» я имею в виду не Соловецкий лагерь особого назначения, но монолит нашей отечественной культуры и исторической традиции с её духовной миссией возвещать миру свет истинной веры, надежды и любви.
Почему изменяют «благоверные» мужья?
Вопрос поставлен ребром, точнее, его задаёт «ребро», острым концом направленное к «главе». Я немало размышляю над этой драмой, если не сказать, трагедией. Представьте себе, что только вчера вечером, оказавшись практически один в Красном Селе и готовясь отъезжать домой, я вижу красивую молодую женщину с совершенно потускневшим взором. На лице её написано горе. Представляете себе, эту молодую маму преследует мысль о самоубийстве. Её муженёк торжественно заявил, что он ошибся, что он её не любит и что пойдёт искать счастья на стороне… Что это? Отчасти – общая развращённость нравов, рабская зависимость от телевизионного андеграунда, о котором В. В. Маяковский прозорливо сказал: «…работа адова сделана и делается уже». Изо дня в день взирая на прельстительные образы, даже мужчина-рыцарь становится беззащитным перед раскалённой стрелой, которую Купидон пускает из-за угла. Но, назвавшись груздем, полезай в кузов. Разве может воин Христова стана показывать тыл врагу?
Как священник, я знаю: едва лишь супруги перестают появляться на исповеди, едва лишь муж теряет огонёк ревности к очищению души, переставая отслеживать свои помыслы, но, напротив, позволяет сердцу заполоняться совсем не невинными «эротическими» образами, он уподобляется той плотине, которая вот-вот прорвётся. «Вода, как известно, точит камень», грозя великим крушением самым твёрдым бастионам.
Чего же не хватает современным мужчинам? Бдительности, внимания, самоконтроля, умения и желания открывать свои помыслы, освобождаться от вражьих козней посредством частой исповеди. И едва лишь кто запустит дело спасения души, – жди беды. Почему, спрашиваете, изменяют? Думаю, из-за установки нашей эпохи на чувственность, и только на неё. Наивные мужчины, они как будто бы не знают, что через два-три месяца «медового» общения острота чувств притупляется.
Если Бог посылает родителям младенца, необходим подвиг жертвенного служения семье, заботы о здоровье дитяти, возвышения над чувственностью ради душевной и духовной любви. А к этому наша эпоха не слишком-то готова. Сегодня почти не встретишь Болконских и Безуховых, подлинных рыцарей верности и чести. Мало кто способен вместе с будущим наследником престола цесаревичем Николаем Александровичем пять-семь лет ждать свою Аликс, моля Господа Бога, чтобы Он сделал невозможное возможным. Поэтому несчастная установка на чувственность делает мужчину (и не только его одного) осликом, который, видя перед собой виртуальную морковку, бежит за ней, пути не разбирая. Обманывается сам и рад обманывать других. Будучи священником, свидетельствую, какая мука, какое страдание всегда является на лице несчастного дезертира! Сердце прелюбодея разрывается на две половины. Как говаривал старик Гёте: «Ах, две души живут в больной груди моей». Нарушивший верность принуждён что-то скрывать, прятать глаза от пытливого взора собственной прозорливой супруги, но «шила-то в мешке не утаишь».
Вот почему чувственность, возведённая в апогей, – это скольжение по наклонной плоскости. Любовь, вырванная из русла отцовства и материнства, лишённая невинных радостей семейного досуга и трудов по созиданию семьи, воспитанию детей, – преступна. Настолько неукротим адский огонь похоти, что иные её служители готовы воскликнуть: «Да пропади всё пропадом! Да, я буду вечно гореть на инфернальной сковороде!», чувствуя, что это совсем не мнимость в геометрии, не фантом, не выдумка. Кредо блудников: «А мне плевать, мне очень хочется!». Однако милостив Господь: первый инсульт, как правило, останавливает несчастного и полагает предел греховному навыку; второй делает греховодника человеком с ограниченными возможностями, ко спасению его собственной души. Конечно, если покается…
Однажды мне встретилась женщина, которая очень хотела выйти замуж, но не было за кого. Спрашиваю её: «А друзья у Вас есть?» – «Ах, батюшка, приятелей множество, да ни один из них не готов мне сделать предложение». – «Но Вы кого-то любите?» – «Да, есть такой. Мужчина средних лет, приятной наружности, но убеждённый холостяк. Он говорит, что не готов связать свою судьбу ни с одной из женщин, которых он любит». Я говорю: «Это ложная философия». Она отвечает: «Мужская». – «Ну а в жизни этого господина происходили какие-то события, его вразумляющие? – «Батюшка, он альпинист и пять лет тому назад сорвался с семидесятиметровой высоты. У него не осталось ни одной целой кости, но, как у кошки, всё быстро зажило. В больнице с поднятой на цепи ногой он говорил, посматривая на загипсованный мысок: «Да, направление я почувствовал, нужно что-то менять в своей жизни». Однако едва лишь он встал на ноги и отбросил костыли, как опять продолжил свои собственные сомнительные похождения. Вот я и думаю, на какой Пик Коммунизма нужно ему забраться, чтобы, познав на себе справедливость английских стишков «Humpty Dumpty sat on the wall, Humpty Dumpty made a great fall», он, наконец, понял, что хоть и в инвалидном кресле, но нужно жить чисто, честно, благородно?
Хотя мы сейчас беседуем с Вами не без милой улыбки (ведь в нашу задачу не входит нагнать грусть-тоску на наших виртуальных собеседников), но, на самом деле, за каждым из этих случаев скрываются и скорбь, и боль... Можно ли их как-то предупредить или избежать? Дай Бог, ещё на стадии сватовства разобраться, с кем ты дружишь и кто клянётся тебе в верности. Не зря же Фёдор Иванович Тютчев, человек сложной семейной судьбы, написал когда-то: «Не верь, не верь поэту, дева»… Полезно смотреть передачу «В мире животных», чтобы учиться жить по-человечески. Я недавно узнал, что волки никогда не изменяют друг другу и не заводят новую половину после потери предыдущей. Эти хищные лесные звери демонстрируют уже практически исчезнувшее с лица земли свойство верности. То же наблюдается в мире лебедей и аистов. Существует даже поверье: если супруг-аист погиб, то спутница жизни бросается вниз и разбивается, будучи не в силах вынести такую скорбь.
Итак, о самом главном я уже сказал. Профилактикой семейных расколов должна быть частая исповедь! Прекрасно, если в семье – один духовник, которому Господь Бог, конечно, положит на сердце слово вразумления. Муж и жена должны уметь общаться друг с другом, и это искусство общения даётся далеко не сразу и не всем. Не потому ли три-четыре года спустя замужества они практически не обсуждают впечатлений прожитого дня и превращаются в каких-то «молчальников и затворников», каждый уткнув нос в свой персональный компьютер. Хорошо, если пожелают другу «Спокойной ночи». Разговорить свою «лучшую половину», найти общие темы для беседы и таким образом постоянно восстанавливать сердечное тепло – это те драгоценные уроки, которые лучше всего преподаёт Александра Фёдоровна, последняя русская царица, в своих замечательных записках о семье и браке.
«Доверяй, да проверяй, – обратился бы я в заключение к милой жёнушке. – Поинтересуйся, чем увлечён твой супруг, в каких «контактах» он сидит, на что смотрит, вперившись взором в фосфоресцирующую бездну. Человек высокой духовно-нравственной культуры, подлинный интеллигент, отвращает нос от любого постыдного зрелища. Но едва лишь только Вы заприметите, что он медлит отвести глаза в сторону и каким-то неподвижным взглядом он уставился на неприличность, бейте тревогу, особенно если мужчины начинают при этом разводить философию: «Ты ничего не понимаешь, это не разврат, это эротика. Сейчас невозможно этого избежать. Важно быть выше всего этого. Что ты меня осуждаешь? Наверно, у самой рыльце в пушку. Куда хочу, туда и смотрю! (Это разговор для бедных!) Батюшка научил меня искусству бесстрастия. Я, взирая на эти формы, прославляю Создателя, создавшего такую красоту».
«Доверяй, да проверяй», держи руку на пульсе. А если не помогли уговоры, окуни персональный компьютер мужа в бак со святой водой на полчасика, и таким образом все вирусы удалятся. Вместе с полезной информацией, разумеется.
Есть ли жизнь после развода?
Часто мы воспринимаем кажущееся за реальность. Если Вы обнаружили подозрительную SMS-ку в телефоне мужа: «Обнимаю, моя курочка», из этого ещё не следует, что он упал во глубину зол. Подозрение – ещё не повод для обвинительного вердикта. Однако я категорически против корпоративных мероприятий, куда мужья приглашаются без их лебёдушек. Что за манера, что за мода пошла на русской земле веселиться отдельно от жены?! Будь моя воля, возглавляй я полицию нравов в нашей стране, я бы каждой супружеской паре дарил от президента пару наручников из чистого золота и сковывал бы их руки в день свадьбы: всегда вместе!
Но предположим, что все улики сходятся. Она замечает: муж стал как будто стеклянным, мёртвым. Его ничего не выражающий взгляд прячется внутрь него самого. Что, сразу выставлять его лыжные ботинки в коридор, на лестничную клетку? Не будем, не будем спешить затягивать петлю своей собственной шее. Поэтому когда я слышу на исповеди вопрос страдающей женщины: «А может быть, у него всё-таки любовь? Может быть, его отпустить, перестать мучить и себя, и его?», то отвечаю: «Это не любовь, а злая похоть взбесившегося барана!», да простят меня утончённые читатели, но за державу обидно...
Кому он будет нужен, этот Васька, если, не дай Бог, завтра приключится перитонит или панкреатит. Приползёт же домой, потому что знает по опыту: нет в мире мягче, ласковее рук его первой избранницы, которые он некогда целовал со словами: «Ты моя единственная!». А дети? Кровиночка, слезиночка! Сколько бы этот соловейка ни скитался в чужих садах и огородах, детки будут подрастать. Тысячами нитей отеческое сердце связано с теми, кого он породил. Поэтому сейчас, будучи уже немолодым священником, я так понимаю женщин, которые говорят: «Батюшка, слишком я тогда была категоричной, когда, дав ему пенделя, сказала: «Назад не приходи!». С тех прошло семь лет. Он часто мне звонит и признаётся, что глубоко несчастен».
Буквально три дня тому назад я услышал следующую историю. Муж ушёл к другой, семейные связи были полностью порваны, на стороне родилась девочка. Спустя какое-то время он вдруг обнаруживает, что выбрал себе хозяйку медной горы, будущую старуху Изергиль, Вассу Железнову с немотивированной агрессией и чёрной меланхолией в придачу. Она посадила его в палату №6 психосоматического отделения, а собственную дочь чуть ли не ежедневно избивает, нанося ей тяжёлые травмы. И тогда он звонит в первую семью, умоляя: «Пожалуйста, заберите меня отсюда!». Не зря, не зря в старину говаривали: «Милые бранятся – только тешатся». В делах сердечных никогда, на мой взгляд, нельзя рубить с плеча. Терпение и труд молитвы всё перетрут. Во всяком случае, на мой взгляд, необходимо дать человеку проявиться «на все сто», ведь «большое видится на расстоянии», и переоценка зачастую происходит быстрее, чем нам это представляется.
Есть ли жизнь после развода? Конечно, есть, ибо Христос Спаситель есть истина и любовь. Господь есть верный Свидетель, и Он, простирая руки с креста, никогда не отворачивается от Своих детей. Чем тебе хуже, чем тяжелее, чем несноснее земная действительность, тем ярче звёзды и тем теплее свет, исходящий от Воскресшего Христа. Мы всё преодолеем! «We shall overcome», – пели во времена нашей юности. Свет клином не сошёлся на этом Санчо Пансе, который себя, может быть, и уважать перестал, изменив своей первой любви. К тому же, если у тебя Машенька или Николушка, так это же свет в окошке! Не для себя живём, но любовью прорастаем в наших детей, ожидая, покуда колоски их душ наберут силу и склонятся над нами, утешая множеством зёрен – плодов нашего доброго воспитания.
Развод состоялся, но жизнь-то продолжается. У мамы нас было трое. Отец как-то отправился один в туристический поход, «с последствиями». Мама была и остаётся кристальной по чистоте и честности, по внутреннему стремлению к правде и любви. В студенческой группе, где она всегда училась «на отлично», был студент, который дружил с молодой семьёй, но ни единым словом или взглядом не давал повода подозревать его в небескорыстном отношении к моей маме (у которой до сих пор замечательная коса). Представьте себе, когда отец был уже «похищен» из семьи (хотя никто бы не назвал это киднепингом), как-то зимним воскресным днём мы, трое мальчишек, в Нескучном саду скатывались по снежному склону на почти что самодельных лыжах. Затем, когда уже нужно было возвращаться домой, мы, облепленные снегом с ног до головы, со смехом стали забираться на горку, где стояла мама, молодая, красивая, улыбающаяся, с румянцем на щеках, а сзади нас поднимался наш любимый дядя Лёнечка, отчим. Не тот отец, кто родил, а тот отец, кто воспитал. Он нёс три пары лыж и палок, с налепленным на них мокрым снегом. Сейчас я увидел бы в этой картине подобие жертвоприношения Исаака. Дядя Лёня шёл на гору Мория, по существу, как на заклание! Подумаем: взять такое приданое – трёх мальчиков! Однако, справедливости ради отметим: он ни разу не пожалел о том, что сказал однажды моей маме: «Я люблю тебя with your three boys»…
О косноязычии
Мне есть, что об этом сказать, ибо и сам я шёл путём восхождения per aspera ad astra, через тернии, может быть, ещё не к звёздам, но к высоте словесного служения. В литературных занятиях всего прежде необходимо найти идеал для подражания. И как молодые Пушкин и Лермонтов рождали свои стихотворные опыты, выводя рифмы ещё нетвёрдой рукой, переводя западных поэтов или подражая Вергилию и Катуллу, так и в делах красноречия, а лучше сказать, в робких попытках обратить живое слово к взыскательной публике, важно найти свой идеал. Пусть он будет и не среди живущих, но среди тех великих писателей прошлого, слог и образ мыслей которых дорог Вашей душе.
Вспоминаю, как ещё в советское время молодым учителем русского языка и литературы я готовился к общению с учениками – математически одарёнными детьми, и от руки переписывал письма епископа Игнатия (Брянчанинова), его духовные статьи на разные темы, с тем чтобы чем-то поделиться со своими питомцами. Уча, мы все учимся. Постепенно святитель Игнатий Кавказский, святитель Иннокентий Херсонский (умолчу о митрополите Филарете, в труды которого нужно особенно тщательно вчитываться и вдумываться) мало-помалу воздействовали на мышление и слово молодого человека, отделённого от них более, чем столетним рубежом. Итак, первое – внимательное чтение, изучение образа мысли и слововыражения наших великих предшественников.
Второе – внутренняя обращённость к Богу. Мы потому теряемся, когда на нас пытливо смотрят со стороны, смущаемся, видя перед собой несколько десятков пар глаз, что не научились ещё ходить как должно пред Богом. Обращаясь к аудитории, мы часто впадаем в ступор, в паралич мыслей и слова, ибо не всегда встречаем ободряющую нас поддержку, сочувствие, терпение, но напротив, – иронию, плохо скрываемую насмешку или холодную усмешку. Поэтому я думаю, что главное в деле живого обращения к людям – умение предстоять Тому, кто нас видит, слышит, любит, кто является источником премудрости и разума, кто даёт слово желающему говорить во славу Божью.
Третье: нелёгкое искусство – видеть и слушать себя со стороны. Пройдут дни, месяцы, может быть, годы (как в моём случае), но Вам мало-помалу привьётся это качество. Вы научитесь корректировать самого себя. Вы будете слышать то, что произносят Ваши уста. Вы некоторым шестым чувством (а оно есть у каждого из нас) будете оцениваеть восприятие слушателей и с болями, с потами, с трудами нащупаете дорогу жизни, «тропу бескорыстной любви». Так важно – войти в резонанс со слушателем и неким рациональным способом «попасть в десятку» во время выступления. «Сердце сердцу весть подаёт». Стало быть, важно говорить «с чувством, с толком, с расстановкой». При этом не слишком уповать на свои силы, но надеяться на Господа. Не смущаться в случае естественной запинки, ошибки. Человеку свойственно ошибаться. Упал – тотчас встань. Встал – иди вперёд. Не можешь лететь – беги, не можешь бежать – иди, не можешь идти – ползи. «Дорогу осилит идущий». Сам Господь говорит: «Дам молитву молящемуся. Приблизьтесь ко Мне, и Я приближусь к вам».
Таким образом, главное – не впадать в панику, не терять самообладания, но иметь благую надежду на лучшее и постоянно двигаться вперед. Ведь, по слову блаженного Августина, если ты не идёшь вперёд, то будешь откатываться назад. «Терпение и труд всё перетрут». Если чего-нибудь захочешь, обязательно достигнешь. Нужно быть кузнецом собственного вербального счастья, то есть умения выражать свою мысль и облекать её в простое и чистое слово. Так жить и так трудиться – с молитвой к Богу и с любовью к людям – с широкой доброжелательной улыбкой…