Пришла весна. Ожила природа, проснулась после зимней спячки, потянулась к теплым солнечным лучам подснежниками, острыми стрелками изумрудной зелени,яркими нарциссами и тонким ароматом цветов на абрикосовых деревьях. Я шла по улице, любовалась аккуратно побеленными стволами деревьев и выложенными заботливыми руками хозяев кирпичиками вокруг стволов. Сегодня такой великий праздник - 9 мая, настроение замечательное, на душе светло, цветет сирень, и её аромат окутывает все в округе.
Взгляд мой остановился на знакомой мне старушке, сидевшей на скамеечке рядом с домом, который выглядел так же спокойно, как и его жители. Около хозяйки уютно устроилась белая и грациозная кошка Люся, под скамейкой лежала небольшая, косолапая, коричневого окраса собачка Кукла и большой, пушистый и важный кот Тихон. Прищуривая почти слепые глаза бабушка пытается разглядеть приближающийся силуэт. Устраиваюсь рядом. Погода весенняя, теплое солнышко пригревает. Поговорить по душам и о жизни, в общем-то, ранее у нас не получалось. По большей части, до этого дня, это были простые разговоры соседей по улице. А на сей раз разговор вышел более глубокий. Бабушка стала рассказывать о себе, о семье, о родителях. Жизнь у Риммы Михайловны была очень трудной. Я была увлечена и потрясена всем услышанным, впору книгу писать. Мне очень захотелось поделиться с вами историей её жизни. Вот так получился этот небольшой рассказ.
Девочка Римма родилась в 1933 году в г.Кропоткине в большой и дружной семье коммунаров Анны Степаненко и Михаила Гежа. Анна была высокой, красивой, модной и властной по характеру женщиной. Муж Михаил был ниже ростом, скромен, зарабатывал тем, что шил шикарную модельную обувь, а от того его любимая Анна всегда носила сапожки на каблучке и аккуратную шубку из кролика. В семье росло пятеро детей. Жили дружно, в достатке. Рядом в Морозовском переулке ст.Кавказская построили дома дед Игнат с женой Екатериной и, не женатые в то время, братья Михаила: Игнат, Алексей, Пётр, Федор и две приемные сестры: Феня и Васёна. Анну все называли няней и слушались бесприкословно. Собирались по праздникам всей дружной семьей, пекли пироги,варили холодец, на щедро накрытый стол клали папиросы «Беломор» , пели песни и танцевали, играли на гармошке так, что весь Морозовский переулок веселился вместе с ними.
Но в один миг все рухнуло - началась война. Яркий и полный веры в лучшее мир внезапно стал серым и страшным. Горе пришло в дома многих, не избежали этой участи и они. Ушел на фронт отец Риммы, Михаил, и больше не вернулся.В письмах,приходивших с фронта,папа ласково называл дочь Валю любимой красавицей, а дочерей помладше -Римму и Эмму - ласточатами, просил их поцеловать,а девочки ревели в два голоса,им не нравилось,что папа их называл ласточками.Глупые - так отец выражал свою огромную любовь к дочерям. Старший брат Коля – отличник, умница, художник - ушёл сразу после школы добровольцем на фронт, погиб в 1943 году. Только память осталась – в г.Кропоткине в Соборе Покрова Пресвятой Богородицы висят написанные им и подаренные храму иконы. Прикасаясь к ним чувствуешь тепло его души, тепло рук .
Долгое время станица Кавказская была в оккупации. В доме поселились немцы, а в маленькой кухоньке, где стояла большая русская печь, ютилась мать и четверо детей, спали на печи. Мать готовила кукурузную кашу в огромном чугунке, а немцы поутру шли с котелками на сытный запах и готовы были обменять кашу на тушенку, шоколад и кофе. Мать меняла, ибо дети были голодные. Римме шёл девятый год. В подвале под старым комодом целых 6 месяцев Анна прятала и выхаживала раненного летчика, каждый день боясь разоблачения и растрела.
За хатой стоял маленький гробик, а под вишней уже была вырыта могилка. Римма лежала почти два месяца без сознания, билась в лихорадке, она заболела брюшным тифом. Длинная коса осталась в руке у матери, девочка облысела, ее заворачивали в холодные простыни, и никто не сомневался, что она вот вот умрет. Не смотря ни на что Римма выжила, оставшись слепой на один глаз, другой видел на 30%.
Кропоткин от немцев освободили. Все радовались долгожданной победе. Послевоенные годы были голодными, и большой семье пришлось непросто. Средний брат Риммы, Володя, во всем помогал матери. Где и как он добывал продукты он никогда не рассказывал. Вдоль железнодорожных путей собирал в золе угольки, где-то раздобыл мёд, и каждый день заставлял сестер есть его ложками, говорил: «Ешьте, там витамины». Разыскивал отбившийся от стада скот, тогда в доме появлялось мясо. Так получилось, что объездчики поймали Володю на поле с сумкой свеклы, его арестовали, кто-то донёс на мать, что она покрывала сына в его делах. Посадили брата, посадили маму. Девочки остались одни. Конфисковали всё: дом, корову, мебель и даже одежду. Остались в том, что было на них . Старшая сестра Валя уже была замужем, и не отдала младших сестер Римму и Эмму в детский дом. Жили голодно и холодно, девочки бродили по полям и выискивали мерзлую картошку на убранных огородах. Чтобы не показать, как им было плохо, они шкребли полы битым стеклом, потом мыли, до блеска натирали крыльцо, и от тоски и одиночества, от голода, вечерами сидя на крылечке, пели песни - пусть все думают, что у них всё хорошо! Долгих три года ждали маму, кто-то из соседей подсказал написать письмо Калинину, оно дошло! В один из вечеров в 1954 году мама постучала в окно. Вместо молодой женщины пришла худая, сгорбленная старушка с потухшим взглядом, но с подарочком для деток – в платочке был свёрток с затвердевшим сахаром. Все годы она собирала и хранила его, чтобы порадовать своих детей, падая от голода не позволяла себе съесть хоть чуточку. Жить было тесно и негде. Эмма заканчивала учебу в техникуме и жила у старшей сестры Валентины на чердаке маленькой кухни.Вместе с мамой Эмма перебрались на хутор Пушкинский. Жили на колхозной бригаде в красном уголке, пока не купили маленькую хатку.
Римме деваться было некуда. К соседям приехала дочь и рассказала ей, что она с мужем завербовалась на север работать на шахте и предложила Римме уехать с ними в заполярную Воркуту.Легкое пальто, резиновые сапоги и ... мороз минус 42 градуса, пронизывающий до костей ветер - так неприветливо встретила Римму Арктика. Сначала был шок от увиденного. Казалось, что попала в страшный сон: управление «Воркутлага» в центре города, бесконечные бараки, колючая проволока, охранники с оружием на вышках, многочисленные стройки, обнесённые высокими заборами, и вереницы колонн заключённых, надрывный лай овчарок, продрогшие военные в полушубках, хмурые, измождённые холодом и непосильной работой люди. Сплошная зона в кромешной темноте.
Шел 1954 год. Устроилась Римма на шахту породовыборщицей. Работа каторжная, всю смену на ногах, в холоде, а по транспортёрной ленте ползёт ненавистная порода, огромные куски нужно было разбивать неподъёмной кувалдой. Угольная пыль забивала глаза и легкие. Самое страшное было увидеть на движущейся ленте сапог с окровавленным куском оторванной ноги. Шахта никого не щадила. В общежитие, где Римма получила койку, она практически не ходила, потому что из тюрем стали выпускать заключенных по амнистии, постоянная темнота была опасна для одинокой женщины и, чаще всего вместе с другими, она спала на деревянной скамейке в шахтной бане, питалась в буфете и вновь шла на работу.
Нарушителей и насильников сдерживали патрули добровольцев, организованные вольнонаемными шахтерами.Жизнь стала налаживаться. Римма перебралась в свое общежитие, где на одной половине барака жили одинокие женщины, а на другой половине семейные пары. Не раз она видела высокого черноволосого красавца, выходившего от её соседки Маши, дородной высокой женщины. Он умывался и украдкой следил за каждым движением Риммы. От этого пристального взгляда у неё мурашки бежали по спине и румянец заливал лицо. Однажды вечером в общем коридоре на большой печке Римма жарила оладьи. Мимо проходил мужчина в чёрном строгом костюме и белоснежном шарфе. Он заглянул на кухню и, дальше уже не пошел. Выпросил оладушек и на следующий вечер стоял на пороге её комнаты с вином и друмя друзьями перевязанными полотенцами, с национальным литовским узором - они пришли свататься и долго объясняли, что парень он хороший: «Выходи за него девочка, не обидит, работящий, воевал!» От растерянности пропал у Риммы голос. Немного подождав, мужчина вытащил её чемодан из под кровати и понёс к себе. Римма шла рядом: маленькая, худенькая, с роскошной косой, только спросила: «Как тебя зовут?» - «Саша...» - ответил он. Так она встретила свою судьбу. Разница в 12 лет её не испугала. Свадьбу играли в длинном коридоре барака, куда вытащили все имеющиеся в наличии столы, гуляли шумно и весело. Аллюминиевые вилки были украдены из шахтной столовой. Одна из них до сих пор цела и хранится как семейная реликвия.
Долгими холодными вечерами, под завывание пурги и треск поленьев в печи Саша рассказывал историю своей жизни, оставившей на его сердце столько незаживающих ран. Он родился 25 февраля 1921 года в Литве, в г.Каунасе. В семье было четверо детей, у Саши была сестра близнец Мария. Мама умерла, когда ему было 7 лет. Отец не смог перенести смерти красавицы жены и стал спиваться, бросил работу. Дети остались один на один с нелёгкой жизнью. Саша стал рано курить, потому что так меньше хотелось есть, рано научился играть в карты, нужно было покупать хлеб. Подрабатывал ещё мальцом: разгружал неподъёмные мешки, подметал улицы. Играл в молодежной команде Каунаса в футбол. Войну встретил в 20 лет.
24 июня 1941 года на рассвете немцы вторглись в Каунас. Гуляющая молодёжь не успела понять происходящее: по улицам носились на мотоциклах автоматчики в военной форме, немецкая речь, выстрелы, Каунас бомбили. Молодёжь окружили немцы, девушек погрузили в одну машину, ребят в другую, всех свозили в предместье Каунаса, Вилиямполе, в один из фортов старинной Ковенской крепости, в 9 форд - место массовых убийств - его называли «фортом смерти». Сидя в одиночной, сырой и тёмной камере без окон, скрючившись на холодном бетонном полу, Саша не мог понять что происходит. Приносили кусок хлеба и странный на вкус эрзац кофе. Есть хотелось постоянно, больше всего хотелось курить и согреться. На стене он царапал отметки, чтобы не потеряться в подсчете дней. Однажды дверь камеры со скрипом отворилась и его вновь посадили в грузовик крытый брезентом. Длинная колонна машин двинулась в сторону леса на другой берег Немана. Сашу везли в замыкающем грузовике. Из разговора сидящих рядом автоматчиков он понял, что их растреляют, идёт война. Выхода не было. Колонна шла по мосту. Короткая фраза на литовском соседу, реакция мгновенная - автоматчиков вытолкнули из машины. Первым на ходу выпрыгнул в ледяную воду Немана Саша, прыгали другие, свистели пули, раздавались крики, резкая немецкая брань. Наверное ангел помог преодолеть этот длинный путь под водой, Саша плыл сам и тащил подстреленного товарища. Их отнесло от моста течением. С трудом, задыхаясь, они выбрались в лес, Саша перевязал товарища. Ночь провели на маленьком островке посреди болота, недалеко были немцы. Автоматные очереди не замолкали, казалось, целую вечность, стоны и крики поднимали в душе волну страха и ненависти, но страшнее немцев оказались дикие, кабаны пришедшие к болоту, они кружили, словно почуявшие кровь и добычу акулы. Промокшие до нитки, голодные и замёрзшие - им казалось, что жизнь остановилась.
На вторые сутки их нашла разведгруппа партизанского отряда спец. назначения № 14. Подчинялся отряд непосредственно Москве. Три года Саша находился в Паневежских лесах, был разведчиком, минировал мосты, освобождая литовские хутора от немецких захватчиков. Уже после войны командир партизанского отряда написал книгу «По партизанским тропам», о повседневной жизни отряда, о подвигах партизан. Как часто там упоминается имя Ренкина Александра. Однако прочитать подаренную книгу Римма не смогла, она была на литовском языке.
Отряд оказался недалеко от освобожденного от немцев Каунаса, и Сашу отпустили навестить родных, он переживал за свою невесту Валентину: жива она или нет он не знал, ведь столько времени прошло. Тот роковой день повернул Сашину судьбу совсем в другое русло. Валя оказалась жива, но за ней ухаживал работник следственных органов. Саша столкнулся с ним на пороге её дома, произошел неприятный разговор, завязалась драка: лицо ухажёра в синяках, рассеченная бровь и фраза брошенная через плечо: «.. Локти будешь кусать всю жизнь, в тюрьме сгною! Вовек не отмоешься!...».
Встречу с Валентиной решил отметить в единственном ресторанчике в городе. Там гуляла шумная компания, а за столиком в темном углу, при слабом освещении, сидели в штатском несколько подозрительных людей. Их отдых был прерван облавой: стрельба, крики: «Всем на пол!». Задержали какую-то банду, Сашу задержали тоже. В группе захвата был тот наглый ухажер с синяком под глазом и наглой ухмылкой. На допросы не вызывали. Привезли на суд, как ушат кипятка на голову - приговор 14 лет «Воркутлага» за бандитизм и грабежи. Эти глаза Саша запомнил на всю жизнь, в них он прочитал: «что, получил? Вот так я сотру тебя с лица земли!». Сердце просто было порвано в клочья от обиды, досады, несправедливости. В одно мгновение Саша перескочил ограждение, опрокинул судью и опустил на голову наглеца тяжёлый массивный судейский стул. Последнее, что он увидел, струя крови, а дальше - глухие удары прикладами и темнота. Отобрали все: честное имя, награды, отобрали его будущее.
Очнулся он в полумраке вагона, избитый и словно перемолотый в мясорубке. Поезд мчался на север, замерзщий, как и все пассажиры, отстукивал вёрсты его новой судьбы: десять лет тюрьмы, каторжной работы, голода и унижений. Стиснув зубы Саша понимал, что надо сохранить в себе все человеческое, не обозлиться до конца, надо выжить, надо выдержать!
Через десять лет Саша был реабилитирован, ему были принесены письменные извинения и предложение забрать медали из архива Москвы. Однако, по самолюбию его был нанесен удар такой силы, что простить такого унижения и позора он не мог всю свою жизнь.
С севера уезжать не стал, да и куда ехать: жилья нет, семьи нет. Он практически с колышков построил шахту «Октябрьская», отработал под землёй бригадиром проходчиков 45 лет. С Риммой они вырастили и воспитали четверых детей. Дождались внуков. Совсем не важно, что жили они в холодном крае, на вечной мерзлоте, почти десять месяцев в году не видя солнца, но жили счастливо и по совести. Саша был охотником и заядлым рыболовом, имел огромную голубятню на радость обитателем всего дома. Утеплил старый деревянный сарай, развёл двух свинок неизвестной породы, розовых с черными пятнами. Холодными вечерами в сарае топилась буржуйка, пахло свежими опилками, дружно чавкали поросята, а на насесте сидели четыре привезённые с Кубани курочки и красавец петух. Тайком мужики согревались водочкой, окрестная детвора приходила поглядеть на поросят, окружающие дома наслаждались пением петуха по утрам. Жили дружно, север сплотил людей и этим помог им выжить.
Тяжелый труд в забое обернулся на старости забитыми угольной пылью лёгкими, инсультом и парализацией. Римма сделала всё, чтобы поднять больного мужа на ноги, но тяжёлая болезнь сильно ослабила его здоровье, из маленького затемнённого пятна на лёгком развился рак, и в 1994 году Саша умер, ему было 73 года. Осталась Римма одна, рядом были дети, всегда готовые подставить плечо. Каждое 9 мая – это и её праздник, она гордится свом мужем партизаном, его делами и радуется жизни за двоих. Дети разъехались, старшая дочь живёт вместе с Риммой , старается скрасить жизнь матери как может .
Посидели, поговорили, на душе стало теплее от неторопливого и такого искреннего разговора. Я прониклась чувством огромной благодарности к этим людям. Не озлобился наш народ, не согнулся от нелёгкой доли. Сумели сохранить для нас мир и покой, вырастить детей, поднять из руин страну, сохранили традиции и веру в будущее!
Низко кланяюсь за всё, что вы сделали для всех нас! Хочу сказать нашим дорогим ветеранам: Добра Вам и света в душе, долгих лет жизни! Нашим же дорогим вдовам желаю не унывать, пусть минует вас одиночество и нужда.
С праздником Великой Победы поздравляю всех ветеранов, вдов, всех жителей нашей необъятной замечательной страны! За эту Победу заплатили своими жизнями наши близкие и родные люди. Низкий поклон!
Пусть сидят на скамеечках наши дорогие бабушки и дедушки, греют свои души в лучах весеннего солнца, в нашей доброте и внимании к ним!