Само название загадочное, невольно наталкивает на склонение — Ендурай, Дурайкино, Ендурак и т. д. Не из этого ли корня возникли потом многие чудаки, которые проживали в этой деревне? Байка, которую рассказывали наши прадеды, сообщает нам о том, что деревню основал некий беглец из разинской дружины, которую разбили царские войска под утесом Федьки-Шелудяка на Волге.
Федька-Шелудяк — это кликуха, а в Ендурайкино все были с прозвищами, от рождения и до упокоя. Это еще одно веское «досье» в пользу версии о разинских беглецах. И основал этот атаман поселение в глуши среди лесов и оврагов вдалеке от царских рук. И жил там народ самый разный: и казаки, и русские, и татары, и башкиры, и чуваши. Но послед¬них было больше, видимо, потому, что говорили жители свободного Ендурайкино на чувашском. Да и бежали от преданного друзьями Стеньки все в разные стороны, спасая свои несчастные головы: башкиры и татары — в степи на своих быстрых конях, мордва и марийцы — в леса, а чуваши — по оврагам. И овраги у нас до сих пор глубокие, не скоро и разышешь. Прадед мой Иван всем своим обликом напоминал стрельца из картины Сурикова «Утро стрелецкой казни». Глаза так же зорко сверкали, особенно когда сердился.
Ендурайцы даже в советские времена сохранили свой независимый гонор. Деревня попеременно переходила в собственность то одного колхоза, то другого. И никому она радостей не доставляла, кроме склок. А шалопаи дети, приходя в соседнюю деревню на учебу, попадали в разряд хулиганов.
Одним словом, бунтарский дух выпирал из всех щелей. Питался народ в этой деревне всем тем, что бог дал: растил скотинку, косил траву для нее, сеял как умел хлеб, по осени играли свадьбу, а зиму коротали шалостями, самогоном и частушками, после которых рождались такие же ядреные и настырные в жизни ендурайцы. И народилось их достаточно много, что разбрелись они теперь по всему свету.
Ты, конечно, знаешь мое Ендурайкино и чувствуешь, как любят тебя твои сыны и дочери, которых ты народила достаточно много за свои 300 лет. Моя душа взлетала к облакам, когда я смотрел на твои улочки с высоты холмов, когда подходил пешком в детстве, возвращаясь из школы или подъезжая на телеге с покосов лёжа в душистом сене. Я готов был обнять каждый твой домик приласкать и пригладить каждый сарайчик и положить в ладошки каждый лоскуток огорода цветущей картошки. Сердце моё помещало в себе всех её жителей со всей живностью.
Я мог бы рассказать с любовью и нежностью о каждом жителе моей деревни, но это будет целая «Война и Мир» или энциклопедия. И моей короткой жизни на это не хватит. Но как можно не упомянуть моего дядю Сашу-кузнеца, у которого было прозвище «Хо Ши Мин» за его мудрость. Ни один человек не мог в деревне остаться без его характеристики. Язык его был острый и язвительный, его побаивались. Своим острым умом он мог любого осадить или высмеять. В одно время он был лесничим, и я часто летом пропадал у них в лесу с моими двоюродными Валерой, Люсей и Таней. Лес казался, полон тайн. Мы всегда находили там что-нибудь съедобное, а чаще просто играли в войну или прятки.
Моя красивая и добрая тётя Устя,у которой был муж-красавец Хо Ши МИн. Она возила меня шестимесячного на телеге на Троицу в село Ишуткино, где и крестила вкупе с десятком других младенцев в сельской церкви. Тётя могла часами сидеть и рассказывать все новости, пекла самые вкусные пироги и была заводилой на праздниках. Кто бы мог предположить, что жизнь её такая яркая ,наполненная достатка и детьми закончится в трагическом одиночестве и она однажды замерзнет ночью не дойдя до дома ....
Как можно не вспомнить Ивана Дмитриевича, который после хорошей выпивки приговаривал, поднимаясь в гору: «Опа-типа, опа-типа». Отступал и снова штурмовал пригорок. Его так и звали «Опа Типа».
В Ендурайкино имя Яков было почему-то распространённым. Верили в святых.?!
Маленького роста Яшка -Кино, жилистый, с хитрым взглядом, любил он шутки-прибаутки, а больше сочинять и выдавать свои байки за действительность. Нам, несмышлёной детворе это нравилось. Мы слушали, развесив уши про то, как он слетел с элеваторной башни, про летающую корову и всякую другую чепуху, над которой взрослые только посмеивались. Он был клоун, настоящий, народный. Спасибо дяде Яше, что он жил в нашей деревне а не в другой, ибо я никогда бы не написал картину, посвящённую ему. Дядя Яша был артистом для всей деревни, ставил мини-спектакли, веселил народ в его отчаянной и однообразной жизни. Как смеялись мужики, бабы и дети над его причудами!. Без такого артиста теперь прошлое деревни Ендурайкино невозможно и представить. Наверное он где-то теперь между раем и адом, потому что трудно представить его в смиренном райском состоянии, а в ад эта безгрешная душа и вовсе не должна попасть, ничего плохого кроме добра он не творил. Так и представляю нашего артиста в пути между раем и адом со стадом впереди и с кнутом через плечо, в потрёпанном и истёртом плаще с котомкой за спиной, где краюха хлеба, пара яичек, кусочек сала и лук. Дядя Яша всю жизнь был дитём природы, как неотъемлемая часть пейзажа среди холмов моей деревни.
Недавно смотрел на кладбище фотографию Дяди Яши. И даже там он оригинален -улыбается и в шляпе!.
Один не глупый человек сказал, что Родина там, где мне и моим близким хорошо. И он совершенно прав, ибо человек рожден быть свободным и счастливым. Эту философию я пытался примерить к себе неоднократно находясь далеко от своей деревни. И чем дальше я от нее уезжал, тем жгучее и сильнее становилась тяга к возвращению. Хотя с годами там все поменялось: обветшали избы, многие дома исчезли вместе с жителями в пространстве времени. Нет той шумной и бурлящей жизни, нет несущихся телег и возниц по улицам, нет шумной молодежи по вечерам. Особенно грустно по вечерам - тишина обволакивает душу и холодит мозг.... И куда все подевалось?