Ностальжи

Вениамин Ахтырец
 
             
               
         Сорок  лет собирался наведаться в родную деревню Ульяновку, где прошло беззаботное детство, учёба в сельской школе и откуда ушёл в армию. Да так и не вернулся назад. Город, работа, женитьба, дети… И вот она пенсия… Ушли основные заботы, а мысли о том, чтобы проведать свою родину, встретиться с земляками не отпускали. Может и дружбаны ещё живы… Наконец-то решился, неделя на сборы, всё необходимое в рюкзаке и автостопом вперёд. Многокилометровая дорога в наше время не проблема, да и спешить мне особо некуда. Водитель «Газели» - молодой парень на финише моего путешествия огорошил новостью - деревня заброшена, никого там нет уже лет пятнадцать и от трассы километров семь добираться туда по бездорожью. Предложил переночевать у него, а назавтра с утра подбросить обратно в райцентр. Ничего себе – проделать такой путь и ни с чем возвращаться. Грустно…
- Ладно. Спасибо брат. Всё - таки пойду я…
Что сказать? Гнетущее впечатление… Холмики от бывших домов и хат, кое где уцелевшие фундаменты и - о чудо, обложенный кирпичом под обомшелой от времени шиферной крышей дом. Без окон, без дверей… Строил хозяин в надежде, что и детям и внукам будет где жить… И вот он теперь - памятник несбывшимся мечтам. Одичали и засохли роскошные когда-то сады… Осыпались и сгнили срубы бывших колодцев, вкус и холод воды которых я помню до сих пор… Опустение, давящая грусть от увиденного, тоска…
- «Люди! Что же вы наделали?! Куда ушли за лучшей долей?»
А что, собственно, люди? Сам-то что? Почему из армии к родителям, брату и сёстрам не вернулся? К землякам? К друзьям? В родной дом?   
Садилось солнце, вечерело. Куда податься? На трассу к ночи? Ладно, не привыкать. В трёхстах метрах был пруд – карасей когда-то ловили. Одноместная самораскладушка–палатка, провиант необходимый, леска, крючки, наживка  – всё в рюкзаке имеется – переночуем.

Былая деревня, заброшенный пруд
Бурьян на полях, жизнь вымерла тут.

Всё. Бивак устроен на берегу пруда.  Готовим ужин. Поедим, покурим. Помолчим - как на поминках. Забудемся ностальгическим сном. А поутру к трассе и назад домой. В город…

Чуть теплится костерок
Над которым котелок
Щепотку чая в кипяток…

Вздохнул, потянулся к рюкзаку, достал бутылку – помянем Ульяновку. Тушёнка из банки энтузиазма, даже под стопку, не вызвала. Повторная – с тем же результатом – не то настроение. Да что ж такое? Третью что-ли? А что делать? Третью, так третью…  Вроде чуть отпустило…
Ощущение, что я здесь не один, заставило меня резко обернуться. В пяти метрах сбоку в отблесках костра сидела собака. Сидела, смотрела на меня и молчала. И такая человеческая тоска была в её глазах, что в носу  защекотало. Комок в горле… Сглотнул.
- Кгм…Здравствуй собак. Звать-то тебя как? Подходи к костру, вместе посидим…
Пес вяло вильнул хвостом в ответ, оглянулся назад, взвизгнул коротко и взору моему предстал ещё один гость. Огромный рыжий кот. Не одичавший ещё полностью, судя по его поведению.
- О! Подходите ребята. Поужинаем вместе. – Гостеприимно засуетился я.  - Вот и компания образовалась. Всё веселее мне будет.
Вскрыл новую банку тушёнки, искрошил половину булки хлеба, смешал и выложил всё на полиэтиленовый пакет.
- Угощайтесь ребята, ешьте гости дорогие… И мне не так скучно будет…  Прошу, как говорится к столу.  И выпьем… выпью я за встречу – поправился я.
Пёс махнул вежливо хвостом, понюхал угощение и отступил назад, предлагая место коту. Тот степенно, не торопясь, принялся за еду. И я пропустил стопку. Насытившись, кот отодвинулся от еды, сидел, не моргая, глядел на меня. О чём-то думал? Что-то вспоминал? Хотя кто скажет – могут ли коты думать и вспоминать?
- Ну что Собакин? – поднял я стаканчик – Подходи. Угощайся. Будьте здоровы ребята…
Настроение у меня заметно улучшалось, сытые гости, прижавшись, друг к другу устроились рядом. Водки оставалось полбутылки, ещё пятьдесят граммулек – в хорошей компании – не помешают. Нам втроём хорошо, мы довольны друг другом.  И водочка хорошо пошла и тушёнка вкус приобрела. Тишина. Звёзды. Редкие облака. Луна круглая. Полная идиллия… А тут и лягушки подали голоса. Закрыл глаза – сработало воображение: 
               
В ситцевых платочках
Девочки – лягушки
В камышах на кочках
Завели  частушки…

Эх, стопочку ещё! И жизнь хороша и жить на природе хорошо. А тут ещё и Луна игриво так и лукаво подмигнула мне. Засмущалась-застеснялась как  красная девица, да и спряталась за тучку. Ладно. Чего уж там… Ваше здоровье госпожа Луна… Хорошо пошла… И приятное Собакину с Мурлыкой  захотелось что-либо сделать… Включу-ка им музыку…  Ага… Концерт какой-то… Прикрыл глаза… Что-то танцевальное… Так это ж матросский танец… Зажигаем ребята! Эх, яблочко! Куда катишься?! Разлетались брюки клёш…  Опять воображалка:

И откинув всяку хрень
Бескозырки набекрень
Под лукавый взгляд луны
Бьют чечётку лягуны…

В бутылке осталось на два пальца. Всё! Всё, всё…  Хватит. На завтра  пусть останется – поправить здоровье…  Отдыхаем… Баиньки пора…   
Разбудила меня предрассветная прохлада, проникшая в палатку и под куртку.  Гости мои, прижавшись друг к другу, лежали у потухшего костра.
- «А как же вы ребята в дождливую осень, в слякоть, в снег да мороз?»
Завтрак на троих на скорую руку и вперёд в деревню. Вот он уцелевший дом, беглый осмотр его внутри. Выбрал угол, куда не задувал ветер и из обвалившейся внутренней перегородки набрал пару десятков кирпичей. Ржавое корыто, кусок проволоки и волоком к пруду. За стройматериалом – сухая трава  и грязь – для скрепления кирпичной кладки. Через пару часов набрал охапку сухой травы, засунул внутрь будки. Собакин и Мурлыка сидели рядом, молча наблюдали за моей работой.
- Готово пацаны.  Как говорится – чем могу. Ветер не задует, сверху капать не будет… Пора мне…  Живите… Куда ж мне вас девать?
А голову сверлила мысль – «что-то ещё, что-то ещё? Ага, вот что». Вывернул содержимое рюкзака. Вскрыл оставшуюся пару банок тушёнки, снял целлофан с булки хлеба. Сорвал обёртку с трёх пачек печенья. Обойдусь. Выложил всё на чехол палатки и придвинул к конуре.
- Действительно пора мне ребята. Живите…
Провожали они меня через всю деревню. Потом ещё метров триста… Сидели, смотрели вслед… Оглянулся… Сидят... Смотрят... Выпил из горлышка остаток водки… Вкуса не почувствовал… На душе горечь…
- Прощай Ульяновка…  Прощайте и вы - последние её жители…
Настроение отвратное, на душе паршиво, как после похорон близкого человека. Загребая ногами, бреду к трассе. Добираться домой…  В город… А куда ещё?