Павел Иванович
Так складывались обстоятельства, как будто сама судьба оберегала меня от участия в погребении близких людей. Вот и деда Павла Ивановича проводили в последний путь без меня. Я учился в военно-морском училище, меня все равно не отпустили бы на похороны, но мне даже не сообщили о его смерти. Родители посчитали, что не стоит беспокоить курсанта первого курса во время сложного учебного процесса. О том, что дедушка умер, я узнал только когда приехал в отпуск.
Нельзя сказать, что у меня с дедом были очень хорошие отношения. Павел Иванович меня слегка недолюбливал из-за того, что очень любил своего самого младшего внука, моего двоюродного брата Павлика, названного в его честь. У нас с Пашкой было девять месяцев разницы в возрасте, дружили мы крепко, но бывало, ссорились, а иногда даже дрались и, как правило, я одерживал верх. Плюс к этому и тетя Тамара, и бабушка Тося всегда меня выделяли и ставили Пашке в пример. На наши с Пашкой отношения это никак не влияло, а вот деду за своего любимца и тезку было обидно. Ничего плохого, впрочем, дед мне не делал, только во всех спорных моментах и ситуациях занимал Пашкину сторону, а еще по-детски, а не по-деДски пытался подставить и выставить виноватым в наших совместных с Пашкой "проектах".
Все остальное время он вел себя, как нормальный дед: возился с нами, вырезал нам из веточек свистульки, играл с нами во всевозможные игры, рассказывал байки и прибаутки, точил до остроты бритвы наши перочинные ножи. Это мы от него взяли привычку - носить с собой небольшие острозаточенные ножички. Он каждую свободную минуту подтачивал и правил свой нож об маленький брусочек, который тоже носил с собой.
Родился он в 1909 году в вологодской деревне Заборье. Начальное образование получил в церковно-приходской школе. Учился прилежно, был лучшим учеником в классе. Особенно ему давалась арифметика, самые сложные задачки решал быстрее всех. Но после четырех классов учение пришлось оставить - нужно было работать, помогать взрослым. Позже дед продолжил учебу и даже выучился на офицера, но в шутку любил говорить, что у него всего четыре класса образования, да и то в ЦПШ.
Интересна история их с бабушкой знакомства. Два курсанта военной школы познакомились в увольнении с девушками. Но деду больше приглянулась та, с которой познакомился его товарищ. Узнав, где и когда у них назначена следующая встреча, пользуясь своей властью командира отделения, дед поставил товарища в наряд, а сам вместо него пошел на свидание. Удивительно, но бабушке понравилась такая настойчивость, и они стали встречаться, а потом поженились.
В 34-ом году родилась моя мама, а в 37-ом тетя Тамара. Дед участвовал в Финской кампании и с первых дней Великой Отечественной снова на фронте. Он прошел всю войну связистом, брал Кенигсберг и Вену, жалел, что не дошел до Берлина. Вернулся старшим лейтенантом с трофеями и с контузией. На гражданке сменил несколько профессий и вместе с семьей пару раз переезжал с места на место.
Задержались на Украине, в городе Ромны Сумской области - моей маме нужно было окончить школу, да и деду подвернулась хорошая должность - как-то очень легко и быстро его назначили директором рынка. Впервые за несколько лет после войны, после блокады семья перестала терпеть нужду, смогла нормально питаться, одеться и обуться.
Мама уже заканчивала учебу, когда деда арестовали. На рынке вскрылись поборы и взятки, хищения и растраты, организованные предыдущим директором и его руководством. Назначив Павла Ивановича, дали ему поработать, втянули в несколько мелких махинаций, а потом подставили, чтобы сделать козлом отпущения за все свои преступления, а самим выйти сухими из воды.
Дед по характеру был вспыльчив и заносчив, но простоват и доверчив, падок на лесть и, к тому же, любил выпить. Находка для мошенников. Спасли его фронтовые заслуги, малый срок директорства и добросовестный следователь. Но все-таки несколько месяцев дед просидел в СИЗО, а потом был отпущен и проходил по делу, как свидетель. Ромны - город небольшой, а процесс был громкий. Рассчитывать на хорошую работу здесь больше не приходилось.
К этому времени бабушкина сестра Софья, вернувшись из Германии, куда ее угоняли во время войны на работу, обосновалась в бывшем Кенигсберге. Писала, что живется неплохо, всем переселенцам дают жилье и выплачивают подъемные. Так Павел Иванович с семьей оказался в бывшем Тильзите, а ныне Советске Калининградской области. Вслед за Родионовыми в Советск приехала бабушкина сестра Галина Ивановна, а позже из Калининграда перебралась овдовевшая Софья Ивановна, и уже гораздо позже, после смерти дяди Саши из Ленинграда переехала Нина Ивановна.
Подъемные быстро закончились, и дед устроился ходить в море на рыболовецком траулере от Клайпедского пароходства. Эта тяжелая, изнурительная работа пошла у него удивительно хорошо. Он стал настоящим профессионалом в ловле и заготовке рыбы. Такой вкусный балык из морского окуня, который вялил мой дедушка, будучи уже на пенсии, я больше никогда и нигде не пробовал. Летом у него всегда висели на солнышке на балконе, или просто за окном на веревочке просоленные окушки, накрытые марлей от мух. Готовые, они просвечивались на солнце сочным янтарным цветом.
За очень короткий период он вырос до рыбмастера, зарабатывал неплохие деньги, но сходя на берег, пускался во все тяжкие, пропивая не только заработанное, но и таская из дома всё, что можно продать. Пьянея, становился буйным, неуправляемым, болезненно ревнивым. Искал воображаемых любовников, мог поднять руку на жену и дочерей. Остепенился только когда ушел на пенсию, постарел.
Я застал только один скандал, когда дед попытался ударить бабушку. Мама с Тамарой повисли у него на руках, едва удерживая, потому как Павел Иванович был довольно-таки крепким мужчиной, высоким и сильным. И тут, как раз вовремя, пришел со смены дядя Коля. Он быстро оценил ситуацию и в два счета скрутил пьяного тестя. Дед орал на весь дом:
- Спасибо, зятек, уважил! Живешь в моем доме в примаках, а на хозяина руку подымаешь! Совести у тебя нет! Пусти, больно! Я больше не буду!
И неожиданно заплакал, и весь как-то сник, и как будто уменьшился в размерах, сдулся. Если сначала я испугался расходившегося деда, то в этот момент мне стало его даже жалко.
Контузия, алкоголь и старость жестоко обошлись с Павлом Ивановичем. К семидесяти годам у него стала стремительно прогрессировать деменция, или проще говоря, склероз, а еще проще - старческий маразм. Начиналось все безобидно - дед по несколько раз рассказывал одни и те же истории или новости, без закладки с трудом вспоминал, что он уже прочитал в книге, а что нет. Дальше хуже - забывал, зачем его послали в магазин и покупал не то, не мог сказать какой сейчас год, путался в недавних событиях.
Прописанные врачами таблетки мало чем помогали - Павел Иванович все чаще переставал узнавать близких, забывал где и в какую эпоху находится, мог уйти из дома и не найти обратно дорогу, а участливым гражданам ни имени своего, ни адреса назвать не мог.
Но хуже всего было то, что все чаще случались с ним приступы ярости и агрессии, направленные на самых близких и родных, но для его больного сознания абсолютно чужих людей, которые не говорят ему правду, не хотят слушать, не понимают его, спорят с ним и не дают уйти домой. А ему срочно надо домой, ведь там его ждет любимая жена Тосенька и две маленькие доченьки - Галочка и Томочка. Удержать его было сложно, ведь повторюсь, он был высокий, крепкий и сильный мужчина.
Я учился в выпускном классе, когда деда положили в психоневрологическое отделение областной больницы. Когда через неделю мы с мамой пришли его навестить, перед нами предстал совсем другой человек. Я даже сначала его не узнал - сгорбленный старик, голова опущена и вжата в плечи, шаркающая походка, дрожащие руки, слезящиеся глаза. Увидев нас, он разрыдался:
- Доченька, забери меня отсюда! Мне очень плохо! Я хочу домой!
Мама тоже расплакалась, и у меня слезы потекли сами собой. Таким жалким, несчастным и беспомощным выглядел мой дедушка. Дома он быстро "поправился", и у бабушки снова началась кошмарная жизнь в одной квартире с психически ненормальным человеком.
Через некоторое время Павла Ивановича удалось устроить в один из психоневрологических интернатов, которые в народе называют просто и метко - "дурдом".
Там в интернате спустя несколько месяцев в 1983 году он и умер. Было Павлу Ивановичу 74 года.
продолжение повести http://www.proza.ru/2014/11/30/1704