Толпа. В толпе все звери. Грубые, холодные. Они не дают тебе встать и посмотреть на небо, они топчут. Или идешь, или ты не жилец. Это страшно, когда нет возможности видеть небо. Все они понимают необходимость, понимают себя ,как мясники, но им тепло и уютно, как свиньям в луже. Я никого не упрекаю, конечно нет.
Я шел не спеша. Руки в карманы, голова в асфальт. Медленно, без цели. Мать кричала на свое чадо, потому что ребенок глядел на разбухшие почки, им нужно было спешить. Мужчина кричал в трубку, говорил непонятные цифры, и кажется, даже не понимал, что убивает свои нервы из-за цифр. Но он все понимал. Ему было комфортно пять дней подряд кричать на таких же как и он людей, а по выходным заезжать в гипермаркет и накупать еды столько, чтобы вконец утешить свои страдания. Идиотизм? Нет. Уют и комфорт человечества. Набитые животы и мнимые представления о том, что ты что-то делаешь. Счастье любого.
Я не видел лиц. Ни единого лица. Солнцезащитные очки, капюшоны, уткнутые носы вниз. Машины со стремительной скоростью движутся, как пилигримы. А иногда резко останавливаются и сигналят от собственной злобы и недовольства. Оркестр телефонных звонков, гудков, рекламы, электричек, метро… Это в ушах, в голове и хочется кричать. Переорать эти звуки, хочется тишины и чистого неба.
И мысли лезут в голову, почему же они так настырны! Быть может я и вовсе не хочу этих мыслей. Может в глубине хочу быть таким же беспардонным и грохочущим человеком, но не позволяю. Не могу. Я иду по дороге, и люди, которые толкают меня на самом деле и не видят ничего, даже меня. Я иду и смотрю на них. Выражения лиц недовольные, корчующиеся, а глаза не видят ничего. К черту! Встаю и растопыриваю руки. Глаза устремлены в небо. Теперь я не вижу их, а они меня заметили. Животное любопытство и презрение. Я чувствую на себе их взгляды. Как вода растекаются по мне их удивления, недовольство и недоброжелательство. Небо пасмурное и солнца нет, но я отчаянно смотрю вверх и пытаюсь уловить тот миг прозрения.
Миг. Секунда. Мгновенье. Машина резко останавливается и ее гудок и скрип шин ударяют по ушам. Всего лишь на двадцать сантиметров останавливается от меня маленький вишневый автомобиль. А водитель сидит за рулем с выпученными глазами, и растеряно оглядывается вокруг. Я спокойно гляжу на него, мол чего уж тут, не сбил и хорошо, молодец. А он в долю секунду становится злым. Лицо переливается гневом, он скалит свои идеально белые зубы, ноздри то расширяются, то снова сужаются. В промежуток времени чуть больше секунды он начинает кричать. Я не слышу и снова устремляю свой взор на серое небо. Я ищу ответы, а они нет. Они глупые. Водитель выходит из машины и толкает меня.
-- Чего ты здесь встал! Инвалидом остаться хочешь? Ты вообще остаться хочешь?! – и после этих слов пошла только нецензурная лексика. Я спокойно смотрел на его бушующее лицо. Скверно и страшно. Не красиво.
Облака не рассеялись, люди не разошлись, а наоборот стали кричать на меня. Позабыты стали все из дела, куда они спешили до этого инцидента они тоже не помнят. Значит не в загруженности их трудового дня дело, а в их предрассудках. Зрелищ! И так, чтоб побольше! Крови, страданий и ора! Я ,мол, хороший, но на кровяку посмотреть не против.
Опустив руки, я пошел вместе с потоком. Люди недолго провожали меня взглядом, ушли по своим делам. Небо пасмурное. Пошел дождь, а водитель еще долго матерился за этот день.