Я тебя дождусь.
Тёплая июньская ночь безраздельно властвовала над небольшим приграничным городком. Легкий ветерок лишь изредка шевелил листву многочисленных деревьев, а тонкий, неуловимый аромат чего-то красивого и цветущего незримо венчал это летнее великолепие.
Отшумел школьный выпускной вечер, важная и торжественная часть которого сменилась танцевальным отделением.
В самый разгар праздника, родителей, служивших на пограничных заставах, неожиданно вызвали на место службы. Никто из выпускников не придал особого значения этому обстоятельству. В семьях военных такие вызовы - дело привычное. Служба есть служба…
Оживленные и чуть грустные виновники торжества, немного потанцевав, отправились встречать свой первый рассвет взрослой жизни.
Вовка и Катюша…
Эта неразлучная с первого класса пара незаметно оторвалась от своих шумных одноклассников и, выбрав подходящее место, уселась прямо на берегу чистой и сонной в этот час речки.
Они выросли на одной лестничной площадке, с первого класса вместе ходили в школу и сидели там за одной партой. Вовка просто не мог представить себе ни одного дня, проведенного без своей верной Катюхи!
Поначалу находились некие острословы во дворе и в школе, которые пытались шутить по этому поводу. Однако рослый и активно занимающийся спортом Вовка очень быстро отбил у них такую охоту. Володины и Катины родители служили на одной заставе.
- Тебе не холодно? - Вовка снял свой выходной пиджак и заботливо накинул на плечи девушки, «нечаянно» забыв при этом убрать руку.
Катюшка не стала возмущаться подобной дерзостью, а лишь доверчиво прижалась к парню, положив голову ему на плечо.
- Хорошо как, - тихо вздохнула девчонка.
- Да… - протянул Володя, не зная, как дальше продолжить разговор.
Он готов был просидеть так целую вечность. Его душа наполнилась тихой радостью и спокойствием. Даже скорая разлука не могла испортить им эту волшебную ночь.
Вовке исполнилось восемнадцать лет, и он готовился к призыву в армию. Активистка и отличница Катя собиралась поступать в московский университет.
-Когда тебя призовут? - спросила Катюшка.
- Осенью… - ответил Вовка. - Я ведь уже совершеннолетний, в отличие от некоторых!
Он шутливо потрепал девушку по плечу.
- Я тебя обязательно дождусь! - серьёзно и как-то по-взрослому сказала Катя.
- Я очень на это надеюсь, - пытался ответить шуткой Вовка.
- Ты слышишь меня? - настойчиво спросила Катя, глядя прямо в смеющиеся глаза парня. – Я обязательно тебя дождусь!
Таким тоном, веселая и озорная обычно, Катюшка никогда с ним не разговаривала.
Тишину волшебной ночи нарушил мощный и ровный гул, доносившийся с западной стороны. Он звучал сначала глухо, затем стал усиливаться.
О том, что могли означать подобные звуки, жителям пограничного городка объяснять было не нужно…
Разом посерьёзневший Володя взглянул на Катю, и они, не говоря больше ни слова, взялись за руки и быстро побежали в сторону, сонных в этот час, домов…
Армада вражеских самолетов настигла их в то время, когда они уже бежали по тихим городским улочкам.
Огромные уродливые птицы, с протяжным, невыносимым для нормального слуха, ревом, сваливались в пике на спящие дома их, беззащитного в этот момент, родного городка.
Совсем рядом раздался страшный взрыв. Резко толкнув Катю на землю, Вовка рухнул сверху, стараясь прикрыть своим телом её всю, закрыв голову обеими руками.
Происходящее вокруг напоминало настоящий ад…
Грохот разрывов, оглушительный рев самолетов, проснувшиеся где-то неподалеку зенитки, рушившиеся стены знакомых с детства домов, которые погребали под собой всё живое.
Налёт закончился так же неожиданно, как и начался. Самолеты, сбросившие весь запас смертоносного груза, улетели за новой его порцией…
- Катюша, вставай. Всё закончилось! - Володька осторожно потрепал девушку по плечу.
Катя не ответила…
Холодея от страшной догадки, Вовка резко развернул тело девушки к себе лицом.
Катя была мертва…
На ней не было видимых ран и повреждений. Лишь небольшое отверстие от входа осколка прямо на виске указывало на причину её гибели.
Глаза девушки были открыты. В них не было страха, лишь детское удивление и неверие в реальность происходящего отражались в её, ясном ещё, взгляде…
Вовка крепко прижал к себе её голову и страшно завыл на одной тоскливой волчьей ноте…
Сколько он так просидел - неизвестно. Время остановилось тогда для него, четко обозначив жизненные границы на «до» и «после».
Когда парень, наконец, очнулся и вновь стал ощущать мир вокруг себя, с западной стороны он явственно услышал автоматные, пулеметные очереди, гул тяжелой техники и другие звуки, всегда сопровождающие серьёзный бой.
- Мама, отец! Они ведь там! - первая внятная мысль остро резанула холодом по сердцу.
Он бережно опустил тело любимой Катюшки на землю, положил свой пиджак ей под голову, закрыл её глаза и впервые в жизни поцеловал их.
- Полежи здесь, родная. Я вернусь к тебе, - ласково прошептал он ей на ушко и поднялся на ноги.
Страх, неуверенность и тоска в его глазах сменились на холодную и беспощадную сталь ненависти, а детский ужас от увиденного вокруг уступил своё место жгучей жажде мести. Никто из знакомых не смог бы сейчас узнать в нём прежнего - весёлого и добродушного Вовку. Парень твёрдо знал, что сейчас ему нужно делать, и ни одна сила в мире не смогла бы заставить его изменить свои намерения...
… Вовка, набрав хороший темп, как на тренировке, помчался в сторону заставы - на помощь родителям.
…Судя по всему, пограничники встретили врага на своём учебном полигоне, оборудованном добротными окопами, ходами сообщения, блиндажами и прочими элементами активной обороны.
Здесь Вовку ждал ещё один удар.
Командный блиндаж, в котором по боевому расписанию, обязаны находиться его родители, был стёрт с лица земли прямым попаданием снаряда.
Парень не успел всё это, как следует, осмыслить…
- Вовка, шо вылупився?! - неожиданно пихнул его в бок, невесть откуда подкравшийся Пашка-Хохол.
- А где… - начал было свой вопрос о родителях Вовка.
- В Караганде! - коротко отезал Пашка и опустил глаза, не желая говорить пацану страшную новость. - Давай, собери быстренько автоматы и гранаты у немчуры. Скоро они очухаются и опять полезут!
Только сейчас Вовка обратил внимание на то, что местность вокруг была щедро усыпана телами солдат в чужой, противного мышиного цвета, форме.
Ряды пограничников тоже сильно поредели.
- Давай, давай, воин! - не давая опомниться, тормошил его Хохол. - Шевели помидорами!
… Пашка-Хохол был призван из Украины. Этот никогда не унывающий живчик, балагур и зубоскал был Душой всей заставы.
Он разговаривал на дикой помеси языков, состоящей из русских матюков, украинской «мовы», блатной «фени» и некоторых других, неизвестных цивилизованному миру, частей речи, которые были связующим звеном данного языкового «хозяйства». Маститый филолог, послушав Пашку с полчасика, рисковал навеки поселиться в белых палатах ближайшего дурдома!
Этот полудикий язык, в его исполнении, был, тем не менее, настолько живым и ярким, что им невольно заражались окружающие. Сами того не замечая, через некоторое время общения с Пашкой, они в совершенстве овладевали этим чудовищным языковым мутантом!
Его зычный голос, вкупе с кипучей энергией и бешеной жестикуляцией, никогда не оставлял ни единого шанса оппонентам в спорах. А спорить он очень любил!
Поэтому ничего удивительного не было в том, что именно Пашка-Хохол взял на себя командование обороной после гибели всех офицеров заставы…
- Собрал оружие?- спросил он у Вовки спустя некоторое время.
Вовка утвердительно кивнул головой.
- Вот и молодец! - похвалил парня новоиспечённый командир заставы. - А теперь ноги в руки и чеши отсюда! Сейчас немцы очухаются и здесь станет совсем худо.
Удивительное дело, но сейчас Пашка общался с Вовкой на чистом русском языке, обходясь даже без обычных матюков и своей неповторимой жестикуляции.
Вовка - сын командира заставы, знал весь личный состав по именам. Парень с раннего детства проводил здесь немалое количество времени. И, в других обстоятельствах, он был бы очень удивлен произошедшей с Пашкой метаморфозой. Сейчас же, он лишь отрицательно покачал головой, показав Пашке, на всякий случай, дулю - в подкрепление своих намерений.
- Беда с тобой… - лишь протянул, обычно живо реагировавший на подобные жесты, Хохол. - Ладно. Занимай оборону справа от меня. Никуда не отсекайся, будь всегда рядом. Стреляешь ты хорошо, я видел!
- Не бзди, прорвемся!- добавил он уже в обычной своей манере и подмигнул Вовке.
Вовка молча кивнул головой, спрыгнул в окоп и стал, на скорую руку, обустраиваться, раскладывая добытые трофеи вокруг себя.
- Русские, сдавайтесь! - чужой металлический голос старательно выговаривал слова где-то неподалеку. - Наши войска продвинулись далеко вглубь вашей обороны. Помощи не будет, сопротивление бесполезно. Сдавайтесь и мы сохраним вам жизнь!
- Та пийшов ты в дупу*! - раздался зычный ответ слева от Вовки. - Иди, возьми меня, сука!
Далее звучал неповторимый монолог, конкретно указывающий на то, каким маршрутом двигаться дальше доблестным немецким войскам, что сделает Пашка с предлагающим ему такое паскудство, его родителями, лично Адольфом Гитлером и всей фашисткой сворой. В заключение своей пламенной речи, Хохол рассказал немцам о том, на какой части своего могучего организма, он желал бы вертеть весь геройский вермахт в целом и его полководцев - в частности.
Несмотря на весь трагизм окружающей обстановки, Вовка прыснул в кулак. А когда он представил то, с каким выражением лица Хохол всё это декламировал и какие жесты он при этом продемонстрировал, то согнулся пополам от приглушенного хохота. Смеяться в голос было нельзя. Своё местонахождение он не хотел выдавать до поры, до времени…
… Курт Бирхофф - майор вермахта, командир немецкого батальона, вопросительно посмотрел на переводчика.
- Что ответили русские?
- Они отказались в очень грубой форме!
В глазах офицера, прошедшего церемониальным маршем по нескольким столицам Европы, зажёгся огонёк азарта, присущий заядлым охотникам.
- Взять живыми! Артиллерию и гранаты не применять! – коротко и веско приказал он подчинённым.
…Пограничники отбили ещё две атаки врага. Вовка плохо помнил то, как им удалось это сделать. Внутри него включился какой-то неведомый доселе механизм. Все навыки, которым обучил его отец, всплыли в его памяти чётко и ясно.
Он хладнокровно расстреливал врага в упор, каким-то немыслимым чутьём понимал, когда необходимо сменить огневую позицию и остаться неуязвимым для неприятеля. Пацан, который только вчера окончил школу, воевал так, будто занимался этим всю жизнь!
- Вовка, мы вдвоём с тобой остались, всех наших побили! - тяжело дыша, сообщил ему Хохол после того, как попытался провести перекличку. - Скоро нам кранты! Давай, вали отсюда, я прикрою!
- Я никуда отсюда не уйду! - твёрдо ответил ему парень. - Меня больше никто не ждёт. Ты уходи, если хочешь…
- Тю, дурной! - воскликнул Пашка. - Так и я не уйду! Не пройдёт здесь ни одна тварь, пока я живой!
Курт Бирхофф озадаченно смотрел в сторону русских позиций. Они сжались до размера небольшого в длину окопа и не представляли собой абсолютно никакой ценности, если верить всем военным учебникам, которые Курт старательно изучал в своё время. Эти безумные русские продолжали оказывать яростное и совершенно бессмысленное сопротивление, превратив немецких "охотников" в беспомощные мишени!
А когда офицеру доложили о потерях, он пришёл в тихий ужас.
Майор отдал приказ - немедленно уничтожить этот проклятый клочок земли со всем его содержимым. Через пару минут всё было закончено…
Бирхофф подошёл взглянуть на тех сумасшедших, которые так яростно дрались за этот, никому не нужный, с его точки зрения, небольшой кусок русской земли.
Когда он увидел, что его лучших солдат, покоривших значительную часть Европы, хладнокровно и мастерски, бил совсем молодой русский парнишка – вчерашний школьник, в его глазах мелькнул плохо скрываемый страх…
- Это ведь только граница, а что будет дальше? – Курт не заметил, что произнёс эту фразу вслух.
… Вовка не видел и не слышал всего этого…
Оглушительный взрыв накрыл их обоих разом. Мгновенная, чудовищной силы, боль быстро сменилась на спокойствие и умиротворение. Юный комсомолец и атеист, с удивлением обнаружил себя парящим высоко в небе. Мимо него, неудержимо, как всегда, пронёсся полупрозрачный силуэт Пашки-Хохла, который по своему обыкновению, бешено жестикулировал руками и кого-то куда-то посылал на своей неповторимой «мове». Встретившись с Вовкой глазами, Пашка весело ему подмигнул и унёсся по каким-то своим, как всегда, неотложным делам.
Оглядевшись вокруг, Вовка увидел множество таких же силуэтов, свободно парящих над стонущей от разрывов землей. В основном, это были люди в той самой, вражеской мышиной форме. Они выглядели виноватыми и старались не встречаться с ним глазами.
Впрочем, никакой ненависти к ним парень уже не испытывал.
Вовке хорошо была видна сверху вся округа. Всюду, куда мог достать его взгляд, он видел нескончаемые колонны чужих танков, артиллерии и пехоты, которые, прорвав нашу оборону, стремительно и безнаказанно, двигались вглубь русской земли.
Странное дело, но это его сейчас не очень тревожило. Каким-то особым чутьём, которое только сейчас в нём открылось, парень понимал, что конец у всех вражеских колонн будет очень плачевным...
Бросив короткий взгляд на силуэты вражеских солдат, парящих неподалеку, Вовка вдруг понял, что им тоже известен конечный итог всего сейчас происходящего.
- Зачем? - только хотел он задать им вопрос, всем сразу, но не успел...
- Я ведь говорила, что обязательно тебя дождусь! - прошелестел рядом голосок настолько нежный и родной, что Вовка едва не умер второй раз - теперь уже от счастья!
Он резко обернулся. Невесомый силуэт любимой Катюшки парил совсем рядом…
- Пойдём, нас уже ждут! - сказала Катя и кивком головы указала вперёд.
Вовка посмотрел туда и, в неярком свечении, увидел родные силуэты отца и матери. Катины родители тоже находились рядом с ними…
Война, страх, боль, ненависть, убийство, ложь, предательство и коварство…
Все эти низменные, порочные и отвратительные земные понятия остались там - внизу...
Они ушли из жизни ребят окончательно и безвозвратно. Впереди их ждала Вечность Любви, Радости и Верности. Они взялись за руки и, не оглядываясь больше назад, медленно поплыли навстречу своим родным и любимым людям…
- Дупа - жопа, задница (укр.,пол.)