Центр управления гудел восторгом. Почти три года межгалактический аппарат ЭКАТ200 летел к загадочной планете Небельфор. Планета удивляла землян непостоянством цвета каких-то странных пятен на поверхности. Пятна по конфигурации напоминали города, их цвет менялся несколько раз в течение суток. Что должно происходить с этими образованиями, чтобы они так резко меняли цвет? Наблюдения за этой планетой всегда вызывали жаркие споры среди учёных. Одни доказывали существование разумной жизни на далёкой планете, другие – отрицали сию гипотезу категорически, утверждая, что кроме джунглей и степей, на Небельфоре нет ничего интересного, а развитие фауны не продвинулось дальше мелких приматов.
И вот в Центре получают информацию, что ЭКАТ совершил посадку. Правда, радость от сообщения разбавлялась не очень приятным известием от экипажа, что финальная часть полёта прошла не совсем удачно. Экипаж состоял всего из двух человек: капитаном корабля был пятидесятилетний ветеран галактического флота Алексей Рыботягин, вторым пилотом – молодой, подающий надежды, учёный Семёнов. По иронии судьбы так получилось, что в отношении планеты Небельфор члены этого маленького экипажа придерживались противоположных точек зрения. Семёнов считал, что планета населена людьми, а его командир склонялся к мысли, что «ни хрена там нет».
При заходе на посадку загорелся левый тормозной двигатель, который пришлось отстрелить от аппарата. Траектория полёта резко изменилась, аппарат закрутило. От непредвиденных перегрузок оба космонавта потеряли сознание. Но автоматика сработала великолепно. Аппарат стабилизировался в полёте, совершил довольно мягкую посадку, экипаж был спасён. Самое печальное, что для стабилизации положения корабля бортовой компьютер принял решение отстрелить грузовой модуль, где содержался запас пищи и напитков на весь обратный путь.
Рыботягин пришёл в себя первым и сообщил на Землю о всех приключениях экспедиции. Затем очнулся Семёнов.
— Прилетели? — спросил он.
— Скорее, приплыли, а не прилетели. Видишь, сели в какое-то болото. Кругом лес. Дикость. Квакают лягушки, почти как у нас. Лужи какие-то кругом, грязюка. И ещё одна плохая новость – мы остались совсем без жратвы, этот придурок ухитрился отстрелить грузовой модуль.
— Господин капитан, — послышался синтезированный голос бортового компьютера, — мои действия были обоснованы необходимостью, я выполнил ряд шагов по спасению …
— Спасибо, конечно, за спасение. Да только на хрен кому такое спасение нужно. Это тебе легко, жрёшь себе электричество. А нам как сейчас быть, подумал? Эх, никогда тебе этого не понять, чувства голода.
— Я тоже бываю в режиме подзарядки.
— Сравнил, тоже мне, подзарядку свою с нашим реальным голодом. Давай, лучше открывай люк, будем выползать наружу и добывать пищу как древние люди. Эх, винтовки, крючки, сети – всё в грузовике осталось. Что теперь делать? Ни рыбу поймать, ни дичь подстрелить.
— Приношу свои извинения, но я действовал…
— Да ладно, уж, прощаю. Что-нибудь придумаем. Капкан какой-нибудь соорудим. Открывай люк.
Рыботягин вступил на грунт незнакомой планеты буднично, словно прилетал на это болото каждый день, сказывалась привычка великого множества путешествий; таких планет он повидал уже десятки. Семёнов шагнул на планету с душевным трепетом и огромным волнением. Он даже равновесие потерял на секунду и чуть не плюхнулся в лужу.
— Шатает, привыкай, — снисходительно заметил капитан.
Из рукава комбинезона он извлёк резинку, затем надломил ближайшую ветку в виде буквы У, достал нож и с его помощью быстро изготовил рогатку.
— Что это? — спросил удивлённый Семёнов.
— Теоретически, — с расстановкой заявил капитан, — из такого орудия, можно пристрелить вон ту милую птичку. Потом мы выдернем с неё перья, сварим — всё как в старину делали.
— Но, стоит ли? — усомнился Семёнов. — Может, лучше поискать ближайший магазин?
Рыботягин взглянул на коллегу с двойственным противоречивым чувством: с одной стороны весело, с другой – с опасением, не сходит ли парень с ума.
— Ты это сейчас насчёт магазина серьёзно, или так, пошутил?
— Серьёзно.
— Дитя цивилизации, — усмехнулся Рыботягин, — даже на неизведанной планете ему мерещатся ближайшие магазины.
— Но ведь это не исключено, ведь вполне допустимо…
— Ну-ну, тогда давай, действуй. Можешь поискать ближайший магазин.
— А ты? Я думал, мы пойдём вместе.
— Видишь ли, боюсь тебя разочаровать, но мне почему-то больше вериться в наличие курочки, которую я вижу, чем в какой-то призрачный магазин. Курочку хоть зажарить можно, а магазин…
— Понятно. Тогда смею предложить простое решение. Я иду искать магазин, ты добываешь курочку. Кому-то из нас повезёт больше, кому-то меньше, но в любом случае, вероятность успеха возрастает.
— Согласен. Будь на связи, и уже через пять минут я тебе сообщу о первом добытом трофее, а в следующие пять минут ты будешь бежать назад со всех ног, в надежде отведать свежей курятинки.
Но на деле всё сложилось не так легко, как хотелось капитану. Курица, которую он выбрал в качестве мишени, никак не хотела сдаваться. Капитан заряжал рогатку миниатюрными болтами, коих имелось достаточно большое количество в ремкомплекте корабля. Оружие стреляло хорошо, разгоняя болт до вполне приличной скорости, какой хватило бы и на более крупную добычу. Но вот прицелиться как следует Рыботягину не удавалось, он вечно мазал мимо. Кроме того курочка имела такой непоседливый характер и так быстро меняла направление движения, что Рыботягину, вероятно, не удалось бы её подстрелить даже из своей любимой охотничьей винтовки, оставшейся в грузовом отсеке.
После трёх часов неудачной охоты, капитан присел отдохнуть на поваленный ветром ствол дерева. Он задумался. Злосчастная курица бродила рядом и весело кудахтала. Казалось, стоит ещё раз выстрелить, и успех неминуем, с такого расстояния трудно промахнуться. Но у Рыботягина закончились болты-патроны. Собирать те, которые ещё можно было найти, уже не хотелось, сильная усталость давала о себе знать. Капитан еле нашёл в себе силы, чтобы подняться. Он попытался поймать курицу руками, но это оказалось бесполезной затеей, и он медленно побрёл в сторону корабля.
Вскоре он увидел силуэт ЭКАТа. Без одного двигателя и грузового отсека, корабль смотрелся как - то непривычно для взора капитана. Но, нет, кроме этих дефектов, в облике корабля была ещё одна странность, суть которой до капитана дошла не сразу. На ступеньках трапа сидел Семёнов. В этом не было ничего предосудительного и странного, многие космонавты любят вот так сидеть на ступеньках в конце рабочего дня. Но, что поразило Рыботягина, его второй пилот не просто сидел, сложа руки, — он ел. Да, он двумя руками держал огромное подобие бутерброда и ел.
— Что это? — спросил ошеломлённый капитан, приблизившись.
— Бутерброд с курятиной. Будешь?
Дар речи к капитану вернулся не сразу.
— Неужели нашёл магазин? — спросил он после паузы.
— Не совсем магазин. Правда, смею заверить, что тайна цветных пятен Небельфора, теперь уже совсем не тайна. Вот пакет, — за спиной Семёнова Рыботягин разглядел зелёный пакет, — там небельфорцы хранят пищу. Им привозят её в оранжевых пакетах по утрам и выгружают их прямо на улице. И мы видим огромное оранжевое пятно, пронизанное прожилками магистралей. В течение дня жители города выбирают, кому что нужно, и вскрывают пакеты. В тот момент, когда небельфорец вскрывает оранжевый пакет, с его счёта списывается стоимость товара, который в этом пакете содержится, ну и сам пакет меняет цвет на зелёный. Так город постепенно зеленеет, а в некоторых местах краснеет — там у них есть какая-то заморочка с долгами по платежам, поэтому в некоторых случаях пакеты становятся красными. Потом, естественно, горожане растаскивают пакеты по домам, город обретает прежний цвет, а под вечер включается подсветка — такая вот пятнистость у них.
— То есть этот пакет ты украл?
— Успокойся, здесь украсть ничего невозможно, всё подсчитано и взвешенно.
— Но, если у тебя зелёный пакет, то с какого счёта был списан платёж за его содержимое?
— Со счёта местного туриста. Кстати, ешь скорее, сейчас сюда группа подъедет. Они оплатили экскурсию на наш корабль. Представь, они ещё никогда не видели пришельцев. Мы здесь первые. Ну, а экскурсия уж точно не последняя, так что на обратную дорогу едой мы себя обеспечим.