…-Что то не так с родственниками по линии твоего отца… Отсюда могут идти твои проблемы. Можешь вспомнить своего деда?
-Могу. Только он не родной мне.
-А родной?
-Видел только фотографию, да и то не помню…
-Я попрошу ангелов-хранителей чтобы они провели тебя дальней тропинкой.
Пожимаю плечами. Дальней так дальней.
Оксанка берет мою голову ладонями за лоб и затылок. Мне нравятся ее ладони.
Теплые и мягкие…
-Вспоминай.
Тяжело вздыхаю и начинаю пытаться что-то вспомнить.
Фотография. Вернее, уголок серой старой фотографии. Белая трещина через
весь уголок. Ничего интересного… Крапинки белые… Белые… Серая фотография…
Белые… Белая… Белое… Все становится белым. Ярко белым…
-Что-то видишь?
-Все белое…
И вдруг белое превращается в белый платок повязанный вокруг лица.
По старушечьи, по-деревенски…
Забор… Старющий, невысокий почерневший забор из сучковатых, неровных,
дочерна выгоревших на солнце досточек… он так перекошен в бок, что кажется
только и держится на зеленых стеблях полыни, которая проросла сквозь него…
Юбка от земли… Из грубой черной ткани, в крупный белый горошек… Белый передник
и на переднике руки….
-Ты что-то видишь?
-Да. Платок. Женщина. Руки. Длинные натруженные жилистые руки.
-Что она делает?
-Ничего. Сидит на завалинке. У нее опущены плечи и беспомощно висят руки…
…Я вижу женщину. В горле сжимается комок… Она полуопирается на высокий
завалинок добротного дома. И вид сгорбленной, опустившей руки фигуры
заставляет меня часто дышать. Руки. Крестьянские руки. Сухие по локоть руки.
Видна каждая жила, каждая набухшая вена. Длинные кисти с длинными пальцами…
Чорные…
Они беспомощно лежат на белом фартуке… Пытаюсь посмотреть в лицо, и оно тоже
черное. Черные не от яркого солнца. Черные от горя…
-Она что-нибудь говорит тебе?
-Нет. Молчит. У нее горе… Ей больше не для кого жить…
…У нее никого не осталось… Пустота. Я сам ощущаю эту пустоту и мне становится
совсем не по себе… Она не шевелится. Зачем? Зачем шевелиться, что делать?
Для кого??? Нет даже слез. Просто черное горе. У меня перехватывает дыхание и
наворачиваются слезы… я смотрю на нее не зная что предпринять…
-не молчи!
-я… я незнаю…
-ты хочешь что-то сделать для нее?
-я… я… я не могу для нее что-то сделать… я не могу что-либо исправить…
-скажи ей что-нибудь…
-нет. нет. не могу… Могу только посидеть рядом…
…Сажусь рядом, обнимаю ее за плечи и нас прорывает в это чорное горе!
Это даже не рыдание, это хрип и рев, это агония… Спазмы рвут грудь,
хочется кричать, выдавливая, вырывая из горла сгустки горя!
-Возвращайся… Ты можешь оставить ей на память какую-нибудь вещь… Возвращайся…
-я… я… я хочу подарить ей маленькую икону… я больше не знаю, что можно сделать….
-Подари и скажи, что мне очень жаль, что так случилось с тобой…
-Мне очень жаль… так случилось с тобой…
Заворачиваю маленькую икону в белую холщовую тряпочку… и понимаю,
для нее нет больше ничего. Даже бога. И у меня опять вырывается
из груди рев потери, рев раненного зверя…
-Тебе уже лучше?
-Дай салфетку пожалуйста…
-Легче?
-Да, намного.
-Я просила твоих ангелов-хранителей, чтобы они не показывали тебе всего…
-Этого достаточно, я думаю…
Постепенно прихожу в себя. – Фууу... Пытаюсь отдышаться.
-Спасибо Оксана. На сегодня хватит, пожалуй. Пошел я домой. И как это у тебя
такое получается?
-Понимаешь, долго объяснять, все что когда-то происходило с твоими предками
записано на клеточном уровне… Ты точно в порядке?
-Почти. В сердце только какой-то маленький гвоздик…
-Хм. Вот не люблю, когда до конца дело не довожу. Может поковыряем?
– Давай уж, хуже уже не будет… наверное.
– Садись…
...Улица была не широкая, очерченная по краям заборами из штакетника
и прутьев, вся в свежей зелени и солнце, плавно уходила под горку.
Справа, за кустами сирени, стоял дом в четыре окна, а слева…
Слева, в тени нависших над забором кустов, в ряд лежали несколько тел.
Лежали ровно, рядышком. Темными фигурами… Тот что с краю, с небольшой бородой и в кепке…
Кто это? Почему? Как??? Сначала приостановилось, а потом страшно забилось сердце.
-Эй!? Сначала недоуменно, -Эй!? ААА! – чувствуя необратимость и ужас
произошедшего… ААААААА!!!!! Вы Чо?!!! Нет! Нееееет!!!! Так нельзя!
Нет!!! Вы чо?!!! Вы чо наделали???? Сжимаю пальцы в кулаки: - АААААА!!!!!!
Чувствую, что меня сзади держат, краем глаза вижу: фуражка, форма, портупея, усы….
-А!!! НЕЕЕЕЕТ! Я с ужасом смотрю на тела под кустами и кричу, меня держат,
сучу ногами: – АААААА! Нет!!! Так нельзя!!!
И вдруг вижу перед собой винтовку… Она появляется как будто из ниоткуда…
Новенькая винтовка. Новенькое, еще светло-коричневое дерево цевья, и…
чувствую укол штыком в сердце.
-Неееет!!! Так нельзя!!! И тут я понимаю, что ничего не смогу сделать. Никогда.
Хриплю от беспомощности и боли…
-Сердце! Они ткнули меня штыком! Ооо…
-Паша выходи, возвращайся. Это все уже давно прошло и окончилось….
-Нет!!! Нет блять! ААААААА! Так нельзяааааа!!! Я ничего не могу сделать!
Отчаянно сжимаю пальцы в кулаки, ногти впиваются в ладони...
-Сердце! Мне больно!
-Посмотри на него! Ты его видишь?..
–Да… его ранили!
Я вижу как темная кровь вытекает из ромбовидного отверстия.
-Пожалей его! Затяни свою рану! Ты можешь!!!
Я стягиваю кровавое отверстие… замазываю его глиной… дышу на свое бедное сердце
и глажу ладонями… рана затягивается, но остается боль…
-Возвращайся…
-Ооооо!!!! Нет!!!! Нет!!! Нет! Нет. Нет. Нет, это не я. Не я…
Я просто увидел это со стороны. Я не эти люди. Они уже все умерли.
Даже те, кто это сделал… Да… Да. Да.
-Оксан, все, все нормально. Да. Вот он я. Ага.
-Все в порядке?
-Да, все нормально… Я здесь. Я тебя слышу… Все нормально…
-Открывай глаза…
Открываю глаза и вижу… ровно сложенные на свежей траве тела…
-Ооооо!!!!! Неееет! Нельзя так! Сволочи!!! Зачем?!!! Неееееет!!!!!!!
Я хриплю от ненависти и бессилия, ноги стучат по полу в конвульсиях, тело
соскальзывает с кресла на пол…
-ПАША! ВОЗВРАЩАЙСЯ!!! ТЫ СЫШИШЬ МЕНЯ?!!! ВОЗВРАЩАЙСЯ!!!