5.
Красный свет ударил мне в глаза с такой силой, что пришлось закрыться руками. Странно, чем больше успокаивалась боль в глазах, тем отчётливей я начал различать в мерном гудении огня равномерные удары. Эти стуки становились интенсивнее и множились. А открыть глаза всё ещё было больно. Я отнял руки от слезящихся глаз и увидел смутно проявляющиеся тени. Я уже понял, что в этом месте не следует ничему удивляться, но то, что увидел, ввело меня в ступор. Вокруг летали части человеческих тел: руки, ноги, головы, туловища, стопы, кисти. Из оцепенения меня вывел неторопливо пролетающий нос. Они ударялись о стены, пол, потолок, что и было причиной ударов. Ни одна деталь не останавливалась, замедляли ход, но продолжали движение. Словно ими кто-то жонглировал.
В этой комнате всё было залито красным светом, и он пульсировал в такт движения «предметов». От всего этого у меня начала кружиться голова. Случайно бросив взгляд себе под ноги я понял, что пол находится в полуметре подо мной. И что мне здесь делать? Дверь, в которую я вошел, пропала, за то у боковой и противоположной стены находилось целых две.
Было похоже, что над ними так же были огненные знаки, но всё и так было красное, так что мне могло и показаться.
А забавные всё же пазлы летали вокруг. У меня в детстве был конструктор. Было интересно, но эта модификация была интересней.
Я насчитал порядка семи летающих туловищ. Разных – мужских, женских. Но голов было восемь, а рук сорок. Странная математика.
В верхнем правом углу я заметил симпатичную голову, которая всё пыталась пройти сквозь потолок. Странно (хотя, что значит странно), эта голова кого-то мне напоминала. Кого-то из старательно забытого прошлого.
Но впрочем, девичье лицо было вполне себе ничего.
Я решил попробовать добраться до него. Шагать, в пространстве с отсутствующим полом показалось глупым. Но, что если попробовать оттолкнуться от того места, на котором я висел?
Должно быть, со стороны это выглядело эффектно: человек висит в воздухе, вдруг приседает и старается подпрыгнуть. Получилось. Я не быстро, но поплыл по воздуху. Рефлексам я начал грести, и опять получилось – движение начало ускоряться. Мало того, я тем самым сумел контролировать направление движения. Какой необычный бассейн.
Как только я начал двигаться по направлению к выбранной голове, мне на встречу начали попадаться остальные «детали» человеческого облика.
По началу, я осторожно отстранял их, но когда эти «атаки» стали интенсивнее и сильнее, я перестал церемониться. Одна голова летела на меня с явным намерением укусить. Но нож, который я ещё при входе убрал в карман, мне не хотелось доставать – хоть это и отдельные части, но не могу я ударить человека чем-либо кроме руки.
Отбиваясь от нападений мне не так-то просто было удерживать свою траекторию.
Мне это всё стало уже надоедать, когда я добрался до противоположной стены. Тут я оказался в относительном спокойствии. Предметы продолжали носиться по комнате, то ли искали меня, то ли уже не могли остановиться. Они ударялись друг о друга, иногда калеча и деформируя свой внешний вид.
Я взглянул наверх. Голова, за которой я летел, находилась всё там же. Что за упёртость? При помощи стены взобраться было проще, чем махать руками, и я быстро оказался под потолком.
На меня взглянули глаза похожие на изумруд. Постойте, так в глазницах действительно изумруды. Определённо это лицо мне кого-то напоминало, но кого же? Вьющиеся волосы, как в воде, лежали на воздухе. От частых попыток пройти сквозь потолок, лоб и левый глаз были украшены синяками.
Я попытался дотронуться до головы. Первым движением она шарахнулась от меня. Я оставил протянутую руку. На кошках же это срабатывало. Они посмотрят, принюхаются, да подойдут потереться о ладонь.
Так и произошло. Настороженный изумрудный взгляд, начал меняться, и может мне показалось, но постепенно проступали человеческие эмоции. Даже чистый зелёный цвет исказился, и к нему добавился ещё и коричневый оттенок.
Голова подплыла к моей ладони. Предметы в комнате стали носиться ещё быстрее. Если бы в момент касания головы меня, вместе с ней не затянуло, что было полной неожиданностью, в дверь, находившуюся подо мной, я бы, наверное, увидел, как они все разбились в лепёшку о стены.