Командиром хозяйственного взвода части, казалось, всегда был прапорщик Данильченко. Хороший хозяйственник и расторопный командир, он был на хорошем счету у командования. В казарме, где располагался взвод, идеальный прядок, а подчиненные всегда при деле. Автомобили взвода на ходу, поблескивают свежей краской в автопарке.
Время у Данильченко, при всей занятости, находилось даже для личных увлечений. Ну, ладно бы, увлекался фотографией. Но любил Иван Степанович, иной раз, своим бойким пером свои впечатления о службе на бумаге изложить. В заметках. И посылал их в редакции газет. Публиковали. Часто бывало, отредактируют заметку до неузнаваемости.
Но, что главное, подпись под заметкой-то его, Данильченко. А следом, глядишь, почтовым переводом квитанция с гонораром приходит.
Не велики деньги, сущие рубли, но если соединить со славой внештатного корреспондента, в масштабах воинской части, которой командовал его земляк подполковник Проценко, уже кое - что.
Слава и деньги.
Всё так бы и шло, год за годом по накатанной колее, тихо и спокойно.
Только этим летом вся часть выехала на плановую подготовку в летний лагерь. На полигон.
Вокруг бескрайние поля, овраги, речки, рощицы и луга. Зверья там разного было не счесть.
А у командира части подполковника Проценко была своя страсть. Одна, но испепеляющая – охота.
Любил он ее самозабвенно. Не меньше, а может быть и больше службы.
Чуть соберется перед совещанием кружок офицеров, и хочешь - не хочешь, выслушают пару – другую разных охотничьих историй от командира. Особенно гордился Проценко немецким охотничьим ружьём Зауэр три кольца.
Вот это ружьё и взял с собой в поле командир. И не удержавшись от соблазна, сходил на охоту.
В тот раз в честном поединке он метким выстрелом завалил огромного кабана. Тушу того кабана, конечно же, пришлось вместе с поваром прапорщику Данильченко разделывать. Ему же довелось много раз и подробности той охоты выслушать. В цветах и красках.
Не выдержала тогда душа внештатного корреспондента, наплыва свежих впечатлений и его перо опять бойко забегало по бумаге.
Заметка так и называлась: «Удачный выстрел». В этой заметке, по свежим следам, Иван Степанович описал богатую природу края, чудную прелесть раннего туманного утра и просторные охотничьи угодья вокруг.
Плавно перешел к увлечению своего командира части, которое помогает ему снять напряжение после боевой учебы. Не пожалел красок Иван Степанович, описывая, как долго выслеживал матерого зверя командир его части подполковник Проценко. И в самый опасный момент свалил точным выстрелом прямо в сердце! А полосатые свинки разбежались вокруг по полям.
На этой мажорной ноте прапорщик Даниленко закончил заметку, вложил в конверт и отправил в адрес редакции газеты. И, с чувством исполненного журналистского долга, стал ждать результата.
В редакции газеты эту яркую и полную непосредственных впечатлений заметку отметили, отредактировали и опубликовали. Но малость недосмотрели.
Сначала всё было хорошо. Заметка нашла своего неравнодушного читателя и в редакцию стали поступать многочисленные отклики. И не только положительные.
- Как же так, - возмущались иные дотошные читатели, - охота в это время года запрещена законом. А в это же время доблестные командиры занимаются браконьерством! И ещё гордятся этим? Разве может офицер нашей армии, тем более командир, не соблюдать законы государства?
Шум поднялся большой.
Можно опустить подробности того, как качнулась почва под ногами командира части. Сколько же ему пришлось давать объяснений своим вышестоящим командирам и отдельно в партийных инстанциях!
После этих "разборов полётов" командира за прапорщиком прибежал запыхавшийся с испуганными глазами посыльный из штаба.
- Товарищ прапорщик, вас срочно вызывает командир, - не переводя духа выпалил он.
- Зачем?
- Не знаю, но очень срочно!
Томимый нехорошим предчувствием прапорщик заспешил в штабную машину.
- Ну,- ещё с порога грозно спросил его командир, его брови сошлись на переносице, а правая бровь стала горкой, что было признаком сильного гнева, - дописАлся?
- Да я... видимо...- пролепетал не на шутку испуганный командир взвода.
- Видимо - невидимо! Видимо - невидимо развелось вас тут, писак, вокруг, - дал выход своему гневу командир.
- За порядком и дисциплиной следить некому, вопросами боевой подготовки никто не занимается! Разболтались тут все. Чернильницы ходячие...
Прапорщик смекнул, что его объяснения сейчас никому не нужны.
И с покорным, кротким видом ожидал конца экзекуции, глядя, как случайно залетевшая муха отчаянно жужжит и бьётся о стекло командирской машины в своем стремлении вырваться на свободу.
С той поры громы и молнии посыпались на поникшую голову командира взвода, как из рога изобилия. А клеймо «Писака» стало оценкой его журналистского таланта при каждом построении. Все стоявшие в строю опускали глаза и улыбались, зная истинную причину командирского гнева.
Ивану Степановичу этот урок надолго отбил охоту к литературным упражнениям на тему службы. Наверно поэтому говорят, кто в армии служил, тот в цирке не смеётся.
Отделался подполковник всё же на удивление легко, только выговором по партийной линии. Грешок списали большей частью на богатую фантазию и склонность к преувеличениям у писателей.
Командира части всё же простили, но перевели с повышением к новому месту службы, куда-то в таёжные места.
Но и годы спустя, собравшиеся вместе офицеры той части, чтобы посмеяться и скоротать службу, просили прапорщика Данильченко:
- Степаныч, а расскажи-ка ты нам, про свой «Удачный выстрел»!
Иван Степанович немного морщится, вздыхает, но потом рассказывает эту историю каждый раз с новыми подробностями.