Не судьба
По молодости я не верил в судьбу. В судьбу верят темные, малограмотные люди. А нам в нашей стране открыты все дороги, твоя судьба – в твоих руках.
Чтобы поощрить ведущих научных сотрудников нашего молодого НИИ, высокое начальство выделило нам четыре «Волги», - те самые, с бегущим серебряным оленем на капоте. По решению парткома, профкома и администрации одна из них досталась начальнику лаборатории, кандидату наук Лоскутову. Кстати, кандидатов наук в свежей фирме насчитывалось пока ровно четыре человека.
Когда все формальности остались позади, Лоскутов усадил в новенький лимузин всю свою семью: жену, тещу, сына, дочь, - и осторожно двинулся по пустынному в те годы Чуйскому тракту. Мотор ровно гудел, ветел свистел в полуоткрытых окнах, семья Лоскутова бурно выражала эмоции, в основном, положительные. Так продолжалось сорок километров. Впереди показались Сростки, - еще ничем не примечательное село, на которое через двадцать лет обрушится всесоюзная слава Василия Шукшина.
Стояло довольно раннее утро, и в Сростках хозяйки выгоняли своих коров в стадо. Коровы вообще очень любознательные существа, а алтайские – особенно. Они останавливались и провожали «Волгу» завороженным взглядом. Останавливались они, как правило, прямо посреди дороги. Лоскутов ехал очень медленно, сигналил изо всех сил, но коровы стояли у него на пути, рассматривали редкостную новинку техники и не собирались пропускать его. Водительского опыта у Лоскутова, прямо скажем, не было никакого, и он весь изнервничался, пока со скоростью дряхлой старушки пробирался сквозь село.
Но вот он проехал центр, улица впереди была пустынна. Он немного прибавил газу. И в это время из калитки расположенного чуть впереди дома вышла еще одна корова. Она увидела «Волгу», восторженно взбрыкнула всеми четырьмя конечностями, взмахнула хвостом и кинулась через дорогу, прямо под колеса «Волги». Естественно, неопытный Лоскутов затормозить не успел. Удар пришелся корове в самое опасное место, под левую лопатку. Корова упала, и ее коровья душа покинула бренное тело.
Лоскутов выскочил из машины, подошла хозяйка, собрались соседки, поднялся шум. Раздавались трагические возгласы о кормилице, поминались пьяницы за рулем, которые с утра зальют глаза и прут куда ни попадя, осуждались городские интеллигенты, которые деньги гребут лопатой и могут купить дорогущую легковушку. Лоскутов уловил момент, когда крики немного стихли и предложил хозяйке пройти к ней в дом, чтобы поговорить. Та немного покричала, но согласилась. В доме разговор пошел совсем в других тонах. В итоге Лоскутов оставил в доме хозяйки погибшей коровы заложницей свою супругу, свой паспорт, а сам помчался назад в город за деньгами. Смерть коровы обошлась ему в тысячу рублей, еще сталинских, - эта сумма в полтора раза превышала стоимость живой коровы.
Лоскутов успокоился и занялся ремонтом капота, правого переднего крыла, бампера и обрешетки радиатора новенькой «Волги». Он уже и думать забыл о коровьей хозяйки, но та его не забыла. И вот Лоскутов получил повестку в суд по поводу причинения смерти крупному рогатому скоту путем наезда на него легковым автомобилем «Волга». Обращения Лоскутова к совести советской крестьянки положительного результата не дали, свидетелей их сделки на нашлось, кроме жены Лоскутова, а советский суд не признавал таких свидетелей. По решению суда Лоскутов заплатил пострадавшей хозяйке за гибель коровы еще восемьсот рублей, да восемьдесят рублей судебных издержек. Поскольку суд проходил по месту происшествия, то судья и народные заседатели лишили Лоскутова водительских прав на один год.
Все проходит, сказал многомудрый Соломон, прошел и год лишения. К этому времени Лоскутов освоил рихтовку, шпаклевку, грунтовку и окраску деталей кузова «Волги», и теперь его лимузин снова выглядел как новенький. Он усадил в машину супругу и детей, - теща категорически отказалась ехать с водителем-неумехой, - и снова тронулся в путь по Чуйскому тракту навстречу красотам Горного Алтая.
В те годы Чуйский тракт использовался, в основном, для перевозки грузов в Монголию и обратно. Грузы перевозила организация Алтайвнештранс, в народе – Дикая дивизия. Как раз недавно Алтайвнештранс получил новенькие ЗИЛ-130, и представители Дикой дивизии с восторгом гоняли по тракту с предельной скоростью, которую обеспечивали двигатели. Гоняли они, как правило, посреди дороги, поскольку привыкли к пустынному тракту. А чтобы скрасить дорожную скуку на шестисоткилометровом пути, они периодически подбадривали себя чем-нибудь горячительным: водкой-«сучком» под красной сургучной головкой, медовухой, спиртом-сырцом с Бийского спиртзавода, а то и простым картофельным самогоном, от которого, как известно, человек быстрее всего перестает соображать.
Впереди нашей "Волги" показались Сростки. Супруга забеспокоилась.
- Если опять будет стадо, ты остановись. Лучше переждем.
Но до Сросток они не доехали. Навстречу в клубах пыли стремительно двигался лесовоз, - прямо посредине дороги. Лоскутов притормозил и взял правее, к самому кювету. Лесовоз поравнялся с ними, Лоскутов увидел широкую улыбку на небритом лице водителя. И тут что-то тяжелое с грохотом обрушилось сверху на крышу «Волги». Крыша прогнулась, придавила голову Лоскутова, зазвенели осколки стекла, сзади закричали перепуганные дети, справа завизжала супруга. Лоскутов затормозил, остановился и хотел вылезти из машины, но дверцу заклинило.
Лоскутов осторожно вытащил остатки разбитого стекла из дверцы и с трудом вылез через этот проем на дорогу. Впереди по-прежнему лежали Сростки, позади в сторону Бийска быстро удалялся лесовоз и с него на дорогу сыпались бревна. Водитель этого не замечал и упорно вел машину к ведомой лишь ему цели. Вскоре лесовоз скрылся за поворотом. Только тогда Лоскутов увидел, что на крыше его «Волги» уютно лежит тяжелое, длинное бревно. Оно продавило в крыше глубокую ложбину и теперь не хотело покидать новое лежбище. А все стекла у «Волги», изготовленные из закаленного сталинита, рассыпались в мелкую, белую крупу.
Когда улеглись первые бурные эмоции, более энергичная супруга пошла в Сростки искать гаишников, чтобы составить протокол. Но даже у нее ничего не получилось. Пост Гаи в Сростках оказался запертым, и сельчане объяснили городской даме, что гаишник Володька третий день лежит пьяный, - его сосед выдает дочь замуж, и Володька сильно перебрал. Милиционер отказался составить протокол, потому что это не входит в его обязанности. Телефоны в то время не обеспечивали быстрой связи даже в пределах одного административного района.
Судья в Сростках отказался принять заявление Лоскутова, потому что свидетелей не было, а мало ли что можно сочинить, - бумага все вытерпит. Лесовоз давно бесследно исчез за горизонтом, рассыпанные бревна быстренько подобрали проворные сельчане, утащили даже бревно с изуродованной крыши «Волги». У машины оставался Лоскутов, он обрадовался, когда два мужика с трактором «Беларусь» предложили ему снять тяжелое бревно с «Волги». Он даже помог им, а мужики прицепили тросом бревно к «Беларуси» и уволокли к Сросткам последнее вещественное доказательство.
Бийские правоохранители тоже ничем не могли помочь автовладельцу. Лоскутов дошел до начальника горотдела Гаи, но тот лишь посочувствовал ему и добродушно посоветовал признаться, что никто в его беде не виноват, что Лоскутов сам по неопытности опрокинулся на «Волге» в кювет и покалечил машину.
На этот раз никто не лишал Лоскутова водительских прав, но ремонт «Волги» занял всю зиму. Пришлось привлекать на помощь народных умельцев из гаража соседнего завода с пневматическими домкратами и сварочным аппаратом. К счастью, в том же гараже оказалась термокамера для полимеризации лакокрасочного покрытия. К очередной весне «Волга» сверкала свежим полированным покрытием и выглядела как новенькая, только все четыре дверцы открывались и закрывались с большим трудом.
И вот в солнечный и теплый весенний день семья Лоскутовых,- естественно, без тещи, - снова погрузилась в автомобиль и двинулась по Чуйскому тракту в сторону Сросток, в сотне километров за которыми лежали непревзойденные красоты Горного Алтая. До самых Сросток они увидели всего две встречные машины. Первой оказался безобидный раздолбанный колхозный Газ-51. Вторая попалась им у самых Сросток. И это опять оказался зловещий лесовоз, который мчался в клубах пыли с головокружительной скоростью посреди дороги им навстречу. Супруга судорожно вцепилась в плечо Лоскутова. Лоскутов затормозил и остановился, наполовину съехав в кювет. Водитель и пассажиры «Волги» с побледневшими лицами смотрели на стремительную машину из Дикой дивизии и молили Бога о милосердии.
Господь услышал их безмолвные моления, но, видимо, только наполовину. Лесовоз с грохотом промчался мимо, но от прицепа отделилось колесо и со страшной силой врезалось в серебристую обрешетку радиатора «Волги», как раз в том месте, где красовался стремительный никелированный олень.
Когда изуродованную «Волгу» на трейлере из гаража НИИ доставили в Бийск, Лоскутов пошел в партком и попросил передать его лимузин следующему из очереди на приобретение личных автомобилей.