Бог создал нас по образу и подобию своему...
Черная, густая темнота за окном и яркие, искусственные, сочные точки фонарей и вывесок, окон, фар машин сегодня были ровно такими же, как и во все другие ночи – словом, город, как уставший и ленивый зверь, так же дышал, и двигался, и жил. На темном небе за стеклом – такая же яркая и кажущаяся искусственной луна, похожая на дырку, которую проткнул на черном холсте какой-нибудь великан.
Мне вдруг вспомнилась разбитая асфальтовая дорога в деревню, когда небо было серое, дымчатое и тяжелое. И тогда мне впервые показалось, что ткань – серая и тонкая – была накинута на осенний потолок. И вот, посреди этой однообразной картины безоблачной выси – дырка, в которую тускло и скромно светит солнце, тоже словно окутанное прозрачной шалью.
«Вот как…» - подумала я , - «Вот как ты , Бог, смотришь за мною, за всем, за этой трагической комедией нашей жизни. А я еду в старом, дребезжащем полупустом автобусе в такую же старую, тихую деревню, и тебе может и дела до меня нет – ты пальцем в ткань, и смотришь за кем то, изредка на меня поглядывая, и никто тебя не видит, потому что все живут, упершись глазами в асфальт и стены, но не глядя в небо. Или может ты смотришь за мною, а я тебя
вдруг подглядела, поймала и разгадала».
Вдруг – словно и впрямь Бог смотрел и понял .что его увидели – та дырка затянулась, полностью закрыла и так тусклое солнце-глаз, оставив лишь прозрачный желтоватый кружочек. А через минуту над и под кружочком нарисовались две дуги, и еще дуга сверху – веко - и впрямь око над полями. Сижу на жесткой, покрытой жесткой кожей сидежке советского автобуса и улыбаюсь, смеюсь своей глупости и этой волшебной странности мира. Ты смотришь, ты всегда смотришь и будешь смотреть на эту пьесу жизни, твое излюбленное развлечение и обременение, и , порою кажется ( а детское воображение всегда удивительно просто и реалистично), говоришь: «А что же ты сделаешь? Скажешь? А вот завтра я тебе вот что подкину – что тогда?» И ты все видишь, все знаешь, но никто не замечает этого – ни я, ни кто-то другой, т.к. мы идем, свесив головы, и даже не замечаем столь прекрасного неба со столь загадочным, задумчивым и любопытным взглядом.