1й вариант рассказа – «Постараюсь дожить» завершён в 2008
1я публикация на Проза ру 2015 05 02 - ко Дню Победы
Если вы читаете текст повторно,
он может быть уже немного другим,
т.е. фрагментарно изменён и дополнен, найденные ошибки исправлены;
см. выше дату "ближайшей редакции".
Лидия Кузьмина-Сапогова
ДОЛКАП и НОВЭРА
Моим дорогим
прадедушке и прабабушке
Димитрию и Наталии,
погибшим в ленинградскую блокаду,
с любовью и грустью
посвящаю
"Не увидимся мы,
Это главный вопрос".
Пьер Клодель «Баллада о главном вопросе»
"Пиши – прошу я одного…
Мне эти письма будут милы
И святы, как цветы с могилы,-
С могилы сердца моего"!
Николай Некрасов «Прощанье»
«А не то рвану по следу —
Кто меня вернет? —
И на валенках уеду
В сорок пятый год.
В сорок пятом угадаю,
Там, где — боже мой! —
Будет мама молодая
И отец живой».
Геннадий Шпаликов
Здравствуй, Эра!
Любимая Эра!
Пусть это письмо дойдет до тебя.
Ты прочтешь и, может быть, успеешь ответить.
Это я - Долик, Долкап.
Хоть бы ты не забыла меня!
Не может быть, говорю себе, невероятно, чтобы те дни стерлись из твоей памяти.
Уходящая зима сорок пятого, городок, где мы встретились, были счастливы. И так случайно, нелепо потеряли друг друга.
Эра, милая, я искал тебя годы.
Потом - апатия, смирился, привыкал жить с мыслью, что не найду никогда, хватит рвать душу.
И вот в другом веке, в другой стране - теперь, когда неуклонно превращаюсь в растение и лежу, приговоренный, получил драгоценный подарок: успеть сказать…что? Как люблю тебя по-прежнему. Это главное. Успел!
Как желаю тебе счастья, желаю легко и умиротворенно уйти в свой час - это важно в восемьдесят с гаком, молодые не поймут, и не надо им, всему свой срок. Сказать, что десятилетиями ты была со мной, рядом, всегда. Успел!
Почти ничего не знаю о тебе сегодняшней – раз есть внуки, значит, был ребенок (дети?), наверное, муж. Еще не так давно это известие пробудило бы ревность, бесправную обиду, но сейчас я уж наполовину в мире ином – «в любой день», сказал врач родственникам, я случайно слышал.
И не боюсь. Мой век оказался долгим. Дела завершены, близкие устроены.
Надеюсь лишь, что ты была счастлива, и сейчас у тебя все хорошо - насколько это мыслимо.
Жизнь продолжалась – «с её насущным хлебом, с забывчивостью дня». Дикая боль утраты отступила, затаилась (а у тебя?), не прошла – у меня не прошла, Эра. И были минуты совсем черного отчаяния. Потом душевное оцепенение. Потом…
Эра, я был женат и даже по-своему счастлив, прости, моя супруга…любил и ее, крепко, но по-другому, не как тебя. Так бывает, бесполезно объяснить тому, кто не испытал.
Она не осуждала бы меня за чувство к тебе, если б узнала. Она бы поняла. Не говорил. Ее уже нет. Есть дети, внуки – родные во всём и тоже понимают. Тут повезло. Теперь я им рассказал. И это они, наконец, отыскали тебя.
«Господни мельницы мелют медленно…»
Любовь к тебе хранил в сердце, оберегая тайник, свое сокровище, и пришло время, когда считал, что похоронил, осталась лишь для одного меня дорогая могила памяти, на которую, уединяясь, мысленно прихожу с цветами воспоминаний - оплакивать потерю и благодарить ЕГО за то, что мою жизнь осенило крыло настоящей любви.
Как высокопарно, по-книжному…и сам не выношу пафоса, но сегодня пишу без цензуры – ведь правда, именно это думаю, чувствую! Как выразить, что пережил, найти незатертые слова, сказать просто? У последней черты – неисповедимы пути! но я же верил! - могу обратиться к тебе живой… воскресшей, а мысли смешались…сколько речей я готовил, когда всерьёз надеялся свидеться. Теперь спешу, не складываются фразы, некогда их обдумывать, выстраивать и приглаживать.
Помнишь, как мы хохотали, познакомившись? Подобралась парочка с интересными именами! Меня в бурные двадцатые назвали Долкапом – «ДОЛой КАПитализм», а тебя «Новэрой» - «НОВая ЭРА»! Для близких – Долик и Эра. Твое имя еще ничего, красивое. А мне досталось насмешек, и детям моим из-за такого отчества. Особенно на тысячелетнем рубеже, в эпоху перемен.
Помню, что тайно ты крещена Наталией. И я крестился после войны – как Димитрий, теперь ты знаешь, сможешь поставить за меня свечу и помолиться, если... Но обращаюсь к тебе, как тогда, ведь при встрече ты назвалась Новэрой. И ведь найти тебя сейчас – при всех-то возможностях теперешних - помогло таки твоё редкое имя.
Какие мы были зеленые. Какие наивные… Эти слова, опять же, повторяют, конечно, все, вспоминая свою весну – каждый словно впервые. А мы вместе со своей захватили кусочек той - исторической, единственной весны, когда близкая победа заливала светом темноту ужаса вокруг. Да, так! Не просто громкие слова! До сих пор – даже родным – не могу открыть, свидетелем чего мне выпало быть, расспросы – острый нож. Вспоминать отстранённо выше человеческих сил. Не осуждаю тех, кто сломался, топит те воспоминания известным способом: запас прочности у каждого свой - величина конечная. И у меня были периоды… когда выбор: отключиться и кое-как пережить или уйти совсем. Не втянулся, в заслугу это себе не ставлю – подоспела помощь.
А мне открылись ох не все круги тогдашнего земного ада, лично знаю тех, кому было многажды хуже. И ведь я-то встретил тебя – не было бы счастья…
Как оно закружило - счастье молодой взаимной любви в конце проклятой войны, на гребне надежд – своих и страны. Нет сомненьям: боль позади, заживают раны, дальше – вместе, навсегда.
Были беспечны. Не пришло в голову договориться, как найти друг друга, если случится непредвиденное. Вот, например, в том фильме – «В шесть часов вечера после войны» - знаешь. Кино! Пройдя столько страданий, кто хочет думать о плохом? Ему не было места в нашем сияющем мире. Глупо корить себя – тогда мы парили, о горьком опыте хотелось забыть напрочь. И не ждать горя нового. Хватит!
Ты сама была воплощеньем Весны, я помню тебя, вижу, мог бы нарисовать. Больше разговоров взахлёб, чем поцелуев – и оказалось, что так мало знаем. Не подстраховались. Я, мужчина, уже немало повидавший на фронте, должен был подумать, виню только себя. Война металась загнанной, разъяренной тварью, нанося последние раны…убивая. Она оторвала нас друг от друга внезапно, жестоко. Тогда я жил надеждой, потом – верой. И всегда – любовью.
Эра, не знаю, что принесет тебе это письмо. Возможно, ты никогда не возьмешь его в руки... Все держится на паутинке. Моя внучка пошлёт его твоему внуку, он обещал подготовить тебя и отдаст письмо, если сочтет возможным. Может быть, ты тоже больна и шок был бы губительным. Или в семье… не буду говорить обо всём, что мог бы предположить.
Господи, я ничего не знаю. Для меня потрясение стало спасительным, я отвернулся от бездны, в которую уже смотрел. Нет времени ждать, выяснять, могу не успеть. Пусть решат близкие, оберегая тебя, думая лишь о твоём благе, направляемые ЕГО рукой. Я верую, Эра, знаю, что все равно встречу тебя. Наверное, на этом надо бы успокоиться, смириться, но пока мы здесь и, возможно, свыше решено наградить нас радостью последней земной встречи? ОН дал нам разум и чувства и, может быть, даст силы, поддержит – чтобы здесь и сейчас. Живым - жить и надеяться. Я надеюсь, собрав оставшиеся силы, кто осудит меня?
Мне снова девятнадцать. О подлинном возрасте напоминает тело. Нет никого, кто помнит меня молодым, все ушли. Только ты.
Как поступишь, если прочтешь? Почему-то уверен: не забыла. Иначе не могу. Если действительно не забыла и…не разлюбила, то…
Знаю: женщины боятся таких встреч, желая остаться в памяти любимого юной. Рад бы увидеть тебя всякой, клянусь, не выйдет: почти лишен зрения. И если мы…увижу тебя смутно, в дымке. В тумане памяти…
Смешно, позор, сознаюсь - тоже трушу: увидишь меня - испугаешься. Мало что осталось от бравого вояки через шестьдесят с лишком лет, почти ничего, если честно. Кроме души.
Но к встрече готов.
И теперь не столь беспечен, могу мыслить практично.
Если захочешь свидания – я не могу приехать никак, увы… пополз бы, но…
Мои внуки согласны привезти тебя к нам, оплатить дорогу, прости за прозу жизни, родная. Это важно в наших реалиях, знаю, как богаты ветераны, и ты живешь так далеко.
Телефон?…слышу неважно. Согласен и так, но кому-то придётся помочь нам понять друг друга. Решай ты, Эра.
Если не хочешь, не можешь – не говори о причинах, выбирать тебе, прошу одного: напиши.
Ожидание весточки поможет мне задержаться, Эра, я постараюсь дожитьэ Получив письмо, будто встречусь с тобой наяву – помню всю: облик, голос, запах. Ты встанешь передо мной и, читая, буду слышать тебя по-настоящему.
Еще. Самое трудное для меня.
Вдруг написать тоже не сможешь…или не захочешь. Не знаю почему, вероятных причин не перечтешь, очень тяжело об этом думать.
Не терзай себя. Приму твою волю, не упрекну.
Может быть, передашь несколько слов…
Не могу перечитывать, не хватает духу, хоть и вышло путано, неполно. Сколько еще хочу сказать и узнать о тебе! Нет времени. Спешу отправить.
Будь благословенна, любовь моя. Благодарю тебя за каждый миг, что мы провели вместе. Успел сказать главное: люблю. Постараюсь дожить. Дождаться.
До свидания.
А если…тогда «прощай».
Твой вечно – Долик (Долкап)
===========================
Примечания автора
*В 1м варианте - "Постараюсь дожить"
опубликован в журнале "Вологодская литература"
№6-2009
==================================================