Самолёт тут упал, именно тогда, когда я заплатил за билет до Бишкека, как-бы мне намекая.В этой связи расскажу, как можно короче, кого я из себя являю и насколько опасно ко мне приближаться. Я совершенно не вру, здесь есть люди которые это вполне знают, знают и меня и чтобы со мной не произошло - не удивляются.
Как-то давно, ко мне в Германию, приехала погостить мама, обратно в Бишкек мы собрались вместе, захотелось мне прогреть больную спину на Иссык-Куле, хотя не вышло, у меня ничего никогда не выходит. Летели мы с пересадкой в Москве.
Вылетать должны были с аэропорта Франкфурта, что в четырехстах километрах от нашего городка, а добираться до него решили на поезде. Сначала ехали до Ульма, где родился Эйнштейн, что-то около сорока минут на местном паровозе, а оттуда, на очень быстром и модном, в сам Франкфурт.
Билеты взяли с хорошим запасом по времени, потому-что ехал целый я и надо было это учитывать, но не помогло. Местный паровоз загорелся на полпути, его тушили, бегали пожарные, лили что-то пенистое, и мы опоздали на быстрый и модный в Ульме. Не совсем опоздали, я даже успел прикоснуться к нему руками, но он шустро убежал.
В принципе страшного ничего, для этого и бралось время с запасом, и через несколько часов мы прибыли во Франкфурт к самой регистрации.
Отстояли очередь, я уже собрался подавать паспорта, но вдруг заиграла сирена и прям в зал ожидания въехали броневики и вежливые люди в масках с автоматами разогнали всех на улицу, так как в зале был замечен подозрительный чемодан без присмотра, оставленный кажется арабом.
Интересного ничего, через час примерно опять всех пустили назад, я даже хотел успеть на регистрацию самым первым, но не вышло - паспорта и билеты забыл на улице около урны с окурками и пока искал, мы оказались в хвосте вторыми от конца.Когда подал билеты и паспорта снова, то нас в самолёт не пустили, в Москву из Германии отправлялась очень срочная делегация бизнесменов и мест нам не осталось, хотя обещали отправить первым же другим рейсом.
Я помню глаза мамы, она конечно знала, какое чудовище родила, но даже для мамы бывают пределы терпения.
Ждали мы часов девять, в Москве нас должна была встречать сестра, она попросила отзвониться, как полетим, но телефон, по законам жанра, сел и мы полетели следующим рейсом запросто, без предупреждений.
Летели хорошо, даже спали и ели, но вот Москва меня встретила неприветливо.
Времена те были неспокойные, с террористами, все их боялись и было почему. А у меня, между нами, лицо не совсем славянское, и некоторых бдительных агентов спецслужб это волнует и тревожит. Тем более в паспорте, я почему-то без бороды и очков, а в жизни всегда бородат и в подозрительных салафитских очках. Нет повода не арестовать и не допросить строго.
Арестовали, допросили, досмотрели, заглядывали в носки и туфли, а еще в такие места, где по их мнению можно спрятать разрушительную бомбу, но я рассказывать о них не буду - стесняюсь. Спас меня тогда русский язык, который чуть лучше, чем у чеченского террориста - отпустили, но не извинились.
Жили мы потом с мамой в Москве двенадцать часов в гостинице, я зарядил телефон, позвонил сестре, они не замедлили прибыть и муж сестры, человек интеллигентный, сдерживая свою любовь ко мне сказал, чеканя каждую букву: "Аркаша, если-бы ты приехал вовремя, то я бы был крайне удивлён". Хороший он человек, главное не дерётся.
Походили по Москве, душевно поговорили, добрались обратно в аэропорт не без приключений, а когда пришли на регистрацию, то оказалось, что мой билет аннулирован. Покупал я билет себе и маме в одном месте и в один момент, мамин был действительный, а мой аннулировался ровно тогда, когда я за него заплатил. Так, во всяком случае, сказал московский компьютер.
Ерунда, сели мы последними в самолёт, попросили нас только, чтобы я разобрался на месте с Аэрофлотом.
На месте в Бишкеке, в агентстве, оказалось, что под моим именем зареиестрированно пять человек и все аннулированы. Ошибка в программе.
На Иссык-Куль я не попал, сломал пальцы на ноге и ещё меня ложно подозревали в тяжком преступлении.
Не вру, честно не вру, у меня и сестра есть, она подтвердит.