– А помнишь, как мы шли по этому же коридору вместе с Алле?
Марихен остановилась, исподлобья взглянув на Альфреда. Тот криво улыбнулся, хотя ситуация к этому вовсе не располагала.
– Помню, – сдержанно отозвалась Королева и вздохнула. – И без тебя прекрасно помню. Так что давай не будем об этом.
– Ты тоже к нему привязалась, – шепнул Альфред. – Оказывается, даже Червонная Королева…
Марихен резко обернулась, взмахнув рукой, как будто собиралась ударить Альфреда. Белый Кролик только засмеялся, и Марихен опустила ладонь.
– Вот почему ты сейчас здесь, – протянул он. – Ни за что бы не сказал, что у главы Оси, Королевы Воров, тоже есть сердце…
– Я только с вашей компанией такая, – Червонная Королева окончательно смутилась. – Не считай меня настолько… – она внезапно замолчала и приложила палец к губам, прислушавшись. Альфред поднял голову.
В соседнем коридоре слышались шаги.
Марихен и Кролик переглянулись и, не сговариваясь, бросились в ту сторону. Подошвы их сапог гулко стучали по полу. Находившийся рядом человек услышал и понесся куда-то прочь.
– Сто-о-ой! – закричала Марихен, заворачивая за угол. Около поворота, находившегося оттуда в десятке метров, мелькнул силуэт стремительно убегавшего мужчины. Останавливаться, разумеется, он не думал. Альфред подумал о том, как же хорошо, что он уже немного знает переходы и коридоры резиденции.
Никто не попался на пути магу и воровке, пока те неслись за предполагаемым работником Рэйнари. Тот совсем скрылся из виду, и его уже не было слышно.
У очередного поворота Марихен резко остановилась и уставилась куда-то вперед. Альфред моментально похолодел.
Посреди очередного коридора, раскинув руки в стороны, лежал человек. Королева бросилась к нему и села на корточки рядом.
– Амари, – в ужасе выдохнула девушка, расширенными в испуге глазами глядя на пробитую несколькими пулями грудную клетку Амалии. Альфред нерешительно остановился рядом. – Как же… что она тут…
– Она была убита совсем недавно, – одними губами шепнул Кролик. Марихен услышала и взглянула на него. – Герцогиня… как она здесь оказалась? Кто поднял на нее руку, безоружную и не способную сражаться?
– Здесь уже не смотрят, кто способен сражаться, а кто – нет, – сквозь зубы прошипела Марихен. – Она молчала, когда мы обсуждали планы вторжения… она уже задумывала свое!
Альфред наклонился и сложил руки Амалии на груди, вытерев затем засыхающую кровь со своих ладоней о брюки. Марихен молча наблюдала за ним.
– Если это был тот тип, шаги которого мы слышали… – начала она, но вдруг вскочила, расслышав что-то. – Здесь кто-то есть! Идет ближе, ближе… Неужели он?
Альфред выхватил пистолет, то же сделала и Марихен.
– Эй, сэр, – негромко позвал Кролик, – боитесь подойти ближе? Совесть съедает?
Шаги слышались совсем близко к тому повороту, за которым скрылся незнакомец. Альфред прицелился.
– Опусти оружие, умник!
– Рин?.. – обескураженно переспросил Ан’Сетиф. Цетриен преспокойно вышел из-за угла и неопределенно хмыкнул. За его спиной маячил Бартон.
– Ну вот, как заполучил собственный пистолет, готов пострелять при первой возможности, – магистр смерил бывшего подчиненного подозрительным взглядом. – Никакой инфор…
– Президент! – Бартон, только подойдя ближе, рассмотрел, кто же лежит на полу среди пятен крови. Работник ДжиЭмСи резко побледнел и бросился к Амари. – Мисс Мариам… Амалия… кто же мог ее…
Он опустился рядом на колени, совсем не заботясь о чистоте новых брюк, и внимательно вглядываясь в застывшее лицо девушки. Марихен порывалась что-то сказать. Альфред стиснул зубы.
– По приказу Рэйна было убито столько наших, – пробормотал Цетриен. – Теперь и Амари. Я же знал, что эта показная храбрость ее убьет! И сейчас… рванулась вслед за друзьями, даже не разобравшись.
– Так что нам делать? – наконец подала голос Марихен.
– Идти дальше разбираться, – Рейджинальд покосился на Бартона, но ничего ему не сказал.
– Не оставлять же ее тут? – прошептал Марк, поднимаясь. Ему снова никто не ответил. – Да, конечно, я понимаю… Важнее спасти живых, чем позаботиться о мертвых.
– Раз понимаешь, чего спрашиваешь? – раздраженно отозвался Рейджинальд и первым направился дальше по пустынному коридору. Только Альфред заметил, как он еще раз взглянул на тело Амалии.
Все шли молча, прислушиваясь к малейшему звуку. Тишина, нарушаемая только гулкими шагами. В такой тишине каждому хотелось закричать и убедиться, что это реальность, а не сон и не сумасшествие.
Первым шум винта вертолета расслышал Бартон. Он сделал товарищам знак остановиться и прислушался. Шум явственно нарастал. Альфред огляделся по сторонам.
– ДжиЭмСи? Рэйнари? – спросил Цетриен, даже не представляя, кто ему может ответить.
– Неважно, – прошипела Марихен. – Но это не к добру…
Девушка бросилась по коридору к распахнутой двери в какой-то кабинет, остальные побежали за ней. Марихен влетела внутрь и метнулась к окну, указывая вверх.
На высоте этажа пятого медленно-медленно, совсем близко к стене корпуса, летел вертолет, на котором была вычерчена золотая звезда.
– Значит, все же ДжиЭмСи, – пробормотал Бартон.
– Не забывай о предательстве Билла, – предупредил Альфред. – Смотрите, он движется медленно, будто пилот заглядывает в окна и что-то ищет… Кажется, какую-то определенную комнату.
– А если это Уильям и есть?! – последняя выдержка Марихен оставляла. – За ним, сейчас же!
– Сколько еще можно бегать… – проворчал Бартон, но все равно помчался обратно в коридор.
В переходах этого корпуса окон не было, но шум лопастей вертолета слышался отчетливо. Альфред чувствовал, что на эту бесконечную погоню неизвестно за кем не хватало дыхания. Гул становился то тише, то громче, но вертолет не отдалялся от стены.
– Может, пилот ищет открытое окно, чтобы высадиться? – предположила Марихен на бегу. Белый Кролик неопределенно хмыкнул.
Наконец шум стал ясен настолько, что Цетриен, наплевав на тайную слежку, забежал в первую попавшуюся дверь. Форточка была приоткрыта, вертолет замер совсем близко к окну; казалось, пилот раздумывал, стоит ли искать способ через форточку как-то открыть оконный шпингалет или лучше приберечь время.
– Стоп! Остановись! – закричал Рейджинальд. Пилот обернулся и моментально начал нашаривать что-то на приборах. – Рэйн… – мужчина нащупал в кармане лихоцвет. Фольдер плохо разбирался в управлении, и аппарат только-только начал двигаться в сторону.
Альфред вдруг бросился к окну, не обратив внимания на встревоженный оклик Марихен. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы начать заклятие, но вертолет находился уже довольно далеко от окна. Окно разбилось от магической энергии, осколки разлетелись по комнате, едва не задев Белого Кролика. Металлический подоконник, превращенный в тяжелый толстый трос, мгновенно вытянулся, как змея, и зацепился за обшивку двери вертолета.
Рэйн отчаянно перебирал рычаги, трос натянулся, удерживая вертолет на одном месте. Силы мотора не хватало, чтобы его разорвать, а сцепление колдовством сломать было и вовсе почти невозможно. Дверца вертолета распахнулась. Альфред перемахнул через оставшиеся на раме осколки и, не слушая вопли напуганной Королевы, уцепился за трос, пытаясь добраться до вертолета. Цетриен поднял ладонь, готовясь к обстрелу боевыми проклятиями.
– Сумасшедший, – пробормотал Бартон.
– Молчи. Он знает, что делает. Лучше, – Рейджинальд подал товарищу пистолет, – прикрой его.
Альфред подумал, что, если Рэйн еще не достал оружие, значит, что у него его и нет. Это немного приободрило. Парень запрыгнул в кабину, держа на прицеле Фольдера и помня, что обычно огнестрельное оружие пугает куда сильнее, чем сноп магических искр. Стрелять Кролик не собирался, но президент заметно струсил. Альфред прекрасно понимал, что стоять спиной к окну опасно: любой выстрел Бартона, Марихен и Цетриена, направленный в Рэйна, придется в него самого.
– Ненавижу тебя, – с горечью в голосе едва слышно шепнул Кролик. – Ненавижу! – он вдруг размахнулся и ударил Рэйна по щеке. В голове промелькнуло: почему тот не кричит и не сопротивляется? – Вот тебе! За Михеля, за Леона…
– Все? – вкрадчиво переспросил Фольдер, схватив соперника за руку. Белый Кролик запоздало сообразил, что вертолет, ранее принадлежавший ДжиЭмСи, вполне может быть снабжен автопилотом, а в таком случае, если даже летчик бросит управление, вряд ли аппарат упадет.
Вдруг Фольдер за секунду достал из-за пояса нож и полоснул по локтю Альфреда. Тот вскрикнул, отшатнувшись. Бартон остолбенел. Стрелять он не мог. – Я бывший легкоатлет, еще на что-то способен! – Рэйн выпрыгнул из кабины, схватившись за трос.
Альфред сориентировался быстрее. Не обращая внимания на боль, он схватил за руку Рэйна, мешая ему спрыгнуть. В другой руке парень крепко сжимал пистолет. Фольдер болтался, держась одной рукой за трос, как тряпка. Но не выронил нож. Бартон взвел курок, внимательно прицеливаясь. Марихен тоже подняла пистолет, на пальцах Рейджинальда затрещали искры заклятий. С усилием дотянувшись до противника, Рэйн быстро разодрал ладонь того ножом и в ту самую секунду, как Кролик разжал руку, прыгнул вниз, схватился за водосточную трубу, соскользнул до уровня этажа ниже, разбил окно ботинком на твердой подошве и, порвав в клочья костюм и расцарапав руки, заскочил внутрь.
– Смывается, – с ненавистью прошептал Цетриен. – Так, мы должны бежать за ним. Мари, ты тут лучше всех лазать умеешь, помоги Фреду, а то от кровопотери…
Тот устало привалился к креслу пилота, зажимая рану в ладони здоровой рукой.
– Рин, – тревожно и тихо позвала Марихен. – А вдруг яд?..
– Если б лезвие было отравлено, в крови Фреда было бы уже предостаточно яда, – откликнулся Бартон. – Он еще сознание не теряет, значит, нет…
Марихен вздохнула, выбираясь наружу и бурча что-то о том, что не девушкам нужно карабкаться по металлическим тросам.
– Жить будешь? – деловито поинтересовалась она у друга, добравшись до кабины вертолета.
– Не такие уж и серьезные раны, – отозвался Альфред, поднимаясь на ноги. – Кровь уже останавливается. Жить буду. Помоги только добраться до окна, а то совсем рукой двигать не могу…
Несмотря на заявление о том, что Рэйна следует догнать, Рейджинальд не двигался с места, прекрасно понимая, что президента найти уже невозможно. Бартон переминался с ноги на ногу. Альфред облокотился об оконную раму. Все молчали.
Внезапно запищала сигнализация, громко, пронзительно и истерично. Бартон вздрогнул. Марихен поморщилась. Цетриен оцепенел: он был уверен, что со дня первого вторжения ДжиЭмСи в резиденцию Рэйнари оповещательную систему никто не включал!
– Десять минут назад, когда Рэйн разбил окно, – медленно начал Альфред, – сигнализация должна была сработать. Но было тихо. Ее кто-то включил уже после этого…
– Для того, чтобы ее отключить или сломать, нужно добраться до проводов, которые проложены по территории всей резиденции, – продолжил Бартон. – А центр включения?
– Может быть… – Рейджинальд почесал в затылке, – в кабинете Рэйна? Но кому же нужна эта сигнализация, которую около перестраивающегося здания корпорации никто посторонний не услышит?
– В любом случае, туда! – скомандовал Альфред. Лицо его было бледным, как полотно. – Рин, веди…
– Тебе бы, конечно, тут остаться… – тот с сомнением покачал головой, но все же махнул рукой и быстрым шагом направился к двери. Прикованный стальным тросом вертолет так и остался висеть в воздухе. Разбираться с ним времени не было.
***
Со стороны кабинета президента доносились голоса. Цетриен в нерешительности остановился, взглянул на товарищей и прислушался. Один голос явно принадлежал Рэйну, слащаво-неприятный. Второй же был мягким, женским.
– Вирджиния, – определил Рейджинальд, нахмурившись. – Что она там делает?
– Неважно! – вскрикнула Марихен, не заботясь, что ее могут услышать. Она первой бросилась к кабинету и настежь распахнула дверь, а потом остановилась в изумлении на пороге.
Рэйн стоял посреди кабинета, подняв вверх руки. Его опутывали нити магической ловушки. Вирджиния, которая и взяла в плен президента, обернулась. На столе президента валялась какая-то бумага, рядом с ней лежал нож Фольдера. Крышка датчика сигнализации, находившегося там же, была снята, и на ее месте виднелись кнопки.
– Надо же, ты его подловила, – Цетриен усмехнулся.
– Я дежурила у его кабинета с самого начала, – скромно произнесла Мейден. – И не прогадала.
– Что это? – поинтересовался Бартон, подняв бумагу со стола и просматривая ее. – Неужели это и искал Рэйн?
Фольдер упорно молчал. Вирджиния кивнула.
– Прочитай, – предложила она. Фред, Марихен и Рейджинальд столпились рядом с Бартоном, заглядывая в строки, написанные почерком президента:
«Я, президент корпорации Рэйнари, Фольдер Хэмфри Рэйн, сегодня,______, передаю права на владение организацией мистеру_______...»
Дальше никто не читал. В конце текста оставалась строка для подписи Фольдера.
– Зачем это было нужно? – изумилась Марихен. – Рэйн! Говори!
Вирджиния с усмешкой приблизилась.
– На случай, если вдруг мои дела раскроются, – сдавленно сообщил президент, опустив взгляд. – Отказавшись от прав на Рэйнари, я бы мог сбежать куда угодно, даже за границу. Но кое-кто оказался хитрее меня. Доу. Именно он, узнав о документе, начал заглядываться на управление Рэйнари. Недостающие слова и даты должны были быть вписаны моим почерком, так что Джонатан пока не мог ничего поделать. Единственным его вариантом была попытка заставить меня дописать все под дулом пистолета… Он выжидал. Искал союзников в Рэйнари. А пока что… он запрятал бумажку, чтобы я не мог ее уничтожить. Так и не успел завершить дело до конца.
– Его тайник находился… – медленно начал Бартон. Фольдер указал на стену. Марк подошел ближе, заметив, что кусок обоев надорван, и оборвал его совсем. Под обоями находилась приоткрывшаяся фанерная дверца, за которой было пустое пространство. – Эврика! Да, у Доу действительно были мозги. Спрятать документ в кабинете начальника, там, где его никто не догадался бы искать!
Рэйн мрачно кивнул.
– Я проиграл, – хрипло произнес он. – Шах и мат. Король остался один на доске в окружении чужих фигур. Ну, что вы будете делать? Убьете меня?
Цетриен озадаченно взглянул на Альфреда. Тот молча указал на бумагу, и Рейджинальд кивнул. Он подошел к комоду у стены, открыл ящик и нашел еще закупоренную чернильницу и перьевую ручку. Вирджиния щелчком пальцев испарила магическую сеть.
– Садись и пиши, – мужчина с презрением в голосе поставил письменные принадлежности перед Рэйном. – Марк, как там твое второе имя?
– Эрвин, – отозвался тот. – Марк Эрвин Бартон. Ты действительно думаешь…
– Ты единственный человек, способный на это, – Цетриен невесело усмехнулся. – Так, пиши, почти что бывший президент: «Сегодня, шестнадцатого сентября тысяча девятьсот двадцать первого года, передаю права на владение организацией мистеру Марку Эрвину Бартону…»
– Он подчиненный Райнера, – зло проговорил Рэйн.
– Подпишешь документ – не будет его подчиненным.
Ругаясь сквозь зубы, Фольдер открыл чернильницу, едва не опрокинув ее, макнул туда перо и начал писать. Рейджинальд внимательно за ним следил. Наконец Рэйн отложил бумагу и встал.
– Все верно, подпись настоящая, – Бартон взглянул на бумагу. – Вот это я попал… Стать президентом Рэйнари за один вечер – не каждому выпадает такое приключение!
– Я могу идти? – угрюмо протянул Рэйн.
– Пусть будет так, – Вирджиния мило улыбнулась. – Оставляем тебе жизнь. Уходи. Убегай. За границу, если тебе так хотелось. Подальше от Лондона.
– Обрежьте трос.
– Что-что? – переспросила Мейден.
– Обрежьте трос! – гаркнул бывший президент. – Верните мне вертолет, черт возьми!
– О, нет, бедный дяденька не может ничего без краденого вертолета ДжиЭмСи, – Марихен фыркнула. – Идем. Получишь его, так и быть. Только оставь здесь документы и деньги, – Фольдер мрачно взглянул на нее, но молча начал доставать ценности из карманов пиджака.
Вдруг дверь скрипнула и приоткрылась. Все, включая Рэйна, уставились туда, Вирджиния приготовилась взвести курок.
В кабинет заглянула маленькая исцарапанная и насмерть перепуганная Алисия.
***
Алисия была уверена, что навсегда запомнит этот вечер и эту очередную бессонную ночь. Все были уверены, что в утренних газетах уже напишут статьи о переходе Рэйнари в руки некоего малоизвестного Марка Бартона. Сам новоиспеченный президент второй по величине британской корпорации был уверен, что его причастность к Голден Метал Корпорэйшен останется в тайне.
Смерть Амари называли случайностью. Все, даже Леонард, на самом деле с горечью думавший, что он мог бы проследить за наивной изобретательницей, но не справился. Только Алисии были доступны настоящие мысли Амалии в те краткие мгновения, пока в нее летела пуля.
Девочка сидела у укрытого простыней тела на корточках и думала о том, что совсем недавно и представить себе не могла, как же будет относиться к своей жизни Амалия, лишившись телепатического аппарата.
– Она так странно умерла, – шептала Алисия Бартону. – Когда в нее выстрелили, я даже подумать не успела, что сейчас Амари не станет.
– Ну, люди имеют пренеприятное свойство уходить... – Марк рассеянно кивал.
– Лучше пусть они уходят, а не умирают, – насупилась девочка. – А некоторые пусть остаются. Лучше я сама уйду.
– Это как в той старой считалке про десять негритят, – задумчиво пробормотал Бартон. – Слышала?
Алисия помотала головой.
– Ну, сюжет очень простой. Жили-были десять негритят. Так получилось, что они по очереди скоропостижно умирали...
– И потом остался только один?
– И потом остался только один, – подтвердил Бартон. – А потом он повесился.
– А почему?
– Знаешь, я об этом никогда не думал, – мужчина почесал в затылке. – Наверное, ему было очень одиноко...
Алисия тогда не совсем поняла, о чем это говорил Бартон. Осознала это она намного позже.
– А ведь Амалии тоже было одиноко, – бормотала девочка. – Она так привыкла слышать больше, чем другие, и всех понимать без слов... А потом осталась одна в тишине, колеблющаяся и ничего не понимающая.
***
Только когда Цетриен, замявшись, напомнил о лихоцвете, Алисия поняла, что все самое горькое для нее еще не закончилось. Вирджиния сидела, опустив голову, и даже не отреагировала, когда Альфред предложил ей выпить чаю перед дорогой.
– Да что там «дорога», – фыркнул Цетриен. – Лихоцвет, заклятие, переход – а там уже и Столица. Если Эль’Астата не решит над нами издеваться.
– Мне кажется, с нее уже вполне достаточно, – с грустной улыбкой пробормотал Леонард.
Все сидели в гостиной: Алисия, Ан’Сетифы, Бартон, Рейджинальд, Вирджиния, даже Марихен, хотя та все порывалась сорваться с места и куда-то убежать. Молчали, смотрели друг на друга, оттягивая момент прощания. Алисия сжимала в руках чашку с остывшим чаем. Цетриен рассказывал всем какую-то историю двадцатилетней давности – на прощание. Девочка даже не слушала.
– Алисия, – вдруг расслышала она мягкий шепот буквально над ухом. Альфред. Девочка резко обернулась, уставившись на друга. – Нам нужно кое о чем поговорить.
Алисия даже не могла угадать, о чем думает Альфред, и уж тем более ситуация не стала понятней, когда он приложил палец к губам и за руку тихо вывел девочку из гостиной. Цетриен хохотал над своей же шуткой, каждый думал о своем, и того, как Фред и Алисия удалились, никто не заметил.
– Алисия… мне нужно тебе кое-что передать, – шепнул Альфред, протянув девочке те самые заветные часы с облетевшей позолотой. – Марихен в конце концов вернула их мне, но они… должны быть у тебя.
Девочка осторожно, двумя пальцами схватила часы за цепочку, недоуменно глядя на приятеля.
– Те самые часы, которые принадлежали моему отцу. Те самые, которые он обещал отдать лучшему ученику. Те самые, доставшиеся тебе…
– Потому что Эсейе наотрез отказалась к ним прикасаться, – весело докончил Альфред. – Но поверь, тебе они нужнее.
– Нужнее? А… – замялась Алисия, – зачем они мне?
– Пока что не спрашивай. Просто… положи их куда-нибудь в укромное местечко и не открывай.
– Не открывать?
– Откроешь, если… – Альфред взмахнул руками, не зная, как объяснить, – если станет совсем тяжело.
– А станет… еще тяжелее, чем сейчас? – испуганно переспросила Алисия, теребя подол платья. – После смерти Амалии?
– Это на всякий случай, – Альфред тщательно отводил взгляд.
Алисия ничего не понимала. Она разобралась во всем позже, когда разыскивала по всему особняку Марихен, чтобы узнать, не известно ли хоть что-нибудь о странных словах Альфреда, когда натолкнулась на Бартона. Лицо его было белее мела.
– Ты… уже слышала? – медленно поинтересовался президент Рэйнари. Алисия замотала головой, не соображая, о чем он вообще. – Вот… он тебе попросил передать. Именно тебе.
Дрожащими руками Бартон протянул девочке вырванный из блокнота скомканный лист.
– А магистр и Вирджиния уже… там? – сбивчиво поинтересовалась Алисия, разворачивая записку. Бартон быстро кивнул и поспешно отвел взгляд, совсем как Альфред.
«Даже не попрощались со мной», – отстраненно подумала девочка, чувствуя какую-то детскую обиду.
«Дорогая Алисия,
прости за то, что я сейчас совершаю. Знаю, я обещал тебе и Леону оставаться рядом, но долг зовет. Я не могу оставаться в Голденхолле,
А.А.»
– А.А.? – переспросила изумленная Алисия. – Альфред Ан’Сетиф?
– Мы его не отговорили. В самую последнюю минуту… буквально в самую последнюю секунду довершив заклятие перемещения, никого не предупредив, только оставив для тебя записку на столе, вместе с Цетриеном и Мейден вернулся в Коа-Ларру.
Алисия не понимала ничего, все было как во сне: Альфред, обещавший никогда ее не покидать, принимает решение примкнуть к повстанцам у столицы.
Цетриена Алисия бы поняла. Вирджинию – тоже. Они настоящие солдаты, опытные маги, а Альфред – всего лишь новичок Белого Отряда.
– Он же не мог… – упавшим голосом пробормотала Алисия. – Он бы предупредил хотя бы…
– Фред… боялся, что передумает, если мы будем его отговаривать, наверное.
Алисия не могла осознать, что Альфред просто взял и смылся к руинам Столицы. Она помнила, что там погибла Мадейра, там остался Юкон… но сознание полностью отказывалось воспринимать вариант, в котором горечь об убитых оказалась бы для Альфреда важнее привязанности живых.
– А как же Леон?! – вскрикнула девочка. – Он тоже не знал? Как он…
– Он тоже не знал. Алисия… не знаю, как Леон переживет это. Как будто… предательство.
Алисия разобралась, что имел в виду Альфред, когда отдавал ей часы. Он уже тогда все решил, хотя никому не сказал: отправляется к руинам Столицы, на верную смерть.
Алисия бы отпустила Рейджинальда и Вирджинию. Она все понимала: они оба, маги Белого Отряда, изначально всеми силами пытались спасти Коа-Ларру. Альфред… у него была другая цель.
Он следовал по стопам Лионеля. Завершал то, что не сделал он. И в итоге отдал часы его дочери, как будто оставил свой долг перед учителем ей же.
Алисия закусила губу, зло посмотрела на Бартона, взглянула на записку и вдруг, неожиданно даже для самой себя, разорвала ее пополам. Часы все еще лежали в кармане.