Женя Коротков, системный администратор одной из мелких фирм, существующих вообще непонятно зачем и на что даже для самих работников, собирался в долгожданный отпуск.
Не то, чтобы он уработался до нервного срыва, фирма жила по подзабытому, но некогда имевшему место быть, социалистическому негласному принципу: одни делают вид, что платят за работу, другие в ответ делают вид, что работают. В день зарплаты все смеются, как одна весёлая дружная семья.
Просто Жене до одури надоело имитировать бурную деятельность, и ещё, как он считал, ему крупно повезло. Он «урвал» горящий тур по Италии с умопомрачительной скидкой. За две недели ему предстояло побывать в Риме, Тоскане, Венеции и Граце, переезжая из города в город на автобусе.
О Риме и Венеции он владел некоторой информацией, о Тоскане имел представление по мыльному сериалу Андрея Селиванова, а знакомству с Грацем, посредством интернета, он посвятил последние восемь часов рабочего времени перед отпуском. Оказалось, что Грац это не итальянский город, а австрийский.
Женя Коротков был типичным представителем служащих, именуемых в народе «офисный планктон». Уровень современного, полученного им образования сквозь века прозрел гений Пушкина: «Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь…».
Поездка по европейской колыбели правовой цивилизации несколько смазалась чрезмерным употреблением дешёвого кьянти, но всё равно было здорово.
В Риме, по просьбе трудящихся шофёр, усами напоминающий Вилли Токарева, отвёз их на Via Leonina на блошиный рынок Монти.
Женя, бесцельно слоняясь меж крытых прилавков, заходя в лавки и павильоны, отбился от «стаи». Опасаясь заблудиться, он начал пробираться к выходу.
Он вообще не любил все эти хождения по магазинам, посещал их только с какой-либо конкретной целью, а людям, всерьёз воспринимающим шоппинг-терапию, как лечение от стресса, по его мнению, следовало посещать не торговые точки, а кабинет психиатра, не исключено, что принудительно.
Коротков почти выбрался из броуновского движения оравы посетителей, когда его внимание чем-то привлекла невзрачная лавчонка, притулившаяся в какой-то подворотне.
Женя подошёл к лавке, и толкнул звякнувшую колокольчиком, покрашенную в бурый, как запекшаяся кровь цвет, покрытую причудливой сеткой кракелюров дверь. На звук вышел сгорбленный сухой старик, с пронзительными холодными глазами.
- Вuon giorno, Signore, - изобразил он улыбку, обнажив заметно прореженные зубы.
Старик напомнил Жене актёра Николая Кутузова в роли ведьмы из кинофильма «Вий».
- Вuon giorno…, - ответил он, оглядывая помещение.
Ничего особенного. Второсортные сувениры, два ряда вешалок-стоек с «секонд хендом».
Женя прошёлся по магазину. Старик, что-то лопоча, шаркал за ним по пятам замшелой тенью.
Внимание Короткова привлёк чёрный кожаный плащ, выделявшийся неуместной новизной на фоне линялого барахла.
- Una scelta! – проскрипел старик, заметив, как Женя потрогал на удивление мягкую и тёплую, словно живую, кожу.
Коротков решил примерить плащ, чего он теряет, в конце концов?
Старик подвёл его к мутному, с местами облупившейся амальгамой, зеркалу.
Плащ сидел на Жене, словно сам Роберто Кавалли лично снимал с него мерку.
Вещь была сногсшибательно шикарна. Женя загрустил. Денег, которыми он располагал, вряд ли бы хватило на покупку пояса от этого плаща.
Когда старик назвал цену, Коротков не поверил своим ушам, сумма была просто смехотворна.
Через несколько минут он вышел из лавки с аккуратным свёртком в пёстром полиэтиленовом пакете, по детски жалея, что не сезон, и обновку нельзя надеть прямо сейчас.
Отпуск закончился. Потянулись тоскливые рутинные будни. Незаметно, с неопрятных пятен листьев на чистом асфальте, неожиданного порыва холодного ветра, унылого дождя, осень начала свою тихую экспансию в природе.
На душе, в преддверии недальней зимы, предсказуемости скучной работы, когда в прямом смысле света белого не видно (лампы дневного освещения не в счёт), и жизнь скукоживается в отрезок с вечера пятницы до вечера воскресенья, зашевелилась, устраиваясь на долгие месяцы хандра. Хотелось бросить всё, и впасть в гибернацию, как медведь, или хотя бы как австралийская ехидна.
Правда, было одно приятное «но». Можно было наконец-то покрасоваться в своём роскошном плаще. Коротков даже не очень расстроился, когда по приезду домой, разглядывая обновку, обнаружил круглую дырочку, около сантиметра в диаметре, на левой стороне груди, и заскорузлое пятно на подкладке напротив отверстия. Если не застёгиваться наглухо, то за отворотом дырочку не видно, а пятно… пятно изнутри, навязывать кому бы то ни было его демонстрацию в его планы не входило.
Не будучи тряпичником, Женя нередко примеривал плащ перед зеркальной дверцей шкафа-купе, испытывая при этом странное чувство. Ему казалось, что отражение в зеркале не совсем его. Человек в чёрном кожаном плаще, отвечающий на его взгляд из другого мира, сквозь хрупкую гладкость стекла, был старше, жестче. В его движениях чувствовалась дремлющая агрессивная уверенность в своём праве на поступок.
Женя не соответствовал имиджу двойника из зазеркалья так же, как не соответствовал своей фамилии. Он не был ни «коротким», ни «кротким». Выше среднего роста, спортивная фигура (институтская сборная по баскетболу), не рафинированный «ботан», но и далеко не Джейсон Стэтхэм, обычный двадцативосьмилетний парень, не без лёгкого налёта инфантильности.
На зелёные газоны лёг кадмиево-жёлтый лохматый ковёр из опавших листьев, дворники обречённо зашуршали мётлами. Пора.
Женя с вечера погладил строгие чёрные брюки, почистил выходные полуботинки. Надеть под плащ привычные джинсы и кроссовки, казалось ему вопиющим кощунством.
Чудеса начались прямо за порогом дома.
Сосед по лестничной площадке, в тельняшке, спортивных брюках и шлёпанцах на босу ногу, выносивший мусорное ведро, на приветствие Короткова, вместо обычного «Привет, Жека», мазнув по нему опасливым взглядом, просюсюкал: «Здрассьти», и скрылся за дверью своей квартиры.
На улице, и потом в метро, женщины бросали на него откровенно заинтересованно-плотоядные взгляды. Не сказать, что Коротков был обделён вниманием противоположного пола, сквозь него не смотрели, как смотрят через стекло двери с надписью «не прислоняться», но чтобы так… Мужчины же, напротив, старались его не замечать, встретившись с ним взглядом, быстро отводили глаза. Странно. Ничего подобного раньше с Евгением не случалось.
Реакция сослуживцев на его появление была сродни финалу гоголевского «Ревизора».
Ночью ему снились беспокойные сны, похожие на отрывки из сюрреалистических фильмов, снятых сумасшедшим режиссёром по мотивам романов Марио Пьюзо, ведьма с лицом старика продавшего ему плащ, летящая над призрачными, утопающими в молочном тумане долинами и выкрикивающая странное слово, звучащее, как заклинание: «лупара»…
Прошла неделя.
В пятницу Короткову позвонил дружок по институтской сборной, договорились встретиться в «Пивном доме G&M» на Новослободской.
В ресторане Женя разделся в гардеробе, нашёл в переполненном зале приятеля.
Посидели, попили пиво, поговорили «за жизнь». Когда друзья, расплатившись, покинули заведение, к ним прицепилась подвыпившая, агрессивно настроенная компания.
Позже, Коротков был обескуражен своим поведением не меньше своего приятеля. Вместо того, чтобы найти какое-то мирное решение возникшей проблемы, как он делал в подобных, редко случавшихся с его непосредственным участием случаях, он сам спровоцировал драку, и жестоко избив двоих, остальных заставил пуститься в бегство.
- Что это было? – выдавил приятель, так и простояв столбом всё это время.
- Сам не знаю, накатило что-то, - честно признался Коротков.
Женя, проводив друга до станции метро, пошёл домой пешком, размышляя о случившемся. Он не видел, что за ним, предпочитая держаться в тени, следует темноволосая девушка.
Ему опять снились какие-то перестрелки в незнакомом городе, злобно ухмыляющееся лицо не то ведьмы, не то старика итальянца.
Утром, плохо выспавшийся, и не до конца протрезвевший Женя, громко шлёпая босыми ногами по полу, прошёл в совмещённый санузел своей маленькой квартирки. Замерев над унитазом, он боковым зрением заметил шевеление в зеркале над раковиной.
Резко, так что похмелье, плеснувшись внутри черепной коробки, толчком ударило болью в затылок, он повернул голову и на мгновение увидел какого-то человека, недобро смотревшего на него из глубины зеркала. Женя, вскрикнув от неожиданности, выскочил за дверь, на ходу натягивая трусы. Он вернулся в комнату, сел на диван со ском-канной, наполовину сползшей на пол простынёй, и обхватил голову руками:
«Что со мной не так? «белочка» посетила? Не смешите! Я выпиваю-то от силы пару раз в месяц, травку только в студенчестве пробовал, об остальном, даже речи не идёт… Тогда что… что я видел в зеркале?».
Несмотря на краткость видения, он хорошо разглядел незнакомца: жёсткое, неживой бледности лицо, хрящеватый нос, с хищным вырезом ноздрей, тёмные, зачёсанные назад, открывающие высокий лоб, и спадающие на плечи влажными кольцами волосы, колючие льдинки, чуть навыкате глаз. На левой стороне груди человека, выше и правее соска чернело отверстие с чуть посиневшими краями. Но не это испугало Короткова, а руки, точнее кисти рук… Они сжимали раму зеркала! Евгений даже успел заметить массивный золотой перстень, на безымянном пальце правой руки незнакомца, блестевший в холодном мерцании лампы дневного света, закреплённой над зеркалом.
Размышления так и не привели Короткова к каким бы то ни было внятным выводам, находится в доме не было ни малейшего желания, стены давили, хотелось на воздух, на улицу, к людям.
Женя, с опаской взглянув на зеркало, в котором к невыразимой радости отразилось его помятое, со всклоченными волосами лицо, закончил утренние, хотя время уже приближалось к полудню, процедуры.
Надевая в прихожей плащ, он случайно коснулся дырочки под отворотом. Невнятная, не сформировавшаяся мысль вернула его к незнакомцу в зеркале, но не набрав силы, опустилась в глубины подсознания.
Коротков вышел на улицу.
Осень окончательно вступила в свои права. Было пасмурно, накрапывал мелкий неприятный дождик. Деревья, словно унылые стриптизёрши, сбрасывали с себя остатки одежды-листвы.
По пустынному тротуару, навстречу Жене шёл какой-то очкарик, с дорогим, по виду, айфоном в руке.
«Я хочу его!», - отчётливо прозвучал в голове Короткова чей-то голос, заставив того вздрогнуть.
Женя осмотрелся по сторонам. Ему показалось, что в метрах двадцати за ним, за выступ стены здания юркнула какая-то тень.
Когда очкарик поравнялся с Женей, тот, не давая себе отчёта в своих действиях, толкнул его в подворотню, и нанёс серию коротких точных ударов, успев на лету поймать выпавший из руки жертвы айфон. Парень, с повисшими на одном ухе очками, повалился на асфальт.
Коротков быстрыми шагами удалялся от места… «Ограбление. Чёрт! Я только что среди бела дня ограбил человека… Я!», - его начало трясти. Айфон он выбросил в первую же попавшуюся ему по дороге урну, брезгливо поморщившись, вытер руку о плащ, будто держал в ней что-то гадкое.
Он долго плутал в перекрестье улиц, как заяц, путающий след, пока не оказался перед невзрачным входом в какую-то забегаловку.
Внутри оказалось много лучше, чем снаружи. Модерновая барная стойка, со стеклянными полками, уставленными разномастными бутылками, отражающимися в зеркальной стене позади неё. Несколько столиков, покрытых свежими красными скатертями, стены, обитые бордовой тканью, мягкий свет.
Но Жене было не до интерьера. Он, затравленно озираясь, повесил плащ на рогатую вешалку, стоящую у входа, и сел за один из столиков. Кроме него в зале находилась молодая хихикающая парочка, в дальнем углу, и средних лет мужчина, смакующий пиво из большой стеклянной кружки.
Перед Коротковым, словно ниоткуда, материализовался официант в бардовом блейзере с вышитым фирменным знаком заведения под нагрудным карманом, белой сорочке, черной маленькой бабочкой, черных брюках и мягких туфлях:
- Добрый день…
Женя нетерпеливо кивнул:
- У вас коньяк есть?
- Реми мартан, Курвуазье, Шаумян, Арарат, Апшерон…
- Арарат, двести… нет, триста граммов.
- Что-нибудь ещё? – поинтересовался официант.
- Шоколадку. Любую, - заранее избавил себя от ассортиментного перечня Коротков.
Он уже выпил приличную порцию коньяка, ощущая, как тепло разливается по телу, и отпускает внутренняя дрожь, когда напротив него уселась за стол девушка с темными, слегка вьющимися длинными волосами.
- ???
- Ciao, «stupidо» … - она посмотрела на него как на экспонат кунсткамеры.
Женя не знал итальянского, но выражение её лица и это «stupidо», подозрительно созвучное английскому «stupid», перевода не требовало:
- Вам чего, барышня?
Она что-то эмоционально залопотала, помогая себе движениями изящных рук.
- Я не понимаю, - поморщился, как от лимона Коротков.
- Do you speak English?
Он кивнул головой.
Девушка перешла на английский:
- Ты что, так ничего до сих пор и не понял? Ты и вправду такой тупой?
- А что я должен понять? – тоже по-английски спросил Женя.
- То, что он начинает тобой овладевать, - девушка досадливо посмотрела на Короткова.
- Давай сначала, - Женя налил себе коньяку, - ты вообще-то кто?
- Это сложно объяснить в нескольких словах… Я служу Свету.
- Электрик что ли? – Коротков, после очередной порции коньяка, начал выходить на «проектную мощность».
- Дурак! Всё очень серьёзно. Я тебе помочь хочу.
- Так это ради меня ты приехала сюда из солнечной Италии? Польщён, можно даже сказать тронут до глубины души, - съязвил Евгений.
- Вот как раз души-то у тебя скоро может не оказаться, если ты и дальше будешь изображать из себя идиота, - девушка раздражённо посмотрела на него, - и хватит пить, нам ещё предстоит сделать кое-что важное.
-Нам? Вот это уже интересно…
Итальянка только фыркнула на его игривый тон:
- Что ты знаешь о сатанистах, чернокнижниках, чёрной магии?
- Только то, что всё это… - Коротков поискал в памяти подходящее английское слово, и не найдя, сказал по-русски, -…хрень, и ей занимаются всякие отморозки с вывернутыми наизнанку мозгами.
- Ну, таких фриков везде хватает. У нас в Италии одних таких сект восемьдесят сотен, а адептов около шестисот тысяч. Вот скажи, с тобой ничего последнее время странного, необычного не происходило?
- Не происходило? Да я только что человека ограбил! – Женя был готов поделиться своей бедой с первым встречным, - но я же не гопник какой! Я нормальный человек. А вчера мужиков каких-то до полусмерти избил… Ужас!
- Я видела, это не ты, это он, - покивала головой девушка.
- Да кто он-то!
- Адув. Он враг всего Светлого в мире. Когда его сущность теряет тело, она переходит в какую-нибудь вещь, принадлежавшую человеку, в образе которого Адув обитал, и там ждёт своего часа. Его слуги находят подходящего будущего носителя сущности Адува. Они околдовывают или, говоря современным языком, гипнотизируют свою жертву, убеждая её, что эта вещь ей необходима, а потом дарят, или продают ей этот предмет. Тот старик, у которого ты купил плащ, один из его слуг.
- Ты хочешь сказать, что меня выбрали для…
- Дошло, наконец, - девушка облегчённо вздохнула, и потянувшись через стол, придвинула к себе бокал, и вылила в него остатки коньяка.
Женя, тоскливо отслеживая её действия, повторил заказ.
- Может, всё-таки хватит? – недовольно поморщившись, спросила она.
- Сеньорита! Вы мне не товарищ, не сват, не брат, и даже не жена, и не вам решать, что и когда мне хватит, - менторским тоном отчитал он девицу. Та с наигранным безразличием пожала плечами.
Коротков с видимым удовольствием приложился к возвращённому на место бокалу.
Официант, лениво наблюдавший за их манипуляциями с посудой, незаметно состроив недоумевающую гримасу, подумал: «Чем бы дитя ни тешилось… главное, чтобы про чаевые не забывало».
- Допустим, я поверил во весь этот экзотический бред про вселенское зло, общество света… Но есть одна неувязочка. Почему именно я? Не мелковат ли контейнер для хранения сущности самого Адува? – высказал Евгений сомнения своей визави.
- У них мало времени. Наши идут за ними по пятам. Адув не может долгое время находиться вне тела, он слабеет, а ты, как иностранец, отлично подходил для их планов, спрятать Адува в чужой стране. Что же касается твоей незначительности, то здесь тоже есть его почитатели среди власть и деньги имущих. Тебя, то есть его, быстро бы вытянули наверх.
- А что бы случилось со мной? – веря, и не веря девушке, озадаченно спросил Коротков.
- Ещё может случиться, - поправила она его, - Адув выдавил бы твою душу из тела, и ей вечно пришлось бы скитаться в пустоте, вне времени и пространства.
- Малоприятная перспектива… - протянул он. - Да. А тебя как величать-то?
- Франческа, но я предпочитаю, чтобы меня называли Чеза, - представилась она.
- Очень приятно, а меня Евгений, или Женя, можешь называть, как хочешь, мне зелено, - в тон ей ответил Коротков.
- Где зелено? – не поняла Франческа.
- Везде… Это значит всё равно. Не бери в голову.
Франческа снова придвинула к себе его бокал, налила приличную порцию, и выпила. Переведя дух, она тоном, не терпящим возражений, заявила:
- Всё, пошли.
- А… - попытался он, было, возразить, показывая на оставшуюся в графинчике янтарную жидкость, но Чеза и слушать его не хотела:
- Расплатись, уходим.
Когда Коротков потянулся за плащом, висевшим на вешалке, она предупредила:
- Не одевай, через него Адув на тебя воздействует. И вообще, я сама его понесу, у меня защита.
- Там же холодно, - кивнул он на дверь.
- А мне говорили, что русские не мёрзнут… - подначила она его.
- Русские не не мёрзнут, они просто тепло одеваются.
Франческа перекинула через руку плащ, и они вышли в наползающие на город сумерки.
Опасаясь, что его разыскивает полиция, в связи с ограблением, Коротков повёл Франческу к своему дому «окольными тропами».
- Ну, и что дальше? – спросил он, когда они оказались в его квартире.
- Нужно найти место, где можно будет совершить обряд, и сжечь плащ, - Франческа не без любопытства разглядывала его более чем скромное жилище. – Да уж, не Castello di Magona…
- Зато своя, - огрызнулся Евгений.
Он достал из шкафа куртку, в которой он ходил весной, показавшуюся ему теперь рубищем. Вздохнув, запихнул плащ в спортивную сумку.
- Вот ты говоришь, что Адув теряет силу, когда находится вне тела носителя, и что сейчас его сущность находится в плаще… И что? Ты чего-то там покамлаешь над ним, устроишь акт вандализма над классной вещью, и всё? Вселенское зло исчезнет? Как-то слабовато для мистического триллера. Ты не находишь? – вслух высказал свои сомнения Коротков.
- Ну, начнём с того, что это, как ты выразился, не мистический триллер, а самая что ни на есть реальность. Адув не один, и зло, с его устранением на земле не исчезнет. Я тебе больше скажу, оно и не должно исчезать. Зло, очень важная деталь конструкции этого мира, необходимая его составляющая. Как ни парадоксально, но без него привычный мир рухнет. Представь, что вдруг на земле исчезли бы все тени, остался только свет. Мир стал бы плоским, невыразительным. Многое бы вообще просто исчезло. А что стало бы с добром? Что стало бы тогда с самими людьми, потерявшими основополагающие ориентиры? По каким тогда критериям отличать хорошее от дурного, если само понятие зло исчезнет? Мир соткан из противоположностей и противоречий, такова его суть. Он как полотно, состоящее из утка и основы, которые в равной степени скрепляют друг друга. Убери одно из составляющих, - ткань превратится в ворох ниток. Мы только поддерживаем равновесие, чтобы одно не возобладало над другим. Вот так-то, un mio amico. Пошли.
Они уже выходили из квартиры, когда дверь в ванную с треском распахнулась.
Коротков оглянулся…
От увиденного, он чуть не грохнулся в обморок. Из зеркала тянуло руки, словно собираясь вцепиться ему в горло скрюченными пальцами, злобно шипящее существо с горящими нечеловеческой злобой глазами. Потом зеркало взорвалось, сотни осколков, сверкающим облаком полетели в Евгения. Тот машинально прикрылся рукой, один из осколков успел вонзиться ему в щеку, другие порезали запястье, и рукав куртки. Он взвыл, и вытолкнув свою спутницу на площадку, захлопнул дверь, прислонившись к ней спиной.
- Никто и не говорил, что будет легко… Дай посмотрю, - Франческа, словно не произошло ничего экстраординарного, быстрым движением удалила осколок, достала из кармана пальто платок, и протянула Жене, - на, приложи.
Чеза привела его на платную стоянку, недалеко от его дома, к серому ВМW-купе с номерами Евросоюза.
- Показывай дорогу, - распорядилась она, когда они выехали со стоянки.
- Надо куда-нибудь за город, в лес, чтобы можно было костёр развести, - невнятно пробормотал Коротков, прижимая платок, пряно пахнувший духами, к ране на щеке.
- Как скажешь…
- Женя показывал дорогу, Чеза лихо маневрировала в сплошном потоке машин. Когда они оказались за городом, она прибавила скорость. Мощный мотор довольно заурчал под капотом. Пролески вдоль дороги слились в сплошную жёлто-серую линию.
Коротков никак не мог придти в себя от пережитого ужаса:
- Это был не тот человек… Это был вообще не человек, которого я раньше видел в зеркале. Тот был…
- Викензо Паско, bandito, садист и извращенец. Гнусный тип. Это не мы его убили. Его среди белого дня застрелила любовница в порыве ревности, - не дала ему закончить Франческа.
- А другой?
- Другой… другой, скорее всего, одна из видимых сущностей Адува. Послушай, я в этой игре лишь мелкая сошка, всех тонкостей не знаю.
- А как ты здесь оказалась, - Короткова просто-таки распирало от вопросов.
- Я следила за лавкой старика, заметила тебя, заходящего в лавку, сквозь витрину увидела как ты покупаешь плащ… Потом следила уже за тобой. Когда ты сел на поезд, связалась со своими. На таможне меня уже ждали необходимые документы. Здесь, в России, тоже есть наши люди. Они сейчас блокируют слуг Авала, не дают им помешать совершить обряд, - Франческа посмотрела в зеркало заднего вида, - diavolo! Как сглазила…
- Что, что такое? – забеспокоился Коротков, оборачиваясь назад, и пытаясь рассмотреть то, что она там увидела.
- Две чёрные машины. Одну я ещё в городе заметила… Значит как-то прорвались, - подсказала Чеза.
- И что теперь?
- Возможно нас убьют…
- Ну, дела! Знал бы, во что это выльется, до конца жизни ходил бы в армяке и лаптях с онучами, - пошутил Женя, хотя ему было совсем не до шуток.
- Держи руль! – крикнула Франческа, достала из сумочки пистолет, и высунулась из окна. Коротков едва успел вцепиться в баранку уже начавшей юзить машины.
Он не видел, как один из чёрных внедорожников вплотную пристроился к ВМW, намереваясь его протаранить.
Чеза несколько раз выстрелила, целясь в водителя. Машина потеряв управление, подскочила на месте, и кувыркаясь, скатилась в кювет.
Втиснувшись в салон, она успела перехватить руль, и вписаться в поворот, сбив задним крылом столбик ограждения.
Второй внедорожник продолжал преследование.
- Попробуем оторваться, - Франческа вдавила педаль газа в пол.
У тяжёлого внедорожника не было шансов против ВМW.
Они свернули на грунтовку, остановились перед большой, похожей на пруд лужей,
пешком углубились в смешанный лесок, собрали дрова для костра.
Когда костёр разгорелся, Франческа бросила в него сумку с плащом, достала какие-то по виду древние листки пергамента, и начала вслух читать написанный в них текст. Мелодичная латынь неуместно звучала в подмосковном лесу.
Коротков был несколько разочарован. Он ожидал увидеть какую-нибудь жуткую фигуру, корчащуюся в пламени костра, услышать раскаты грома среди ясного неба… ну хоть что-нибудь мистическое. Ничего. Сумка с плащом сгорели до тла, Чеза толстой веткой разбросала тлеющие головни.
- И это всё? – спросил он.
- А ты чего, гром с ясного неба хотел услышать? – словно прочитала его мысли Франческа.
Она подвезла его до подъезда, потянувшись, поцеловала в уголок рта:
- Иди.
- Мы ещё увидимся?
- Едва ли… Если ты конечно опять не вляпаешься в подобную историю, - улыбнулась Франческа.
Выйдя из машины, Коротков взглядом проводил выезжающий со двора серый ВМW. Домой идти не хотелось. Немного постояв, он пошёл в кафешку, где они впервые встретились с Чезой.
Через месяц ему пришла посылка. Дома, вскрыв небольшую коробку, он достал из неё новёхонький чёрный кожаный плащ, со всевозможными бирками и этикетками на ниточках. Ни письма, ни записки, хотя бы в несколько слов, в посылке не было.