Автор – Не такая
Название – Пятидесятая
Первоисточник – http://greekroman.ru/hero/danaides.htm
Объём 14 347 зн.
***
- Слушай, а что такого необычного в мифах древнегреческих? Изюминка в чём? В последнее время много про них говорят. Ты что думаешь?
- Странные эти мифы, в сказках герой путь познания себя проходит, а мифы… вот словно не людьми написаны и не для людей. Будто программа селекции человеческой.
- Ну ты даёшь, что мы, мушки дрозофилы, что ли? Или кролики плодовитые?
- Ты подумай: есть боги олимпийские, но их мало. Тел белковых мало, а размножаются-то люди. Вот боги и придумали по женской линии тела белковые создавать. Да не всякая женская особь подходит, её ещё среди людей вырастить надо. Со свойствами нужными.
- Так что получается: герои выращены специально?
- Не знаю… Но что-то в этом есть.
(из давнишнего разговора с дочерью)
***
Полная раковина грязной посуды: тарелки, кружки, ложки-вилки. Каждый день одно и то же. Поворачиваю кран, вода льётся, летят брызги, капли стекают по керамической раковине. Сливное отверстие причмокивает сыто. Чёрный разверстый рот просит новой пищи, невозможно насытить прожорливую утробу. Завтра снова в бой: мыть, чистить, стирать и лить воду. Бесконечно лить воду и никогда не наполнится дырявый сосуд.
***
В оливковой роще слышались женские голоса, плеск воды. Несколько высоких тополей равнодушно разглядывали купальщиц, холодный лунный глаз серебрил воду, стекал мерцающими струйками с нагих тел.
За тополями виднелись несколько мраморных колонн – небольшой храм посвящён Афине Палладе. Перед изваянием богини царь ливийский – Данай. Кровь олимпийских богов в его жилах, в голове - великие замыслы, но тяжкие змеи сомнений подтачивали верность выбора. Выбора свободного господина и невольного раба.
Данай вслушивался в голоса : напуганы любимые дочери. Девушки старались, не понимали отцовских просьб, но подчинялись беспрекословно. Он воспитывал в них послушание, он любил и нежил дочерей так же, как боготворил их матерей. Десять жён у Даная – красивы, умны, страстны. Он преклонялся перед женской красотой и лелеял её.
Пятьдесят дочерей у царя Ливии, пятьдесят ветвей распустятся на древе жизни, чтобы оставить в потомках кровь могучего Зевса через его, данаево семя. Когда-нибудь назовут их данайцами, и имя его останется навсегда в бесконечном времени, и кто знает, может быть, на Олимпе найдётся место и для него...
Осторожный шорох прервал сладкие видения. Данай улыбнулся: соглядатай брата Эгипта исполнял работу истово. Пусть видит: всё как обычно. Жаркий Нот дует с бесплодной пустыни, воздух раскалился за день, и не решается прохлада спускаться с небес, так почему бы юным нимфам не насладиться прохладной водой подземных источников, образовавших небольшое круглое озеро в тени олив?
Край серой ткани мелькнул среди зелени, осторожные шаги прошелестели и стихли. Всё. Пора в путь. Пусть алчный и властолюбивый брат наслаждается сладкими снами. Как его пятьдесят сыновей, крепких, выносливых, мечтающих взять в жёны Данаид, совершить грех кровосмешения. Но то, что положено Юпитеру, не дозволено быкам. Слишком жестоки и сластолюбивы Эгиптиады, не знают пощады, не ценят женской красоты иной, кроме бессловесного повиновения. Не рождаются герои в унижении женского начала.
Данай взглянул на серебряную фигурку Афины, богини, выбравшей его, недостойного, своего внимания.
Афина Паллада, совоокая, не познавшая мужскую любовь и безумную страсть. Богиня разума и войны. Помощница во всяком справедливом деле. Источник веры в предначертанности судьбы. Она явилась к нему в виде искусного мастера корабельных дел, и качается сейчас в неприметной бухте двухносый пятидесятивесельный корабль. На нём уплывут на рассвете пятьдесят совершенных дев, а их отец станет кормчим.
Быстрыми тенями мелькнули в ночи женские фигуры. Ветер шевелил паруса, горячий жар пустыни толкал в спину, плескались в борт смирные, почти ручные волны.
Вглядывался Данай в исчезающий берег, слезились глаза печалью разлуки. Десять мук разрывали сердце, десять нежных любовей тонкими нитями держали душу. Старшая, Поликсо, защитит осиротевших, она властна и крепка разумом, сможет противостоять напору судьбы. И теперь в ответе за остальных. Афина не оставит несчастных без покровительства. Нет равных Палладе в искусстве усмирения раздоров и распрей.
Долго плыл «Арго» по беспокойному морю. Не однажды вздымался перед ним грозный Посейдонов вал, но не причинил ущерба несчастным беглянкам, только выбелил голову кормчего, избороздил морщинами обветренное лицо, согнул стройную прежде фигуру. Стенали и плакали измученные девы, но не бросали вёсел, попутный ветер дарил надежду на близкий берег.
Остров Родос, первая земля на пути «Арго». Возликовали Данаиды – боги помогают в многотрудном деле. И вновь в путь. Главная цель впереди – Аргос, родина речной нимфы Ио, возлюбленной Зевса, прародительницы братьев-близнецов Даная и Эгипта.
Тишиной встретил путешественников пустынный берег Аргоса. Данаиды с ветвями олив в руках, склонили головы, моля о пощаде царя Пеласга. Приняли аргосцы чужаков, испугались гнева молниеметателя Зевса –кровь олимпийского бога в пришельцах. Знаки свыше разгадывали аргосцы – править Данаю в землях аргосских.
Не с пустыми руками Данай, с подарками: научил греков рыть колодцы - спасала вода в летние засухи. Алфавит с берегов Нила принёс Данай – свет новых знаний. Но дар главный – пятьдесят прекраснейших дев, выносливых наездниц, метких охотниц. Маловодны греческие реки, тосковали Данаиды по полноводному Нилу, буйству водной стихии. Вода к воде, сила к силе: не один источник открыли они для новой родины.
Данай меж тем выбирал мужей дочерям, крепкое и плодовитое потомство должно родиться от тех браков. Свежую кровь влить в вырождающийся народ. Имя Афины славил в молитвах и в храмах. А ночами бессонница властвовала: ждал беды от племянников. И случилось ожидаемое.
***
Эгипт, царь египетский, другие планы вынашивал. Могущественная Гера, жена Зевсова - первая помощница задумке, нет ей равных в плетении интриг. Жаждал Эгипт объединить разделённую отцом страну, вернуть западные земли, что отошли во владение Данаю, брату единокровному. Зависть душу подтачивала: любвеобильность брата лёгкой была, радостной. Гарем западный распри и скандалы стороной обходили, жёны Данаевы каждая любимой почиталась, всем ласки поровну, всем любви одинаково – щедрого сердца Данай.
На восточном берегу Нила в гареме жаркие страсти бушевали: ненавистью и унижением подпитывались. Женская красота - рабская. Ни в чём не хотел Эгипт от брата отставать, родились у него пятьдесят сыновей, один другого стоят силой и самолюбием. Плохо спалось Эгипту, много соперников молодых , скоро трон закачается и рассыплется прахом, не собрать в целое.
Избранная кровь в жилах сыновей, кровь самого Зевса, бога олимпийского! Нужно соединить в одну две капли крови божественной, и потомки восславят мудрость Эгипта, и родятся герои во славу великих дел. Разговоры про сестёр двоюродных заводил не единожды, смущал сердца красотой девичьей. В пример Геру приводил: Зевс, громовержец, женился на дочери брата своего. Капля камень точит, слова в сердце тропинку ищут: воспылали юноши любовью к Данаидам, сёстрам своим двоюродным. Что положено Юпитеру, то быки силой возьмут.
Ожидал от брата хитрости Эгипт, а соглядатая прикормил всё же среди слуг, траты в таком деле выгоды сулят большие. Про корабль вызнал верный человек, а день - не выведал. Данай умнее оказался, простота внешняя иной раз самого хитрого вокруг пальца обвести может. Сбежали Данаиды морем, сами на вёслах, отец - кормщиком.
Не сразу пустились Эгиптиады в погоню: море штормами вздыбилось, корабли к берегу прибивало, словно сам Посейдон в сговоре с беглецами оказался. Раз за разом возвращались женихи обратно, у многих руки опустились: гневались боги, идти против них нужно ли?
Эгипт перед статуей Геры колени истёр, в лик вглядывался. Мрачны храмы египетские, света и воздуха мало, спускаются ступенями в подземелье, о загробной жизни напоминают. Факелы мечутся по толстым стенам, искажают улыбку богини-советчицы. Смеётся Гера или печалится – не разобрать.
Самый настойчивый из братьев – Линкей – один понимал замысел отцовский: тесно будет Эгиптиадам, не разделишь сильное царство на мелкие, сила утратится. А силу Линкей ценил больше всего. И ночами беспокойными придумывал, как ему власти и трона царского достичь.
Наконец смилостивились боги, успокоилось море, охотники за счастьем и любовью в путь выдвинулись. На берегах Арголиды настигли невест сбежавших. С оружием в руках и любовью в сердце приступили к Данаю, грозили разорение принести на приютившую родину, кровавую жатву снять.
***
Пришлось Данаю выбор делать, отдать в жёны Данаид сыновьям брата своего или в войну вступить. Выбрал первое. Женихи жребий бросили: невест разыграли между собой. Старшему, Линкею, самая младшая досталась.
Пир свадебный шумный, угощения обильные на столах. Чаши с вином поднимали за новобрачных. Мужья гордостью полнились, жёны смиренно головы склоняли. Пиршество завершилось, гости по домам разошлись, тишина над Аргосом установилась полная. Двери не скрипнут, цикады не звенят, листва не шелохнется: мир замер перед неизбежностью.
Едва светать стало, царский дворец криками жуткими и стонами безумными горожан разбудил. Сбежались испуганные зеваки: мужья новоиспечённые голыми по площади прыгают, глаза кровью налиты, улыбки на лицах жуткие, в руках ножи сверкают. Не подойти – страшно. Разума лишились юноши несчастные. Жёны молодые испуганы до полусмерти, трясутся, лица белые, взгляды виноватые.
Замерли зрители, а зловещая драма к финалу подошла: несчастные руки вверх подняли и ножами закололи себя, бездыханные тела землю пыльную устлали. Один из сыновей Эгипта в живых остался – сорок девять тел вскоре схоронил город. Линкей и жена его Гипермнестра из покоев не вышли, крепким сном спали, криков не слышали.
Судили Данаид городские старейшины. Что вменить в вину – долго спорили, виновниц расспрашивали. Плакали вдовы новоиспечённые, вины не признавали своей, а только твердили, что от любви головы мужья потеряли. Ласкали мужей ласками страстными, обоюдными. А сами они не виноваты: послушны воле отцовской во всём. А в чём воля – умолчали, но и вопросов таких судьи спросить не удосужились. А надо было. На нет и суда нет: оправдали Данаид, сняли тяжкое обвинение.
Искупались сорок девять дочерей Даная в священном источнике Кенафосе – вернули себе девственность. Отец снова женихов ищет. Трудно ему: боятся юноши разума лишиться от страстных супружеских ласк. Но время прошло, и стали мужчины неженатые поговаривать, что сладка смерть в объятиях дев и почётна. Смельчака нет уверение испробовать.
Данай хитростью получил желаемое. Устроил спортивные соревнования, победителю приз: право выбрать в жёны одну из Данаид. Умён царь аргосский, да ведь задумка сполна исполнится: кровь Зевса с кровью самых достойнейших смешается, доброе семя, сильное потомство. В памяти же останется достойное деяние основателя нового народа. Слава будущая опять же сердце греет, сладка сердцу слава бессмертия.
Хорошими жёнами стали Данаиды: дом вели, детей рожали, добродетельности и разумности учили, поклонялись богине Деметре и совершали на тесмофориях ритуалы во славу плодовитости людей, скота и земли. Чем хороша жизнь оседлая: живи и обустраивай место вокруг дома своего.
Дальновиден Линкей Эгиптиад, после Даная стал царём Аргосским, Гипермнестра – царицею. Из их потомков Персей и Геракл происходят, герои олимпийские.
Данаиды же после смерти попали в Аид: суд человеческий оправдал, суд божественный – не простил несчастных. И наказание Данаидам бесконечное – наполняют бочку водою из подземного источника, выливается вода снова и снова, бегут воды подземные, выбираются на белый свет, падают со скал неприступных в большое озеро, растворяются мёртвые воды в воде озёрной. Пока бочка полнится до краёв – вода в озере живая, пролилась бочка – в тот день водой той умываться нельзя, мёртвая становится.
Не плачут Данаиды, покорны и послушны, как прежде и в земных делах. Сорок девять и ещё одна, самая младшая. Все пятьдесят у Аида в плену. Сорок девять одну на всех вину искупают, одна – собственную.
***
***
Меня зовут Гипермнестра, я та, что не убила мужа своего Линкея…
Он вошёл после свадебного пира, большой, могучий и холодный как мрамор храмовых колоннад. Не я нужна ему – власть над страной. Я досталась не по жребию: заранее высчитал, что не смогу убить, наперёд знал, далеко видел. И прав оказался. Кто я перед ним – птичка малая, сердце в пятки укатилось, руки дрожат, на глаза слёзы наворачиваются.
Улыбнулся Линкей: не бойся, тебе вреда не сделаю. Что вам Данай приказал, чем мужей убивать велено? А нам отец снадобье выдал и каждой по ножу острому. Ласкать мужей до забвения, чтобы себя не помнили, а потом – голову прочь. Всё рассказала как на духу – палачом сестёр себя назначила. Молчал муж мой недолго, потом проронил: травка к травке, что судьба назначила, так тому и быть.
Много раз вспоминала те загадочные слова и догадку от себя прочь гнала: муж мой тоже братьям в вино зелье добавил. Потеряли головы обречённые, сами себя убили, а не смогли бы – жалкую жизнь влачить пришлось безумцам несчастным. Всё просчитал Линкей, по задуманному и вышло.
Сердце моё молчанием разрывалось на половинки: отца с сёстрами предала, любовью заменила к человеку жестокому. Как между двух огней по острию ножа, что отец дал, босиком брела.
Входил ко мне муж расчётливо, наследника ждал. И остыл после рождения первенца. Сказал: один царь должен быть, власть не делят, даже между сыновьями.
Кто я, зачем жила, зачем вину несла до конца дней своих? Сёстры счастливы в браке, целый день в работе, себя не помнили, всё для детей, для мужа, для домашнего очага. А мне такая жизнь мучительна. Они волю отца исполнили, а я сердце своё слушала.
А в Аиде - все пятьдесят. Сёстры бочку наполняют, я маятником хожу – покоя не знаю. Чуть наполнится сосуд, появлюсь перед сёстрами, от бессмысленной работы на мгновение избавлю, напомню, что иная жизнь есть. Гляну – пуста бочка. Данаиды вновь за работу принимаются. Говорят, вода жизнь даёт, каждое зёрнышко сначала в землю кладут, погребают, а вода его питает, и росток появляется. Новая жизнь растёт, из подземного царства на свет белый.
***
Вода льётся из крана, руки посуду моют привычно, незамечаемо. Каплями жизнь истекает в работе будничной, бессмысленной. Наполнится чаша – родится пятидесятая Данаида, та, что в согласии с сердцем поступок совершит. Не такая.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2015
Свидетельство о публикации №215042300014
обсуждение здесь http://proza.ru/comments.html?2015/04/23/14