МЕЧЕННЫЕ МОЛНИЕЙ…
АВТОР ПРОИЗВЕДЕНИЯ - Александра Рудэн. ( Раннее - Полевая Алла Владимировна) 04.07.47. ПЕНСИОНЕР. Г. ТЮМЕНЬ. 2015 г.
Стояло июльское лето. С самого утра припекало солнце, день обещался быть жарким.
Зазвенел будильник и Коля спросонья хлопнул ладошкой по его крышке. Полежав, несколько минут, где – то в голове у него проснулось сознание и он с наработанной силой воли, заставил себя встать с постели. Постояв, покачиваясь в разные стороны, он направился в ванную комнату. После холодного душа, Коля чувствовал себя бодро и был горд тем, что сонная подушка его не приложила к себе обратно, когда он стоял, шатаясь от незаконченного сна возле дивана. Он набрал номер телефона своего друга Геры.
- Соня, просыпайся, весь утренний клев пропустим.
- Колька, ни за что не проснусь. Иди сам.
- Предатель.
- Сам такой.
Еще с вечера у него на балконе стояли удочки, его и ленивого Геры. Коля постоял немного и взял их, так как знал своего друга. Знал то, что тот проснулся уже от обиды на него, за оскорбительные слова и теперь лежал с открытыми глазами, думал о том, идти ли ему на реку или нет. Коля на цыпочках пошел к холодильнику, взял трехлитровый баллон компота и хлеб. Сложил все в рюкзак, направился к выходу. Зазвенел телефон и Коля стремительно подскочил к нему.
- Ну, чего тебе? - спросил он, зная о том, что звонит Гера.
- Я уже оделся, удочку прихвати мою. Встретимся возле мужчины с кепкой на голове.
- Не шути так, вдруг кто – то услышит, - сказал тихим голосом Колька.
- Я забыл, что на проводе обезьяна весит.
Коля не стал дальше балагурить с Герой, положил трубку и направился к выходу.
Около памятника Ленина его ожидал друг, плюя скорлупку семечки в разные стороны.
- Пошли.
- Чего ты напугался? Посмотри, он же в кепке.
- Иди ты… У меня до сих пор дядя где – то собирает кедровые орешки, об этом недавно он сообщил своей жене, не зная о том, что она умерла.
- Страсти, какие рассказываешь? Не то уже время, друг мой.
- Время не то, а люди те же. И бумаги никто прошлые не сжег. Боюсь я того, что мне еще икнется дядя при поступлении в ВУЗ.
- Икота к тому времени дохнет, научимся мы ее сразу подавлять.
- Всего лишь три года осталось до окончания школы. Куда метишь. В какую индустрию направишь свои лыжи?
- Я? Мысли мои летают в облаках, когда – то я там получу ответ на свой вопрос.
- Странно ты рассуждаешь, Гера. Побежали, наш троллейбус подошел к остановке.
Они заскочили в троллейбус, плюхнулись на сиденья.
- У меня денег нет, - сказала Гера.
- Как всегда. Помню это, вчера выпросил деньги у мамы на двоих. Гера, а я решил в школу милиции пойти. Если не примут меня туда с таким дядькой, то я откажусь от него. Если пролетит дядя, как фанера над Парижем, то буду защищать свою семью от неприятностей. Резонно?
- Продуманный ты, а я живу одним днем. Сегодня хорошо мне и Слава Богу. Слава Богу, что у меня есть такой друг, как ты. И за троллейбус заплатит и контрольную работу даст списать и бутербродом накормит. Что там у тебя в рюкзаке?
- Компот и хлеб.
- Бедно, ну да ладно, хлеб, тоже - пища, я надеюсь, ты буханку взял?
- Конечно.
- А то у меня кишки уже марш играют…
Они сидели с удочками возле реки, закинув леску с крючком в воду, на котором извивался червяк.
- Колька, а Колька, а мы с батей вчера на футбол ходили.
- Тихо ты, дай рыбе привыкнуть к нашему присутствию над рекой.
- Она же глухая и немая.
- Она с локаторами в поплавках.
- Врешь?
- Ну, в жабрах. Где – то есть они, забыл, так как давно читал я о рыбах.
- Коля, там футболист…
- Еще вякнешь, хоть одно слово, я брошу тебя в воду. Видишь, отплыла рыба от твоего звонкого голоса. Большая была.
- Коля, то была палка. О, молчу, молчу я.
Девочка, в которую они были оба влюблены жила далеко от них. Коля сказал, как – то Гере, что ему очень нравиться девочка из параллельного класса. Узнав о Насте, Гера промолчал, так как он давно был поклонником ее красоты. После рыбалки они поехали к Насте, чтобы угостить любимого ее кота Ваську рыбой.
Настя стояла возле двери и вертела в руках сетку с мелкой рыбой.
- Мальчики, Васька столько не съест. Подождите меня, - сказала она и зашла в квартиру.
- В халатике, она еще красивее стала, - сказал Коля.
- Ну, да…, - промямлил Гера.
Целое лето они с самого утра ходили на рыбалку, а после обеда приносили коту Ваське рыбу, которую они поймали.
- Мальчики, уже вашу рыбу едят коты из соседней улицы. Не приносите ее больше мне. Мама меня ругает, - сказала Настя и закрыла перед их носом дверь.
- Не будем ее раздражать, - сказал Коля.
- Давай, раз ты берешь улов домой, а раз – я.
Они снова сидели над рекой с удочками. Загремел гром и Гера сказал, сейчас, мол, пойдет дождь.
- Пересидим?
- Летний дождь быстро пройдет, - сказал Гера.
- К тому же он теплый. Залазь ко мне под мамин плащ. Видишь, пригодился, а ты говорил всегда, зачем я его таскаю. Вон кусты побежали к нему, внутрь залезем, а сверху кустика я накину плащ.
Несколько капель дождя упало с неба, потом еще несколько и замотались капли в сухой пыльной земле. Ребята успели соорудить себе убежище, как дождь пошел частым и густым потоком на землю.
- Здорово, успели спрятаться, - закричал Гера. – Гремит и сверкает как.
- Смотри, как вода бурлит в реке, того гляди удочки наши унесет река.
- Не унесет.
- Унесет, ты сиди, а я сбегаю их соберу.
- Сними рубашку и шорты. Здесь оставь их, потом, сухие вещи на себя наденешь.
Коля разделся до трусов и выскочил под дождь из укрытия. Он поймал свою удочку, вытащил из воды и бросил ее на траву. Две удочки Германа уже лежали в воде. Коля полез за ними в воду. Рядом уже в воде был Гера.
- Уплыла одна, вот зараза, - кричал Гера, перекрикивая грозу. – Хоть одну спасти удалось и то уже хорошо. Выходим на берег.
Они уже почти вышли из воды и Коля под раскатистый гром грозы, расхохотался.
- Гера, ты чего без трусов побежал.
- С шортами я снял, - смеясь, ответил Гера.
Позади них мелькнула молния. Гера повернулся и увидел, как маленький огненный шар выскочил из воды и понесся в небо.
- Коля, посмотри. Что это?
Коля повернулся, по лицу у него струился дождь.
- Молния.
- А почему она в небо уходит?
- Побежали в укрытие.
Они помчались в свое укрытие. Что – то ударило Николая в спину и раздался оглушительный гром рядом с ними, засверкала молния. Он еще успел увидеть, как падал на землю голый Гера. Коля потерял сознание.
Пришел он в себя от того, что его лицо лизала собака. Дождя уже не было. Яркое солнце светило на небе. Рядом с Герой на коленях стоял мужик и руками давил ему грудь.
- Полегче, он не очень здоровый у нас, - прошептал Коля.
- Оклемался? Тебя реанимировала собака Лайма, а он не хочет выходить из забвения. Братья вы?
- Нет. Друзья, - прошептал Коля, так как говорить много он не мог, онемевшее тело не слушалось его и он снова прилег на землю.
- Внук мой побежал к автомату, скорую помощь вызывать. В общем так, ребята, по роднила вас одна молния, тебя в лопатку долбанула, отскочила к нему и в ягодицу попала.
Скорая помощь их увезла с реки, обоих. Две удочки остались лежать на земле. Старик поднял их.
- Надо было бы спросить у них адрес? – сказал внук деду.
- Они говорить не могли, только шептали. Это тебе за то, что ты их спас, - сказал дед, подавая удочки внуку.
- Я?
- А кто? Ты же меня потащил с Лаймой к реке. Я не пошел бы, после такого дождя по мокрой траве ходить в туфлях.
Отяжеленное лето жарой подходило к концу. Николая выписали из больницы через неделю, а Гере пришлось лежать еще месяц, восстанавливать после операции тройничный нерв, так как он был поражен молнией. Больше они рыбачить на реку не ходили, как – то само по себе, рыбалка ушла на второй план. На второй план ушла и Настя, кормить ее кота Ваську - нужна была рыба. Что – то изменилось в характере ребят, после того, как ударила в них молния. Коля стал задумчивее, мало говорил и с Герой мало общался. Гера на продолжении крепкой дружбы не настаивал. Их дружба ушла в разряд товарищества. Они оба были одинокими, так как не завели себе новых друзей. Настя их объединяла. Они вечерами часто ходили на просмотры нового фильма. Прошел второй год и третий, они заканчивали школу. Настя, как и прежде, дружила с ребятами, чувствуя то, что она им обоим нравиться. Она готовилась поступать в театральное училище и давно занималась в студии. Ее заметили педагоги по любительским спектаклям и пророчили ей блестящее будущее актрисы.
После вручения аттестатов, несколько классов, в том числе и класс Насти и класс Геры и Николая, уехали на заказных автобусах за город, встречать рассвет под присмотром родительского комитета. Возле реки уже горели костры, зажженные заботливыми руками родителей. Так же, стояли столы на берегу реки. Фрукты, пирожки, соки и нарезная колбаска была на каждом столе, все было прикрыто огромным куском марли.
Больше ста учеников выбежали из автобусов. Девочки в разноцветных платьях на фоне затемненной природы, казались феями. Марля со столов слетела и дети с криком:
- Еда.
Кинулись к столу. Стали они уминать все, что было приготовлено заботливой рукой родительских комитетов. Через десять минут опустошенные столы от еды были покинуты, магнитофон уже орал модную мелодию песни американского певца. За девочками потянулись и мальчики в новых мужских костюмах, из которых виднелись белые рубашки с бабочкой на тонкой шее. Прожекторы из автобусов освещали травяную площадку, где отплясывала молодежь.
Руки родительского комитета полезли в большие кастрюли, вытаскивая пакеты с яблоками, апельсинами. На столе появились шоколадные конфеты и лимонад. Возле столов стульев не было и родители из родительского комитета, усевшись на белые простыни, вытащив из сумки спиртные напитки и закуску, решили повеселить свою душу, глядя на танцующих детей.
Группа мальчиков стояли воле кустов и пили что – то из бутылок.
- Пойду, проверю, - сказала женщина, чья – то мама, поднимаясь с земли.
- Господи, не набегалась еще. Мальчишки утащили ящик лимонада, не досчиталась я. Вот и радуют себя.
- Это правда, за целый день ни росинки во рту не имела и мои ноги гудят, как вроде гири к ним привязали, - сказала женщина, опускаясь на землю. – Чего уже вести тщательный контроль, завтра они уже все станут взрослыми.
Настя подбежала к мальчикам, стоявших у кустов.
- Коля, Гера пошли танцевать. Что вы пьете?
- Попробуй.
Настя сделала глоток и выплюнула содержимое на траву.
- Фу, какая гадость. Что это?
- Самогон. Деньги у тебя есть, а то у нас окончились, ниже в лощине сидит баба Маня и продает желающим этот целебный напиток.
- Опьянеете. Милицию вызвать на нее нужно, - посоветовала Настя.
- Вот у нас есть свой милиционер, правда Коля, - спросил Гера.
- Правда, корочек я не имею, но конфисковать у нее бутылки сможем.
- Да, ну вас, - сказала Настя и убежала к девчонкам.
- А, что? пошли и вспугнем старушку, - предложил кто – то.
Девочки и мальчики разбивались по парам, бродили на глазах родительского комитета по берегу реки, кто – то уходил подальше с их глаз долой. Настя покрутила головой, ища своих друзей возле кустов, глаза ее не нашли их. К ней подошел мальчик, одноклассник, Макс.
- Настя, потанцуем?
- Не хочется чего – то. Ну, конечно, у тебя нет девочки и у меня нет парня.
- А, Коля?
- Коля с Герой убежали куда – то.
- Не хочешь танцевать, пройдемся по берегу.
Они шли рядом, разговаривая о будущем своей жизни. Незаметно они подошли к вербам, склоненными верхушками к реке.
- Месяц освещает вербы, как красиво вокруг.
Макс ничего не ответил. Потом, он неожиданно ее спросил:
- Настя, я ни с кем еще не целовался. Можно, я тебя поцелую?
Настя засмеялась. Макс был примерным мальчиком в их классе и ей почему – то не захотелось дальше смеяться.
- Коле это не понравиться.
- Клянусь мамой, я никому об этом не скажу.
- Только один раз и без обжимания.
- Ладно.
Макс снял очки и положил в карман пиджака. Не обнимая Настю, он приблизил свое лицо к ней. Носом воткнулся в ее щеку, а потом в ее нос и застонал.
- Не получается.
Настя обхватила его голову двумя руками и прикоснулась к его губам.
- Это не все. Поцеловала я тебя, как брата. Кто – то пробежал в лесу?
- Тебе показалось.
- Не показалось. Слышишь, как голосит женщина.
- Ветер…
- Пить мне хочется.
- Пойдем к столу, там вода еще осталась.
- Принеси. Не бойся, я же, почти на виду у родительского комитета. Мы же их видим. Макс, принеси «лимонад».
- Я сейчас.
Настя видела, как забегали родители из комитета, как на освященную поляну вышла большая пожилая женщина и кричала:
- Если бы ограбили, не так обидно было, а то побили все бутылки. Пользы им нет, а мне убытки. Платите деньги.
Праздник был испорчен и родители решили всех детей отвезти в актовый зал школы до рассвета, а потом развести по домам.
- Макс, поставь бутылку с лимонадом. Свести в свисток, собирай всех детей к автобусу.
- Но, там Настя.
- Прибежит твоя Настя.
Макс послушно взял свисток из рук чей – то родительницы.
Свистел свисток, кричала на все горло большая женщина, гудели автобусы, созывая всех детей.
Настя отшатнулась от вербы и пошла в сторону автобусов. Кто – то ее схватил за плечо.
Настя с испугом в лице повернулась. Перед ней стоял Николай.
- Коля, а я тебя искала. Что ты, Коля не надо. После свадьбы…
Они сидели возле вербы, и Николай застегивал рубашку.
- Ты мне пуговицы оторвала.
- А ты мне платье испачкал. Как я покажусь перед девчонками? Зачем ты поспешил, мы же договорились…
- А, ты зачем с Максом целовалась?
- Я его учила…
- Научила? А, мы с Геркой перестали дружить, так как почувствовали друг в друге соперника.
- Гера знает о том, что я тебя люблю…
Настя отряхнула платье и замерла. По ноге струилась какая – то жидкость.
- Это кровь. Ты понял, что я берегла себя для тебя.
- Вижу…
- Как я покажусь дома в грязном платье?
Николай поднялся и толкнул ее в воду.
- Скажешь всем, что свалилась с вербы в воду.
- Коля, почему? Когда мы поженимся?
- Никогда, мне нужна верная жена, чтобы я смог сделать карьеру, а не бегать и узнавать, кого еще Настя учит целоваться.
- Коля…
Автобусы не отъезжали, так как несколько пар молодых людей родители не могли найти.
Настя вылезла из тины холодной грязной воды, заплакала. Да, так громко, что ее услышала родительница из комитета. Она подбежала к вербам. Опытный глаз женщины, увидев растрепанную прическу Насти, мокрое платье и безгранично растерянный вид ее, определил, что с девочкой случилось несчастье.
- Настя, кто это сделал?
- Что?
- Не прикидывайся. Кто тебя изнасиловал? Трава помятая. Кто? Не скажешь, мне придется весь родительский комитет собрать возле вербы.
- Не надо. Это был чужой, какой – то дядька, - соврала Настя.
- Это сделал Макс, я видела, как вы гуляли возле берега. Еще сын почтенных родителей. Ну, ничего найдем мы управу и на него.
- Это был бородатый дядька.
- Ой, горе ты мое, - сказал женщина и обняла Настю. – Никому об этом не говори, как – то переживешь. Половину женщин, если не все, были кем – то когда – то изнасилованы.
- И Вы?
- И меня эта участь не миновала. Подбери волосы, я сейчас принесу тебе свой халат.
Николай сидел в автобусе на заднем сиденье. Рядом с ним бухнулся Гера.
- Ну, как мы тетку напугали. Как она визжала, когда мы били ее бутылки, что убегая, мы потеряли друг друга. Настю ты не видел?
- Нет.
- Ваша Настя, корова жирная, свалилась с дерева прямо в воду. Ее уже переодели. Повезло ей, после того, как нас закроют в актовом зале, ее, мокрую отвезут домой, - сказала им одноклассница, которая весила около восьмидесяти килограммов.
- Против тебя Настя Дюймовочка, - сказал сбоку, какой – то юноша.
- Как? Почему она на дереве была? – спросил Гера, тормоша Николая.
- Отстань, я с тобой был. Ничего не знаю, - огрызнулся Николай и отвернулся от товарища.
Через неделю к Николаю прибежал Гера.
- Ходил я к Насте, так мать ее меня борщом окатила. Не пожалела куски мяса из кастрюли, там, на площадке они валяются.
- Провонял ты весь.
- Врешь, я переоделся, пешком домой бежал. Почему Настя не хочет со мной разговаривать?
- Не знаю.
- А, может быть, знаешь, Коля. Девчонки из нашего класса мне сказали, что ее кто – то изнасиловал возле реки. Кто – то видел, как ты бежал от верб.
- Каких еще верб?
- Коля, если это правда, то нашей дружбе конец.
- Давно конец, еще там на берегу, когда нас сразила молния.
Гера ничего не ответил, повернулся и побежал по ступенькам вниз.
Так расстались два друга. Николай думал, что вспыльчивый Гера на второй день придет к нему извиняться за сказанную им нелепость. Но, он не пришел и на на следующий месяц не пришел и через год - не пришел, и только тогда понял Николай, что потерял верного товарища. Думать об этом было некогда, так как учеба в школе милиции, а потом в институте занимала все свободное время…
… Ему было тридцать пять лет и Николай был уже при звании полковника. Отличная служба, несколько раз был в горячих точках Афганистана, награжден правительством за боевые заслуги, работал в управлении милиции города. Был женат, как и мечтал, его жена была верна ему, она была хорошей матерью и женой. Николай Иванович в своем кабинете просматривал материалы по бандитской группировке, которая наладила трафик из Афганистана в Европу. В группировке были люди, знающие экономику западных стран. Арестованные не признавались, так как не знали номера счетов за границей, на которых оседала крупная сумма денег. Он еще раз просматривал фото задержанных лиц. Поработав часа четыре над копиями допроса, он устал и вызвал аналитика.
- Егорович, они все говорят, что один полиглот знал счета. Поработай над допросами и доложи мне к завтрашнему дню, кто из арестованных мог быть полиглотом. Вдруг повезет нам.
- Мало времени…
- Много времени. Домой сегодня не идешь ночевать. Мне нужно закрывать дело, чтобы всех этих субъектов осудить.
Он не спешил домой, так как там было скучно и нудно. Брюзжание дочери на пианино, которая не имела слуха, заводила его в ступор. Жена, тощая дама, строящая из себя графиню, так как ее прадед служил у графа и он был незаконнорожденным ребенком. По просьбе жены, как не пытался он найти хоть какие – то следы, ничего не помогло, даже фотографии, присланные родственниками графа из Франции, не помогли. Он не понимал жену, зачем ей нужна была истина, как она утверждала всем. Николай посмотрел на часы и позвонил знакомой.
- Муся, примешь бедного скитальца? – спросил он.
- Нет, у меня постоянный ухажер есть.
- А, как же я?
- Коля, иди ты в жопу. Это в Афгане ты был моим начальником, а тут я сама себе генеральша.
- Пропаду я без тебя, закисну, - заныл нудным голосом Николай.
- Дать тебе телефон моей подруги?
- А, она не Горгона.
- Приятная женщина.
Он позвонил. Нежный женский голос ответил.
- Звонила мне моя подруга, вы вместе воевали. Очень люблю истории о войне слушать. Для работы пригодиться. Что же, милостыню прошу, на чашку чая.
- Если не секрет, где Вы работаете?
- В генеральной прокуратуре, начальником отдела.
- О, простите, я, кажется, ошибся номером.
В ответ ему раздался женский задорный смех. Николай положил трубку на аппарат.
« Зараза, Муська. Что поделаешь, нужно идти домой», - подумал Николай.
Аналитик с самого утра ждал его возле кабинета.
- Нашел?
- Да, думаю, что это Герман Стеценко.
- Еще раз скажи правильно фамилию.
- Герман Стеценко. Окончил экономический институт, заочно. Факультет иностранных языков при университете. Знает четыре языка.
Николай взял дело, перелистал, ища фото подследственного Стеценко.
- Во, как? Стеценко ко мне на допрос приведите.
- Он находиться в изоляторе.
- Немедленно привести его ко мне на допрос.
Перед ним сидел полноватый мужчина с бородкой.
- Тебя и не узнать, Гера. Обычно люди твоей профессии меняют фамилии. Что же так оплошал?
- Я не робот, а человек и ошибки мне свойственны. А, ты я вижу, достиг своей мечты.
- Заметь, несколько раз был ранен в Афгане.
- А я не воевал.
- Зато, сейчас налаживаешь экономику Афганистана.
- Не балагурь, зачем на допрос вызвал?
- По всей вероятности ты и есть полиглот.
- И что? Мог бы и я оказаться им…
- Счета в иностранных банках?
- Ты же понимаешь, что я буду уже ходячим мертвецом, когда назову счета.
- Ты и есть уже мертвец. Мафия не прощает провалов.
- Я был крайним и они это хорошо знают. А помнишь, когда нам было по пятнадцать лет, старик один предсказывал нам будущее.
- Шарлатан…
- О, не скажи так…
… Им было по пятнадцать лет. Они бежали, так как ходить не могли, а какая – то сила их все время несла вперед, к Насте. Шел мелкий осенний дождь. Он усилился, и они заскочили под арку. На лавке сидел старик, читал газету.
- Без зонта, нужно переждать дождь, пузырей на лужах нет, значит скоро он закончиться, - сказал старик.
- Откуда ты знаешь, дед?
- Я многое знаю. Когда – то ваша дружба испариться.
- Никогда, - ответил ему Коля. – Мы с первого класса дружим.
- Будете меченными, а это значит – избранными.
Герка засмеялся.
- Будем патриотами и героями.
- Ты, точно не будешь патриотом своей отчизны, но будешь до смерти предан женщине.
- Насте, - в один голос воскликнули мальчишки.
- Кто – то для кого – то родился и внутренним магнитом притягивает друг друга, - продолжал говорить сам уже с собою старик. - Кто – то родился для того, чтобы погубить другого, а кто – то родился, чтобы поднять другого на пьедестал, а самому стать незамеченным. Кто – то кого – то погубит, и кто – то от этого будет счастлив, так как ситуация будет в его пользу. Игра вечного и непостижимого.
- А ты для чего родился, дед? – спросил Коля.
- Я вестник истины, для таких болванок, как вы.
Дождик прекратил моросить.
- Побежали, - предложил Гера другу.
- Подожди, - сказал Коля. – Странный дед и разговоры его странные. Видел, как он ушел? Легкой походкой, как молодой парнишка.
Коля прошел вглубь арки, дальше - начинался двор.
- Деда нет, испарился.
- Да, ну тебя. Я первый к Насте добегу.
Коля постоял секунду, он не мог допустить того, чтобы первым к девочке, которая ему давно нравиться, добежал Гера. Он сорвался и побежал вслед за другом…
...Николай почесал затылок.
- Вспомнил сумасшедшего деда, когда это было?
- Почему не спросишь об Анастасии?
- Кто это? – спросил Николай и весь зарделся.
- Это та, которую ты изнасиловал в юношестве. А она была несовершеннолетней, мог бы и срок получить и твои мечты о карьеры провалились в Тартарары.
Николай заерзал на стуле.
- Перестань. Доказательств нет. Лучше перейдем к делу.
- Успеем.
- Это неправда. Меня там не было. Ее изнасиловал какой – то бородатый мужик, так мне сказали девчонки из нашего класса. То, к нашему делу не относится. В каких банках лежать миллионные счета? – спросил Николай.
- Сначала поговорим о Насте.
- После выпускного дня я не видел ее ни разу. Понял меня?
- И не знал, как она живет?
- Мне было это не интересно.
- Тогда, я расскажу тебе о ней.
- Не тяни время, это к делу не относиться.
- Еще как относиться. Не выслушаешь меня, не получишь ни одного счета.
- Хорошо, валяй, послушаю я твои бредни.
- На второй день мать Насти отвезла ее на экспертизу и те подтвердили то, что она была изнасилована жестким способом.
- Каким?
- Сам знаешь то, что ты ее бил. Синяки...
- Ей нравилось. Она не кричала.
- Кричала ее душа, а она боялась привлечь к вам внимание.
- Ни она – первая, ни она – последняя в этом мире.
- Зафиксировали факт изнасилования. У нее до сих пор эти бумаги хранятся. Дальше, через девять месяцев она родила сына. Девять месяцев в слезах и депрессия. Потом, я увез ее в деревню, там дом пустовал. И мы три года прожили там . Я был и нянькой и медсестрой и другом, только не мужем. Настя к себе меня не подпускала. Жили бедно, я учился на заочном отделении и на сессию возил ее в город, чтобы не оставлять ее в там одну с сыном. Так она его и не полюбила. Смотрела на него молча, не играя с ним. Три года по больницам в поисках выздоровления.
- Я не знал этого, - сказал Николай.
- Не хотел ничего знать. Нужен был врач, который выведет ее из ступора. И такой нашелся за границей, русский еврей. Денег на поездку не было, так как мы проели уже дачу папы. И тут я встретил Макса, нашего одноклассника. Его отец нам помог с визами и деньгами и мы вылетели в Вену.
- Почему он вам помог?
- Настя могла кивнуть на Макса, так как гуляла с ним по берегу и все были уверены в том, что это Макс сотворил с нею такое. Она сказала всем подругам, что это был не Макс. Отец его был благодарен ей бесконечно. Настя очистила Макса от позора. Мы пробыли в Вене полгода и снова денег не стало, но Насте, что – то щелкнуло в мозгу и она засобиралась домой к сыну. Еще неделю в клинике нам оплатил русский эмигрант по имени Глеб. С него и началась моя история, которая имеет сейчас продолжение.
- Ну, а счета?
- Ты даже не спросил, как имя твоего сына?
- Я не уверен, что он мой сын, а не Макса. Это он гулял с нею по берегу. Счета.
Гера задумался. Он нарушил сам тишину, так как Николай держал паузу.
- В основном деньги наличные. Я покажу тебе дом, где хранится часть денег и часть счетов.
- Адрес?
- Нет. Тебе нужно мне довериться. Поедем сейчас. Можешь взять взвод автоматчиков.
- А я зачем туда поеду?
- Там моя страховка. Там еще лежат документы и заявление Насти о том, что ты ее изнасиловал. Именно ты.
- Столько времени прошло…
- Кипеть будешь в котле, оправдываясь. Осадок на тебе осядет и этого достаточно. Так ты едешь или нет. Желаешь удивить следователя документами о тебе.
- Хорошо. Далеко ли ехать?
- В Дубровку, дом я покажу.
Николай нажал кнопку.
- Готовьте машины на выезд в деревню Дубровка. Готовьте автоматчиков сопровождать нас. Старшего следователя со собой мы прихватим. Уведите заключенного в подвал. Наручники не снимать.
Они въехали в деревню Дубровка и подъехали к дому в центре села.
- Это здесь.
Проверьте дом на содержание взрывных устройств. Чердак, подвал тоже проверьте. Бумаги никакие не читать.
Герман усмехнулся.
- Если провел меня…
- В подвале ящик стоит…
Вышел из дома старший группы.
- Нашли, что ни будь?
- В подвале ящик большой стоит. Взрывных устройств по дому нет. Товарищ полковник, там везде фото развешаны по дому. Молодая красивая женщина с ребенком.
- Разберемся. Спуститесь с ним в подвал, принесите все бумаги.
- Да, не забудьте фото посмотреть и заявления прочитать, - сказал Гера.
- Какие фото?
- Синяки на теле Насти, эксперт зафиксировал на пленку.
- Отставить, я сам спущусь с ним в подвал. Наручники ему не снимать.
Николай зашел в дом и посмотрел на фото. Рядом с Настей сидел он, маленьким. Нет сомнения, что у Насти ребенок от него. Он кашлянул.
- Где вход в подвал?
- В кухне.
Они по ступенькам спустились в подвал.
Посредине подвала стоял не большой ящик с крышкой.
- Ну, открывай.
- Сам открой, руки у меня скованны наручниками.
Николай вытащил из ящика папку.
- Что там?
- Заявление Насти.
- А счета где?- спросил Николай, засовывая тонкую папку за ремень брюк.
- Под долларами.
- Вытаскивай?
- Расстегни. Куда мне бежать, дом оцеплен.
- Нет. Я сам их достану.
Николай сел на корточки возле ящика и стал выкладывать пачки долларов на каменный пол, тем он потерял бдительность.
- Что – то уже вырисовывается.
- Я же не врал. Еще покажу тебе квартиру… Признаешь, мое чистосердечное покаяние.
Николаю не хотелось смотреть бывшему другу в глаза, так как он не смог бы соврать, он стал уже опасен для него. Носил информацию о его юношеском падении. Гера с полки взял большой молоток и ударил своего бывшего друга в затылок. Николай не встал, а свалился на бок. Гера пощупал пульс у Николая на шеи. Он часто бился.
- У меня пять минут в запасе.
Поставленный милиционер возле входа в подвал, спросил:
- Товарищ полковник, все нормально?
- Не мешай нам, - рявкнул Гера, голосом Николая.
- Есть.
Гера взял булавку, лежащею на полке, заранее уготовленную для подобных ситуаций, Освободил свои руки от наручников. Он вытащил кирпич из кладки стены, дальше, кирпич сыпался в подвал сам.
- Товарищ полковник, вам помочь?- спросил милиционер.
- Не мешай, - еще раз, рявкнул Гера, и посмотрел на открывший проход оголившую узкую металлическую дверь. Ключ торчал в скважине. Гера вошел в узкое пространство и пополз.
Николай пришел в себя и увидел вокруг себя гору кирпичей.
Он все понял и рявкнул.
- Постовой, где заключенный?
- С вами он в подвале.
- Дурак, зови старшего сюда.
Старший группы помог ему выбраться из подвала.
- Как не проверил? - спросил полковник.
- Так дверь была под кладкой, кто мог подумать, что такое безликое лицо может быть таким хитрым. Видели, там проводки торчат из двери. Может быть, он заминировал дверь, когда уходил. Надо саперов ждать.
- Не надо. Вынесете ящик с деньгами и забросайте гранатами подвал.
- Гранат нет, Николай Иванович.
- Делайте, что ни будь, чтобы открыть ее. С автомата продырявьте ее.
- А торчащие проводки?
- Муляж.
Николай спешил выйти из дома. На ходу он снял одну фотографию со стены и положил себе в карман.
- Для дела…
Раздался взрыв, запылал дом в огне и сарай тоже горел.
- А сарай чего горит, он же в стороне находиться.
- Там был выход из дома. И керосин. Видишь, как сразу все вспыхнуло. Теперь уже не проверишь. Все горит в огне. После разберемся.
Он вернулся домой поздно.
Жена со счастливой улыбкой открыла ему дверь.
- Не помню тебя такой, Варвара. Думаю, ты любовника завела.
- Фу, какая гадость. Мне пришло письмо из Праги. Какой – то отщепенец семьи графа Шереметьева, признал меня родственницей. Каменный дом Граф подарил внебрачному сыну Петру. То был мой, прадед, понимаешь это?
- Какая польза мне из этого? Есть чем хвалится, наследница муляжа. Это я тебе дал информацию о графе, так как вы с одного места, чтобы ты была, хоть чем - то занята. По происхождению ты - крестьянка и прадеды твои были крестьянами у графа. Сколько душ у него было? То - то , нет у тех крестьян такого человека, как я, что бы такую идею им подкинуть.
- Фу, какой цинизм, а то, что твоя жена может получить титул графини из рук Романовского дома, это что? Не стоит моей многолетней переписки?
- Дождешься, что тебя вызовут в определенные структуры.
- Уже.
- Когда?
- Лет пять назад. Я их убедила в том, что могу своей безобидной перепиской вернуть в Россию всех Шереметьевых.
Николай ничего не ответил, пошел в кухню.
- Ты за последнее время очень поправился, сегодня морковные котлетки. Уже остыли. Обещался к девяти вечера вернуться.
Николай тупо посмотрел на оранжевые котлетки и пару зеленных горошин. Рядом стоял стакан кефира.
- Где мясо, - зарычал он. – Где кусок говядины или свинины. Желаю целиком получить, а не перекрученным.
- Как грубо ты разговариваешь со мной. Я тебе не позволю…
- Иди ты на хрен со своей липовой знаменитой фамилией. Ешь сама котлетки, - выкрикнул Николай и сдернул белоснежную скатерть со стола. Оранжевые котлетки с тарелки слетели на пол.
- Николай…
- Ко мне не заходить!
- Папа, я хотела спросить…
- Спрашивай у нее. Она у нас типа графини, а я так себе и завтра меня уже понизят в должности.
- Что случилось, папа, - воскликнула, подрастающая дочь.
- Мяса для мужика нет в доме, одни кости меня окружают. Тьфу...
Варвара приняла его слова за укор, надула губки, отвернулась.
За то, что он упустил опасного экономического преступника, его не погладили по голове, а отстранили от дела до окончания служебного расследования. Как всегда пострадал «стрелочник» - начальник группы, который не простучал стены и не обнаружил наличия молотка и булавки в подвале.
Геру разыскивала вся милиция страны, но он, как сквозь землю провалился, даже мертвым его не нашли. Родители Геры давно уже жили в Израиле.
« У него нет корней еврейских. Как ему удалось вывести родителей из страны? Конечно, на мафиозные деньги», - думал Николай и его обида, что бывший друг так его провел, затуманивала разум . Он начал свое расследование. Первым делом он лично поехал в квартиру, где когда – то проживала девочка Настя. Дверь ему открыли чужие люди.
- Мы год назад купили у них квартиру. Вы зайдите к соседям, там живет подружка Анастасии Павловны, она все знает о них.
- Ничего не знаю, - сказала соседка напротив.
- Пожалуйста, я друг Геры.
- Ладно, заходи. Ну, что тебя интересует?
- Где Настя?
- Настя? Уехали они, куда не знаю.
- Как жили они?
- Как жили? Бедно жили, все деньги тратили на лечение сына. По секрету скажу, ее кто – то изнасиловал на выпускном бале. Рома родился прелестным мальчиком. Анастасия Павловна души не чаяла в сыне и простила его отцу все. Так она мне и сказала: « Простила я обормоту Кольке, все, что он натворил». После Вены, вдруг разбогатели они. Всем семейством уехали на море. Вернувшись с моря, Настя вышла замуж за старого еврея, который потом умер в больнице, после операции. Я думаю, что ей нужно было срочно поменять фамилию. Наверное, во Владивосток рванули жить. А, Гера? Помогал им. Тот, все по заграницам шастал. Не знаю, свечку не держала, но что – то между ними существовало. Он сильно любил Рому.
- Почему во Владивосток?
- Рома мечтал стать капитаном всех морей, такой забавный мальчик у нее родился.
Для Николая было дело чести, найти того, кто его, боевого офицера, так сильно унизил перед сослуживцами. Но частный розыск ничего не дал и с годами он смирился. Он вытащил фото сына с Настей из потаенного места, заправил в рамку и поставил на стол.
Жена ахнула.
- Что - это за милая девочка с ребенком на руках, родственница?
- Моя первая любовь. А, это Роман, мой сын.
- Сын? Я не смогла тебе родить сына, а эта девочка…
- Родила она от мальчика Коли, который оказался негодяем, бросил ее.
- Где они?
- Не знаю, ищу я их.
- Зачем? Хочешь найти ее и попросить прощение?
- Время уже упущено просить прощение, Роману уже около двадцати лет.
- Зачем ищешь?
- Нужно найти через них одного человека, который меня очень унизил. До сих пор в управлении ходят анекдоты обо мне и о моем друге детства.
- Боже мой, ты никогда не станешь, благородным, ты мент – ищейка. Боже мой, за кого я замуж вышла.
- Иди ты…, дама липовых благородных кровей, до встречи со мной ты работала библиотекарем в школе.
Поиски результатов не увенчались успехом.
Прошли годы, он выдал дочь замуж и они остались жить вдвоем с женой. Та вела светскую жизнь и как подозревал Николай, она завела молодого любовника. Последние годы перед пенсией ему снился один и тот же сон, как он и Гера бегали под ливнем, вытаскивали удочки из реки. Сон обрывался на моменте, где девочка Настя в халате брала рыбу и хохотала. Просыпался он в поту.
Он ушел на пенсию, когда ему исполнилось шестьдесят лет. Варваре было пятьдесят пять, и она готовила документы на оформление пенсии.
- Боже мой, какая противная старость.
Николай не поддерживал ее начатого разговора, ушел к себе в комнату.
Сегодня был выходной день и Николай Иванович сам гулял в парке. Он вспомнил войну в Афганистане и ему до боли захотелось встретиться со своими бойцами, как всегда появилось желание увидеть Масю. Он позвонил ей.
- Примешь на часок бедного странника.
- Нет, Коля. У меня крепкий брак и я не хочу, чтобы мой муж узнал об Афганистане.
- Кажется, я там только был и счастлив.
- Ностальгия по боевым действиям, порой за несправедливость мне самой хочется, кому ни будь врезать в морду кулаком.
- Ну и врезала бы.
- Помню, сколько мне лет, боюсь, помню то, что я противника не осилю. Я уже давно бабушка, мой дорогой друг. Тут недавно приходила ко мне твоя «Графиня», плакала. Что ты снова сотворил. Никогда не говорил о сыне мне, а теперь на тебе - у тебя есть еще внебрачный сын. Как понять тебя, Коля?
- Грехи юности, которые меня до сих пор не отпускают. Сыну Роману уже сорок один год. Представляешь?
- Не могу представить, так как я не бросала никогда своих детей на произвол судьбы.
- Не поняла ты меня…
- А, ты себя понимаешь?
Николай отключился от телефона и долго сидел на лавке, хотел представить себе своего взрослого сына мужиком, ничего не получалось.
Вернулся домой, поспал. Вечером в его комнату заглянула Варвара.
- Коля, к тебе несколько раз мужчина седой приходил.
- С работы?
- Нет, первый раз я его увидела сегодня.
- Сказал он что ни будь?
- Оставил номер домашнего телефона свой. Сказал, что его зовут Максимом Петровичем.
- Как?
- Максимом Петровичем.
- Завтра ему я позвоню. Не могу понять, кто это?
Он вспоминал всех своих сослуживцев и не вспомнил с таким именем человека. Он пошел к телефонному столику. На листе бумаги, вырванной из записной книжке, был записан телефон и фамилия – Золотов.
- Золотов? Макс Золотов, одноклассник Насти, - прошептал он, набирая телефон Макса.
- Это Николай, Николай Иванович.
- Здравствуй Коля. Да, это Макс. Поговорить нужно.
- Сейчас?
- Чем раньше, тем лучше будет.
- Ты на ходу?
- Да, встретимся возле нашей школы.
Они сидели на лавке школьного стадиона.
- Никогда я бы тебя не узнал. Такой важный ты стал. Как папа?- спросил Николай Максима.
- Умер. Впрочем, как и твои родители.
- Да, а мы стареем. Как поживаешь?
- Нормально. Недавно вернулся из командировки. Ученный я, езжу на симпозиумы по всему миру.
- Математик?
- Квантовая физика. Не обо мне сейчас пойдет речь, а о Германе.
Николай весь напрягся.
- Где он живет?
- В Канаде. Ранчо у него на берегу океана.
- Вон, куда он забрался. Как Настя поживает?
- Настя два года назад попала в авиакатастрофу, стая гусей атаковали моторы самолета в горах. Она возвращалась в Канаду после своего лечения.
- Жаль, так и не попросил я у нее прощение, - с грустью сказал Николай.
- Попросил. Гера солгал Насте о том, как ты страдаешь по поводу выпускного вечера.
- Чего ты хочешь от меня, Макс?- со злостью спросил у него Николай.
- Я - ничего. Гера просил тебя приехать к нему в Канаду.
- Зачем?
- У него рак. Сам понимаешь… Хочет тебя соединить с сыном, со взрослым сыном.
- У меня денег нет на поездку. Пенсия и все. На своей работе капиталы я не сложил. Да и не хочу общаться я с прощелыгой Герой. Опасно это.
- Он отошел от дел, как только заболел.
-Ты знал, чем он занимается?
- Да. Подробности я не знал. Но он мой товарищ со школы и Настя меня очень когда – то выручила. Я умею ценить хорошие отношения, меня отец этому научил.
- Меня этому никто не учил, своим умом ко всему я доходил.
- Теперь это не важно. Полгода назад я был в Канаде на симпозиуме, привез тебе приглашение и визу с открытой датой выезда в Канаду. Главное, билет в Канаду с открытой датой. В самолете тебя будут кормить. Назад, тебе купит билет Гера.
- А, Рома, тоже…
- Как ты говоришь, мафия? Гера выкупил свое имя, по случаю своей болезни. Поэтому, он простой фермер, разводит лошадей. А, Рома с самого детства жил в Вене в пансионате. Он толком не знает свою мать и Гера ему заменил всех. Роман знает о том, что ты его отец. Роман священник, католический священник. Семьи у него нет и после смерти Геры у него никого не будет, кроме Бога. Думаю, что тебе стоит поехать и познакомиться с сыном. В это время он всегда гостить на ранчо у отца Германа.
Николай утром заговорил с женой о том, что он на днях улетает в Канаду.
- Где деньги взял?
- Не важно. Еду к сыну Роману.
- Не пущу, как только это фото появилось у нас в доме, ты охладел ко мне, - выкрикнула она и схватив фотографию в рамке, разбила стекло об пол .
Он оттолкнул жену от фотографии, которая уже топтала ее ногами, поднял фото, сказал.
- Я не вернусь к тебе, Варвара.
- Там останешься, а как же я. Не оставляй меня. Я пропаду без тебя.
- Тысячу женщин живут без мужей и не пропали. Считай, что я умер, так тебе легче будет пережить наше расставание. С замужней дочерью я связи не буду терять. Прощай.
Он ушел из дома и до выезда в Канаду жил у своей боевой подруги и ее мужа, Семена.
- Я, хоть и старый, но клыкастый, загрызу тебя насмерть, кузен, если что замечу. Мусю я давно знаю, как хорошую женщину. А ты родственник бросаешь взгляды на нее не по-родственному.
- Уймись, Семен, ты второй мой мужчина, после покойного мужа. Не позорь меня перед родственником.
Через две недели его в аэропорту встречал маленький и худой Гера, рядом с ним стояла инвалидная коляска. За Герой стоял священник.
- Здравствуй, сын.
- Здравствуй, отец.
- Я рад, что ты знаешь русский язык.
- Папа Гера меня ему научил и мама, тоже. Я рад, что ты приехал, - сказал Роман.
… Они сидели на берегу океана, как когда – то в юности у реки. Только не было удочек и Гера был в инвалидном кресле, так как ему тяжело было уже ходить.
- Помнишь, как в детстве мы бегали по берегу, догоняя друг друга, - спросил Гера.
- Ты в коляске, а у меня подагра, не побегу уже я быстро. Роман обижен на меня?
- Что ты, он рад. Рад тому, что приехал ты жить к нам навсегда. Пока временное проживание, ранчо я переписал уже на тебя, а потом, узаконишь ранчо, сразу получишь гражданство.
- Он похож на меня. Только глаза, как у Насти - васильковые. Помнишь, она пела песни какой то певицы, забыл ее имя.
- Да, уже находясь здесь Настя открыла для себя певицу Аллу. Целыми днями слушала ее песни, некоторые я запомнил. Ты знал эту певицу?
- Откуда? Она Мега – звезда, не про нашу честь, быть знакомым с ней. Яркие песни поет она. Нравиться мне вот эта. «А ты такой холодный, как айсберг в океане».
- Настя напевала часто эту песню. Я, тоже, эту песню знаю. Ну, давай прокричим океану ее песню.
- Мы же не дети.
- А кто мы? Стареющие дети, - прокричал Гера. И он запел во все горло песню: «Ледяной горою айсберг из тумана выползает…»
У Николая было туго со слухом, и он не пел, а мычал.
- Гера надо бегать под эту песню, - сказал Николай, чтобы скрыть то, что он не знал слов этой песни.
- Так побежали. «А, ты такой холодный, как айсберг в океане», - пел громко красивым баритоном Гера. Припев знал и Коля. Он катил инвалидную коляску по песку, глотая слезы, кричал, вторя Гере. « Все твои печали под темною водой».
Он споткнулся, упал, на бок свалил коляску с Герой. Оба лежали в песке, смеялись.
- Коля посмотри, а волны утихли и прибой уже меньший, понравилась песня океану. Поднимай меня.
Николай посадил в кресло Геру, стал рядом на колени, уткнулся лицом в его куртку, зарыдал навзрыд.
- Прости Гера, прости Настя. Не был бы я тогда пьяным от самогонки, от которой крыша снеслась, когда увидел, что Настя целует Макса, мы бы сейчас сидели не у океана, а возле нашей речушки и Роман знал бы отца и мать. И тебе я жизнь не поломал бы, Гера.
- Брось у каждого есть много путей для выбора. Я выбрал такой путь, чтобы облегчить жизнь Насте, Роману и себе. Роман выслушал всю нашу историю, сказал мне: « На все воля Божья».
- А ты держись старик, скоро найдут лекарства от рака, одна таблетка и клетки все восстановятся.
- Коней нужно подковать, - сказал Гера.
- Поехали домой.
- Что?
- Домой, - закричал на ухо Гере Николай. – Океан снова разбушевался.
- Да, нужно коней подковать. Стрелу нужно врачу показать, - говорил сам с собою Гера, так как знал, что ветер из океана, мешал Николаю слышать его.
- Будет лекарство, я в том уверен, как пенициллин открыли, так и откроют ученные новые возможности в борьбе с раком, - говорил Николай сам с собою, катя на коляске друга к микроавтобусу.
- Настя любила эту актрису. Поставлю, я тебе пластинку с ее песнями, - кричал Гера.
- Получил от дочери письмо, пишет, что Варвара собирается замуж. Правильно делает. Слышишь меня, Гера, - закричал Коля на ухо.
- Да, поставим русский самовар и будем чай пить, вспоминать свою молодость, - ответил ему Гера.
Сильный ветер мешал им слышать друг друга и мешал он им четко говорить, голос их подрагивал в крике.
- Правильно, крепись. Скоро найдут тебе лекарство и все удивляться тому, что оно было рядом и не было нами замечено, - говорил Николай.
- Я люблю чай с Московскими баранками… Сегодня утром звонил сын, тебе привет передавал, огорчился, что ты не принимаешь от подагры лекарства, которые он прислал из Вены. Да, я наябедничал ему на тебя, так как ревную тебя к нему. Он это понимает и смеется над нами, двумя стариками, - сказал сам себе Гера. Ветер свистел и завывал.
Один старик вез в коляске другого старика, не слыша друг друга, так как ветер уносил их слова мгновенно прочь от них. Они уходили все дальше и дальше от песчаных барханов, от океана. Ветер стихал. Николай поставил в автобус коляску вместе со спящим Герой.
- Умаялся Гера. Поехали домой, старик. Я приготовлю чай с бубликами, в русском магазине их я купил.
Он сел за руль автобуса и отъехал от барханов.
- Забыл ему сказать, что кобылу Стрелу нужно показать ветеринару, так как нос у нее горячий.
Гере снился сон. Якобы стоит певица в ярко бордовом балахоне поет на берегу океана песню «Айсберг», своим голосом покоряя волны океана. Океан затих, слушая ее. Гера пригляделся и увидел вместо певицы девочку Настю, она пела голосом певицы.
Микроавтобус остановился на ранчо возле каменного дома.
- Гера, открой глаза. Гера…
Гера с трудом открыл глаза.
- Эх, ты перебил мне мой дивный сон.
- Фу ты, ну ты. Жизнь наша продолжается. Ты поспи под деревом, а я принесу горячий чай и скатерть на стол свежую постелю, а то птички на эту нагадили,- сказал Николай и зашел в дом.
Гера мгновенно заснул и видел продолжения сна. Настя уходила в океан, звала его за собой и он встал с коляски, пошел медленно, погрузился в воду, и там под водой, не выпуская из виду яркий балахон Насти, он поплыл к ней и руки их соединились...