ГЛАВА IV
Мартин вздрогнул, когда резкий солнечный свет ворвался в сонное царство.
- Ты что, до сих пор спишь? Аму, Мара!
- Аму, - парень ответил на приветствие.
Не смотря на то, что он несколько дней избегал общения, увидев Сергея, Мартин просветлел. Обменявшись рукопожатиями, друзья уселись на ковёр. В другом конце комнаты, за натянутым пологом играла малышня, но потихоньку: им сказали, что брат очень болен.
- Ну, рассказывай, как ты докатился до такой жизни? Стоило оставить тебя и вот: лежишь в платье, обмотанный цветными мотками как кукла. - Он дотронулся до сиреневой бахромы на лбу друга. - Что это?
Мартин еле улыбнулся краешком губ, но глаза его засияли.
- Это всё мама. Обереги заставила надеть. Как ты меня здесь нашёл?
- Это было просто. Я спросил: где живёт парень, который летает на новенькой плашке? Кстати, где она?
- Тоже тут, но мама запретила подниматься в небо.
- Да ладно, и ты её слушаешь?
- Не хочу, чтобы она беспокоилась.
- Скромненько, - Сергей оглядел лачугу. - Зачем вы уехали из города?
Мартин колебался всего мгновение.
- Говорят - в городе скоро будет облава на гуачей.
- Ну и бред! Тебе не стыдно такое повторять? Кажется я понял: твою маму втянула в секту её дикая родня. Тебе нужно срочно бежать отсюда.
- Всё изменилось. Мама тут не причём. Она бы ни за что не вернулась сюда просто так. Всё из-за меня. В пустыне со мной что-то произошло. Я стал другим. - он подыскивал нужные слова. - Как будто умер и родился снова.
- Да... - Сергей пытался понять, что произошло с тем беззаботным мальчишкой, которого он знал.
Мартина он знал со школы, правда тот был намного младше. Причём первой с ним стала дружить Аврора. Шустрый мальчишка, наполовину — гуачи, он всюду таскался за ними. Сначала они не обращали на него внимания. В тот момент между одноклассниками происходило нечто похожее на роман. Когда они наконец находили укромное местечко, чтобы в тени раскидистых деревьев поговорить о высших материях или почитать новую книгу с Земли ( сохраняя при этом расстояние, чтобы даже глядя из окон никто не мог подумать лишнего), вдруг появлялся Мартин со своим мячом и делал всё, лишь бы его заметили. У него был лёгкий общительный характер и друзей среди сверстников — хоть отбавляй, но он отчего-то предпочитал общество двух старшеклассников. Сергей сердился, Аврора — напротив, защищала, но после того, как им пришлось пару раз вступиться за Мартина ( кое-кому не нравилось, что гуачи ходит в школу наравне с остальными детьми), даже его сердце растаяло, и они приняли мальчика в свою компанию раз и навсегда.
Потом Серёжа узнал, что детство Мартина вовсе не такое безоблачное, как можно было предположить: он потерял отца, тот погиб при странных обстоятельствах. После восстания, когда все люди, связанные с наукой, покинули Белириус, опасаясь гонений, отец Мартина продолжал исследования. Говорят, он нашёл какой-то неизвестный ранее вид энергии, который существовал только на этой планете. Он не мог бросить работу, когда уже так серьёзно продвинулся в своих изысканиях; но, конечно, главной причиной, по которой он остался, была его жена из гуачей. Она ни за что не согласилась бы оставить родителей, братьев, сестер; и хотя те жили в общине за городскими стенами, Герия регулярно их навещала. Муж очень любил её и понимал, как дорога ей связь с родными. Судя по тому, что рассказывал Мартин, у них была дружная семья.
Когда отца нашли мёртвым в собственном кабинете, это стало для них ударом. Герия скрывала от сына подробности произошедшего: кабинет был перерыт, как будто там что-то искали, а спустя некоторое время к ним в дом пришли люди, которых интересовали личные вещи покойного. Она отдала им всё, что те требовали, а взамен они обещали защиту и материальную поддержку, а также устроить будущее Мартина. Все эти годы Герия получала приличное пособие, они всё также жили в городе, часть средств даже не приходилось снимать, так что она смогла сделать сыну хороший подарок на восемнадцатилетие.
- Ты лучше расскажи, как днюху отметил? Так жалею, что не смог прийти! Но отец... Он вечно меня загружает. - Тут Серёжа вспомнил о неожиданной находке, и, зная, как Мартин заинтересуется, решил оставить это на «сладкое».
- Было супер! Но у нас принято отмечать четырнадцать. Тогда я праздновал здесь, со своими двоюродными и троюродными . Мы делали всё, что хотели.
- Вот я на свои восемнадцать оторвался по полной! Всю ночь гуляли по городу...
Серёжа еле упросил родителей отпустить его с друзьями, чтобы погулять после захода солнца. Опьянённый долгожданной свободой, он бродил по местам, где собиралась молодёжь. Они смеялись без повода и говорили о важных вещах, и казались себе взрослыми до такой степени, что даже осмелились сделать по нескольку глотков спиртного. Каким же плохим мальчиком он чувствовал себя в тот момент! И радовался этому. Однако, воспоминаниями делиться не стал: разве можно удивить парня, который провёл детство в общине гуачей, которым в двенадцать разрешают больше, чем ему в двадцать три?
Все попытки растормошить друга не принесли результат: Мартин был задумчив по-прежнему.
- Может расскажешь, что случилось? Я толком ничего не понял, когда Аврора позвонила.
- Я был возле каменной башни, когда заметил круги из камней. Кто их мог так сложить? Я хотел посмотреть, но это меня не пустило.
- Кто — это? Ты его видел?
- Его нельзя увидеть. Я его почувствовал. Оно как будто пыталось залезть мне внутрь. Чёрное, тягучее... Я знаю — оно ненавидит меня. Мне стало очень страшно и больно. Ещё чуть-чуть — и оно убило бы меня.
- А сейчас ты как?
- Ничего, в порядке. Но мне кажется, что это может достать меня где угодно, и городские стены не помогут.
- Ты слишком впечатлительный.
- Может быть, но у меня было видение.
- Ты начинаешь меня пугать...
- Я видел храм. Кажется, я сам был жрецом. Много людей. Но потом появилось оно — чёрное, жидкое как смола - и затопило всё вокруг. Люди погибли, остался один я.
- Как смола? - Серёжа нахмурился. - Кажется, я видел что-то похожее.
Мартин не слышал. Он продолжал думать о видении: как в храм спустился дракон и вынес его оттуда. В этом воспоминании скрывалось нечто настолько личное, что ему не хотелось никого посвящать в него. И всё это каким-то образом было связано с Авророй. Конечно, он догадался, что она использовала дар.
Когда колонисты решили поселиться на Белириусе, они столкнулись с неожиданной проблемой: не смотря на то, что эта планета во всём походила на Землю, первые дети, рождённые на ней, не выживали. Какой бы уход им не обеспечивали бы, чтобы вырасти здоровыми, им требовалось кое-что большее. Сначала никто не понимал, почему это происходит, ведь дети, прибывшие с Земли даже сразу после рождения, росли абсолютно нормальными. Кто-то поговаривал о проклятии. Однако, со временем, когда подросло новое поколение, у женщин обнаружилась непонятная способность: они могли читать мысли своих детей. Эта связь между матерью и ребёнком продолжалась до тех пор, пока тот не вырастал. Как только он начинал сознавать и контролировать свои мысли, мать переставала его понимать. У женщин, которые обладали даром ( а им обладали не все), рождались здоровые дети и росли без серьёзных болезней, будто они передавали часть своих жизненных сил. Количество детей в семье зачастую зависело от силы этого дара.
Естественно, у гуачей дар был сильней (ведь они жили на Белириусе очень давно), поэтому власти колонии издали закон, призванный ограничить рождаемость среди них: семьи, имеющие более двух детей лишались пособия (для большинства гуачей это был единственный источник дохода).
У некоторых женщин дар бывал таким сильным, что его хватало не только на детей. С его помощью они могли обмениваться ощущениями со своими мужьями, что придавало последним энергию. Однако, всё это должно было происходить только по согласию — невозможно коснуться сознания человека, если он того не желает. По крайней мере, люди так считали. Ходили слухи о детях, рождённых через дар, когда родители никогда не были вместе, но обычно женщины начинали использовать его только после того, как становились матерями (в противном случае, истратив дар на мужчину, существовала опасность того, что им не хватит сил поддерживать ребёнка).
Той ночью, вернувшись домой от Авроры, после фатальной прогулки над пустыней, Мартин долго не мог уснуть. Закрыв глаза, он всё ещё чувствовал запах разогретого на солнце мха; где-то среди этой теплыни притаились озёрца с колодезной ледяной водой. Шуршание травы, и зелёные, зелёные глаза...
От воспоминаний его пробудил рассказ Сергея о древнем городе, погребённом под слоем окаменевшей смолы. Он подумал, что стоит поговорить об этом с тем человеком:
- Старец должен знать. Я расскажу ему.
- Какой старец?
- Мама хочет, чтобы я поговорил с ним о видении. Он знает наши легенды. У него дома собирались люди, чтобы молиться. Но говорят, старик очень плох, боюсь - не успею с ним увидеться.
-Так езжай прямо сейчас! Если он живёт в городе, могу тебя подкинуть. Может и правда объяснит, откуда взялись те развалины под землёй. Знаешь, я уже начинаю верить во что угодно, ведь я видел собственными глазами то, чего не может быть.
- Всё не так просто. Он должен сам дать знак, где его найти. Ему передали, что я хочу с ним говорить, теперь нужно ждать.
- Ясно, туман напускает.
- Просто боится за свою жизнь.
- Да ладно, кому он нужен?
- Люди слушают старца. Его разговоры о спасении гуачей... Они производят впечатление. Я знаю тех, кто готов идти за ним хоть в ад. Уверен — чистку устроят для того, чтобы добраться до него.
- Не пойму, о какой чистке ты говоришь? Я ничего не слышал. Да и быть такого не может!
- Могут проверять разрешение на проживание в городе, количество детей в семье... Да всё что угодно! Лишь бы выселить побольше гуачей за стену.
- Во-первых, откуда у тебя эти сведения? Во-вторых: я немного в курсе того, что происходит «наверху», у меня же отец там крутится. Могу заверить — ты только не расстраивайся — до гуачей никому нет дела. Больше того: Бобров даже подумывает, не разрешить ли им работать на платформе; людей-то у него не хватает, а он думает расширяться. И кстати, вы чего всполошились? У вас-то все документы в порядке. Я вообще не понимаю, какой ты гуачи? Ты — наш, и выкинь из головы дурацкие страхи.
- Может ты и прав. Я не знаю. Но то, о чём у нас говорят, может случится не завтра, не послезавтра, но случится обязательно. Грейскины позаботятся об этом.
-При чём тут они?
- Ты не знаешь? - грейскины ненавидят гуачи.
- Странно, они же жили здесь бок о бок столько времени.
- Это они так говорят. На самом деле гуачи узнали о грейскинах только от колонистов. И те, и те — появились на Белириусе одновременно.
- Триста лет — не срок. Теперь мы знаем - гуачи жили здесь ещё тысячу лет назад, могли и не заметить, когда грейскины прилетели.
- Ниоткуда они не прилетали. Они были здесь всегда. Только в другом виде. И гуачи знают об этом.
- Вижу ты и сам неплохо разбираешься в легендах. Зачем нам старец? А ну, напряги мозг — может скажешь, откуда подземный город?
- Не смейся. Ничего я не знаю. Думаешь зачем посол грейскинов ходил к протектору?
- Брюхо нахаляву набить? Там Иветта такие пиры закатывает! В половину городского бюджета. И все молчат, как будто так и должно быть.
Мартина меньше всего на свете интересовали пиры в доме Меньшова. Серёжа сменил шутливый тон:
- Ладно, я понял. Грейскину что-то нужно. От протектора все чего-то хотят, но от него зависит гораздо меньше, чем кажется. Бобров — вот реальная сила. Он переженил своих детей с умом: теперь он в родстве со всеми влиятельными кланами. Все у него в кулаке. Но Меньшова ему просто так не скинуть.
- Если Бобров станет протектором — это будет конец света. Ему нужны только рабы, чтобы обслуживать платформу и солдаты — её защищать.
- Ты говоришь как мой отец.
- Так все говорят.
- У него был шанс дорваться до власти. Я считаю, что восстание тогда именно он замутил. А все эти мнимые интеллектуалы, которым видите ли свободы не хватало — только прикрытие.
- Почему "мнимые"? Мой отец тоже выходил к ратуше. И таких как он было много.
- В любом случае, хоть старика-протектора грохнули, ничего не поменялось. Тут же прилетели отряды с Земли и быстренько успокоили недовольных. Но Бобров хитрый — он потому вышел сухим из воды, что нигде не засветился. Теперь он учёный — будет действовать по-другому. За Меньшовым — Земля. Даже не за ним — за его женой. Будь я на месте Меньшова - показал бы этому Боброву место. Но он его не тронет, потому что у самого рыльце в пушку. Там всё как надо — рука руку моет. Это мы с тобой — жалкие букашки. Как канализацией заниматься — так мой отец, а как грузы с Земли распределять — не зовут. Ему приходится для города каждую мелочь выпрашивать. Никто не поверит — он за всю жизнь домой и машины грунта для теплицы не привёз. У нас самый бедный сад среди соседей! Почему так происходит? Мои предки были в составе второй экспедиции, и не последними людьми между прочим, а Меньшов здесь — без году неделя. Привезли его специально к протекторской дочке и передали Белириус на блюдечке с голубой каёмочкой. Правда эту женщину ещё попробуй - вынеси — не удивительно, что он попивает. Она с такой пулей в голове! Аврора совсем на неё не похожа...
Серёжа задумался на миг.
- Слушай, а как ты у неё оказался?
- К дому Авроры было ближе, чем до города.
- И тебя пропустили?
- Не совсем. Я вообще плохо помню. Ты пришёл, потому что она попросила?
- Я бы пришёл в любом случае. Должен же я поздравить друга? - он полез в карман - Держи. Еле достал. Этот ты уж точно не сломаешь.
Мартин развернул упаковку и вытащил браслет.
- Да, у меня с ними беда.
- Я себе такой же взял.
Браслет был тонким и гладким. Сейчас он показывал время.
- Смотри, в чём тут фокус.
Серёжа уцепился за край и с усилием потянул. Браслет не поддавался, он потянул ещё сильнее и подёргал из стороны в сторону. Наконец, в его пальцах остался крошечный кусочек. Внезапно браслет начал тускнеть, краска растворилась и под ней обнажилась ячеистая структура. Стоило разжать пальцы — как несколько маленьких шариков устремились обратно. Хитроумное устройство тут же начало восстанавливаться — пару секунд и браслет стал как новый.
- Видишь, с ним ничего не сделаешь. Его уже прозвали вечным. Конечно, если частички не смогут вернуться, он испортится. А так — не порвётся, не сотрётся, не деформируется. Надо же, какую штуку придумали!
Мартин тут же его надел.
- Специально выбрал фиолетовый?
- Я знал, что тебе понравится. У меня серебристый.
Друзья вышли во двор. Кучка подростков играла с мячом, другие сидели возле сарая и перебирали железки.
- Эй, Мара! Камэ! Иди к нам!- закричали одни.
- Кагу, Мара! - позвали другие.
- Потом подойду, - Мартин помахал им рукой.
Стоило только сделать шаг за порог, как выскочил Бобби. Он так истосковался по хозяину! Бедную псину не пускали в жилище, и ему ничего не оставалось кроме как терпеливо ждать, пока тот сам не выйдет. Мартин наклонился, чтобы потрепать его. Пёс воспользовался моментом и лизнул парня в лицо.
- Ты не передумал лететь в пустыню?
- Я туда и обратно. Может этих кругов из камней там и нет. Я не в том смысле, что тебе показалось... Сейчас - нет. Тебе не обязательно лететь со мной. Я понял, где это место.
Они подошли к Серёжиной плашке. Солнце стояло уже не так высоко, но вдалеке, над пустыней висело знойное марево. Цепочка людей, замотанных в длинные одежды, приближалась оттуда.
- Собиральщики, - пояснил Мартин. - Они собирают те прозрачные камни, вещей из которых полно на рынке. Почему они так рано сегодня?
Люди явно спешили и были чем-то возбуждены. Проходя мимо, они крикнули:
- Не летайте в пустыню! Там полно грейскинов! Они запретили там появляться!
Мужчины горестно причитали: «Проклятые меуры! За что защитники покинули нас?»
Теперь просьбу Авроры было уже не выполнить, но Мартин подумал, что это даже к лучшему.
- Грейскины окончательно закрыли пустыню. Им есть что прятать.
- О чём говорили эти люди? - поинтересовался Сергей. - Они называют их «меурами»?
- «Меуры» - значит «мертвецы».
Глава 1 : http://www.proza.ru/2015/04/30/1027