Глава 8
Звёзды померкли, и небо посветлело. Над подушкой из осыпавшейся хвои, стелился лёгкий туман. От утренней сырости холод пробирал до костей, и Всебор отчётливо слышал как стучит своими большими зубами Жиль.
– Надо бы привал сделать, – подал голос Броль. – Завтрак сварганить, да попить горячего.
– Горячего не помешало бы, – отозвался Жиль. – И жрать охота, аж скулы сводит.
Зубастик посмотрел на Всебора и таинственно подмигнул.
– У меня кое-что припасено, – Жиль демонстративно потряс мешком под носом у Всебора. – Это тебе не заплесневелые сухари грызть.
Броль долго не мог найти подходящее место, но, в конце концов, согласился с толстяком Клутом, который предложил расположиться под высокой сосной. Палько разложил костёр, а Всебор соорудил треногу, чтобы подвесить котелок.
– Почему эльфийскую реликвию может достать только человек? – спросил Всебор у Громилы. – И что это за место, куда не может ступить нога эльфа?
– Хорошенький вопрос, – усмехнулся Броль. – Уверен, что хочешь знать правду?
– Я взялся выполнять работу? Разве я похож на придурка, чтобы не задать такой вопрос?
– Да, нет, – Броль подбросил в огонь сучьев и зажмурился от дыма. – Но порою, лучше не знать некоторых подробностей. Чтобы спать спокойнее.
Громила вынул из походного мешка кожаный футляр и кивнул на поваленный ствол дерева, который лежал в десятке шагов от костра.
– Пошли туда, – бросил он. – Там лучше.
В футляре находилась скрученная в рулон географическая карта. Потёртая, мёстами разорванная и помятая. Всебор сразу же понял, что она выдрана из какого-то атласа и, вероятнее всего, составлялась эльфийскими географами. Даже у Сейбилена не было таких подробных и скрупулёзно составленных карт.
– Узнаёшь!? – Громила провёл пальцем по границам Спумариса. – Мы здесь, в Гринберийских лесах, которые тянуться до Вирекреи на юге и эльфийской колонии Варос Эрдейл на севере. Дальше болотистая местность и Калибарские пустоши. После «Великой битвы» пустоши обезлюдели окончательно, осталось несколько порубежных крепостей да город на холме, но народ там крепкий, калибарцы считаются отменными лучниками, поэтому почти не пользуются огнестрельным оружием. Ещё дальше Скальбур – «Проклятая земля». Равнины, горы и смертельно опасные скальбурские топи. Скальбур это буфер между «Чистыми землями» и «Землями мрака». Но именно это и делает его опасным. Потому что всякий путник, который по глупости забрёл в проклятую страну, рискует никогда не вернуться.
Громила посмотрел на Всебора и улыбнулся.
– Твой интерес понятен, но ты не воин. Ты никогда не сражался за собственную шкуру и не испытывал настоящего страха. Знаешь, что такой настоящий страх?
– Нет! – пожал плечами Всебор. – Но надеюсь, когда придёт время, я справлюсь.
Броль внимательно, словно пытаясь разглядеть сомнения, посмотрел ему в глаза. Но Всебор глаз не отвёл. Он не знал, что его ждёт впереди, но будущее больше не пугало. Может, присутствие эльфов так подействовало или проснулись спавшие, до последнего момента, свойства характера, но тяжёлый прожигающий взгляд полукровки он выдержал.
– Ладно, – произнёс Громила. – Жизнь слишком коротка, чтобы бегать от опасностей.
Он ткнул пальцем в самую середину Скальбурских топей и загадочно улыбнулся.
– Наша цель здесь, – сказал он. – У эльфов так повелось, что святыни, принадлежащие какой–либо касте, постоянно перемещаются по землям этой касты. А эти земли, как и колонии, могут располагаться в разных местах. Поэтому с древних времён эльфы используют прирученных орлов. Огромных птиц, выращенных в «Железных скалах». Они послушны, умны, легко выдерживают вес посыльных с поклажей, их не пугают даже ураганы, вызванные навьими колдунами. Говорят, что эти орлы постепенно перерождаются в грифонов, чтобы потом охранять эльфийские сокровища. Но, видать и эльфы иногда ошибаются. Год назад реликвия касты неприкасаемых отправилась в путешествие. И пропала. Что уж там произошло, не знаю. Но эльфы подняли шум. Несколько месяцев эльфийские оракулы искали потерю по всему миру, а когда нашли, Варос Эрдейл пришёл в ужас. Ещё бы не ужаснуться, ведь реликвия обнаружилась в самом сердце Скальбурских топей, там, куда эльфам путь заказан, в жутком чреве «Воронки душ».
Броль замолчал и осторожно свернул карту в рулон.
– Никогда не слышал об этом месте, – пожал плечами Всебор. – Почему эльфы не могут туда пройти?
– Расскажу как-нибудь на досуге, – отозвался Броль. – Одно могу сказать. Эльфы народ смелый, иногда до безрассудства, но когда речь заходит о «Воронке душ» вся их смелость испаряется, и даже отчаянный воин превращается в трусливого щенка.
От костра послышалась брань и крики. Оба повернулись, и Всебор увидел, как Жиль и Палько пытаются вырвать друг у друга походный мешок.
– Это моё, – истошно закричал Жиль. – Убери свои грязные эльфийские лапы.
– Жадный, зубастый хорёк, – выкрикнул Палько. – Я научу тебя хорошим манером.
– Вот мерзавцы, – процедил Броль. – На минуту нельзя одних оставить.
Всебор бросился разнимать, и в награду получил от кого-то в ухо.
– Какого чёрта ты с ним сцепился? – взревел он, оттаскивая Зубастика. – Что не поделили?
– Этот гад пытался выпотрошить мой мешок, – Жиль в отчаянии стиснул кулаки. – Нет, ты только посмотри. Он и сейчас это делает.
Палько рассмеялся от удовольствия и торжествующе потряс доставшейся добычей.
– Не будь таким жадным, – посоветовал эльф, развязывая верёвки. – Делиться тоже надо уметь.
– Почему я должен с тобой делиться?
– Потому что в следующий раз с тобой поделюсь я.
– Ты со мной поделишься? – Жиль в бессилии скривился. – Чем же может поделиться нищий, вонючий эльф, у которого ломаного гроша за душой нет?
– Что, верно, то верно, – усмехнулся Палько. – Денег у меня отродясь не водилось. Зато в наличие масса добрых пожеланий. Ими-то и поделюсь.
Наконец, Палько справился с замысловатыми узлами Зубастика и с вожделением вытащил на белый свет кусок колбасы.
– Полный мешок, – заявил он. – Сдаётся мне, что этот провиант, наш предусмотрительный, зубастый друг позаимствовал у хозяина трактира. И хозяин об этом даже не знает.
– Так вот почему ты ошивался во дворе! – усмехнулся Всебор. – А я то подумал, что ты решил смыться.
– Я проследил за хозяином, – Жиль успокоился и смиренно улыбнулся. – А потом наведался в его закрома.
Прошло несколько дней с тех пор, как они вышли с постоялого двора. Броль вёл их через Гринберийский лес по тропам, которые были знакомы только ему. Клут ему больше не перечил, только пыхтел своей длинной трубкой, да помалкивал. Жиль и Палько так и не помирились. Они постоянно цеплялись друг к другу, подтрунивали и затевали свары, которые, иногда перерастали в рукопашные схватки. Что касается Всебора, то его проницательный ум находил развлечение в созерцании природы и долгих беседах с Бролем. Не смотря на свою неотёсанность и варварскую грубость, Громила оказался субъектом общительным. Он многое знал и охотно делился своими знаниями с окружающими. Однажды Всебор попросил его научить эльфийскому языку, и тот согласился, начав обучение с крепких ругательств. Впрочем, Громила быстро перешёл на эльфийскую поэзию и на второй день Всебор смог уже по памяти прочитать пару четверостиший.
– Вот и последняя вешка, – сказал Броль, останавливаясь перед высоким дубом. – Дальше неизведанные земли.
Из толстой коры дерева торчал ржавый обломок клинка, к которому был привязан красный лоскуток.
– Что значит неизведанные? – спросил Жиль.
– А то и значит, что нога Броля там не ступала, – отозвался Громила. – Эту вешку оставил я. Когда возвращался с охоты.
– Люди туда не ходят, – добавил Клут. – Впрочем, как и эльфы.
– Если бы не олень, я бы тоже туда не сунулся, – отозвался Броль. – Но в тот раз у меня закончились припасы, и пришлось выбирать, либо сдохнуть голодной смертью, либо попытать счастья и добыть жратвы.
– Знал, зачем шёл! – оскалился Палько. – Небось, припрятал золотишко–то!
– Золотишко!? – оживился Зубастик. – Разве в этих лесах есть золото?
– Палько, ты гнусный трепач, – зашипел Броль. – Двинуть бы тебя, как следует по башке, чтобы не болтал.
Палько смущённо закряхтел и, попятившись, спрятался за широкой спиной Клута. Лицо Громилы, от ярости налилось кровью. Глаза сверкали недобрым огнём, ноздри раздувались от рвущейся наружу злости.
– Стоит только заговорить о золоте, как все теряют рассудок! – хриплым от волнения голосом, добавил Броль. – Золото, что лежит в заброшенных штольнях, принадлежало гномам. Здесь, под Гринберийским лесом, когда-то процветала колония Тиабера, великого предводителя гномов Бургарда.
– Колония гномов? Так близко от Спумариса? – спросил Всебор. – Сейбилен о чём–то таком рассказывал, но я думал это сказки.
– Не знаю, кто такой Сейбилен, но у меня больше сведений о Тиаберии, чем у кого–либо в Спумарисе, – огрызнулся Броль. – Об этом мне рассказал, старый эльф, который сам общался с последним представителем рода Тиабера.
Броль замолчал, с ног до головы напрягся и потупил глаза.
– Ну, давай, не тяни! – подстегнул Клут. – Мы же друзья. И я, и Палько хорошо знаем о твоих походах в Гринберийские леса. Если что-то нашёл, расскажи, если нет…
– Это не так просто! – Громила выдавил улыбку и сжал губы. – Знать что под твоими ногами целое состояние и…
– Да ты просто жадный, эгоистичный эльф! – выпалил Всебор. – Времена сейчас непростые и пара золотых монет в кармане никому не помешала бы.
– Пара золотых монет, говоришь? – Громила закатил глаза и покачал головой. – По слухам, на каждого жителя Тиаберии приходилось по триста пудов металла. Даже в худшие времена в колонии проживало не меньше десяти тысяч гномов. Теперь посчитай, сколько добра там лежит.
Броль хохотнул и уставился на товарищей. Похоже, его забавляла реакция, которая красноречиво отражалась на лицах попутчиков.
– Очень, очень много! – затрясся от жадности Жиль. – Д-д-давайте туда спустимся?
– Что? Спуститься в заброшенные копи? – насупился Броль. – С ума сошёл? У нас ведь работа.
– Но в чём проблема? – поинтересовался Всебор. – Никто даже не узнает, что мы посвятили пару дней поиску сокровищ. И ребята не против.
– Верно, он говорит! Посмотри, в каких лохмотьях я хожу! – возмутился Палько. – Кафтан по швам разошёлся, башмаки без подошвы, на голове какая-то рвань вместо шляпы.
– Ну, положим эту рвань на твоей башке я вижу уже не первый год, – сморщился Броль. – Собственно я и сам не против туда наведаться, но…
– Я готов лезть в нору прямо сейчас, – рявкнул Жиль. – Ты только покажи куда.
– Подожди! – Всебор дёрнул друга за рукав. – Он сказал «но». Что значит но?
– А то и значит, что всё не так просто, – Громила вынул из ножен саблю и попробовал остроту лезвия. – Во времена не слишком далёкие, гномы Тиаберии заключили негласный союз с навьими королями. Они чувствовали, что грядёт великая буря и войны не избежать. Гномы пообещали много золота за то, чтобы навь обошла стороной их подземный город. Поговаривали, что прижимистые тиаберийцы наткнулись на неисчерпаемую золотую жилу в недрах Княжеской горы, потому и были такими щедрыми. Но что-то пошло не так, гномы, конечно, золото добыли, а потом решили его не отдавать.
– Нарушили договор с нежитью? – удивился Всебор.
– Именно! Они нарушили договор и жестоко за это поплатились, – Броль вложил саблю в ножны и хищно оскалился. – Навь уничтожила Тиаберию. Те немногие, что выжили, перебрались в другие колонии и уже там, после долгих лет молчания рассказали об ужасной судьбе своих соплеменников. Но золото осталось в гномьих тайниках, потому что навь не может взять то, что им не отдали добровольно, ничего кроме жизни.
– Скверная история! – подытожил Клут. – Но сдаётся мне, мы должны рискнуть и попытать счастье.
– Вы не дали мне договорить, – добавил Громила. – Окрестности Тиаберии теперь кишат орками, но даже это не самое страшное, куда ужаснее то, что навь забрала у гномов душу, превратив их в «отверженных», и эти «отверженные» до сих пор бродят по подземным лабиринтам.
Слова Броля остудили пыл всех, кроме Зубастика. Жиль нетерпеливо фыркал, хватался за висевший у него на поясе пистолет, дурашливо улыбался и вожделенно закатывал глаза.
– Да успокойся ты! – одёрнул, наконец, Всебор. – Тут надо всё обмозговать.
– Верно! – поддержал Громила. – Так, что извольте к костерку, господа. Похлебаем супчику, подумаем, как следует, а потом, как и положено, по обычаю, проголосуем.
Супчик оказался постным. Запасы Зубастика, давно перекочевали в желудки, а щедрая охота, которую обещал Броль, так и не состоялась.
Глотая горячую похлёбку из картошки и гороха, каждый думал о своём. Всебор не понаслышке, знал кто такие «отверженные». Ими пугали друг друга торговцы на рынках, о них судачили купцы в конторах, вспоминали недобрым словом солдаты на пограничных кордонах. Но Всебор видел их своим глазами. В тот далёкий день, о котором он вспоминал только в беспокойных снах. Вот и сейчас, в душе пробудились забытые страхи, и рука непроизвольно потянулась к волшебному амулету на шее.
– Риск, конечно, велик, – заметил Палько. – Но я за то, чтобы попробовать.
– Да и кто видел этих «отверженных»? – добавил старый Клут. – Ты сам-то их видел?
Броль криво улыбнулся и покачал головой.
– Я нашёл только лаз, – сказал он. – Потайной вход в Тиаберию. Гномы всегда беспокоились о своей безопасности и по слухам таких выходов на поверхность сделали десятка два. Я случайно один такой обнаружил, когда свалился в овраг.
– Наверное, с брагой накануне перебрал? – оскалился Палько. – Бывает!
– Это всё олень! – отмахнулся Броль. – Здоровущий попался, матёрый. Так копытом саданул, что я думать о жратве забыл.
Все рассмеялись, и какое-то время молча выскребали свои походные плошки. Сидеть у костра, в тёплой дружеской компании, было чертовски приятно, и Всебор вдруг подумал о том, что жизнь сделала ему очередной подарок. Он больше не прозябал в бессмысленном ожидании удачи, ему не нужно было искать работу. Он не стал богаче материально, но зато перед ним расстилался огромный, наполненный чудесами и удивительными явлениями мир.
– Ну, ладно, судари! – неожиданно произнёс Клут. – Поскольку я самый старший из всех присутствующих, то первым и выскажусь.
Он выдержал паузу, достал трубку, набил её табаком и только после этого заговорил вновь.
– Гномьи сокровища, манят, – начал он. – Кому же не хочется зачерпнуть полную ложку из тайников Тиаберии? Другой такой шанс не скоро представится, я, к примеру, могу и вовсе не дожить. Кто его знает, что завтра-то случится.
– Ну, хватит толстяк, не тяни! – возмутился Палько. – Говори, как есть. И без того известно, что у каждого на языке крутится.
– Помолчи! – рявкнул Клут. – Глупый Палько, совсем мозги заплыли от жира.
Палько хотел, было возразить, но, заметив в глазах старого Клута недобрые огоньки, передумал и смиренно махнул рукой.
– Вот я и говорю, – продолжил Клут. – Такой шанс представится не скоро. Предлагаю спуститься в Тиаберийские копи и хорошенько там всё осмотреть. Если в течение трёх дней ничего не найдём – возвращаемся назад.
Громила привёл их к заветному оврагу и показал на каменистые отвалы. По дну оврага стелился туман, журчал среди камней ручеёк. Кое-где росли кустарник и уродливые деревца молодого подлеска. Место выглядело неприветливо. Здесь не было ни птиц, ни каких-либо других лесных тварей, только странный неприятный запах, который казалось, выходил на поверхность из бездонных пещер.
– Никто не передумал? – улыбаясь, спросил Броль. – Это вам не прогулка по «Костяной дороге». Назад можем и не вернуться.
– Мы ещё посмотрим! – отозвался Всебор и первым начал спускаться вниз.
– Вот, это наш человек, – похвалил Броль. – Эй! Куда ты так навострился?
Солнечный свет, на дно лесного оврага, почти не проникал. Высокие деревья закрывали его густыми кронами. Здесь было сыро и промозгло. В крутом склоне оврага, Всебор сразу же заметил трещину, из которой с шумом вырывался воздух.
– Я пойду первым, – заявил Броль. – И постарайтесь держаться как можно ближе друг к другу.
Вход в пещеру, когда-то прикрывала каменная плита, но теперь она лежала в стороне. Какая-то сила разбила её в дребезги, даже витиеватый орнамент, украшавший потайную дверь в царство гномов, раскрошился и стёрся.
– Запашок ещё тот, – прошептал Палько. – Как из сточной канавы.
Всебор вынул из ножен саблю и посмотрел на Броля, который зажёг масляный фонарь.
– Я прошёл шагов на десять, – заметил Громила. – Дальше не стал. Страшно!
Он загадочно улыбнулся и вошёл в пещёру.