(Опыт исторического исследования)
(Фрагмент из моей книги "Партизанское движение в Амурской области: проблемные вопросы, гипотезы, выводы. Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2013. С.128-135. Сокращённый вариант был опубликован также в Военно-историческом журнале за ноябрь 2012 года под заголовком "Гошский бой амурских красных партизан". Та статья была правлена в редакции журнала, из-за чего в ней были допущены некоторые смысловые ошибки, отсутствующие в авторской версии.)
Гошский бой – одно из наиболее известных в Амурской области исторических событий времён Гражданской войны. В учебниках истории он подаётся как блестящая победа партизан над превосходящими их по численности крупными силами белогвардейцев и японских интервентов. Тем не менее, как это ни странно, данный бой до сих пор никогда не становился самостоятельной темой отдельного исторического исследования. Только в книгах В.П.Малышева «Борьба за власть Советов на Амуре» (Благовещенск, 1961. С. 205-207) и А.В.Агеева «Амурские партизаны» (Хабаровск, 1974. С. 168-170) содержится относительно лаконичное его описание, которое, собственно, и представляет собой всё современное научное знание по этой проблеме. В более общих по содержанию трудах ему нигде не уделяется больше четырёх строк. Исходя из имеющихся описаний и оценок Гошского боя, на сегодняшний день проблемными остаются следующие его вопросы:
а) предпосылки боя;
б) обстоятельства выбора места боя;
в) соотношение сил в бою;
г) соотношение потерь;
Прежде чем перейти к разбору проблем, отметим уже достаточно хорошо известные историкам время и место данного боя. Он произошёл 5 октября 1919 года на заброшенном опытном сельскохозяйственном поле Гош, в 4-х километрах восточнее села Маргаритовки современного Мазановского района Амурской области.
Предпосылки боя.
В числе предпосылок Гошского боя можно выделить во-первых, установление полного контроля партизан над всей территорией первого района, что не могло не вызвать ответную реакцию белогвардейских властей и интервентов, а во-вторых, увеличение боевых сил района, сделавшее возможным вступление партизан в открытое столкновение с сильным врагом.
Увеличение боевых сил 1-го партизанского района (Этот район был образован решением областного партизанского штаба в августе-сентябре 1919 года и включал в себя территории современных Серышевского, Селемджинского, Белогорского и, частично, Ромненского районов, а также часть Мазановского района по левому берегу реки Зеи) было поставлено в повестку дня после получения от Областного военно-полевого коллектива (партизанский штаб области, далее – ОВПК) информации о готовящейся операции всех партизанских отрядов области по взятию г. Благовещенска. Начальник штаба 1-го района Я.Прохоров в своих воспоминаниях утверждает, что приказ о наступлении на город 25 сентября был получен штабом 1-го района 5 сентября (Архив историко-краеведческого музея п. Серышево, с. 84). Диспозиция данного наступления была утверждена ОВПК 15 сентября, а приказ о мобилизации - 21 сентября (ГААО Ф. 429. Оп.1. Д. 3. Л. 3, 45). Позже сроки наступления были отложены до 21 октября.
Наступление с решительными целями предполагало наличие достаточно крупной группировки войск, создать которую было невозможно без мобилизации крестьян нескольких возрастов. Подготовка к выполнению этой сложной задачи в 1-м районе, видимо, и стала одной из причин передислокации штаба в с. Верное, поскольку с наступлением осени на старой партизанской базе в Круглой пади просто негде было разместить такое большое количество людей. Да и поставленный 4 сентября в д. Добрянке японский гарнизон (Амурское слово. 1919. 10 и 11 сентября) стал очень неудобным соседом для штаба партизан.
Предыдущий опыт мобилизации молодёжи в 1-м районе показал недостаточную эффективность проведения её только по распоряжениям партизанского штаба. Идея созыва с этой целью крестьянского съезда была, возможно, подсказана руководящему составу 1-го района проезжавшими по его территории в начале второй недели сентября в ОВПК представителями штаба Патрушева. У себя в районе они организовали такой съезд ещё в июле.
Съезд представителей крестьян и партизан 1-го района собрался в д. Лиманной Верненской волости. Основным решением его стало объявление мобилизации мужчин в возрасте от 20 до 30 лет и лошадей. Летопись Амурской области сообщает, что съезд был созван 10 сентября (Т. 2. Благовещенск, 2002. С. 28). Основанием такой датировки послужил протокол заседания ОВПК № 31 от 9 октября (в сохранившейся копии документа ошибочно написано 9 ноября), в котором излагался доклад только что прибывшего на него представителя штаба 1-го района К.Высоцкого (ГААО Ф. 429. Оп.1. Д. 3. Л.28).
В результате мобилизации, ко дню начала наступления противника численность пехоты, по мнению П.Е.Вшивкова, увеличилась до тысячи с лишним бойцов, без учёта застав, подрывников, лазарета, хозчасти и штаба. Конница возросла до 300 сабель, не считая стоявших в заставах. Общая численность армии 1-го района, по его утверждению, достигала примерно полторы тысячи человек (Вшивков П.Е. Боевые дни Амура. Хабаровск, 1934. С. 130, 138, 139).
Цифры, называемые Я.Прохоровым, как обычно, более велики. В строю к началу боёв он насчитал почти 2000 вооружённых бойцов, в том числе 350 кавалеристов и около 1600 пехотинцев. Из тех призывников, кому не хватило оружия, большую часть распустили по домам, 156 человек отправили в хозяйственные службы, а 190 (П.Е.Вшивков определяет их количество в 150 человек (Там же, С. 143)) оставили при штабе, проходить строевую подготовку (Воспоминания Я.В.Прохорова. / Архив историко-краеведческого музея п. Серышево, с. 71, 83, 84). Белогвардейская пресса тоже оценивала тогда численность партизан к северу от реки Томи цифрой около 2000 человек (Наш край. 1919. 8 октября. С. 3).
Существует и третья точка зрения. Это сведения К.Высоцкого, изложенные в его докладе на заседании ОВПК 9 октября 1919 года. Он утверждал, что к моменту окончания мобилизации армия 1-го района имела вооружённых бойцов около 700 человек в пехоте и 400 в коннице (ГААО Ф. 429. Оп.1. Д. 3. Л. 28), то есть всего – примерно 1100 человек. Эта вполне официальная оценка члена штаба 1-го района, видимо, и является наиболее близкой к истине. Таким образом, вместе с невооружёнными подразделениями и тыловыми службами в 1-м районе находилось приблизительно полторы тысячи партизан. Что же касается сообщений прессы, то она в то время редко могла иметь точные данные о численности партизан и была часто склонна к сильному преувеличению их сил.
Количество боевых рот в пехоте П.Вшивков и Я.Прохоров приводят тоже разное. Первый насчитал их пять (в том числе одна резервная), а второй – семь, зачисляя, видимо, в их число и некоторые из далеко выдвинутых крупных застав, в частности заставу на р. Томи, под командованием Ненашева (Мухина), которого называет командиром 2-й роты. Согласно утверждению Я.Прохорова, роты были сведены в два батальона. Наличие как минимум одного командира батальона отмечает в своей книге и П.Вшивков. В кавалерии Я.Прохоров числит семь взводов, распределённых по трём эскадронам. П.Вшивков же упоминает только эскадрон Никитина (Боевые дни Амура. С. 143, 144). Среди команд особого назначения, помимо диверсионного отряда «Неустрашимый» Герки Рулёва, числилось, если верить Я.Прохорову, две подрывных команды и три разведывательных (Архив историко-краеведческого музея п. Серышево, с. 71).
Конечно, Я.Прохоров, как руководитель штаба, должен быть более компетентен в вопросах структуры своей армии, чем начальник лазарета П.Е.Вшивков, но первый писал свои воспоминания спустя 40 лет после описываемых им событий, а второй – лишь через 12. К тому же Я.Прохоров допускает в своей работе много анахронизмов, поэтому приведённый им состав сил 1-го района вполне может относиться к более позднему времени.
Для того чтобы одеть, обуть, накормить, вооружить и обеспечить боеприпасами такое количество бойцов, необходимо было организовать ряд хозяйственных и производственных нестроевых подразделений. . Все они располагались в д. Державенке. Как пишет Я.Прохоров, в 1-м районе были созданы пошивочная, сапожная и пулелитейная мастерские. Последняя была организована с помощью рабочих, прибывших по заданию подпольной организации, вместе со всем оборудованием, из железнодорожных мастерских ст. Бочкарёво (теперь ст. Белогорск – Ю.Т.). Производительность её зависела от наличия материала (олова, свинца и баббита) и составляла от 5 до 20 тысяч патронов в сутки.
Хлебом обеспечивала на договорных условиях паровая вальцовая мельница в с. Завидное (Сапроново). С её арендатором китайцем штаб расплачивался фальшивыми колчаковскими 50-рублёвками очень высокого качества, которые в больших количествах печатались на организованном А.И.Сафроновым собственном партизанском «монетном дворе». Такими же деньгами платили и крестьянам за поставляемые ими зерно и фураж. Часть денег шла на оказание помощи бедняцкому населению, а также сиротам, отцы которых погибли на войне (Воспоминания Я.В.Прохорова. / Архив историко-краеведческого музея п.Серышево, с. 72, 73, 83, 84; Яков Прохоров. 1-й партизанский район. / Таёжные походы. Хабаровск, 1972. С. 282). Неудивительно, что в 1-м районе партизаны пользовались в это время полной поддержкой подавляющего большинства местных крестьян.
Обстоятельства выбора места боя.
Если верить воспоминаниям Я.Прохорова, командование партизан уже за восемь дней до начала наступления противника знало, что оно будет производиться на с. Верное с трёх направлений: со стороны Бочкарёво, через д. Борисполь (Дубнячки), со стороны Тарбогатая, через д. Широкий Лог (Новомихайловка), и со стороны Свободного через сёла Мазаново и Красноярово. В силу этого обстоятельства, штабом было решено частью сил задерживать продвижение противника, а вторую половину армии отвести на опытное поле Гош, на случай, если наступление противника не будет остановлено и партизаны вынуждены будут принять бой.
Таким образом, Я.Прохоров утверждает, что Гошская позиция была намечена ещё до начала наступления, и воспринималась штабом как запасная, если не удастся сдержать противника на промежуточных рубежах. Причём все хозяйственные службы и невооружённые подразделения были заранее отведены в тайгу и за поле Гош. Такая пассивная тактика, по словам Я.Прохорова, определялась директивой ОВПК о необходимости сбережения сил и ресурсов всех партизанских районов для планируемого в скором времени наступления на г. Благовещенск (Архив историко-краеведческого музея п. Серышево, с. 84, 85; 1-й партизанский район. / Таёжные походы. С. 284, 285).
Совершенно иначе оценивает данную ситуацию другой непосредственный участник указанного события и член штаба 1-го района П.Е.Вшивков. По его свидетельству, бой именно на Гошском поле не был предусмотрен никаким планом и отступления туда заранее не предполагалось. Вшивков свидетельствует, что штаб за сутки был извещён о начале наступления японцев только со стороны Бочкарёво. В дальнейшем командование партизан лишь реагировало на поступающие с застав и выдвинутых навстречу противнику отрядов сигналы о его действиях на разных участках, посылая в тех направлениях новые и новые подразделения.
Очень скоро в распоряжении штаба осталась только одна резервная рота. Остальные четыре в разное время были брошены под д. Дубнячки (Борисполь), навстречу Бочкарёвской колонне японцев и белых. В это время штаб получил извещение о переправе около 100 тарбогатайцев (дружины самоохраны села Тарбогатай и ряда других старообрядческих селений района участвовали в борьбе с партизанами на стороне белогвардейцев и интервентов) через реку Томь. На помощь стоящей там заставе сразу же было отправлено ещё 40 человек (видимо один взвод – Ю.Т.) из резервной роты. Бой под Дубнячками начала одна рота, а затем к ней присоединились ещё две. Бой был проигран. 4-я рота не успела подойти вовремя, и присоединилась к отступающим.
Штаб к этому моменту уже покинул с. Верное и отступал на д. Паутовку. К тому времени было получено известие о выступлении японцев из Мазаново (Вшивков П.Е. Боевые дни Амура. С. 142-146), что означало невозможность отхода за реку Бирму. Таким образом, направление вверх по р. Бирме оставалось единственно доступным для отступления в тайгу, поскольку Державинскому направлению уже угрожали тарбогатайцы. Только тогда штаб с помощью вестовых начал стягивать все части своей отступающей армии в Паутовку. Туда же отходил из Державинки и хозяйственный обоз. На сбор всей армии в этом месте потребовались целые сутки. Противник активно не преследовал её отступающие части (Вшивков П.Е. Боевые дни Амура. С. 146), что, возможно, и спасло армию от разгрома в первые два дня.
Как пишет П.Е.Вшивков, лишь на совещании штаба и командного состава в д. Паутовке было решено дать бой противнику на Гошском поле. Только после этого был назначен командующим армией бывший прапорщик Задерновский (Боевые дни Амура. С. 167, 148). Полностью подтверждает свидетельство Вшивкова и В.Задерновский. По его словам, на данном совещании «тов. Прохоров … отстаивал свою точку зрения … боя не давать, потому что … можем потерять большие силы … и к моменту областного наступления можем выйти ни с чем». По мнению же Задерновского и его сторонников «к моменту прихода на Гож (так в тексте – Ю.Т.) наша армия не имела ни куска хлеба, ни фуража, ничего, за исключением достаточного количества боеприпасов», поэтому отступление в тайгу грозило её распадом. С большим трудом им удалось убедить штаб в необходимости этого боя (ГАХК Ф. П-44. Оп. 1. Д.353. Л. 2).
Таким образом, по свидетельству П.Вшивкова и В.Задерновского, Гошская позиция была выбрана в самый последний момент, как наиболее удобное место боя с наседающим врагом. Однако в случае поражения это решение могло стать для армии роковым, поскольку беспорядочное отступление под натиском японцев глубоко в тайгу грозило партизанам гибелью, так как не только продовольствия, но и боеприпасов у них бы уже не было. Это обстоятельство, кстати, лучше всего доказывает отсутствие у штаба заранее намеченного плана отступления на поле Гош.
Соотношение сил в бою.
Несмотря на то, что в Гошском бою приняло участие подавляющее большинство вооружённых партизан 1-го района, Я.Прохоров исчисляет их лишь в 1700 человек (Архив историко-краеведческого музея п. Серышево, с. 88; 1-й партизанский район. / Таёжные походы. С. 285), а П.Вшивков – 800-900 (Боевые дни Амура. С. 156). Таким образом, вне боя оказываются у первого около 250, а у второго – не менее 400 вооружённых партизан. Белогвардейские газеты дают средние между ними цифры, сообщая о 1500-1600 или до 1500 партизан (Наш край. 1919. 8 октября. С. 3; Приамурская жизнь. 1919. 18 октября. С.3) (возможно, они опирались на сообщения жителей занятых карателями деревень об общей численности партизан к началу боёв).
Между тем, сам же П.Вшивков утверждает, что в бою не принимали участия лишь кавалерийский взвод, прикрывавший дорогу вдоль правого берега реки Бирмы, и застава на реке Томь, оттеснённая тарбогатайцами в тайгу и не успевшая, поэтому, присоединиться к армии вовремя (Боевые дни Амура. С. 153, 155). Оба этих отряда вместе вряд ли составляли более 150 человек. Если же это число отнять от общей численности вооружённых партизан 1-го района по сведениям К.Высоцкого (1100), то получим 950 человек, что очень близко к расчётам П.Вшивкова. С учётом же потерь в Бориспольском бою и некоторого количества отставших во время отступления партизан, конечная цифра будет полностью соответствовать последним. Итак, в Гошском бою со стороны партизан приняло участие не более 900 человек.
Каковы же были силы противника? В воспоминаниях партизан их численность, как правило, сильно завышается. Я.Прохоров, например, называет цифру 4000 человек (Архив историко-краеведческого музея п.Серышево, с. 86; 1-й партизанский район. / Таёжные походы. С. 285), П.Вшивков – 5000 (Боевые дни Амура. С. 156). Между тем, амурскими историками ещё в середине 80-х годов было найдено современное данному бою газетное сообщение, благодаря которому установлено, что с японской стороны в нём принял участие только один батальон (Амурская жизнь. 1919. 9 октября. С.3). Штатная численность японского батальона составляла в то время около 950 человек. Действительный же состав его в бою был значительно меньшим (неизбежные предыдущие потери, больные, отпускники, оставленные в тылу подразделения и т.п.).
Наиболее вероятную численность японцев можно вычислить по газетному описанию этого боя, в котором утверждалось, что они «атаковали большевиков, превышающих себя численно более чем в 3 раза – то есть около 1500-1600 человек» (Наш край. 1919. 9 октября. С. 3). Из этого сообщения следует, что японцев в бою участвовало не более 500 человек, то есть 2-3 неполных роты пехоты с приданными батальону подразделениями пулемётчиков и артиллеристов.
На начальной стадии Гошского боя в нём приняла участие также небольшая группа конных тарбогатайцев. Преследуя притворно отступавшую разведку партизан, она проскочила по мосту за хорошо замаскированную в глубокой канаве боевую линию отряда, после чего была окружена и вся уничтожена (Вшивков П.Е. Боевые дни Амура. С. 151). Остальные тарбогатайцы, а также отряды других старообрядцев, белой милиции и казаков, сопровождавшие японский батальон в качестве кавалерии, в бою не участвовали. Роту же белогвардейского Краснояровского гарнизона японское командование отряда на протяжении всего боя держало в тылу, в д. Маргаритовке, и использовало только для рытья там окопов (Вшивков П.Е. Боевые дни Амура. С. 154).
Таким образом, численность противостоящих сторон в Гошском бою различалась не очень сильно. По качеству же личного состава японцы не только не имели преимущества, но и несколько уступали партизанам. Теперь им противостояли не зелёные новобранцы, бегающие от каждого снаряда, как это было летом под Пушкино и Паутовкой. Вновь, как и зимой, основу боевых сил партизан составили здесь мобилизованные штабом 20-30-летние ветераны 1-й мировой войны. Полученный на её фронтах опыт ведения позиционных боёв позволил им максимально эффективно использовать в качестве окопа глубокую осушительную канаву, проходящую поперёк поля, и, таким образом, успешно противостоять наступающему врагу.
Сказалось и отставание японской армии в тактическом отношении сразу после мировой войны. Воевавшие в последней армии довольно быстро были вынуждены отказаться от господствовавшей до войны тактики наступления близко расположенными друг к другу в глубину густыми цепями, вследствие очень высоких потерь от пулемётного и плотного ружейного огня. Японские же войска всё ещё использовали такое построение, в том числе, по свидетельству П.Вшивкова, и в Гошском бою (Боевые дни Амура. С. 151), значительно облегчив, тем самым, задачу партизан.
В отношении боевого обеспечения японцы имели некоторое преимущество, но оно было не таким большим, как описывается в воспоминаниях партизан. Боеприпасов у японцев было, конечно, значительно больше, но и партизаны имели от 60 до 120 патронов на винтовку (Воспоминания Я.В.Прохорова. / Архив историко-краеведческого музея п.Серышево, с. 88; 1-й партизанский район. / Таёжные походы. С. 285), чего им вполне хватило до конца боя. К вечеру же патроны стали заканчиваться не только у партизан, но и у японцев. Подвоза новых боеприпасов с тыла последние так и не дождались (Вшивков П.Е. Боевые дни Амура. С. 155).
Единственный у партизан ручной пулемёт «Шош» был обеспечен патронами тоже в достаточном количестве (около двух мешков (Вшивков П.Е. Боевые дни Амура. С. 149)). У японцев пулемётов было больше, но точного их числа ни один из авторов воспоминаний назвать не смог. Даже П.Вшивков насчитал в бою то ли 3, то ли 4 пулемёта врага (Боевые дни Амура. С. 152). На самом деле, японский батальон мог иметь только два станковых пулемёта. Такова была норма, по расчёту 24 пулемёта на 12 батальонов дивизии. Именно по 2 пулемёта имели все батальонные отряды японской армии, действовавшие против повстанцев во время Мухинского восстания. Ручных пулемётов у японцев вообще тогда не было. Впрочем, ещё один пулемёт мог привезти с собой к месту боя небольшой мазановский отряд японцев. Его наличие у гарнизона села было отмечено источниками ещё в дни Мазановского восстания.
Две траншейные пушки японцев (ГАХК Ф. П-44. Оп. 1. Д.246. Л. 13; Вшивков П.Е. Боевые дни Амура. С. 152) были, конечно, тоже серьёзным оружием, но бойцов, не так давно испытывавших на себе сокрушающее действие тяжёлых германских орудий, оно испугать никак не могло. К тому же, в условиях Гошского поля эффективность траншейных пушек оказалась крайне низка. По свидетельству П.Вшивкова, снаряды глубоко врезались в болотную почву, не давая на поверхности почти никакого разрыва. Из г. Свободного была выслана на поддержку японскому батальону лёгкая артиллерийская батарея белых, но доехав до д. Каничи и узнав там о тяжёлых потерях японцев, она дальше двинуться не решилась (Боевые дни Амура. С. 152, 154).
Соотношение потерь в бою.
Оборонительный и позиционный со стороны партизан характер Гошского боя решающим образом сказался и на соотношении потерь сторон. Японцы, наступавшие по совершенно открытой местности, понесли их во много раз больше, чем сидевшие в канаве партизаны. По утверждению П.Вшивкова, в течение всего дня пехота партизан потерь убитыми почти не имела (Боевые дни Амура. С. 155). Основную часть таких потерь понесли кавалеристы, осуществлявшие прикрытие армии перед началом боя и защищавшие фланги, лёжа среди болотных кочек и кустарника, в ходе его.
Потери партизан в большинстве научных исторических работ не указаны, (исключением является книга В.П.Малышева, где он, не называя источника, сообщает о 35 убитых и 96 раненных в этом бою партизанах (Борьба за власть Советов на Амуре. С. 207)) что объясняется, видимо, расхождением в источниках. П.Вшивков считал, что партизаны потеряли в этом бою 16 человек убитыми и 36 раненными (Боевые дни Амура. С. 156). По-видимому, это была официальная точка зрения штаба 1-го района, потому что К.Высоцкий, в своём докладе ОВПК, привёл фактически те же цифры - 16 убитых и до 30 раненых (ГААО Ф. 429. Оп.1. Д. 3. Л. 28). Совсем иные числа указаны в воспоминаниях Я.В.Прохорова. Он пишет, что потери партизан составили 33 убитыми и 76 ранеными (Архив историко-краеведческого музея п. Серышево, с. 92; 1-й партизанский район. / Таёжные походы. С. 287). Эта же цифра убитых указана и на братской могиле погибших в этом бою партизан. Какой же из двух вариантов является наиболее верным?
Потери, приведённые в книге П.Вшивкова, были вычислены, по его словам, на первом же привале после отступления партизанской армии с Гошского поля. Ясно, что подсчёт был сделан по фактическому наличию бойцов в каждом подразделении, поскольку собрать перед отступлением всех своих убитых, лежавших на ничейной позиции по флангам, под обстрелом японцев партизаны конечно же не могли.
Японцы, после ухода партизан, подобрали на поле боя только своих солдат. Следовательно, захоронение убитых партизан производили позже почти не участвовавшие в бою кавалеристы, стоявшие на той стороне р. Бирмы, вместе с присоединившейся к ним Томской заставой, либо местные крестьяне. Те и другие, не зная всех обстоятельств боя, могли похоронить в одной братской могиле и погибших партизан и тарбогатайцев, попавших в засаду в самом его начале и лежавших позади боевой линии партизан. По своей одежде и вооружению они вряд ли чем-нибудь отличались друг от друга. Тарбогатайцев, следовательно, было убито там 17 человек.
Что же касается раненых, то П.Вшивков учёл, видимо, только тех из них, кто был ранен серьёзно и лежал в его лазарете, который партизаны, отступая, оставили в лесу возле Гошского поля. Я.В.Прохоров же, возможно, имел в виду всех раненых, в том числе и оставшихся в строю.
Цифры потерь японцев историки дают разные. Авторы школьного учебника «История Амурской области» считают, что они потеряли в Гошском бою только убитыми более 800 человек (Благовещенск, 2005. С. 188). Летопись Амурской области сообщает, что потери японцев убитыми и раненными составили около 1 тысячи человек (Т.2. Благовещенск, 2002. С. 29). Историк В.П.Малышев утверждал в своей работе, что убито во время боя было 300 японцев, а ранено 400 (Борьба за власть Советов на Амуре. С. 207). Никакого обоснования этих цифр или ссылок на источники ни в одной их этих книг нет.
Также разноречивы в отношении японских потерь и свидетельства очевидцев. Несмотря на то, что количества убитых и раненых японцев партизаны точно знать не могли, бывшие участники боя охотно приводят самые невероятные цифры этих потерь. Я.Прохоров, например, совершенно необоснованно утверждает, что японцы потеряли убитыми и ранеными около 2000 человек (Архив историко-краеведческого музея п. Серышево, с. 92; 1-й партизанский район. / Таёжные походы. С. 287). П.Вшивков «подсчитал» 700 убитых японцев и ещё не менее тысячи раненных (Боевые дни Амура. С. 156). К.К.Высоцкий, в своём докладе ОВПК, определял потери японцев и белых убитыми в 600 человек (ГААО Ф. 429. Оп.1. Д. 3. Л. 28).
В реальности же, вряд ли потери японцев могли быть так велики. Ведь командование партизан отдало приказ об отступлении своей армии, имея какие-то основания опасаться ночной штыковой атаки врага (Вшивков П.Е. Боевые дни Амура. С. 156) (у партизан штыков не было). Если судить по соотношению потерь к заявленной свидетелями общей численности японского отряда, то у Я.Прохорова оно составляет половину, а у П.Вшивкова – одну треть. В переводе на наиболее реальную численность японцев (500 человек), всего они могли потерять убитыми и ранеными от 170 до 250 человек. Впрочем, сами японцы обнародовали тогда значительно меньшую цифру – 42 убитых (в том числе 3 офицера) и 39 раненых (Наш край. 1919. 8 октября. С. 3), то есть всего 81 человек.
Итоги боя можно считать успешными для партизан. Несмотря на то, что им в итоге пришлось отступить, это отступление произошло в полном порядке после того, как все атаки японской пехоты были успешно отражены с тяжелейшими потерями для неё. Фактически, командование японского отряда признало неудачный для себя исход боя, поскольку сразу после ухода партизан, начало отвод своих подразделений в исходные пункты, даже не пытаясь преследовать отступающего противника. Вернувшиеся через несколько дней в свой район партизаны не обнаружили здесь ни одного японского солдата, так же как и белогвардейских частей.
Хотя реальные масштабы и результаты Гошского боя оказываются значительно более скромными, чем это указано в партизанских воспоминаниях и на страницах имеющейся научной исторической литературы, его большое историческое значение никакому сомнению не подлежит. На протяжении полутора месяцев после этого интервенты не осмеливались возобновить своё наступление на 1-й партизанский район. В то же время сами боевые силы 1-го района были полностью сохранены и использованы затем в последующих операциях партизан. Гошский бой, таким образом, в стратегическом отношении стал крупной победой амурских партизан.