Я ехал, как обычно, в трамвае. Незадолго до этого мы с моим другом неплохо отметили удачно завершенную работу. Время было около девяти вечера, точно сейчас не вспомню. Ранняя весна, начинало темнеть; в трамвае горел тусклый свет. Я ехал уставившись в окно, пытаясь разглядеть что-то интересное в вечереющем городе, как делал много раз раньше, в детстве. Везде были тусклые тени: домов, зданий, машин. Свет фонарей еще не успел заполнить улочки.
В наушниках, как всегда, когда я ехал в транспорте, играла музыка. Почти тихая, немного похожая на блюз. Трамвай подъехал к очередной остановке. Он остановился рядом с моим институтом. И тут я заметил что-то яркое за окном транспорта. Не в прямом смысле. Возможно я не смогу это объяснить, но от института быстрым шагом шла Она. Не похожая на других, таких я видел лишь в фильмах, и , возможно, на обложках. А тут вот так, за окном трамвая. И никакого глянца, нет. Она просто шла, куда-то по своим делам. Наверное, в столь поздний час ей было некогда.
Её еле заметный силуэт загородил мне еще один трамвай, подъезжавший с другой стороны. Она уже скрылась за его громадиной, как думал я. Но нет, она легкими шажками вспорхнула в переднюю дверь, не доходя до меня трех-четырех шагов, села спереди. Говорят идеалов нет. Но я не верю, они есть! Есть в наших умах, в наших душах. Она была тем самым идеалом! Я не буду описывать её внешность, но поверьте мне - она была прекрасна! Да да, не ухмыляйтесь, я уже вижу эту едкую ухмылку на вашем лице. Она была - нет, не с этой планеты. Не глянцевая, неземная. Вот так, спустилась сюда, чтобы покорить меня даже не с полувзгляда, с какого-то мгновенья. И сразу вспомнилась та девушка, возможно еще из школы, которая осела у меня в памяти, такая же чистая, такая же милая.
Музыка эта еще. Она усиливала то чувство. Мне казалось, будто бы трамвай пуст, в нем только я и Она, и мне лишь остается подойти к ней, дать руку и увести. Далеко. Но я очнулся при виде своего дома, своей остановки. Вроде делов то – подойди, спроси, ведь не с неба же она в самом деле. Но мое нетрезвое положение, возможно, усугубляло мой вид, а может и… что уж гадать.
Выходя из трамвая, я смотрел в то окно, где должна была сидеть… оглядывался. Знаете, это как бродяжьей, мокрой и худой собаке, нет, даже не дали, а поманили чем-то. И ушли. А он остался сидеть на том же месте… Бродяга.