Медуза Горгона,Караваджо,1597-1598гг. Галерея Уффици, Флоренция.Холст, натянутый на деревянный щит, масло. 60 ; 55 см(Кто видел оригинал ,тот может подтвердить,картина на щите производит неизгладимое впечатление).
Заказ написать картину на сюжет Овидия на парадном щите художник получил от своего покровителя кардинала Франческо Мария Дель Монте, посланника Великого герцогства Тосканского при Папском дворе в Риме, который хотел преподнести щит в подарок великому герцогу Фердинанду I де Медичи.
Предположительно Караваджо создал «Медузу» в 1597-1598 годах, поскольку, согласно документам, 7 сентября 1598 года щит уже был вручен хранителю герцогского оружия Антонио Мария Бьянки, и с того момента он находился во Флоренции, а с 1601 года был выставлен в личной коллекции оружия герцога вместе с парадными рыцарскими доспехами, подаренными ему персидским шахом Аббасом Великим.
Подлинность первой версии, находящейся сейчас в частной коллекции, не была установлена вплоть до XXI века, пока не прошла экспертизу средствами рентгенофлуоресцентного анализа.
Была и еще одна загадка.
Генуэзский поэт Гаспаре Муртола, посетивший Рим в 1600 году, в одном из стихотворений описывает «Медузу» Караваджо, которую он мог видеть в его мастерской.
Однако в то время щит, подаренный великому герцогу Фердинандо, находился уже во Флоренции. Позже, в 1605 году, был сделан инвентарный список вещей художника, среди которых был щит, который он предположительно держал под матрасом, завернутым в одеяло. Возможно ли, что поэт Муртола видел еще одну, абсолютно идентичную работу Караваджо?
Загадка постепенно начала разрешаться, когда в начале 90-х годов в частной коллекции в Милане появился щит с изображением Медузы, меньший по размерам, чем тот, что хранится в Уффици, но в остальном совершенно идентичный работе Караваджо.
Находка сразу же привлекла к себе внимание историков искусства, хотя вначале многие сомневались в подлинности этой работы, предпочитая видеть в ней превосходную копию известного образа. Только профессор Эрманно Дзоффили настаивал на рентгеновском анализе «Медузы», чувствуя в ней руку Караваджо.
Вышедший недавно альбом на итальянском и английском языках под его редакцией «Первая Медуза Караваджо» рассказывает о проведенных за последние двадцать лет исследованиях, которые не только подтвердили принадлежность этой работы кисти Караваджо, но и то, что именно она была первым вариантом «Медузы», которую художник впоследствии сам повторил для подарка великому герцогу.
Рентгеновский анализ помогает понять, как Караваджо искал образ, передумывал, переделывал его, добиваясь наиболее совершенного исполнения.
Вначале был сделан предварительный рисунок углем, который художник много корректировал и менял его положение, приспосабливаясь к выпуклой поверхности щита.
Первоначально глаза находились ниже, рот был сдвинут влево, а нос доходил до положения нынешней верхней губы. Затем поверх рисунка Караваджо сделал первый этюд кисточкой, в котором черты лица и размеры образа очень отличались от первого варианта. Однако, в окончательной версии мастер вернулся к рисунку, сохранив размеры этюда и сделав черты Медузы более похожими на человеческие, а не на театральную маску.
В отличие от флорентийской «Медузы», эта работа подписана. Караваджо поставил свое имя красной краской: подпись сделана как бы кровью из потоков, хлещущих из отрубленной головы. Это напоминает подпись художника на картине «Обезглавливание св. Иоанна Крестителя», хранящейся в соборе Валлетты на острове Мальта.
Обезглавленные персонажи библейской или античной истории сопровождали Караваджо на протяжение всей его жизни. Многим из них он придавал собственные черты, и в первой «Медузе» (которую историки искусства называют «Медузой Муртола» в память о стихах генуэзского поэта) также угадываются черты художника, которые несколько смягчены во втором варианте, где просматривается слабое сходство с Филлиде Меландрони, моделью Караваджо.
Наконец-то с точностью установлено, что художник создал вначале более маленькую Медузу, которую впоследствии почти досконально повторил на большем по размерам щите, используя распространенные для того времени способы копирования через стекло или выпуклое зеркало.
Дэнис Мэхон считает, что, учитывая важность заказа, кардинал Дель Монте посоветовал Караваджо вначале сделать первый вариант, а уже потом приступать к основной работе.
Тогда как «большая» «Медуза», предназначавшаяся для коллекции Медичи, отправилась во Флоренцию, первая оставалась в Риме. Впоследствии она оказалась в собрании князей Колонна, покровителей Караваджо, которые помогли художнику бежать из города после убийства Рануччо Томмазони.
Эта работа, начиная с 2000 года, выставлялась в Милане, Дюссельдорфе и Вене, и можно не сомневаться, что в будущем ее смогут увидеть многие любители искусства.
(Из статьи Ирины Баранчеевой, Рим.06.04.2012)
Описание картины Инны Гусаковой.
"В свое время Леонардо да Винчи для рода Медичи изготовил щит с изображением Медузы Горгоны на нем. Долгие годы щит был талисманом рода, считалось, что щит помогал избежать неудач и врагов, но со временем он был утерян. И почти одновременно с потерей, Медичей стали преследовать беды и неудачи.
Кардинал дель Монте, чьим официальным художником был Караваджо, решил сделать подарок Фердинанду 1 Медичи и поручил мастеру изготовить такой щит. Караваджо нашел подходящий деревянный щит, и натянув на него холст , изобразил своего помощника и близкого друга Марио Миннити в образе отрубленной головы Медузы. С помощью кисти он решил запечатлеть на картине крик, исходящий из отрубленной головы. Вместо волос художник рисует извивающихся, яростно шипящих, злобных змей, которые пытаются броситься в рассыпную с поверхности щита. Караваджо добивается совершенно реалистичной картины.
Если внимательно посмотреть на картину, то голова выглядит утопленной в щит, как будто она находится не на выпуклом щите, а на вогнутой поверхности. Голова от боли и ужаса, захлебываясь в предсмертном крике,фонтанируя потоками крови, в судорогах тонет внутри щита. Караваджо удается передать эмоциональное состояние и мимику лица в предсмертной агонии.
Художника часто упрекали в статичности его картин. Эта картина, не производящая никакого движения, на самом деле наполнена движением. Она живет, движется и звучит одновременно. Караваджо совершенно по- своему истолковывает известный миф и выдает революционное видение картины.
Сам он часто говорил, что ему знакомы все эти эмоции, и он часто переживает подобные состояния, поэтому и эта картина несет в себе личные переживания автора, как практически все его работы. Много было сказано лестных слов в адрес мастера, но лучше всех сказал поэт Джамбаттиста Марино: " Ты победил-злодейка пала, И на щите Медузы лик , Такого живопись не знала, Чтоб на холсте был слышен крик"