Она меня измочалила.
Своими беспрерывными выходками превратила меня в старую толстую огрызающуюся неврастеничку.
То она топает ногами и требует драйва, и плевать, что я устала, что не выспалась, что потом все окончится слезами - иди развлекай.
То хочет срочно наесться вот этими сладкими булочками и чуть ли не за волосья меня тащит все бросить и купить, чтобы потом со всем отчаянием рыдать над своей видавшей виды фигурой.
То ей в самый разгар веселья вдруг становится невыносимо тоскливо, и она кричит, чтобы все это немедленно прекратилось, а ее саму будьте любезны в тихое место с видом на океан. А она будет там корчиться от нахлынувшего одиночества, от власти несбывшегося, от безвластия былого, и требовать себе слушателей, пусть даже и выдуманных, чтобы она могла всласть наупиваться псевдо-философствованиями в стиле "видели ли вы когда-нибудь, как течет река".
Она надоела мне хуже горькой редьки.
Ее охватывает попеременно то сущий восторг, то безмерная хандра. Если ей сейчас хочется прыгать и петь, нет никакой гарантии, что через час она не поймет всю бренность бытия, и что ее никтошеньки не любит, и устроит истерику в поисках ответственного, и не найдет, и устроит еще одну истерику с истошными криками, что она ни-в-чем-ни-в-чем не виновата. При том, что до нее вообще нет никакого дела окружающим, и это будет причиной третьей истерики.
Она может с утра заявить, что больше никогда не скажет/не сделает/не пойдет/не соберется.
И уже можно быть практически уверенной, что раз она с топнутой ногой заявила "никогда", значит верняк, к обеду будет только об этом и думать, а к вечеру уже изойдет вся на горючие слезы с криками "когда же уже, когда".
Я издергана ей, этой избалованной, дрянной девчонкой.
Уже плохо соображаю, что ей еще приспичит немедленно, не сходя с этого места, си-ю-же-ми-ну-ту!! а иначе она выкинется в окошко и в процессе полета перегрызет себе вены.
Я пожевана и измята. Физически и морально.
Этой маленькой плохо воспитанной девчонкой во мне.