Постукивает тихонько резиновый наконечник полированной палки по дорожке Александровского сада. Пожилая женщина, опираясь на костыль, тяжело передвигает больную ногу. Семилетний мальчик сжимает руку бабушки, с гордостью поглядывая на прохожих. Маленькие пальцы прижимают к груди букет красных гвоздик.
Положив цветы на гранит, Полина Ивановна читает: «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен!» Каждый год приходит сюда и каждый раз сердце сжимается, а в голове строкой проходят имена погибших товарищей. Много могил известных и неизвестных осталось по военным дорогам.
Молча, склонив головы, у вечного огня, стоят люди.
Молодая девушка в ярком цветастом платье протянула летчице три бордовых розы.
— Спасибо за мирное небо! — на ресницах повисли слезинки и, махнув рукой, она убежала.
Полина проглотила комок, подступивший к горлу. Внимание девушки тронуло ее до слез. Приятно внимание молодежи, не забывающей фронтовиков.
— Пойдем, Мишенька, присядем.
На скамейке, мальчик прислонился к бабушкиному плечу.
— Бабуля, мы сегодня пойдем на площадь Большого театра?
— Обязательно. — погладила бабушка внука по кудрявым волосам.
Хорошо сидеть в парке, любоваться весенним пейзажем, наслаждаться покоем и солнечным светом. Она смотрела на людей, вслушивалась в радостный гул голосов, а перед глазами вставали картины из далекого прошлого.
— Куда ты? — увидев, дочь с чемоданом в руке, мать остановилась посреди комнаты.
— В город. Поступать в летное училище. Это вопрос решенный, мама. Я от своего не отступлю.
— Ну кто тебя возьмет? Шла бы в медицинское.
Зеленые глаза сердито прищурились.
— Давай присядем на дорогу, мамочка. Поцелуй отца за меня. Пусть не обижается. — Поля обняла маму за плечи. Они присели на узкий старенький диван.
— Прости, мамуля! Мне не жить без неба. Сколько себя помню, даже во сне летаю.
— Пусть Бог поможет тебе. — женщина ладонями пригладила кудри дочки, поцеловала в лоб.
Рыжая деревенская девчонка, с торчащими косичками, на секунду задержалась у порога здания летного училища и решительно потянула ручку двери.
Пожилой майор окинул девушку презрительным взглядом.
— Самолет не игрушка. Женщин не принимаем.
— Да как Вы, можете? — Полина закусила губу, сдерживая готовые сорваться с ресниц и покатиться по щекам, слезы.
Она не отступила пошла к директору, долго говорила об эмансипации, о женском равноправии.
После успешной сдачи экзаменов ее зачислили. Две девушки в группе постоянно являлись поводом для насмешек мужского пола. Девчата старались ни в чем не уступать мальчишкам. А когда наступили дни летной практики, превзошли сокурсников умением, опрятностью, пониманием обстановки. Инструктор хвалил бесстрашных девчонок.
На своем утенке У-2 Полина отлично проделывала фигуры высшего пилотажа. По возвращении из полета, выпрыгивала из кабины, счастливо улыбалась. Маленькая, рыженькая, зеленоглазая, с мелкими веснушками на курносом носике, летчица Воробьева получила прозвище — воробей.
Ее подруга Зинаида полная противоположность. Медлительная, с красивыми, каштановыми волосами и карими глазами, равнодушная к нежным взглядам однокурсников. Зато в полете, они как нельзя лучше, подходили друг другу. Быстрая, подвижная Полина, и спокойная, уравновешенная Зина.
Закончился студенческий период. Девчонок по распределению, направили на Алтай в помощь сельскому хозяйству.
Ночью Полина не могла уснуть. Ее не привлекала карьера сельского пилота. Душа просила простора, подвигов. Ну вот, Полька, завтра на рассвете увезет тебя поезд в далекий, незнакомый край. Начнется самостоятельная жизнь. Будешь опрыскивать поля от вредителей. А после пить чай на полевом стане. Нет. Вздохнула девушка и повернулась на бок. Не хочу такой спокойной жизни. Летать хочу. А ведь придется отработать за учебу. Что ж, отработаю, а потом уйду в большую авиацию. Как Чкалов. Она нащупала под подушкой листок, вырезанный из журнала, с портретом знаменитого летчика, осторожно погладила бумагу пальцами. Вот бы стать такой же. Сегодня воскресенье. После завтрака с Зинкой соберем вещи. До станции недалеко, сядем на поезд, и, « Прощай училище! Здравствуй Алтай!»
Девушка подошла к окну.Какое прекрасное утро. Вон и солнышко встает. Уши уловили какой-то странный гул, нарастающий и тревожный. Что это? Где-то далеко раздались взрывы. Учения надумали проводить в воскресный день? Быстро надела гимнастерку, натянула юбку и выскочила на улицу. Густой черный дым катился волной по небу. Зина выскочила вслед за подругой.
— Поль, неужели война!?
— Без паники. Сейчас разберемся.
Тревожно прозвучала сирена. Состав училища построили на плацу.
— Никто не покидает пределы учебного заведения до особого распоряжения! — начальник училища, скомандовал «Вольно» и отошел к забору. Снял фуражку, вытер платком пот.
— Я пойду на фронт. — подбежала к нему Полина.
— Еще никто ничего не знает. Ждите распоряжений.
— Меня запишите в первую очередь.
Николай Иванович оглядел невысокую девчушку, в надетой набекрень на рыжие кудри, пилотке. Ей бы к мамке, еще в куклы играть.
— Отдыхайте, Воробьева.
Объявление о начавшейся войне слушали, сжимая кулаки.
На другой день Полина с подругой не отходили от двери военкомата. Наконец, получили направление на фронт, в женскую пилотную бригаду.
За буйный нрав и бесстрашие, девушка часто получала нагоняй от командира.
— Воробьева! Ваша задача только выслеживать противника и не вступать в бой.
— Так он же, прямо перед носом крутился. Сам напрашивался. — оправдывалась Полина.
Заканчивая очередной полет, Поля увидела промчавшийся мимо, в облаке черного дыма истребитель, несущийся к земле.
— Зинка, заходим на посадку, надо спасти товарища. — девушка направила самолет к зеленой полянке.
Огонь подбирался к кабине. Поля разбила стекло рукояткой нагана. Подруги вытащили раненого летчика, оттащили от самолета, положили на траву. Сзади раздался взрыв.
— Успели! — выдохнула Полина.
Руки летчика тяжело давили на плечи девушек, ноги путались в высокой густой траве.
— Быстрее! — кричит Полина.
Едва утенок оторвался от земли, на поле выскочили немцы.
Летчица разорвала санитарный пакет, склонилась над раненым.
— Воробей! — прошептал спасенный летчик.
— Мишка! — он учился курсом старше. Его синие глаза давно не давали девушке покоя.
— Ты лежи, сейчас перевяжу тебе голову. — Поля трясущимися руками бинтовала Михаила. Надо же, где встретились. Увезут в госпиталь. Придется ли еще увидеться.
Взревел мотор санитарного самолета. Михаил сжал руку Полины.
— Спасибо, воробышек!
Она проглотила комок, подкативший к горлу.
Бесстрашную девушку пули не задевали. Летчики в отряде шутили.
— Воробей, он везде воробей. От любой опасности упрыгает.
Дни бежали и бежали. Каждый раз, возвращаясь в казарму, недосчитывались товарищей. Поля кусала губы, и, спрятав лицо в подушку, тихо плакала.
После очередного полета, Полина упала на постель. В голове гудело.
— Поля, тебе письмо. — Зина протянула подружке синий конверт. Надела пилотку и вышла из казармы.
Буквы запрыгали перед глазами. Соседка сообщала о гибели отца на фронте, а мать убили немцы в оккупации.
— Я отомщу! — шептала девушка.
Полина громила врага с не женской яростью. В боях за Сталинград, самолет подбили. Привязав к себе подругу, Полина вывалилась из горящей машины. Пробиваясь к своим, тащила раненую подругу на спине.
— Иди одна! — Зина отворачивала лицо, избегая взгляда подружки.
— Молчи! — сердилась Поля. — Я тебя не брошу!
Истекающая кровью, Зинаида умерла на руках у подруги. Рыдая, Полина саперной лопаткой копала сухую землю. Похоронив, Зину, двое суток пробиралась через линию фронта. Только не плен! — тихо повторяла девушка, сжимая в руке наган. Живая не дамся!
Судьба оказалась к ней благосклонна. Полина — воробей добралась до расположения советских войск. Получила выговор и боевую награду.
Возвращаясь с задания, на опушке леса увидела горящий самолет, а недалеко, лежащего на земле летчика. Отчаянная девушка, не раздумывая, пошла на посадку.
Только, приземлившись на своем аэродроме, узнала Михаила.
— Мишенька, это я воробей! Открой глаза, родной!
Потерявший сознание, Михаил не видел девушку.
Воробьева, одной из первых женщин, пересела на истребитель. Победу встретила в Берлине.
Только тот, кто прошел все ужасы войны, может представить ликование, охватившее бойцов. Казалось, можно сойти с ума от радости. Танцевали и пели, как безумные на улицах и площадях.
А на завтра Полина дала последний бой за Злату Прагу. Самолет подбили, девушку ранило, но она сумела дотянуть до своей территории.
— Что же, ты, воробышек, подвела. — шутили в части. — Повредили тебе лапку.
После госпиталя к полетам девушку не допустили. Она вернулась в училище инструктором, где училась до войны.
На вторую годовщину Победы приехали гости. Полина пополнела, похорошела, свела веснушки. И только, рыжие, непокорные кудри, по-прежнему огненным облаком обрамляли лицо.
— Воробей, тебя не узнать.
Зеленые глаза девушки наполнились радостными слезами.
— Мишка, живой! Молодец! Полковник!
— Разрешите пригласить на вальс, товарищ майор! — Михаил положил руку на талию Полины. — Я тебя искал. Ты дважды спасла мне жизнь.
— Вот и нашел. — лукаво сощурилась Полина.
Михаил увез Полину в Москву. Раненая нога все чаще болела. Пришлось расстаться с небом. Она окончила педагогический институт, защитила диссертацию, и осталась на кафедре. Сын Сергей стал летчиком. Внук Юрий полюбил небо с детства. Вот и правнук подрастает. В честь прадедушки назвали Михаилом.
Сегодня вечером, как обычно, однополчане соберутся за праздничным столом. Надевая на Великий Праздник фронтовой китель с боевыми наградами, Полина Ивановна снова ощущает себя Полей-воробьем. Кажется, вот сейчас войдет в кабину. Послушный рукам, самолет побежит по бетонной дорожке и взовьется в небо. Глядя в зеркало, приглаживала поредевшие и поседевшие кудри, вздыхала.
Первый тост поднимут за тех, кто не дожил до этих дней. Не будет рядом за столом и Михаила. Два месяца назад Поля похоронила мужа. Поздним вечером она повесит китель в шкаф, до следующего дня Победы.
Вспоминая прошлое, Полина Ивановна ни о чем не жалеет. Она, одна из тех, кто спас человечество от фашизма, отстоял мир на Земле. Удастся ли встретить праздник в следующем году? Как долго будут помнить люди их подвиг?
— Пойдем, Мишенька, дома уже гости собрались.
Женщина поднялась с лавочки. Взяла за руку правнука. Только бы они никогда не знали войны. Не видели неба в черном дыму. И не забывали тех, кто отдал жизнь за их нынешнее спокойное счастье.