Быль
фотография из интернета.
XXI век! Казалось, что те, кто доживёт до этого фантастического века, шагнут в прекрасную страну, которую рисовали нам писатели-фантасты. Стремительное развитие новых технологий, частично, оправдало ожидания, однако военные конфликты, информационная война, существенно подпортили эту картину.
“Жизнь есть сочетание меда и желчи” - из далёких веков учит нас древнеримский писатель Апулей.
Сирия одна из стран, в которой, к несчастью её жителей, разгорелся военный конфликт. И стали в Армению прибывать беженцы…
Случай свёл меня с одним из них, армянином сирийского происхождения Вазгеном из Алеппо, может для того, если верить, что случайностей не бывает, чтобы появился этот рассказ.
В то время, я работал конструктором на предприятии по выращиванию кристаллов. Аппаратуру, которую купил в России наш предприниматель, пришлось переделывать. Материал, с которым мы работали, был дорогой и хрупкий и не каждый мастер брался за него. Наш знакомый токарь уехал куда-то по личным делам и пришлось искать другого. Со мной попросился ехать Саро, наш рабочий, болтун и бахвал.
- Возьмите меня с собой – уговаривал он – я быстро нахожу язык с мастеровыми. Мы колесили по городу. Опытных мастеров найти трудно – кто-то выехал из республики, а кто-то покинул наш земной мир. Замену подготовить некому – заводы не работают, уже почти двадцать лет. Наконец, мы вспомнили о ремонтных мастерских.
Там, на территории бывших ремонтных мастерских, которую вместе с оборудованием новый собственник постепенно распродавал, мы и познакомились с Вазгеном. Он арендовал часть территории и несколько станков.В его мастерской было светло и чисто. Когда мы вошли, он работал. Я и сын нашего предпринимателя Роберт, который был за рулём, поздоровались и встали поодаль, пропуская вперёд нашего рабочего.
- Вазген – представился наш новый знакомый. Ему было лет пятьдесят, карие глаза изучали нас из-под густых бровей. Говорил он на сирийском диалекте с примесью местного. Наш Саро начальственным тоном принялся пространно объяснять что-то мастеру. Тот, выслушав его, сказал:
-Отойди, ты обыкновенный болтун,а вот твой шеф молчит и улыбается – он кивнул в мою сторону.
– Как же ты догадался – недоумевал Саро.
Вазген никогда не работал с вольфрамом, но получив от меня информацию о его свойствах, взялся за дело. Работал он осторожно, время от времени консультируясь со мной. Мы подождали пока мастер закончил работу и заплатив ему ушли.
– Он запросил меньше чем прежний рабочий – обрадовался Роберт.
– А работу выполнил аккуратно и качественно – добавил я.
Кроме токарного, в мастерской его был фрезерный станок, вальцы и сварочный аппарат. Я ещё несколько раз побывал у него с заказами, прежде чем наша установка стала, наконец, нормально работать. Обычно я ждал в мастерской, наблюдая за его работой.
– Я спущу цену тебе, как постоянному клиенту, а разницу возьми себе, здесь все так делают – предложил он мне.
– Нет – отказался я – ты и так дёшево берёшь, да и это не в моём характере.
Заканчивая работу, он готовил вкусный кофе. Кофе был с перекуром и сопровождался беседой больше на житейские темы. Так мы и познакомились. Он расспрашивал меня о моём житье и в ответ рассказывал о себе, о жизни армян в Сирии, отвлекаясь на экскурсы в историю. Ведь когда-то, в древности Армения и Сирия имели общую границу…*
Вазген жил в Ереване уже два года, по найму, в доме рядом с мастерскими вместе с женой и дочерью.
– Если будет постоянная работа, то продам дом в Алеппо и куплю в Ереване –делился он со мной – не все сирийские армяне могут себе это позволить. Многие мои знакомые остались в этом аду, потому что у них нет средств, а некоторые просто не хотят покидать родные очаги.
Однажды он пригласил меня к себе домой, на обед.
– Я познакомлю тебя с моим товарищем – предпринимателем, который строит здесь гостиницу,надеюсь, вы будете полезны друг другу.
За столом завязалась беседа и Вазген сказал:
- Я учился в элитном лицее “Хуррия”, в Дамаске, вместе с сыном нашего президента. После окончания лицея, время от времени, мы с ним встречались, сидели в кафе, в окружении телохранителей и знакомые ребята завидовали мне.
– Да это так – подтвердил его товарищ, с которым Вазген был знаком чуть ли не с детства.
– А моим однокурсником в политехническом институте был сын нашего первого секретаря компартии, который в советское время имел такие же полномочия как ваш президент – вспомнил я – он приходил на уроки как все, без охраны. Это было в порядке вещей. В то время, в институте мог учиться любой желающий. Учёбу была бесплатной, кроме того, все студенты получали стипендию, а учащиеся из провинции обеспечивались бесплатным общежитием.
– Помню то время – прервал меня Вазген – я приехал тогда в Ереван, познакомился со своей будущей женой и увёз её с собой в Сирию. Ваша страна мне понравилась. Через несколько лет мы снова приехали в Ереван, погостить, но времена изменились. Магазины опустели, зарплату рабочим месяцами не платили, начинался распад Союза. Теперь война заставила нас приехать сюда.
– А как ты попал в элитный лицей – заинтересовался я?
– В Сирии мы относились к зажиточному сословию. Отец мой был инженером-конструктором, как ты. В Алеппо у него был цех по изготовлению установок для отжима масла. Он постоянно совершенствовал производство и для этого ездил в Италию по обмену опытом. Отец хотел, чтобы я продолжил учёбу в Дамаске и стал инженером, но я дальше учиться не захотел. Мне было интересно работать в цеху, на станках.
Мы закончили обедать и вышли на небольшую веранду покурить, с традиционной чашкой кофе. Товарищ его ушёл по своим неотложным делам.
– Останься, если не торопишься – попросил меня Вазген.
– Как твоя семья оказались в Сирии - спросил я, когда он вернулся на веранду, проводив товарища.
По правде говоря, я ожидал услышать вполне стандартный ответ, так как большинство моих друзей и знакомых в Армении ответили бы, что их дед или прадед с семьёй это беженцы, из какого либо города или селения Западной Армении. Да и мой прадед с многочисленной семьёй перебрался в Александрополь из Эрзрума.
Он закурил и, задумавшись казалось забыл обо мне, синий дымок его сигареты, про которую он тоже забыл поднимался тонкой нитью вверх.Видимо я всколыхнул в его душе что-то очень грустное.
– Прости сказал он вдруг, потушив недокуренный окурок.
Я встал, не желая бередить, его прошлое, и хотел распрощаться.
– Останься, – сказал Вазген – я расскажу тебе историю моей прабабушки, благодаря которой мы родились в Сирии.
Заинтересовавшись, я остался и не напрасно.
– История её жизни связана с печальным для Армении и армян временем.**– начал свой рассказ Вазген – Прабабушку мою звали Ашхен, в 1895 году ей было лет не больше десяти, семья её жила в Себастии, на территории Западной Армении, под властью Турции. Кроме неё в семье были ещё дети помладше, а самому младшему было от силы чуть больше месяца, когда началось очередное гонение на армянское население – чистка от неверных.
Гонимые конным отрядом турок, они бежали к Сирийской пустыне. Слабых и больных, которые останавливались или отставали, добивали плёткой или саблей. Убить неверного считалось отпущением грехов – так внушал воинам их имам, которого они почитали как святого. Молодых, красивых девушек и женщин продавали в гарем или в рабство. Тех, кто умудрялся добежать до пустыни, уставшие от кровавых забав турки, оставляли умирать от жары и жажды.
Мать несла на руках младенца и торопила Ашхен, а когда поняла, что силы на исходе, нашла подходящий момент, отдала ребёнка дочери, повесила ей на шею флягу с водой и приказала бежать от толпы , в надежде на то что за малышкой, которая всё равно не выживет одна в горячих песках, никто не погонится. На что надеялась её мать? Может думала, что лучше смерть в пустыне чем, от турецкой сабли на её глазах. Может она обнадёжила малышку, что её приютят добрые люди, а позже и она, мама придёт к ней. Об этом мы можем только догадываться. Ашхен бежала изо всех своих детских сил, боясь оглянуться. Когда стемнело, она уснула от усталости, прижав к себе ребёнка. Проснулась от того, что плакал братишка. Кругом ни души, а перед ней пустыня. Успокоив ребёнка, она пошла наугад по бездорожью песков. Воды во фляге оставалось всё меньше и меньше, и силы покидали детей. Когда вода закончилась, ребёнок скончался. Ашхен долго плакала сидя рядом с ним, а потом снова пошла под палящим солнцем, по горячим пескам и сухой траве, подальше от пережитой жестокости. В глазах темнело и ноги подкашивались…
– Шансов выжить не было – не удержался я.
– Судьба каждого предопределена – сказал Вазген и продолжил – очнулась она от того, что кто-то брызгал на неё водой и пытался напоить.
Спасение пришло в лице сирийского шейха Ахмада, который с небольшим отрядом телохранителей возвращался к себе домой, в Алеппо. Он заметил девочку, лежащую в песках без чувств. Ашхен, периодически теряющую сознание, привезли в город, в дом шейха, по распоряжению которого, семейный врач занялся её лечением. И вот, покормленную, подлеченную девочку, уже переодетую в арабскую одежду и всё ещё испуганную, привели к шейху.
Шейх Ахмад, мужчина лет сорока с небольшим, был человеком добрым, но строгим. Увидев, как она дрожит, он улыбнулся, погладил её по голове и сказал:
– У меня есть дочь такого же возраста как ты, не бойся меня и расскажи как ты попала в пустыню.
Ашхен стала рассказывать, всхлипывая и размазывая по щекам слёзы. Ахмад был возмущён жестокостью турок:
– Ты будешь жить в моём доме и останешься христианкой – обещал он – никто не посмеет тебя обидеть.***
– Сирийцы всегда хорошо относились и относятся к армянам, не зависимо от религии – пояснил Вазген, заметив удивление на моём лице – может быть потому, что истории наши похожи. У арабов крепки семейные связи, попавший в беду человек всегда может рассчитывать на помощь. Арабы гостеприимны, даже бедные люди могут пригласить мало знакомого человека разделить их скромную трапезу.
– Как же ей жилось в доме арабского шейха – спросил я, возвращая Вазгена к продолжению его рассказа.
– Семейная жизнь у шейха Ахмада была построена на основе любви и уважения, насколько я знаю, из дошедших до меня рассказов прабабушки.
Госпожа Фатима, жена шейха, заботилась обо всем. Это был богатый дом с прислугой. У них было пятеро детей, три мальчика и две девочки и Ашхен стала их шестым ребёнком. Как и многие семьи в Алеппо, семья шейха на протяжении поколений занималась производством и продажей текстиля. Ахмад уделял большое внимание обучению как сыновей, так и дочерей, особенно изучению шариатских наук, но Ашхен обучалась грамоте и закону божьему с христианскими учителями, специально нанятыми для неё.
Шло время, Ашхен подросла, и надо было определиться с женихом. Её приёмный отец позаботился и об этом.
В северных предместьях Алеппо, в старинных домах, богато отделанных в восточном стиле, с внутренними двориками, бассейнами и фонтанами, изящными цветниками и садиками с лимонными и апельсиновыми деревьями, жили буржуа. Среди них было много армян. Вот в один из таких домов, шейх Ахмад выдал замуж мою прабабушку Ашхен за армянского юношу, отец которого был богатым купцом. Ей дали приданное достойное дочери богатого арабского шейха. А армянского юношу, моего прадедушку, звали Вазген, как и меня.
- Удивительная история, похожая на сказку – сказал я – иногда счастье приходит как подарок после тяжёлых испытаний.
– А ещё в народе говорят, что чем добрее душа, тем сложнее судьба – добавил Вазген.
– И ты родился и жил в этом богатом районе – догадался я.
– Я очень скучаю о нашем доме! Наш Алеппо, старинный, красивый город, хранящий следы римлян, византийцев и египетских фараонов, познавший иго Османской империи, вновь втянут в войну и разрушается. Но что поделаешь, жизнь иногда преподносит и такие неприятные сюрпризы.
- Жизнь похожа на скачки с препятствиями – сказал я – и у каждого свои препятствия.
– А преодолев очередное, надо радоваться, а не напрягаться, ожидая следующего – добавил Вазген – наши сирийские армяне народ жизнерадостный, не в пример здешним, это помогает осилить трудности, неизбежно возникающие на жизненном пути...
Распрощавшись с Вазгеном, я шёл домой. Был осенний, октябрьский вечер. Позолоченные деревья, казалось, передавали городу аккумулированную за день теплоту солнца. Я смотрел на прохожих, в большинстве своём озабоченных, со следами усталости на лице.
– Опомнитесь, люди, всё не так плохо, хотел я крикнуть им, улыбнитесь своим мечтам и тогда они, может быть, сбудутся, посмотрите вокруг, улыбнитесь красоте нашей осени и, от ваших улыбок, наш город станет красивее.
* Древняя Армения граничила на юге с Сирией, Аcсирией и Месопотамией и была расположена таким образом, что являлась связующим звеном между Востоком и Западом. Такие благоприятные для жизни людей условия, были благоприятны также и для захватчиков и способствовали частым набегам. На протяжении веков Армения теряла территории и государственность, возрождалась и вновь разорялась. То же самое происходило и с соседней Сирией, когда-то она была завоёвана и царём Великой Армении Тиграном. Огромную отрицательную роль имело проникновение в XI — XIII веках из Средней Азии в Закавказье и Анатолию тюркских кочевых групп, которые в большом количестве оседали на территории исторической Армении и в течении последующих веков меняли этнический состав региона ,образуя Османскую империю. Многочисленные группы армян переселялись в Сирию, спасаясь от преследований персов и османцев. Особенно заметную роль они играли в Антиохии, где христианство было представлено католиками, армянами и православными греками. Многие перебрались туда после захвата турками армянской Киликии.
Арман Акопян "Ноев ковчег", №4 2011
** В результате Русско-турецкой войны 1828-1829 годов, которая велась на Балканском и Кавказском фронтах, было завоёвано устье Дуная, а на Кавказе – Анапа, Поти, Ахалцих и Ахалкалак. Адрианопольский договор требовал вывода русских войск с завоёванных у турок территорий Западной Армении – Баязета, Карса и Эрзерума. Они были возвращены Турции, но около 10 тысяч семейств, которым грозила неминуемая гибель, переселились оттуда в Восточную Армению. На Восточную Армению была распространена административная система Российской империи. В марте 1828 года была образована Армянская область, включающая Эриванский, Нахичеванский уезды и Ордубадский округ. А в 1849 году была создана Эриванская губерния, состоявшая из Эриванского, Нахичеванского, Александропольского, Норбаязетского и Ордубадского уездов. Западная Армения, в которой во второй половине XIX столетия проживало около трёх миллионов армян, осталась под игом империи Абдул-Гамида. Здесь продолжали господствовать варварские формы социального устройства, армянский народ был на краю моральной и физической гибели. Жизнь людей и их имущество находились в постоянной опасности, ежедневно, их убивали, грабили, оскорбляли, разоряли. Ответом на разбой турок были вооружённые восстания армянского населения. Требования России о гарантиях для армян, живущих в Турции, включённые после войны 1878 года в условия Сан-Стефанского договора, были сведены на нет Берлинским конгрессом. Турция открыто заявляла, что армянский вопрос нужно разрешить путём уничтожения армян. Летом 1894 года турки опустошили Сасун, было вырезано более 10 тысяч человек. Осенью 1895 года резне подверглось армянское население Константинополя, Трапезунда, Эрзерума, Себастии, Вана, Баязета и других мест. Погромы совершали как регулярные турецкие войска, так и разбойничьи банды. С неслыханной жестокостью и зверством они убивали мужчин и стариков, женщин и детей, грабили имущество, сжигали дома. Страшным итогом было 300 тысяч погибших армян. Наступивший XX век приумножил этот ужасный мартиролог. После государственного переворота 1908 года, в Турции к власти пришла буржуазно-националистическая партия «Единение и прогресс» или партия «младотурок». Националистическая программа этой партии превзошла своей жестокостью даже кровавую политику Абдул-Гамида, не прошло и года со времени их правления, а они уже вырезали 30 тысяч человек в киликийском городе Адана. «Надо полностью искоренить армянскую нацию, само слово «армянин» предать забвению. Война – прекрасный повод: мы можем не бояться великих держав», – такие слова произносили на официальных заседаниях руководители младотурецкого государства в начале Первой мировой войны. В след за этим последовали приказы министра внутренних дел Талаата о депортации и истреблении армян. В конце 1914 года, со вступлением Турции в войну на стороне Германии, был образован «Исполнительный комитет трех» (в состав которого вошли лидеры младотурок Назим, Бехаэтдин Шакири, Шюкри), которым было поручено организовать истребление армянского населения. Турецкому народу внушалось, что армяне не хотят служить в турецкой армии и сотрудничают с врагом. По приказу главнокомандующего Энвера паши были уничтожены офицеры и солдаты - армяне, призванные в турецкую армию. Кульминацией геноцида стало 24 апреля 1915 г. В ночь на 24 апреля полиция Константинополя ворвалась в дома виднейших представителей армянской диаспоры. За несколько дней 800 человек – писатели композиторы, политики были арестованы и отправлены в глубь Анатолии. Армянский композитор Комитас, не вынеся тяжелых душевных потрясений, лишился рассудка. Аресты в турецкой столице продолжались до конца мая, при этом никаких обвинений задержанным не предъявлялось. С мая – июня 1915 г. Началась массовая депортация и резня армянского населения. Турки насиловали женщин, рубили или душили даже детей и стариков, беременных женщин збивали до смерти, а молодых дарили турецким и немецким офицерам. Резня была продолжена в 1916 году, она происходила во всех частях Западной Армении и во всех местностях Турции, имевших армянское население. Количество жертв превысило полтора миллиона человек. Западная Армения лишилась своего коренного населения. В августе 1915 г. Министр внутренних дел Талаат цинично заявил, что «действия в отношении армян в основном осуществлены и армянского вопроса больше не существует». После поражения Турции Талаат, Бехаэтдин Шакир и другие организаторы геноцида бежали из страны. Но это им не помогло. Впоследствии они были убиты армянскими народными мстителями.
Фатех Вергасов. “Армения. История”, Рид “Спор о Сионе”, Франц Верфель «Сорок дней Муса-дага», Амбарцумян Виген. Реферат: Геноцид армян XIX - XX века.Сергей Путилов “Христиане Сирии – братья по вере” 1 ноября 2005 года.
*** В Османской империи аналогично армянам турки поступали со своими подданными арабами, греками, ассирийцами. Чтобы предотвратить бунты на национальных окраинах, турки действовали на опережение, подавив в зародыше взрыв арабского национализма в городах, Взбунтовавшиеся деревни сжигались, население уничтожалось. Сирия так же как и ряд других соседних арабских халифатов была под властью Османской империи, однако некоторые арабские шейхи оставались полными хозяевами своих земель, как и раньше, только теперь они вынуждены были платить дань захватчикам. “Натура у них корыстная, хищническая, вероломная; они сладострастны и мстительны до самозабвения, но в то же время трезвы, гостеприимны, даже самоотверженны, в особенности для близких им людей, и рыцарски вежливы.” Так описывает арабов Лоуренс Аравийский, который после того как в 1916 году более 2000 видных представителей сирийской интеллигенции были казнены турками, при поддержке Англии организовал восстание кочевых племен в районе Мекки. Восстание увенчалось успехом, кульминацией которого стал захват арабскими племенами (совместно с английскими войсками) Дамаска в 1918. Сирия стала первым независимым государством, на территории распавшейся Османской империи.
Т. Э. Лоуренс, Б. Лиддел Гарт “Лоуренс Аравийский”