Как уже было объявлено, пора по-новому взглянуть на мир и обдумать, насколько человечество продолжает находиться в детских пелёнках и как немного повзрослеть и начать понимать, кто мы, зачем, откуда и куда идём, что мы должны пропустить через себя, что мы должны пройти, каким звеном послужить, удачно ли выполняем функции звена эволюции или уже исчерпали оптимистические возможности.
Разумеется, мы должны вернуться к Платону и Аристотелю, чтобы внимательней исследовать основания человеческой разумности. Как известно из истории философии и как мы представили во второй лекции, древние диалектики, в обобщающем фундаментальном смысле, особенно Платон, оперировали двузначной логикой борьбы, слияния и взаимопереходов противоположностей. Совсем другое дело у Аристотеля. Он многократно и в разных аспектах критикует и показывает поверхностность и неконструктивность чисто диалектического умозрительного подхода. Удивляет, что в истории философии Аристотелю приписывают диалектику, синтез, дуализм, парные категории. Если внимательно читать Аристотеля, обнаруживается, что Аристотель выступает за ясность и доказательность мышления, здравую формальную логику без чудес, манипуляций и софистики. Наблюдение, что и как происходит в природе, в окружающем мире, обобщение и осмысление результатов наблюдений – основные принципы аристотелевского подхода. И тут он последователен, убеждён, никакой он не дуалист и уж совсем не диалектик и даже не платоник. Гегелевское отрицание и непонимание позитивных наук, гегелевская мания величия, основанная на тезисе восходящего развития, когда позднее развитое якобы включает в переработанном виде всё предыдущее, ложный и поверхностный тезис совпадения логического и исторического привели к упрощённой схематичности философской мысли и изложений истории философии. Если научное знание противоречит и не вписывается в эту схему, тем хуже для него, знаменитое гегелевское: «тем хуже для действительности». К сожалению, почти вся современная философия блуждает в натурфилософских иллюзиях старой сказки.
Вернёмся к диалектике. Простой, но фундаментальный вопрос: существуют ли противоположности в реальности или они только результат логической вульгаризации в головах людей? Что это выступает как результат первого, наивного, детского выхода в мышление, наверно, ни у кого не вызывает сомнения: достаточно понаблюдать за детской или социально принятой, навязанной категорической логикой: да-нет, добро-зло, друг-враг, белое-чёрное, виновен-невиновен, прав-неправ, истина-ложь, мужское-женское, волна-частица и т.п. Всё многообразие жизни история человеческого мышления и человеческой оценки вещей и событий, а следовательно, многозначную логику пыталась вложить в двузначную. Если производить много расщеплений одного на два (дихотомий) на каждом шагу алгоритма движения, то в некотором приближении можно достичь успеха. Напомним, что пока развитие всей информационной и компьютерной системы человечества было основано на двузначной логике, на дихотомии «0-1» (пропускает ток или не пропускает). Формально в арифметических системах можно обойтись двоичным исчислением. И тут мы приходим к фундаментальной иллюзии: как видно, противоположности существуют и в природе, и в познании, могут играть важнейшую роль, и даже можно всё свести к моделям «деревьев» множественных дихотомий. Но стоит взглянуть внимательней на природу – мы заметим, что невозможно спектр состояний свести только к двум состояниям, есть расщепления не только на два, но на три, четыре, что не бывает и в правовом контексте абсолютно виновной лишь одна сторона – часть вины лежит и на другой стороне, что возможны «квантовые» компьютеры, основанные на не на двух, а большем числе состояний, что добро и зло часто переплетаются и не так просто отделить одно от другого или правильно оценить, что белое и чёрное не являются чистыми состояниями цвета лучей, что фотоны могут иметь много частот. Но нас интересует принципиальный вопрос: существует ли несводимость к диалектическому мышлению, к диалектической логике в познании? К ужасу философов, правоведов, политиков и прочих гуманитариев, мы должны чётко и ясно ответить: да, существует принципиальная несводимость и природы, и познания к двузначности. Гипотезу о возможной полноте диалектического познания мира мы вынуждены отклонить. Дело в том, что в самих основаниях мироздания и его познания заложены иные принципы. Во-первых, в самой природе сидит изначально не сводимая лишь к двум «квантовая» множественность состояний; во-вторых, само самое фундаментальное основание логики двузначности оказывается ложным: помимо дилеммы «существует – не существует» допустимо множество промежуточных состояний существования-несуществования (заметим, что это не только в рамках чисто логико-математической концепции вероятностей, но и в самой природе изначальна множественность модусов бытия);
в-третьих, иллюзия сводимости, редукции в познании основана на логическом заблуждении, предполагающем исчислимость, - на самом деле существуют неисчислимые множества (напомним, что самой большой тайной, самым большим чудом считалось у пифагорейцев существование иррационального числа, что означало, что нельзя все меры свести к рациональным числам, которые можно перенумеровать, т.е. исчислить, что действительные числа неисчислимы и в то же время они выражают реальные соотношения в природе; открытое и общепринятое изложение неисчислимости произошло только в начале двадцатого века в связи с теорией множеств и обоснованием математики).
Логика вообще потерпела сильнейшие поражения от науки. Она сама оказалась неполной, «дырявой», «нелогичной», относительной. Но самый большой удар был нанесён и прежней науке, и традиционной логике революционным пересмотром причинности из-за появления квантовой теории. Впечатляющие успехи Ньютона, Лапласа, Максвелла, создававшие иллюзию полноты и детерминизма, «вдруг» рухнули. Оказались иными, нежели мы о них мыслили, и природа, и её познание. Таким образом, мы должны и логику, и диалектику честно признать неполными, недостаточными. Новая методология науки должна от прежней диалектики заимствовать лишь требование рассмотрения предмета исследования со всех сторон и не только в отношениях и моментах расщепления на противоположности, но ещё более в моментах и отношениях гармонизации и всевозможных переходов, трансформаций, преобразований. Современная наука всё больше становится наукой о преобразованиях.
Есть и всегда остаётся при человеческом познании какой-то фундаментальный нелинейный, неформализуемый сгусток, осадок. Конечно, в отличие от того, что предполагал Кант, на этот сгусток наука регулярно наступает, нападает, растворяя часть сгустка, но до конца его растворить никак не удаётся. А возможна ли расшифровка сложной системы частью этой системы? Не остаётся ли за бортом само происхождение сложной системы? Не напоминаем ли мы в своей маниакальности барона Мюнхгаузена, пытающегося вытянуть себя за волосы из болота?
У читателя могут тут возникнуть возмущение, сарказм и пессимизм в связи с нашим «низвержением» с пьедесталов таких авторитетов, как Платон, Аристотель, Кант, Гегель, Ньютон, Лаплас и т.п. Иногда нам задают вопрос: «Какие же вы платоники, если критикуете самого Платона?». Мы отвечаем: « Если бы Платон жил сейчас, он бы пересмотрел свои взгляды в свете современных достижений науки. И даже, может быть, радикальнее, чем мы». Таковы познание и наука. У нас нет мании и основания считать, что мы всё прояснили и сказали последнее слово, вынесли окончательный приговор. Не было, как мы надеемся, подобных заблуждений и у признанных великими…