Утро этого январского дня года 198... было ясным.
- У нас два вызова - голосом дежурного по отделу вещала телефонная трубка в кабинете Ильина. - Один - в профсоюзный дом отдыха. Там у отдыхающей деньги пропали, а второй - мужика на выходе из ресторана «грабанули», злодеев допрашивает следователь, их задержали ребята из патрульной службы прямо в ста метрах от ресторана.
- Куда сначала? - спросил Ильин дежурного.
- Давай в дом отдыха, быстренько посмотри - будем ли «возбуждаться», а потом в больничку - к мужику, он подождёт. Он там дня на три, так врачи говорят, злодеи его только порезали, там быстро - заявление примешь и если надо, то вернёшься в дом отдыха.
Трубка замолчала, словно переводила дух, от темпераментной скороговорки дежурного и лишь через небольшую паузу издала харатерные "пики" отключения. Ильин накинул куртку и направился через служебный выход во двор отдела к машине.
Он любил эту пору — середину января. В это время в Юрмале уже всегда долгожданный пушистый снег повисает на соснах, покрывает тротуары и газоны. Снег вбирает в себя все звуки. Они замерзают в нём и смогут вырваться наружу лишь весной, шумом капели, воробьиной перепалки и шуршанием мётел дворников, подметающих тротуары. От того и казалось, что дежурная «Латвия» не едет, а бесшумно плывёт по уже пустеющим улицам города.
А вот и дом отдыха. Валентин, водитель дежурки, подвёз опера прямо к нужному корпусу. Рядом со входом в строение стояла девушка. Увидев трафарированный микроавтобус, она подбежала к дежурной машине и чуть не упала, поскользнувшись на утоптанном снегу. «На вид - лет двадцать» - подумал про себя Ильин, рассмотрев её почти детское лицо и понял, что не одни лишь растаявшие снежинки оставили на её щеках две влажные дорожки под глазами. « Как звать-то тебя ? » - спросил Ильин. «Таня»- ответила девушка, всхлипнула и взахлёб стала рассказывать свою нехитрую историю.
- Украли у меня все деньги сегодня вечером. Украли из тумбочки, из номера... Все, все. И дверь не сломали. Открыли как-то. И у соседки украли тоже. Заколку для волос... Да ! И куклу, куклу украли.
Ильин представил себе, как он будет для сводки живописать приметы украденной куклы! Ладно бы какую-нибудь мальчуковую игрушку украли, танк, что-ли. Тут всё понятно — игрушечный танк Т-34. И всё всем ясно. А кукла? А действительно, кукла то ей зачем?
- А кукла-то тебе зачем? - спросил Ильин девушку.
- Да нет, не моя она. Оксаны.Соседки. Сувенир она купила. Ваша, латвийская, в национальном костюме. Маленькая такая. В ладошку помещается. - Таня обернулась, услышав как сзади к ней подошла ещё одна девушка.
- Оксана - ну это я. - Не столько представилась, сколько продолжила рассказ соседки Оксана. - Купила, ну как сувенир. Ну домой отвезти. Показать чтобы. Ну где была. А Таня, ну тоже хотела потом такую купить, но не было их уже. Ну. Да. Хотела.
- Ага... ну понятно» про себя подумал Ильин, а вслух сказал - Вот, что девочки. Идём ка к вам в комнату. Посмотреть надо, записать всё. Там и расскажете подробно.
Этот, один из корпусов дома отдыха, куда поселили девушек, был типичным юрмальским двухэтажным деревянным строением. Старый, но не старше обступивших его со всех сторон сосен, из за чего и казалось, что его строили где-то в другом месте, а потом перенесли сюда по воздуху, покрутили влево-вправо и, лишь потом, опустили сверху на свободный пятачок впритык к деревьям. Комната девчонок была на втором этаже. По соседству - ещё три комнаты. Соединяет их небольшой коридорчик, переходящий в лестницу и общий на четыре комнаты раздельный санузел. Комната метров пятнадцать, вся обстановка - стол, две кровати с тумбочками, два стула и два шкафа. С потолка свисала совершенно неуместная в этом интерьере вычурная в стиле «а ля барокко» трёхрожковая люстра, «подслеповатая» на один рожок.
- Ну прямо студенческая общага» увидев всё это великолепие сказал Ильин.
- Да нет же, отнюдь! Возразила Таня. - У нас в МГУ в общежитии комнаты и убранство куда как скромнее. Я хаживаю туда к сокурсницам. Заниматься.
- Надо же, «скромнее», да ещё и «убранство», там, к уда «хаживает» - про себя отметил Ильин. - А ты на филологическом учишься?
- Да! - Искренне удивилась девушка. - А Вы уже и справки навели обо мне?
- Служба у нас такая - всё знать. - Как можно серьёзнее ответил Ильин и спросил у второй девушки откуда она? Из-под Ростова. Живёт в небольшом посёлке и работает на ткацкой фабрике. Здесь в свете двух пока ещё «зрячих» рожков люстры опер рассмотрел девушек. « А хороша Танюша ! С правильными чертами и хоть и зарёваными, но ясными глазами» - подумал он. Оксана явно проигрывала на её фоне и не то, что некрасивая, а так «не ладная» какая-то, как это её «нуканье». А дальше стали они рассказывать, вернее рассказывала Таня, а Оксана иногда соглашалась, кивая головой и добавляла, подчас не к месту, бесконечные «ну» с добавками «да», «точно» и «верно».
История-то простая. Были у Тани с собой деньги в размере 200 тех ещё полновесных советских рублей номиналом по 25 рублей. Держала она их в тумбочке и с собой всюду не носила... чтобы не вытащили вместе с кошельком. Деньги дала студентке Тане её мама, прикупить что-нибудь из одежды в такой казалось почти заграничной Латвии. А приехала отличница Таня в дом отдыха всего лишь на неделю, которая случилась у неё свободной, так как она досрочно сдала очередную сессию. Здесь поселили её в комнату к Оксане, имевшей трёхнедельную путёвку. И всё было хорошо, кроме того, что в одёжных магазинах Тане ничто не приглянулось, хоть с Оксаной они и все ноги стёрли по магазинам ходить, так как Латвия не такой уж и заграницей оказалась. И вот, завтра, она должна уезжать, а сегодня вечером уже и вещи надо было складывать, как вдруг... Таня прервалась на секунду, обвела взглядом комнату и продолжила:
- Я вернулась после ужина и вижу, что дверь открыта настежь, чего не бывало ранее никогда. И как-то нехорошо мне стало. Почувствовала я неладное...
Ильин слушал девушку и стал жалеть, что в школьные годы мало читал Тургенева.
- Так и есть, глянула я в проём дверной, увидела, что верхний ящик тумбочки наполовину выдвинуа, так сразу и обомлела. - Закончив свой рассказ, девушка вздохнула и беспомощно села на краешек кровати. - Мама мне восемь месяцев эти деньги собирала. По двадцать пять рублей в месяц откладывала. Живём мы с ней вдвоём, без отца. Она инвалид, весь наш доход - её пенсия и моя стипендия. Правда, повышенная - 52 рубля. Хорошо хоть, что билет есть на обратную дорогу. Ведь денег уже не вернуть? Ведь, правда, же? - Не столько спросила, сколько сама себе сказала девушка.
- А деньги держала в ящике под газеткой, наверное?
- Ну, вот и это вы знаете. - Впервые улыбнулась Таня.
- Так, значит, у тебя украли деньги и заколку. - Резюмировал Ильин.
- Да нет же! Заколку и куклу украли у Оксаны, а у меня даже бусы не взяли. Они там же в шуфлятке лежали. Правда, они стеклярусные, простенькие. А это и к лучшему - не позарились. Я их люблю. Очень, очень. - Подытожила Таня.
Молчавшая всё это время вторая девушка, выдвинула ящик своей тумбочки и сказала, что там лежала заколка для волос, а кукла стояла на тумбочке. - Ну, денег у меня не украли. Ну, их не было тут. - Продолжала Оксана. - А у меня денег вообще уже нет, ну, неделю уже нет. Правда, нет. Ну, хотите, кошелёк покажу? Там только восемь рублей. Ну, я и Тане говорила, что не смогу занять ей. Ну, правда, Таня? - Она стала копаться в сумочке, чтобы показать кошелёк.
- Да, говорила, говорила. Только правильно говорить не «занять», а «дать взаймы» или «одолжить».
Ну, вот, ну опять ты меня поправляешь, да ещё при товарище милиционере! Ну, хватит! - Почти взвизгнула Оксана, зыркнув глазами на соседку.
Таня стала было извиняться, но Ильин, в это время изучавший дверной косяк, громко скомандовал девчонкам - Молчим обе и слушаем меня ! Получается, что дверь была открыта без взлома?
- Да! одновременно сказали обе.
- Где вы обе были во время кражи? И точно ли уверены, что дверь была закрыта?
- На ужине были мы, в столовой, вышли из комнаты вместе, дверь закрыли. Это точно. Всегда дверь держали закрытой. Вернулись и увидели открытую дверь... - Ответила Татьяна.
Сидевшая всё это время на стуле у своей кровати Оксана резко встала и, глядя почему-то прямо в лицо Ильина, громко и даже как-то с выражением уточнила - Ну нет, не совсем так Таня. Ну ты же одна вернулась, а я, ну, в клуб пошла и только потом уже пришла в комнату и это ты мне сказала, что, ну, украли у тебя, ну и у меня, я потом это уже увидела.
- Да, правда, так всё и было» засмущалась Таня. - Запуталась я.
- Да вечно ты всё путаешь и забываешь. - Укорила Оксана.
Ильин вздохнул и снова сказал «молчим опять и лишь отвечаем на мои вопросы». Девчонки рапортовали, как гвардейцы на плацу:
Ключи никому и никогда не давали;
Соседи тихие, их целыми днями не бывает;
Три семейные пары;
Разных возрастов;
Ничего подозрительного не видели;
Кто мог украсть - представления не имеют.
- Ну, вообще то... Ну не знаю как сказать... Ну есть у меня на подозрении один человек. - Неожиданно тихо добавила Оксана.
Таня удивлённо захлопала глазами, а Оксана уже твёрдо и уверенно продолжала — Ну уборщица это. Ну, если не она, ну, значит, дочка ейная. Видела я, как она куклу мою брала, когда вместе с матерью приходила. Рассматривала и даже играла. А мать ейная так прямо и сказала, что, мол, не надо брать чужого, ну, вот.
- Кристиночка? Дочурка нашей горничной? Да она же премилая девочка, не могу себе даже представить, что она могла бы украсть. Я общалась с ней несколько раз и даже почти сдружилась.
- Ну нашла ты себе подругу! А кому, ну, могла понадобиться моя заколка для волос. Ну, помнишь, волосы у неё какие? Подлиннее моих. И ключи у кого есть? Ну у них. Это они, ну, воровки. - Таня хотела было, что то сказать в ответ, но замолчала и видно, что вот-вот опять заплачет.
В наступившей тишине Ильин ещё раз посмотрел на комнату, чтобы представить себе картину происшедшего. Дверь - была открыта. Две тумбочки, из обеих что-то да украли. А что не украли? Не украли одежду. Не украли бусы. Не украли парфюмерию, вон стоит в тумбочках. Не рылись в чемоданах. Зашли, взяли куклу, взяли заколку, нашли восемь купюр по четвертному. Остались довольны результатом и вышли, или вышла, или вышел...
Ильин молчал и думал.
Так... ещё раз... Дверь открыта, не взломана. Из одной шуфлятки взяты деньги, не взяты бусы. Из другой - взяли заколку. Кукла стояла сверху. На виду. Кукла. Заколка. Деньги. Уборщица. Дочка. Открытая дверь... Дверь!
Тут Ильин снова посмотрел на стол, стоявший у окна и заметил за занавеской зеркало и огарок свечи спрятанные за занавеской. - Гадали, что ли? - спросил он.
- Это она, я во всё это не верю. Рукой на Таню показала Оксана.
- Так ведь Святки» снова засмущалась Таня.
- Отлично. Раз Святки, значит и будем гадать. С тобой Таня, а ты Оксана подожди внизу, или погуляй минут десять. - Оксана захотела, было, что-то возразить, но передумала и, поджав губы, молча вышла.
- Мы, что на самом деле будем гадать? Разве же на это гадают? Вы шутите, видимо? - Спросила Таня Ильина, а сама потянулась за зеркалом и огарком свечи.
- Нет, девочка, гадать не будем, будем вспоминать. Вспоминать, как вы обе вышли из комнаты на ужин. Как закрывали дверь. Всё. Всё. Всё. И очень подробно. От этого зависит найду ли я твои деньги. Сдаётся мне, что не могли вы закрыть дверь и выйти вместе. Вспоминай.
- Да нет же, вместе, вместе... впрочем, опять, опять вам всё известно. А я забыла. Ну, конечно же. Я всё забываю. Да, я закрывала дверь, а когда пошли вдвоём на ужин, то Оксана у меня спросила, точно ли я закрыла дверь. А я... я такая рассеянная, я и не помнила. Так и сказала, что не помню. Вот она и пошла проверять, обозвала меня, она... иногда она может сказать что-то грубое, я расстроилась и пошла одна в столовую, но она вспыльчивая, грубая иногда, но отходчивая, она меня догнала и извинилась и сказала, что дверь была закрыта, ну а остальное вы знаете...
- Да, остальное я знаю. Иди, Танечка, и подожди меня в клубе. Я скоро буду. Ильин проводил девушку до выхода из корпуса и подозвал прогуливавшуюся по дорожке Оксану
- Ну, погадали? - Усмехнулась она.
- Гадать то тут особо и нечего. Теперь слушай меня внимательно. И не перебивай. Деньги украла ты. Давно хотела и всё продумала. С горничной и её дочкой ты перемудрила. Девочка, конечно же, взяла бы и бусы, если уж и позарилась на твою заколку. Взрослая женщина не брала бы заколку и куклу. Про деньги ты знала, вместе же по магазинам ходили. Тебе просто нужно было вернуться назад в комнату, о чём сначала забыла сказать Таня, а ты умолчала, потом взять деньги, куклу и заколку и оставить дверь открытой настежь. А потом, когда Таня пошла после ужина назад в вашу комнату, ты спрятала всё где-то и лишь затем вернулась. Ты хотела всех подставить и горничную и дочку её, да и Таню, не зря же отметила, что она одна без тебя, обнаружила кражу, именно на это ты и расчитывала. Чтобы могла появиться мысль, а вдруг это она её инсценировала, чтобы украсть твою куклу, которой ей не хватило и заколку копеечную?
По мере того, как Ильин говорил ей всё это, Оксана багровела и впилась взглядом недобрых глаз в лицо опера.
- Ты слушай дальше - продолжал Ильин - потом я дам тебе слово. Я уеду на часик, потом приеду. За тобой. Если ты не вернёшь деньги Тане, то ближайшие 72 часа ты проведёшь в КПЗухе. А я найду кого-нибудь из отыхающих, кто видел куда ты ходила после столовой. Более того. Ведь тебе и сейчас придётся туда пойти, или чтобы отдать деньги, или чтобы их достать и выбросить и тебя опять увидят. Люди кругом, дура! Перепрятать и потом взять ты тоже не сможешь. Мы тебя в поезде обыщем, когда домой поедешь. Переводом почтовым отправишь? Отправляй. Помогай нам обеспечивать доказательную базу. У тебя нет шансов эти деньги оставить себе. Ты это поняла? И ещё. Мы быстренько запросим твою родную милицию по месту жительства и сомневаюсь я, чтобы с такими талантами ты там ещё не попадалась. Еще раз спрашиваю - поняла? Час у тебя, хочешь беги, хочешь отдавай деньги, хочешь - пойдёшь в КПЗуху. Даю час. - Ильин замолчал. Оксана смотрела на него с холодной ненавистью. Было видно, что размышляет. А потом вдруг резко перешла на «ты».
- Да ничего ты не сможешь доказать. Ни-че-го. А деньги, ну ладно, ну отдам. Дура – это она. Дура настоящая, Таня твоя. Фифа московская. И всё время меня поправляет. Неправильно я говорю! Деньжат она накопила! Учится... книжки читает! Ну будто другие хуже. Ну чему она там учится, ну ни фига же не соображает. Это я её, ну, поучила. Дуру. Ей только на пользу. - Последнюю фразу Ильин уже выслушивал подходя к дежурной «Латвии».
- Вернёт - думал он про себя - никуда не денется. Хотя можно и не доказать, тут она, зараза, права.
Татьяна ждала его у клуба, не понимая, зачем она тут должна быть и чего ждать. Но, увидев Ильина, обрадовалась и пошла ему навстречу. Она выглядела виноватой и начала говорить, что видимо, напрасно, она товарища оперуполномоченного побеспокоила, что денег конечно же не вернуть, да и не в них же счастье, зато вот почти заграницей побывала, а тут красиво необычайно и интересно, и дом отдыха хороший, и что она признательна юрмальской милиции, ведь из-за пустяка приехали и столько на неё времени потратили, что крайне неосмотрительно с её стороны было деньги хранить в тумбочке, что она всё понимает... Ильин с удовольствием слушал замечательную русскую речь и понимал, что воровке нужны были даже не деньги, а просто-напросто хотела она доказать самой себе, что на самом деле она, Оксана, живёт правильно и ещё не может она простить Тане, её доброты и открытости миру.
- Послушай. - Как можно мягче сказал он девушке - Я сейчас уеду и через час вернусь. Я там немножко погадал, и есть шанс, что твои деньги к тебе вернутся. Ты поняла? Через час приеду и если деньги не вернуться, то будем оформлять бумаги. А сейчас ещё минут двадцать - тридцать подожди тут, а потом иди в комнату и там жди меня. Через час приеду. – Повторил он снова.
Видно было, что Татьяна удивлена, и не поняла точно, что же имел ввиду Ильин. Но, приученная слушаться старших, сделает всё, что он просил. А Ильин... понимал, конечно же, Ильин, что, откровенно говоря, блефовал он, пугая обысками и свидетелями Оксану. Но и знал, что если денег она не вернёт, то убедит следователя задержать её, а дальше..., а дальше - оперская удача. Ну и надежда на Святые дни. Святки.
Через час абсолютно счастливая Таня рассказывала ему, что, когда она, спустя полчаса после их с «товарищем оперуполномоченным» беседы пришла в свою комнату, то увидела на столе листок с надписью «я пашутила», именно так, через букву «а», а под ним восемь двадцатипятирублёвых купюр. Деньги появились, а вот Оксана с её вещами исчезла.
Выйдя из корпуса, Ильин посмотрел на окно Таниной комнаты и увидел, что подслеповатая люстра была уже выключена, а за стеклом мерцал свет свечи, отражаясь в зеркале на потолок и на плафоны люстры. Святки.