Чем пахнет радиация

-  Людмила Александровна, Вы так помолодели!
Начальница лаборатории по привычке заискивающе улыбалась.
Людмила Александровна С- ая была проверяющей в должности инженера радиологического отдела центра стандартизации.
Очень короткая модная стрижки ёжиком и вправду была ей к лицу. Ярко красная косынка на шее оттеняла белоснежную кожу.
Мы тогда ещё не знали. Не знали, что своей модной стрижкой она была обязана химиотерапии и противоопухолевому облучению. У неё был неизлечимый рак. Мы не догадывались, что видим её в последний раз.
Вскоре она умерла…

Проверяющих обычно боятся.
Проверяющие бывают разные. Одни дотошные, другие попросту набивают себе цену. Третьи относятся к своим обязанностям более чем легкомысленно. Четвёртых вынуждают ради штрафов или для выполнения плана переступать через головы проверяемых.…
Людмила Александровна была очень умна и мудра, несмотря на свой достаточно молодой возраст. Ей не было тогда ещё и сорока пяти.
Да, она скрупулёзно вычитывала наши регистрационные журналы. Журналы службы радиометрического контроля молочного завода, где мне посчастливилось или нет, никогда не определюсь точно, посвятить массу времени измерениям радиоактивности в молочных и иных пищевых продуктах.
Тем не менее, к С - ой можно было обратиться с любым вопросом, зная, что она никогда не упрекнёт спросившего в отсутствии компетентности.
Например, она с удовольствием помогла установить причину превышения активности воды из-под крана в лаборатории, поступающей из артскважины. Мы думали, что виновник этому – радон, но оказалось, что торон. Хотя сейчас принято объединять их одним названием – радон, но спектрометр того поколения разграничивал их достаточно чётко. Л.А. не поленилась и договорившись с единственной в городе на то время лабораторией, оснащённой спектрометром, и сразу после проверки сама лично повезла пробу на анализ. Потом привезла нам распечатку. И мы с ней вместе делали выводы о необходимости отстаивать воду, что я и делаю всю свою сознательную жизнь…У радона и торона достаточно короткий период полураспада.

Когда мы с семьёй приехали в Беларусь, после Чернобыльской трагедии прошло два года. О радиации не принято кричать. Да и сама она, невидимая глазу, без запаха и цвета, не даёт о себе знать так быстро, как нам хотелось бы.
Приборы КРВП, используемые на подводных лодках, ярко-жёлтые, применяются в основном для замеров достаточно больших активностей.
У нас таких приборов было целых два. Пожилой инженер по технике безопасности (отставной военный), помогал радиометристкам лаборатории налаживать производственный быт.
В обычном металлическом сейфе (вначале, вместо свинцового) за стенкой лежали источники альфа - бета - и гамма – излучений.
Потом появились новые приборы: бета- и гамма - радиометры.  Более чувствительные, с более низкой границей диапазона измерения.
И свинцовый сейф, в котором в совокупности хранилось не менее двенадцати источников.
КРВП были проданы по остаточной стоимости вместе с их источниками техникуму.             

Допустимые нормы содержания изотопа Cs 137 сразу после аварии были установлены достаточно высокими, хотя этого элемента в природе не существует и в наличии быть не должно нисколько.
Почему высокие? Да потому, что иначе населению грозила бы голодная смерть.
Пару машин с молоком мы всё же вернули в хозяйства по причине превышения содержания цезия 137. Посоветовали сменить пастбища.
В хозяйствах всё возвращённое молоко:
 - Либо было отправлено на выпойку молодняка: телят – поросят. Так как период выведения цезия из организма– три месяца на чистых кормах и не факт, что такие были в наличии, то в мышечной ткани животных эти радионуклиды успешно начали и продолжили накапливаться, в результате всё равно попав в тех, о ком мы проявляем заботу, то есть к нам.
- Либо хозяйства хитрили и, постепенно подмешивая к молоку от коров из других деревень, в итоге сдали это молоко на молочный комбинат.
Чернобыльской аварией был запущен круговорот радионуклидов, не существующих в природе.
К тем, которые в малых дозах присутствуют в окружающей среде: калий 40 (в гречке, в кукурузе, молоке; поступает из почвы; в местностях, богатых залежами калийных удобрений – может наблюдаться повышенный гамма-фон), рубидий – 87, свинец – 210 (в рыбе и моллюсках), полоний – 210 ( в рыбе и в моллюсках), уран – 238 ( в почве, гранитах), торий – 232, торон (продукт распада тория), радон (из земной коры – продукт распада радия, « складируется» в подвальных помещениях и в плотно закрытых помещениях: герметизированных помещениях с целью утепления, в ванных комнатах; в воде, особенно из артезианских источников) – животно-растительный мир ( а вместе с ним и мы) привык. По своим энергетическим характеристикам они не могут нанести такого ущерба, как синтезированные радионуклиды. Хотя животный мир достаточно индифферентнен и к последним.
Почему? Рассмотрение этого вопроса не входит с предмет данной статьи. Скажу лишь о необходимости частых проветриваний помещений, особенно в детских садах, школах, учебных заведениях, в том числе и в холодные сезоны. Также в квартирах, особенно с пластиковыми окнами. Не забываем про ванные.

Но вернусь к Людмиле Александровне.
Кроме журналов нас проверяли ещё, несмотря на то, что мы все регулярно обучались на курсах повышения квалификации, правильность проведения анализов. То есть, нам приносили загрязнённые радионуклидами пробы. Мы делали замеры. А проверяющие сличали их со своими данными. Пробы, либо в виде загрязнённой воды в пластиковых бутылках, либо в виде каких-то сыпучих продуктов, к которым была подмешена, например, совсем загрязнённая крупа или «атомные» грибы и ягоды, они носили с собой.
Носили их по всем предприятиям, в сумочках, провозя в общественном транспорте.
Не скажу, что пробы были высокоактивные, даже подчеркну, то они не оказывали заметного влияния на окружающий радиационный фон, но любая (подчеркну, любая) избыточная радиоактивность, приводит к тем самым последствиям, к которой в итоге и пришла наша Людмила Александровна.
Малые дозы радиации в течении продолжительного времени наносят более ощутимый ущерб по сравнению с единожды полученной, но не смертельной дозой.
Один случай так и остался бы случайностью, если бы не ещё один пример с ещё одним нашим проверяющим, на этот раз из Центра Гигиены и Эпидемиологии, попросту из СЭС. У которого тоже был обнаружен рак. Ему повезло больше: рак кожи , который достаточно удачно был, если не вылечен до конца, то, по крайней мере, немного приглушён медицинскими вмешательствами. Владимир Александрович Б., кроме того, что приносил нам загрязнённые пробы, одно время вёл с нами полемику, нужно ли вынимать из прибора СРП (для замеров гамма-фона) радиоактивный источник или нет.
Моё- то мнение было однозначно, а вот с методикой, разрабатываемой вышестоящими органами, точно не определились…Вот он и придерживался. Итог налицо.
Что касается нас, работниц радиометрического отдела, которые успешно избежали незавидной участи по одной простой причине, что сделали мы это на простом инстинкте самосохранения, то хочу сказать следующее.
Все методики приписывают перед началом работы на радиометрах проводит проверку их работоспособности, беря за основу прилагаемый к прибору образцовый радиоактивный источник.
Так вот мы, и даже не каюсь, этого практически не делали, чтобы лишний раз не подвергаться воздействию радиации.
Не мы одни. Так поступали и до сих пор поступают многие работники аналогичного профиля.
Потому что работоспособность прибора можно определить и без источника на основании общих замеров, в том числе и фоновых, а также по другим признакам, о которых знает на своём личном опыте любой лаборант.
Да ко всему прочему, причислив вышеуказанные источники к низко активным, а время общения с ними пренебрежительно малым, работникам радиометрических лабораторий не положены льготы работников с вредными условиями.
Владимир Александрович, как мы потом узнали, долгое время тщетно боролся с вышестоящими инстанциями, чтобы положительно решить вопрос о льготной пенсии.
Вердикт- не положено. Нет оснований.
На нет – суда нет.
Хотя припомню, что несколько лет нам всё же удалось поработать по графику шестичасового рабочего дня. Каким образом?
Пришло двое интересных, а главное умных, мужчин. Проводили аттестацию нашего рабочего места. Глядя на нас, вечно юных и симпатичных, меня и мою коллегу, Татьяну, задали вопросы, есть ли у нас дети и не боимся ли мы работать в такой обстановке. Дети у нас были уже достаточно взрослые, страха мы не испытывали. Я, естественно, влезла со своими умными вопросами и предложениями. И, видимо, те мужчины, чтобы не брать грех на душу, нас пожалели и аттестовали должным образом. Этот пример, кстати, показателен в плане того, как многие думают, что ничего в этой жизни нельзя добиться и не прилагают ни грамма усилия. Одна наша единственная лаборатория во всей Беларуси была года на три аттестована таким образом!!! Потом уже усилиями зависти нашего директора и зав.лабораторией, им удалось лишить нас положенных льгот. Да и мужчин тех мы больше ни разу не видели.
 В разъяснении к вышеизложенному абзацу дополню маленькую деталь, о которой мне сообщила одна знакомая, врач СЭС.
После чернобыльской трагедии, когда стали обустраивать радиометрические лаборатории, одному врачу-еврею (до чего все еврей разумны) предложили вместо планируемого увольнения поработать в таковой в СЭС, на которую в то время легла основная нагрузка по проведению замеров и которая была сразу обеспечена необходимым приборным инструментарием. Почитав паспорт на приборы, он сразу уволился.
В чём дело?
А в том, что приборы, кроме мягкого излучения, продуцируют ещё и жёсткое (коротковолновое), наиболее опасное, всепроникающее.
И та энергия, которой удастся приникнуть сквозь слой свинца в 5-7 мм (толщина свинцовой защиты для исключения влияния гамма –фона окружающей среды на пробы), а такие величины энергии реально образуются при радиоактивном распаде, то, чтобы избежать контакта с ними, существует в описываемой ситуации только одно средство: уволиться.

 - Владимир Александрович! Обратитесь, пожалуйста к директору с просьбой.
- В чём дело, Ольга?
- Да вот пусть молоко из наших грязных зон отправляют на технический казеин  ( где-то км в тридцати от нашего предприятия) , а из чистых (они расположены ближе к участку производства казеина) – пусть везут к нам, на пищевую продукцию.
- Попробую.
Попробовал, но результат опять был предсказуем. Не выгодно. Не выгодно с точки зрения экономических затрат: расхода топлива. А выгодно: к нам на производство пищевой молочной продукции ближе, а значит дешевле, возить молоко из грязных зон, а на технический казеин использовать молоко из чистых.
Но ведь мы такое молоко отправляем на сепаратор и радионуклиды переходят в обезжиренную фракцию – в обрат, скажет мне искушённый в данном вопросе специалист или обыватель.
Естественно, но обрат используется на:
- выпойку молодняка.
- нормализацию молока, смесей на творожную продукцию
- на сушку для производства сухого обезжиренного молока, которое может идти на изготовление детских смесей, мороженого, кондитерских изделий…
Причём в сухом остатке концентрация радионуклидов огромна.
Нормы, правда, ещё больше.
В общем, в итоге обрат вместе с перешедшими в него радионуклидами используется в пищевых целях.
Ну и кому нужно наше здоровье, если мы сами о нём не думаем.
Вернее, кое-кто подумал.
А кое-кто плевать хотел, в том числе на своих детей и внуков.
Такая тенденция прослеживалась повсеместно.
И всё молоко было в итоге выпито и все радионуклиды были в итоге поглощены. Основные потребители молочной продукции – дети. Что ещё можно добавить к этому?
Ежесекундная экономическая выгода оборачивается огромной экономической, нарастающей со временем, потерей. В выигрыше останутся фармакологические компании и медицинские честные клиники, оказывающие платные услуги. Хотя такими темпами через столетие некого будет лечить…и отпадёт нужда в педиатрах…
Это что касается эмоциональной стороны реальности под лозунгом: вот такая наша жизнь, вот так мы безалаберно относимся к самим себе и нашим детям, поворачивая вспять все потоки человеческого разума.
Что касается чувственных восприятий, то после контакта с источниками, которого всё равно полностью было не избежать, то, несмотря на кратковременность контакта, после этого чесались руки. Даже если использовались перчатки. Естественно, что одноразовые перчатки в количестве 30 штук в месяц только для одной нашей лаборатории – экономически не выгодно.
Тоже самой касается работы с приносимыми нам пробами, особенно с цезиевой водой.
Ко всему прочему я всегда ощущала металлический привкус во рту.
Совсем как после флюорографии.
Немного интересной информации.
ЧТОБЫ ВЫЗВАТЬ ОСТРОЕ ПОРАЖЕНИЕ ОРГАНИЗМА, ДОЗЫ ОБЛУЧЕНИЯ ДОЛЖНЫ ПРЕВЫШАТЬ ОПРЕДЕЛЁННЫЙ УРОВЕНЬ, НО НЕТ НИКАКИХ ОСНОВАНИЙ СЧИТАТЬ, ЧТО ЭТО ПРАВИЛО ДЕЙСТВУЕТ В СЛУЧАЕ ТАКИХ ПОСЛЕДСТВИЙ, КАК РАК ИЛИ ПОВРЕЖДЕНИЕ ГЕНЕТИЧЕСКОГО АППАРАТА.
Да, не во всех случаях, но теоретически – реально, тем более в отдалённых последствиях.
Не существует никакой пороговой дозы, за которой отсутствует риск заболевания раком.
Любая сколь угодно малая доза увеличивает вероятность заболевания раком, а всякая дополнительная – ещё больше.
У детей: относительно небольшие дозы могут замедлить или остановить рост костей. Если будущая мать подвергалась облучению в период между восьмой и пятнадцатой неделями беременности (рентген лёгких, зубов), то повышается вероятность рождения умственно отсталого ребёнка.
Практика показала, что раннее обнаружение рака лёгкого почти не увеличивает шансов на выживание пациента. А туберкулёз можно и нужно обнаруживать биохимическими методами исследованиями мокроты.
И спрашивается, для чего нас отправляют на ежегодное облучение?
Ведь страдают в первую очередь женские прелести…

Добавлю ещё немного здравых рассуждений в свою статью, применимых с учётом последнего предложения о наших прелестях.
Патриархат, некогда пришедший на смену матриархату, решает многие вопросы только в пользу мужчин, отправляя, например, на пенсию в 45 лет здоровых, не наработавшихся физически мужиков – военных, милиционеров и из прочих силовых и правоохранительных ведомств, вешая их пенсии на нас, женщин и их детей, и которые (отставные) представляют собой потенциальную угрозу обществу. По причине того, что, не зная, чем себя занять, могут использовать себя в качестве потенциальных распространителей наркотиков, участников криминальных структур; лезут на должности любые, лишь бы не трудиться физически.
Что из этого выходит? Да то, что они тупо своими неумелыми действиями частенько наносят вред обществу и окружающей среде. Доказательств – хоть отбавляй. И отбавила бы. Приводить не стану, но в уме держу.
Не все, не все…но многие…
За то, что они поддерживают власть, власть награждает их тем, что они не заслуживают. Как говорит пословица: «взялся за гуж,…исполняй свой долг , как и все:  до того же пенсионного возраста». И уж тем более стыдно требовать себе льготы, если, например, военный не участвовал в реальных военных действиях, а протёр не один десяток штанов.
Какое отношение военные и, в общем, силовые структуры имеют к радиации?  Самое прямое.
На их мощных плечах вообще-то всегда лежала и лежит такая сфера, как Гражданская Оборона.
Знания по данному вопросу являются неотъемлемой частью изучаемых ими дисциплин. Но они не смогли уберечь общество от угрозы облучения радиоактивным йодом в первые дни после аварии в Чернобыле, а, значит, впредь не смогут. Потакая меркантильным интересам власти, которая снабжает их незаслуженными льготами. Баш на баш. Вот только при этом ведьмы собираются на шабаш.
Так Гражданская Оборона или же охрана меркантильных интересов власти?
Будут ли когда-нибудь в человеческом обществе охраняться законы и граждане – вопрос открыт.
И в заключении добавлю, что ничего удивительного, что такая авария, виной которой чисто человеческий фактор, случилась именно в Украине. Менталитет…


П.С. В молоке, привозимом мной для проверки на содержание радионуклидов цезия 137 из Москвы, наши приборы их регистрировали - ноль целых.





Авторство произведения заверено.
Распечатка и любые рукописные и иные копии текста произведения (полностью или частично) допускаются только с указанием полного Ф.И.О. Автора и следующих данных:
ЛитСайт.ру
© Copyright: Ольга Валентиновна Крюкова 2015
Регистрационный номер №
Произведение предназначено только для личного прочтения.