27. Заклятье крови

Ветка Ветрова
27. Заклятье крови.

    Я почувствовала её взгляд, хотя и была сосредоточена на попытках залечить рану Дебра, казавшуюся смертельной. Увы, мой свет поглощала тень, окружавшая его тело едва различимой аурой. Лишь  злые слёзы отчаянья, которые я непроизвольно роняла на обнажённую грудь чародея, смогли немного помочь. Кровь перестала течь, когда они оставили на смуглой коже свой огненный след. Вряд ли я смогла бы услышать зов, ведь мне казалось, что мир вокруг исчез, и я осталась одна. Суета живых не могла пробиться к моему сознанию, стремящемуся отыскать дорогу вслед за мертвецом, без которого жизнь показалась бессмысленной, невозможной. Лишь основательная встряска заставила меня вздрогнуть и очнуться. Леди Дарен не могла преодолеть огненный круг моих слёз, но она была способна проникнуть в моё подсознание взглядом и бесцеремонно привлечь к себе внимание. Конечно, я тут же сердито отгородилась от беспардонной магички, заглядывающей в душу, точно любопытная эльфа. Явно эту способность она переняла от своего давнего любовника, ставшего отцом её старшего сына. Не оглядываясь я спросила её достаточно громко, чтобы надеяться на ответ:

- Ты можешь спасти его?

- Нет, - её голос был совершенно спокоен, недавнее волнение исчезло. - Зато это можешь сделать ты.

Я удивлённо оглянулась. Леди Дарен смотрела на меня своими жёлтыми глазами без гнева, презрения, скорее выжидательно. Моя горечь рассеялась, слёзы высохли. Вот только сообразительности не прибавилось.

- Я пыталась, но никак не выходит. Он умрёт, если ничего не предпринять.

Леди криво ухмыльнулась. Напомнила мне очевидное, заставив наконец включить голову:

- Он не может умереть, пока его сердце у тебя.

- Хочешь сказать, что опасность грозит мне, ведь в его груди ранено как раз моё сердце.

Прислушавшись к себе,  не ощутила ни малейшего недомогания.

- И, кстати, как это могло произойти? Райн даже не коснулся его. Откуда эта рана?

- Я просила его не убивать брата, но он не стал слушать. Из-за тебя. Поэтому у меня не оставалось другого выхода, - леди не оправдывалась, но и удержаться от объяснений не могла, то ли пытаясь избавиться от мук совести, то ли просто хотела выговориться.

Мне даже стало страшно. Подумалось, что она сама убила сына, пытаясь не позволить стать убийцей брата. Но верить в это не хотелось, я же видела её отчаянье, когда они дрались.

- Что ты сделала? - спросила хрипло, с удивлением чувствуя жалось к ней.

- Связала своих мальчиков заклятьем крови. Теперь они не смогут убить друг друга. Но если погибнет один, то и другой не выживет. Хотя, возможно, тебе удастся спасти Дебра. Никто не знает, как действует заклятье при обмене сердцами. Такого раньше не случалось.

Я утратила дар речи. Заклятье крови невозможно отменить. Теперь братья связаны навечно и в жизни, и в смерти. Пока я приходила в себя от неожиданной новости, прикидывая, как воспримут её несчастные, проклятые своей собственной матерью, сама леди ушла в тень, обронив напоследок:

- Как только оживёт один, тут же поднимется и другой. Но тебе следует присмотреть за своим сердцем.

Уже после того, как тёмная магичка исчезла до меня с опозданием дошло, что и я теперь тоже навечно связана с её сыновьями. И больше всего страшила неизвестность. Погибну ли я вместе с ними, или, напротив, моё сердце спасёт чародея? Ответ на этот вопрос могла дать лишь жизнь или смерть. Даже всезнающий странник не был способен предугадать события, так как леди была права, никто раньше не обменивался сердцами, поэтому никто и не знал, что из этого в конечном счёте выйдет.

Из задумчивости меня вывел тихий голос.

- Значит, ты волновалась о своём сердце, а я, дурак, в какой-то миг подумал, что ты плачешь обо мне, рыжая.

Дебр смотрел на меня внимательно, словно пытался разгадать самые сокровенные мысли. Я мигом отшатнулась от него, вспоминая и о своей ненависти, и об обиде.

- Значит, ты всё слышал и лишь претворялся мертвецом, - спросила резко, пытаясь скрыть облегчение, наблюдая, как он поднимается, морщась от боли в незажившей ране.

- Не всё, но достаточно, чтобы понять, в какую неприятность втравила меня, дорогая матушка. Не успел порадоваться, когда ты бросилась ко мне, а не к ушастому, как умер. А очнувшись, узнал, что радость моя преждевременна. К тому же жениха твоего убить теперь не получится, так как у нас с ним, с лёгкой руки матери, теперь одна жизнь на двоих.  Остаётся убить всех остальных и посадить братишку на цепь, беспокоясь о его здоровье, как о своём собственном.

Я буквально взвыла, испытывая бессилие перед упрямством этих родственников.

- О, Боги! Ты такой же ненормальный, как и он. Неужели нельзя хотя бы на минуту задуматься, что нынче не до ваших личных счётов. Ты не мог не слышать об опасности, грозящей призрачным мирам. Мы все должны объединить усилия, Дебр.

- Я никому ничего не должен, берегиня, - холодно взглянул на меня чародей и вдруг его взгляд смягчился. Он медленно поднял руку и коснулся моей испачканной щеки, потом провёл по спутанным волосам. Я с усилием заставила себя отстраниться, поборов желание обнять его, ощутить тепло сильного тела, коснуться губами губ. Наверное, он хотел того же, потому что резко притянул меня к себе, шепнул на ухо:

- Ты моя, и даже не пытайся сбежать. Лучше отдохни, пока есть время. Бой тьмы со светом начнётся до рассвета. Мы будем сильнее и мы победим.

Я повернулась в сторону эльфийского лагеря. У самого края поляны стоял Райн, хмуро вглядываясь в Дебра, удерживающего меня за плечи. Он тоже не остановится, это было понятно без слов.

- Это мы ещё посмотрим! - рыкнула я, со злостью осознавая своё бессилие.

Резко освободившись от объятий чародея,  побрела к реке, стараясь держаться подальше от обоих противников. Видимо Дебр велел меня не беспокоить. Я чувствовала настороженный взгляды охраны, но никто не подходил близко, позволяя мне смыть с себя пыль, привести в порядок одежду и поесть. Еду мне принесли в деревенской корзинке два незнакомых подростка, хмурых и не причесанных, закутанных до самых подбородков в серые плащи. Они не представились, но я предположила, что передо мной ученики магов, недавно покинувшие свои кельи в башнях, уж больно были нелюдимы и неразговорчивы. Усевшись на берегу реки и жуя бутерброд с сыром, я видела, как служители тьмы устраивают свой лагерь, лорд Горград созывает совет в тёмно-синем, расписанном звёздами шатре. Сон одолел меня внезапно, задолго до заката. Последнее, что ощутила, это был тёплый плащ, укутывающий моё уставшее за столь мучительный день тело. Тот, кто укрыл меня им, тут же скрылся в сумраке, не промолвив ни слова, лишь на последок, явно не удержавшись, коснулся губами виска.