А в замужестве мне, грешной,
Только ад суждён кромешный,
Где душе моей утешной
Не избавиться от бед... ©
- Но что поделаешь, такова наша женская доля, - скромно отвечала она, опуская очи долу.
Меня же бесили эти разговоры о женской доле, но избегать их не получалось. Сложно, знаете ли, не конфликтовать, когда в одной комнате вынужденно живут феминистка и пассивная жертва нескольких неудачных браков.
Окей, я немного неправа: не такая уж пассивная. Просто мне, как человеку агрессивному и сильному, было сложно понять идеологию и образ мысли моей соседки, которую каждый день донимали мужчины (в частности, её бывший муж). И меня выворачивало от её спокойствия, кроткого благонравного лица, усыпанного светлыми валлийскими веснушками и длинных платьев, хоронящих её фигуру под складками ткани.
- Слушай, только не начинай про женскую долю, - и я выкинула окурок в окно: навоняла в комнате, ну и пусть, всё равно она моя. - Если ты веришь в Бога, то подумай над тем, что Он нас создал с мозгами не для того, чтобы мы затем превращались в половые тряпочки у ног мужчины.
- Я знаю это.
- Ну тогда причем тут женская доля? Вообще что это за слово такое - "женская доля"! О ней говорят тогда, когда хотят оправдать унижения, избиения и издевательства над достоинством человека. Дескать, твой муж отнимает у тебя деньги и запрещает работать? Такова твоя женская доля! Зато ты можешь удовлетвориться сомнительной радостью материнства!
- Почему сомнительной?
Я посмотрела на свою соседку как на идиотку. Чёрт, я же совсем забыла, что она потеряла ребёнка, когда ещё была замужем.
- Ну, слушай, ты можешь со мной не согласиться, конечно, но, по-моему, рождение ребёнка несёт больше проблем, чем радости.
- Это не так.
- Ну вот, я же говорю - можешь со мной не согласиться. Но ты же не станешь утверждать, что смысл каждой женщины - рожать по спиногрызу?
- Не называй их так.
Её голос впервые за всё это время стал ледяным и твёрдым, и я пожалела о том, что начала этот разговор.
- Прости, - чуть мягче добавила я. - Я не хотела тебя обидеть.
- Только не ври, пожалуйста. - Она откинулась на спинку кресла, и вязание растянулось на её коленях, подобно коту. - Я и не говорю, что рожать непременно должна каждая. Я к тому, чтобы ты не обесценивала чужую радость. Почему, когда пренебрежительно говорят о женской самореализации, ты едва ли не откусываешь человеку голову, но при этом позволяешь себе унижать матерей и женщин, выбравших другой путь?
- Я никого не унижаю! - оскорбленно вскричала я. - Но ты же сама начала о женской доле!
- Я говорю о себе, и только.
- Да ну? И что хорошего сделала твоя женская доля? Послала мужа-мерзавца, выкинувшего тебя на улицу, да всяких козлов! Меня тошнит от того, что ты называешь "женской долей"!
Я уже почти сорвалась на крик. Я понимала, что захожу слишком далеко, но жажда доказать этой глупой, ограниченной и такой невыносимо красивой женщине свою правда пульсировала в мозгу. Я взмахивала руками, активно жестикулируя, а она продолжала спокойно сидеть на месте и слушать меня. Её лицо вздрогнуло лишь несколько раз, и я понимала, что другая бы на её месте меня не простила.
Любая, но только не она. И как же это бесило.
- Да, ты права. Но это моя жизнь, и не моя вина, что я так красива. Разве не так же ты отвечаешь, когда в неправедности обвиняют тебя?
Конечно, так же. Конечно, я тоже требовала, чтобы никто не лез в мою жизнь. И упоминание о красоте неслучайно: я не могу простить моей соседке не только ту отвратительную жизнь, которую она вела до того, как поселиться у меня, но и её необычайную красоту, сводящую с ума всех самых жалких мужчин.
Не оттого ли я так злюсь, что я никогда не стану на неё похожей? Не оттого ли мое горло сводит ненависть к её веснушкам, её светлым локонам, благообразному лицу и длинным платьям?
Нет, не от того.
Это - всего лишь приправа к моему тотальному непониманию её характера.
- Ладно, прости. Я что-то сегодня слишком...
- Ничего. Всё в порядке, правда.
И до самой ночи она сидела в своём кресле, вязала и напевала под нос колыбельную на каком-то странном британском диалекте, которого не понимала даже я - знаток английского по всех его видах...
Наверное, меня выносило в ней некоторая несовременность, которая делала её пассивной и скучной в чужих глазах, тогда как на самом деле я не знала более прекрасной и достойной истинной любви женщины. Я не знаю, как она живёт теперь, но такие женщины не могут быть счастливы в нашем мире, ну никак.
И это, наверное, к лучшему для неё.
* Бранвен — сестра Брана Благословенного и жена Матолуха в мифологии валлийских кельтов (Уэльс). Является главным персонажем в одной из повестей Мабиногион, которую после этого иногда называют Мабиногион Бранвен. Бранвен также является дочерью Ллира и Пенардин и считается валлийской богиней любви и красоты. Она вышла замуж за короля Ирландии, но брак не принёс мир.