Огни революции. Книга 2

Огни революции. Книга 2 из цикла "Жизнь замечательных рептилий"

Высокое окно, почти достигающее покрытого лепниной потолка, нетипичного для убогих многоэтажных построек недавнего времени, было грязным и пыльным. Но всё - ослепительно-синее небо за окном, слепящие лучи майского солнца, взметающиеся ввысь флаги и далёкие победные крики где-то там, за оставшейся от этой части города полуразрушенной пустошью - всё говорило о том, что теперь мир стал лучше и чище. Это была не пыль обветшания и запустения - это была суровая пыль революции, оседающая и на домах, и на флагах, и на радостных и одухотворённых лицах тех, кому такой нелёгкой, но оправдавшей себя ценой досталась победа.
- Мы сделали это. - Пятеро сидели в почти пустой комнате, за простым деревянным столом, и с упоёнными улыбками и взглядами, в которых отражалась высь, смотрели в сторону старенького, плохой конструкции телевизора - одной из тех моделей на жидких кристаллах, которые производили ещё во времена олигархата, специально делая их быстро ломающимися, чтобы жирные богатые ублюдки могли набивать свои карманы, продавая всё новые и новые телевизоры и прочую, такую же говённую технику. Впрочем, на сам телевизор и качество его изображения никто внимания не обращал - все взгляды были прикованы к изображению, где молодой, немного бледный, но с огромными пылающими глазами и умным высоким лбом, вождь произносил речь. В нижней части экрана прямыми и чёткими, как сама революция, буквами, отдалённо стилизованными под руны, светилась надпись: "Вождь Новой эпохи Сергей Драконов".
- Мы побеждаем, - заглядывая пламенеющим гипнотическим взором каждому в самую душу, говорил вождь. - Сегодня наши верные товарищи захватили ещё один город. Скоро наше очистительное движение докатится до самых дальних уголков страны, а затем и мира, и снова солнце воссияет над землёй, смывая грязь, разврат и разлагающую души культуру потребления. Воздадим же честь нашим верным бойцам. Ура.
- Ура, - грянуло в телевизоре за спиной вождя.
- Ура, - оглушительно подхватили пятеро, вставая, и этот древний, ещё советских времён клич, как нельзя лучше подходящий новому движению, пронзительной болью резанул по ушам пятерых же связанных пленников в убогого вида военной форме, сидящих на полу у противоположной стены и откровенно испуганными взглядами смотрящих на разворачивающееся пред ними действо. Они знали, что пощады ждать не стоит: воины нового движения отличались крайней безжалостностью по отношению ко всему тому, что напоминало им о прежнем строе, а уж тем более к тем, кто, пусть даже и не по своей воле, а по приказу командования, защищал этот строй. Эти фанатики в принципе не воспринимали оправданий вроде "мне так приказали" - те, кто не шёл с ними, априори был врагом, подлежащим полному и немедленному уничтожению. Единственным немым вопросом пленников осталось - а почему нас ещё не убили, зачем мы им, если они уже одержали победу?
Вождь исчез, и на экране пошли кадры жестоких боёв, где люди в простой одежде, кое-кто - в закрывающих половину лица масках, вооружённые кто автоматами и пистолетами, кто самодельным напалмом, кто просто палками и камнями, с каким-то особым рвением, словно сам майский ветер нёс их навстречу врагу, теснили и уничтожали разрозненные отряды военных. Люди резали их ножами, рвали голыми руками. Вокруг горело, гремели взрывы, в воздух взметались клубы дыма. И над всем этим - небо. Чистое, высокое синее небо свободы.
- Ну, это мы видели. - Молодой, крепкого сложения парень со светлыми, зализанными назад волосами повернулся к остальным. У всех, как на подбор - высокие лбы и сияющие невыносимой силой глаза. Всего их было четверо парней и одна девушка - тоже, впрочем, опытный боец, почти не уступающий своим сотоварищам в физической силе и умениях, а в ловкости и боевом рвении, пожалуй, и превосходящий их. Впрочем, о половых различиях, несмотря на всю красоту их сестры по оружию, в этой команде вообще думали мало. Перед ними стояла великая цель, и она затмевала собою всё остальное. Кроме того, какие-либо, даже малейшие проявления разврата были для них чем-то омерзительным и не укладывающимся в их мировоззрение, и это сделалось как бы своеобразным табу, о котором по умолчанию никто никогда не вспоминал.
- Всё же интересно, как его на самом деле зовут, - сказал, садясь, другой парень, похудее, со жгуче-чёрными, подстриженными "ёжиком" волосами, но при этом до неестественности светлыми, почти прозрачными голубыми глазами.
- А тебе не всё равно, Сикх? - обернулась к нему девушка, тоже брюнетка с хитрым образом забранным "хвостом", но уже с зелёными глазами. - Не об этом сейчас думать надо.
- Просто интересно, - равнодушно пожал плечами Сикх.
- Вряд ли мы это когда-нибудь узнаем, - прекратил их спор светловолосый лидер. - Празднуйте, братья и сестра. Скоро нам выдвигаться в другой город. Негоже сидеть на задницах, когда наша помощь может пригодиться в других местах.
- А ведь кто бы мог подумать... - задумчиво протянул третий парень, русоволосый и кареглазый (пленникам с самого начала казалась несколько странной их внешность, вроде и похожая на нормальную человеческую, а вроде и сочетающая в себе какие-то плохо сочетаемые элементы, которые, впрочем, вместе смотрелись довольно гармонично, хоть и несколько резковато). - Мы и люди воюем на одной стороне. Разве могло вам это показаться мыслимым ещё года три назад?
- Общая цель, - подал голос четвёртый, худой и почти беловолосый, с прямым и ясным выражением серых глаз. - Общая цель, Золак. К тому же, мы все знаем, что управляют революционным движением вовсе не они. Новый мир будет прежде всего миром для нас. Хотя и люди займут в нём свое место, и, думаю, тоже будут счастливы. Ведь счастливое неведение куда лучше несчастного, правда?
- Наверное, так и было когда-то раньше, в древние времена, ещё до начала - как нам известно, тысячи раз переписанной - истории, - снова заговорила девушка. - Когда наши далёкие предки ещё только колонизировали эту землю. По крайней мере, косвенных свидетельств об этом много. Я думаю, в широкий доступ скоро предоставят и часть прямых - для тех, кто может понять.
- Тебе видней, ты же у нас спец по всяким древним манускриптам, Циста, - ухмыльнулся краем рта беловолосый. - Учись, Золак. А то так и умрёшь с представлениями о том, что египтяне держали рабов для добычи золота и постройки пирамид.
- Соверши пешую прогулку в известное место, Сциф, - фыркнул тот.
- Согласна, - холодно бросила девушка.
- Хватит вам, братья, - вмешался Сикх. - Не друг с другом ссориться надо, а думать о новой войне. Ласцер, когда выступаем?
- Как только, так сразу, - отозвался лидер. - Когда хорошо выспимся и наберёмся новых сил. Боец без передышки, как бы он ни был крут - живая мишень.
- Резонно, - кивнул Сикх, и, взглянув на пленников, почему-то облизнул губы. - Тс-с! Опять говорит.
На экране вновь появилось лицо вождя.
- Хочу выразить свою особую признательность тем, - заговорил он, - кто, несмотря ни на какие трудности, холоднокровно (он так и сказал) рвётся во всё новые битвы, кто, не удовлетворяясь победами на единственном поле боя, показывает себя вновь и вновь. Именно такие бойцы нам нужны. Слава вам, товарищи.
- Слава, - грянул хор из телевизора.
Воцарилось гробовое молчание.
- Это он нам, - сказал, наконец, Золак.
- Я думаю, много наших воюет в разных городах, - дёрнула плечом Циста. - Было бы странно, если бы главнокомандующие об этом не знали.
- Что ж, братья... Слава нам и нашим собратьям, - улыбнулся жестковатой улыбкой Ласцер, выключая телевизор - обращение закончилось, и на экране шла заставка с классической музыкой и летящими в небо журавлями. - А теперь, бойцы, за проявленное нами мужество и рвение мы заслужили награду и отдых. Можете подкрепиться и поспать.
- Да... Давно пора, - растянулся в улыбке Сикх. Циста издала какое-то утробное "агрх", окончательно напугавшее пленников, и встала со стула. Остальные тоже оживились и повставали с мест.
- Не забудьте про ремни и сапоги, - напомнил Ласцер.
- Не впервой, в самом же деле, - ответствовал Сциф. - Вы посмотрите на них, - он ухмылялся, глядя на пленников. - Люблю смотреть им в глаза. Каждый раз - какой-то новый оттенок страха.
- Ты несдержан в вожделениях, Сциф, - заметил Золак, но и в его глазах уже разгорался глубинный огонь. - Смотри, не продайся в один прекрасный день психическим паразитам.
- За меня не беспокойся, брат, - махнул рукой Сциф.
Пятеро пленников уже с нескрываемым ужасом смотрели на пять высоких фигур, направлявшихся к ним - в своей чёрной одежде и военных ботинках те казались какими-то жуткими, взметающимися к потолку тенями, во взглядах которых горели поглощающие плоть концлагерные топки. Как мало осталось человеческого в их заострившихся лицах, в их хищных улыбках. Это был неумолимый рок, надвигающийся на ни в чём не повинных, ещё зелёных солдат. Мамочка, спаси. Впрочем, так уж и ни в чём? В голове каждого из них судорожно прокручивались грехи их жизней - вот украл в магазине булочку, где-то предал, соврал, струсил, продал идеалы чести, вообще забыл, что это такое, ради сиюминутной наживы...
Пятеро наклонились каждый к своему пленнику, и начали развязывать верёвки. Зачем?.. Не проще ли убить их так, связанными? Впрочем, далее дело приняло ещё более странный оборот - захватчики стащили с них обувь, ремни, осмотрели тела на наличие твёрдых предметов, но одежду почему-то оставили. Кто-то из пленников с завистью посмотрел на того, кого раздевала Циста - но тому было не до смеха: его взгляд был намертво прикован к её глазам, в суровом выражении которых не было ни намёка на то, чего обычно солдат хочет от женщины; лишь странное что-то блуждало на самом их дне, что пленник охарактеризовал бы, как своего рода... голод. Эти существа уже никому из них не напоминали обычных людей. Пленники ощущали, как медленно сходят с ума. Наверное, революционеры достали где-то психотронный газ. Или страх сделал своё дело.
Но то, что случилось в следующую минуту, разом заставило их забыть и о революции, и о газе, и вообще о чём-либо кроме той сцены, что развернулась пред их глазами. Вынув у пленников кляпы изо рта и отступив на шаг, их захватчики практически одновременно - кто-то секундой раньше, кто-то позже - начали меняться.
Это не было изменение в лицах или в позах. Это было кардинальное изменение в самом строении тел, настолько сильное, что они вообще перестали напоминать людей. Из плеч и спин революционеров вылезли длинные шипы, кожа стала угольно-чёрной и покрылась чешуёй, а где-то - элементами, похожими на хитин; полностью изменили форму головы, выросли длинные, в рядах всё тех же шипов, хвосты. Всего несколько секунд - и перед онемевшими от ужаса пленниками стояло пять чудовищных тварей, гибких и хлёстких, словно стальные пружины, напоминавших то ли вставших на задние лапы ящеров, местами покрытых панцирем насекомых, то ли вытянутых в высоту насекомых с ящеричьими мордами и хвостами. Головы их, как бы вынесенные вперёд изогнутыми шеями, продолжались назад хитиновыми пластинами, слегка загнутыми на конце вниз. Пять пар огромных, кошачьего разреза жёлтых глаз с вертикальными зрачками смотрели на пленников до жути разумно. Впрочем, выражение этих глаз ясно свидетельствовало о том, что ящеры не собираются демонстрировать солдатам свои умственные способности. С таким выражением, скорее, мог бы смотреть маленький ребёнок на вожделенное мороженое, которое ему, наконец-то, дали в награду за послушание или какие-то иные хорошие, с точки зрения родителей, дела.
Существа шагнули к пленникам и распахнули огромные пасти, разверзли обрамлённые острыми зубами провалы в бездну, которые неопытный глаз вряд ли смог бы угадать на месте таких аккуратных секундой ранее ящеричьих морд. Это было последнее, что увидели в своей жизни незадачливые жертвы новой эпохи. В следующий миг пасти приблизились и надвинулись, что-то сдавило голову, прожигая её огнём, и после короткой удушливой агонии наступила тьма.
...Перевалившее за полдень солнце заглядывало в высокое окно уже как-то косо, с опаской - кончилось утро, пора его полновластия здесь. Но и в послеполуденном полумраке картина, нарисовавшаяся в старинного образца квартире, выглядела не менее красивой и умиротворяющей: на полу, в сочном багровом обрамлении редких брызг крови, вповалку лежали пять живописно свернувшихся чёрных ящеров. Они спали - спали блаженным, праведным сном младенцев, чтобы, проснувшись, приступить к новой войне, новой охоте...

Темнеющее небо, просвечивающее сквозь прозрачный, причудливо украшенный плавными линиями с характерными заострениями, словно повторяющими узоры на панцирях хозяев, купол королевских покоев, уже зажигалось первыми крупными, жёлтыми звёздами. Потолки и двери в строениях ящеров традиционно делались очень высокими, чтобы король и королева могли свободно, не сгибаясь, передвигаться по всем помещениям. Зарина махнула рукой в воздухе, и просветы потолка начали быстро закрываться зеркальными поверхностями, отгораживая просторную круглую комнату от неба - сработала автоматика.
- И всё же я не понимаю, - сказала она, - зачем тебе тратить столько времени на то, чтобы лично обращаться к новому движению? Можно было поставить "вождём" кого-нибудь из наших, а ты мог бы в это время спокойно заниматься другими делами или отдыхать.
- Просто я думаю, что моё личное воздействие будет эффективнее, - отвечал Хаск. - Я сам хочу говорить с ними, не через посредников. К тому же, неизвестно, к чему может привести использование даже самых верных из них - вспомни Зиммера.
- Хех, - прорычала Зарина, оглядываясь на висящую на стене трофеев голову ящера. Она там висела не одна: стену украшало ещё с десяток таких голов, все - головы предателей. Коллекцию предыдущей королевы Зарина распорядилась перевесить в другое место - начинался новый отсчёт.
- Ну и, в конце концов, это было моей детской мечтой. Не хочешь же ты отнять её у меня.
- Не хочу, - улыбнулась она. - Может, ты и прав. Чем сильнее рой стянут к своей голове, тем эффективнее он действует. Главное, чтобы у этой головы хватило сил удерживать его.
- Хватит, - кивнул Хаск. - К тому же, управляю всем не я один.
- Это верно, - ухмыльнулась Зарина.
На небольшом, матово-желтоватом металлическом столе с узором по углам, похожем на загнутые кверху зубы, тихо и мелодично прозвенел звонок.
- Что? - спросила Зарина в стол, ткнув когтем какой-то выступ.
- Мой король, вас желает видеть служба пропаганды, - донеслось оттуда.
- Иду, - отозвался Хаск.
- Удачи, - кивнула Зарина. С лёгким шипением дверь за её супругом затворилась, и она осталась одна. Только несколько дней назад у неё завершился второй за всю её жизнь детородный цикл, и сейчас она почти не занималась делами, стараясь больше отдыхать - необходим был период восстановления.
Она подошла к стене и нажала на кнопку. Что-то тихонько загудело, и секунд пятнадцать спустя в стене открылась ниша, внутри которой, на подъёмной платформе, неподвижно лежало раздетое человеческое тело. Однако глаза этого тела были до безумия живыми, они вращались в орбитах, словно человек из последних сил пытался что-то сказать или закричать. Впрочем, это вряд ли удалось бы ему, о чём недвусмысленно свидетельствовала лужица крови в районе шеи и кровавые же подтёки около рта. Зарина иногда любила погоняться за движущимися целями, но сейчас ей было неохота этим заниматься; к тому же, сказывалась многодневная привычка к конвейеру.
- Интересно, - задумчиво сказала она, глядя на человека, - ты был за революцию или против неё?
Человек захлопал немым ртом и засипел - повреждённые голосовые связки не давали произнести более членораздельных звуков.
- Впрочем, какая теперь разница, - философски докончила она, и одним выверенным движением головы схватила человека зубами. Несколько перехватов челюстями - и королева, облизнув свою чудовищную пасть багрово-чёрным заострённым языком, отправила платформу лифта обратно. С лёгким шипением ниша закрылась, и в комнате вновь воцарились тишина и покой.
Лифт ехал за новой жертвой. Для лёгкого ужина их требовалось, как и прежде, не менее трёх...

- Всё готово, Отец, - склонился перед Хаском молодой, быстрый, словно жуткая чёрная ртуть, ящер. - Можем начинать.
Хаск кивнул и прошёл за ограждение. Минута - и из-за ограждения вышел слегка худощавый мужчина лет двадцати пяти, в сдержанно-парадного вида военной форме, чем-то похожей на форму гитлеровских СС. Ящер вздрогнул где-то на самом дне своих довольно скудных, как и полагается холоднокровному существу, чувств - он никак не мог привыкнуть к этим диким трансформациям своего короля. Мужчина в форме был в полтора с лишним раза ниже изначальной формы Хаска, и настолько же тоньше; даже на голову ниже самого отвечающего за пропаганду ящера, которого, к слову сказать, звали Хисс. Сам Хисс не принадлежал к генетически модифицированным особям - по роду своих занятий он не должен был выходить за пределы базы. Впрочем, немодифицированных среди ящеров оставалось всё меньше - в основном, старые поколения. Живя неподалёку от людей или среди них, намного удобнее уметь принимать человеческую форму, чем не уметь.
Да и не могли теперь новые поколения не быть модифицированными - ведь человеческий ген уже был поселен в ДНК их короля и королевы. Отходило в прошлое использование ненужных теперь в этой сфере людей-генетиков. Признак был закреплён и постоянен. Единственным способом его удалить теперь было искусственно изымать его из детородных клеток королевских особей. Но, впрочем, никто и не собирался в ближайшем будущем этим заниматься - человеческий ген не мешал, никак не влияя на характеристики самих ящеров в их истинной форме. Мутации же строго отслеживались и отсеивались.
- Сколько до начала? - спросил Хаск.
- Две минуты, - ответил Хисс, и уже поменявшимся голосом крикнул в темноту за телекамерой: - Готовность номер один!
В темноте зажужжало, замигало красными огоньками, и чей-то голос ответил:
- Готово.
- Мы побеждаем в городе Великой Зари. И напутствие, - сказал Хисс.
- Знаю, - холодновато ответил Хаск, садясь - он не любил, когда ему говорили или даже советовали, что делать. Исключение, пожалуй, составляла его супруга - она являлась равной ему по положению, и он всегда, кроме циклов рождения новых яиц, когда ей были необходимы полный покой и изоляция, согласовывал свои более или менее глобальные действия с ней. Как, впрочем, и она с ним. Расхождения у них бывали довольно редко, да и те оказывались решаемы.
Впрочем, ведомства у них немного различались: тогда, когда она больше занималась внутренними делами их большой "семьи" - замкнутого общества ящеров, он был нацелен на управление "стадами" - людским сообществом, которое их раса использовала для питания. Тысячелетия сожительства людей и ящеров вместе постепенно сделали своё дело: люди одомашнились, превратились из полуголых дикарей в более смирных созданий, уже не разбегающихся с "пастбищ" - городов, и пользующихся частью технологических достижений рептилий - самой примитивной частью, к которой они могли привыкнуть и которую могли понять, вроде тостеров или всем известных приборов слежения - мобильников. Ведь когда-то, в том же средневековье, средний простолюдин убежал бы с диким криком от адской машины, которая ныне именовалась "пылесос", как, впрочем, и дикарь с дубиной пришёл бы в ужас от обыкновенного колодезного ворота. Среди людей даже появились более или менее умные особи, которые могли заниматься научными исследованиями - потомки первых попыток скрещивания. Постепенно ящеры обленились и возложили всю науку на их плечи, сами предпочитая заниматься преимущественно военными делами и управлением. Впрочем, и контроль за новоиспечёнными учёными вёлся жёсткий: те прекрасно знали, что если хоть в какой-то незначительной мелочи сделают что-то не так, их в тот же день отправят в расход. А если вздумают схитрить и навредить последствиями, проявляющимися лишь через долгое время, ящеры вычислят в них нечестность по энергетическому фону, а затем допросят с пристрастием (такие случаи, хоть и были единичными, но всё же бывали, и надолго впечатались в память остальных теми медленными показательными казнями, о которых было принято вспоминать лишь шёпотом) - это они чуяли прекрасно.
- Три. Два. Один, - начал отсчёт голос за камерой. - Старт.
- Приветствую всех бойцов нового движения, - глядя немигающим взором в объектив, заговорил Хаск. - Победа в городе Великой Зари близка. Сейчас наши верные товарищи громят нечестивые войска трусливого и продажного Старого Времени. Кровь отступников обагрит нашу землю, наши поля, чтобы на них буйно заколосилась золотая пшеница новой победы. Ура.
- Ура, - грянула запись, включённая невидимым оператором. Что-то пикнуло во тьме, и всё тот же безэмоциональный голос сказал:
- Трансляция передана на основную башню.
- Всё, мой король, - склонился Хисс.
- Я обращусь к ним ещё позднее, - сказал Хаск, вставая. - Передайте на башню, чтобы готовили оповещение о моём обращении в десять часов по людскому времени третьего пояса. И побольше мяса и отчаяния на телеканалы старого движения, местный канал города Зари обрубите вовсе - после победы там будет транслироваться канал Новой эры. Также не забываем про рекламу - псевдосчастливые рожи и прокладки, перемежающие кровищу и безнадёгу. Контраст, Хисс. Как ответственный за пропаганду, ты должен это понимать.
- Будет сделано.
Хаск вновь зашёл за ограждение, и вышел оттуда уже ящером, выпрямившись во все более чем два с половиной метра своего внушительного роста.
- Я буду у себя. Свободен...

 Над городом, называемым руководством Новой Эры городом Великой Зари, пламенел красноватый закат. На самом последнем этаже высокого небоскрёба на его окраине, пристально, холодным взглядом киллера глядя в окно на разворачивающиеся внизу боевые действия, стоял высокий мужчина лет тридцати. На голове его виднелись небольшие наушники с микрофоном, а за его спиной маячили две внушительные фигуры в балаклавах и с автоматами.
- Западный сектор. Доложите обстановку, - коротко приказал он в микрофон.
- Революционеры почти полностью перешли из нашего в южный сектор, - зажужжало в наушниках. - Бои на улицах прекращены.
- Кто остался в домах? - осведомился мужчина.
- Трусы, товарищ командир, и женщины с детьми, - отозвались в наушниках.
- Эвакуируйте матерей с детьми и стреляйте по домам, - приказал командир. - Повторяю: эвакуируйте матерей и стреляйте по домам.
- Приказ ясен, - зажужжали наушники и отключились.
Мужчина щёлкнул каким-то переключателем на поясе.
- Южный сектор, как у вас дела?
- Бои на улицах идут полным ходом, - отозвались там. - Часть революционеров перешла в восточный сектор.
- Разбросайте войска, - отрывисто приказал командир. - Они должны располагаться небольшими группами, чтобы их могли легко уничтожить. Тяжёлое вооружение не использовать. Повторяю: не использовать.
- Так точно, - отозвался южный сектор.
Мужчина поправил наушники и снова щёлкнул переключателем.
- Восточный сектор, доложите обстановку...

- Что ж, мы как раз вовремя, - с возбуждённо-радостной улыбкой рвущегося в бой хищника повернулся Ласцер к друзьям. На лицах тех играли в точности такие же улыбки, словно отражая улыбку предводителя. - Все готовы?
- Готовы! - они быстро закрыли нижние части лиц чёрными треугольными платками и выхватили длинные ножи - единственное оружие, которое эта пятёрка признавала достойным себя.
- Тогда слушай мою команду! - Ласцер уже не мог скрыть звучащей в его голосе радости. - Действуем в обычном боевом режиме! От меня далеко не отбегать! Под пули не соваться! Пленных - брать! Вперёд!
- Ура! - завопили бойцы и вслед за Ласцером попрыгали из окна, туда, где кипела ожесточённая схватка.
Картина битвы мало чем отличалась от других, виденных ими ранее: озверевшие люди, вооружённые чем попало, теснили отчаянно отстреливающиеся войска, в глазах которых уже не было уверенности и стремления сражаться - лишь отчаяние загнанного зверя. Избегая топчущей всё на своём пути толпы и открытых линий огня, где быстрые свистящие пули разносили головы и грудные клетки революционеров на кровавые брызги, пятёрка с какой-то невероятной быстротой оказалась за спинами солдат; миг - и пятеро солдат упали с перерезанным горлом, а их убийцы уже смешались с наиболее спокойным флангом толпы, чтобы в следующий момент появиться с другой стороны и нанести новый удар. Горло, спина - вот была основная цель их ножей, уже по рукоятку покрытых дымящейся, капающей с ладоней кровью. Этим не нарушались законы чести, ведь изначально вооружённые автоматами военные дрались, не соблюдая этих законов.
Среди солдат началась паника, огонь стал беспорядочным, попадая и по чужим, и по своим. Толпа сомкнулась и подмяла под себя защитников старого времени, разом поглотив их, пожрав и растоптав даже самые воспоминания о них. Но наша пятёрка была уже далеко: они резали новую, всё ещё организованную группу, сея панику и там...
Опьянев от крови и близости жертв, Золак втыкал свой нож во всё новых и новых противников, не ощущая ничего, кроме разрывающей грудь, ни с чем не сравнимой радости боя и желания убивать всё больше и больше врагов. Краем глаза, куда более быстрого, чем человеческий, вообще трудно улавливающий их передвижения, он видел своих братьев по оружию - вон режет глотки их всегда немного отстранённый, но наиболее опытный из них из всех командир; вон Сикх, его правая рука, излюбленный метод - нож под лопатку; чуть левее действовала быстрая Циста, нож в горло - время от времени она издавала безумный, нечеловеческий рёв, и Золак даже на секунду испугался, что она превратится прямо здесь, нарушив всю их конспирацию. Впрочем, волновался он зря - контроль у неё, как и у остальных, был чётким, а рёв только способствовал деморализации противника. Сциф... Где Сциф?.. Золака кольнуло нехорошее предчувствие, но в следующее мгновение растаяло - вон он, режет врагов революции вместе со всеми.
- Берите больше пленных, - заорал Ласцер, как только немного спала волна, и у них появилась короткая, секунд на десять, передышка. - Неизвестно, когда новый бой.
И мгновенно действия друзей приняли чуть иной характер: облизав кровь с ножей и засунув их в ножны, они начали хватать зазевавшихся солдат сзади в удушающий захват и растворяться с ними в толпе, стаскивая пленников в "штаб-квартиру" - облюбованное ранее помещение на втором этаже одного из зданий, куда они ещё раньше позаботились натаскать достаточное количество верёвок и тряпья. Они не знали, будут ли бомбить эту часть города, но по их собственным наблюдениям, сделанным ранее в других городах, танки вряд ли стали бы стрелять в самую гущу революционеров, которые постепенно стекались именно сюда. Это, разумеется, казалось им странным; поначалу, только с этим столкнувшись, они думали, что командиры отрядов старого времени - круглые идиоты, но потом постепенно пришли к выводу, что всё делалось так специально, искусственно, чтобы революционеры побеждали в войне.
Впрочем, боевого настроя их это не уронило: они знали, ради чего всё это устраивалось, и всей душой поддерживали эту идею, внося и свою лепту в разгорающуюся новую зарю.

- Докладывает восточный сектор, - заговорил возбуждённый голос в наушниках. - У нас здесь творится что-то странное. Возможно, действует группа профессионалов - мы не можем отследить, отряды исчезают прямо у нас на глазах.
"Что за чёрт. Свои?.. Почему не доложили?"
- Увеличьте количество отрядов для достижения равновесия, - распорядился командир. - Больше ничего не предпринимайте. Не пытайтесь их поймать или вступить с ними в контакт. Повторяю: не пы-тай-тесь.
- Есть, - отозвался восточный сектор.
Одним движением командир содрал наушники, второе - и они вместе с поясом оказались на полу. Ещё пара секунд - и на глазах застывших от неожиданности автоматчиков (хоть они и были в курсе, но каждый раз немного пугались превращений своего начальника) гибкое чёрное тело выпрыгнуло в окно и прыжками понеслось по отвесной стене.
Ящер нёсся по деревьям и крышам домов в направлении восточного сектора, почти не пытаясь таиться - занятые боем люди вряд ли будут смотреть в небо, а если вдруг и взглянут, то их мозг сразу отсеет картинку как не имеющую места быть в реальности, списав всё на контузию или поехавшую от творящегося вокруг безумия крышу. Его взгляд сразу вычислил точку, в которой на данный момент творились описанные начальником восточного сектора странные вещи - распознать её было несложно, в этом месте среди военных царил хаос и паника, а количество их стремительно уменьшалось.
Ха, а вот и они. Действительно свои, в человеческой форме - люди не умеют так быстро двигаться и не обладают такой физической силой. Действуют, как профессионалы. Но лица их ящер-командир видел впервые. Наверное, из "диких" - выросших среди людей  и ещё не принятых в сообщество.
"Надо будет сообщить королю об этой группе. Весьма выдающиеся способности и правильные устремления", - подумал ящер, летя по крышам и ветвям деревьев обратно - не стоило надолго оставлять пост...

- Сциф! Где Сциф?
Опять потерялся, братишка, чтоб тебя... У него всегда были проблемы с дисциплиной.
- В доме нет? - перекрикивая выстрелы, заорал Сикх.
- Нет! - крикнул Золак. - Ласцер, Сциф пропал!
Ласцер обернулся и застыл на месте, словно погрузившись в себя.
- Сильно фонит, - ответил он, наконец. - Циста, давай ты, у вас, женщин, чутьё лучше развито.
- Там, кажется, - постояв с пару секунд, протянула она руку. - Слабый сигнал, прерывается. За мной.
Миг - и вся четвёрка уже мчалась в указанном Цистой направлении. Наконец, она встала, как вкопанная, и трое бегущих за ней чуть не врезались ей в спину.
- Ну и где? - спросил Ласцер.
- Сейчас сориентируюсь, - отвечала она. - Туда, кажется.
Четвёрка побежала налево, огибая несущихся навстречу людей. Сцифа нигде не было видно. Но вот Циста наклонилась, презрительным жестом откидывая один из многочисленных трупов, валяющихся под ногами, и перед ними предстал их брат собственной персоной, бледный и окровавленный, с разорванной в клочья грудной клеткой. При виде друзей Сциф слабо шевельнул головой и приоткрыл рот.
- Он в меня... всю обойму, - с трудом выговорил он.
- Человек от такого давно скопытился бы, - проговорил Сикх, разглядывая рану. Сквозь беспорядочные кровавые ошмётки проглядывали белые осколки костей, и дальше - синеватое лёгкое.
- Быстро его в дом! - скомандовал Ласцер. - Сикх, Золак - тащить.
Те подхватили товарища и как могли быстро понесли в сторону дома. Ласцер и Циста бежали рядом.
- Наконец-то, черепахи. - Всегда спокойный Ласцер сейчас был на пределе; ещё немного - и взорвётся, а этого не хотелось видеть, пожалуй, никому. - Кладите его. Медик, вперёд.
Циста слегка осклабилась, но обижаться на "медика" было некогда - на счету была каждая секунда.
- Стакан, - коротко приказала она.
Золак быстро сбегал на кухню и вернулся с бокалом в руке. Выхватив у Золака бокал одной рукой, а нож из ножен - другой, Циста мгновенно оказалась у стены, где толпой сидело не менее двадцати пленных: друзья несколько перестарались в выполнении плана. Не останавливаясь и не рассуждая, Циста наотмашь полоснула ножом по горлу ближайшего пленника. Из перерезанных артерий фонтаном хлынула кровь, которую новоиспечённая медсестра быстро собрала в подставленный бокал. Пленный зашатался и начал заваливаться на один бок; остальные забились и замычали, но на них никто не обращал внимания.
- Оторвите ему руку. - Циста вновь оказалась около Сцифа и присела рядом с ним на корточки. - Пей.
Несколькими глотками раненый выпил предложенную жидкость; в глазах его светилась благодарность.
- Пока не могу... сильная рана, - выговорил он уже живее, но всё ещё с трудом.
- Ахх, чёрт, - с досадой прорычала Циста, возвращаясь к бьющемуся в агонии телу, которому, действуя в два ножа, Сикх и Золак уже начали отпиливать руку. Наступив ботинком на горло, она набрала ещё крови и вновь вернулась к Сцифу.
- Пей ещё.
Тот выпил и содрогнулся, словно волна прошла по телу. Затем ещё и ещё - и вот, медленно, из последних сил, но всё же упорно, Сциф начал менять свою форму. Ещё усилие - и на месте раненого лежал, немного приподнявшись и скорчившись, чёрный ящер с по-прежнему повреждённой, но уже постепенно начинающей зарастать грудной клеткой. Мычание у стены стало громче, но всем по-прежнему было наплевать.
- Руку, быстро, - скомандовала Циста.
Золак протянул ей отпиленную, наконец, руку убитого пленного. Сциф щёлкнул челюстями, хватая кусок. Пища помогла ему значительно лучше, чем кровь - рана стала затягиваться прямо на глазах.
- Можешь встать? - осведомилась Циста. - Отлично. Золак, раздень труп. Ну что, братишка, поздравляю, ты выкарабкался с того света. Придётся тебе дохавать этого, раз уж начал...

- Почему сразу мне не доложили? - вопрошала Зарина стоящего перед ней ящера. Перед её тремя с половиной метрами роста (меньше, чем у предыдущей королевы, в которой было все четыре - но с возрастом эта раса, как и большинство рептилий, имела свойство немного вырастать в размерах) тот казался худеньким лилипутом. - Это моё ведомство.
- Прошу прощения, моя королева, - склонился ящер. - У вас сейчас период восстновления, по уставу положено докладывать всё королю.
- Ладно... - махнула рукой она. - Забудем на время про восстановление. Так ты говоришь, слаженно действуют, настолько, что могут влиять на ход событий?
- Так точно, - кивнул ящер.
Зарина задумалась.
- Вот что, - наконец, сказала она. - Возьми их под особое наблюдение. В контакт пока не вступать. Обо всех нестандартных ситуциях докладывать лично мне. Свободен.

Молодой, почти ещё совсем безусый солдат, по паспорту - Алексей Манякин, а для своих - просто Лёха, никогда особо ничем не отличался от сверстников. Кое-как закончил среднюю школу, любил, как и все, женщин и выпивку, немного подворовывал с компанией друзей, мечтал открыть собственный бизнес... Затем попал в армию. Откосить не удалось, и первые полгода он отслужил нормально, без особых происшествий, драя пол, занимаясь строевой подготовкой, чисткой картошки и прочими полезными делами, которые полагались среднему "духу". И быть бы ему "дедушкой", и уйти со всеми почестями на дембель, чтобы осуществить, наконец, свою мечту... Если бы не эта проклятая революция.
Закончилась тихая и уютная жизнь в казарме. Войска были брошены на передовую для борьбы с революционерами, но, судя по постоянным сообщениям из центра, положение было более, чем отчаянным, хотя против армии дрались обычные, вооружённые тем, что смогли достать или изготовить, люди. Лёха с замиранием сердца ждал, когда и его отправят на войну. И вот, наконец, час Х пробил.
- Рота, подъём! Боевая тревога!
В предрассветном сумраке кроваво полыхающая красная надпись и громкий звонок казались особо зловещими. Солдаты повскакивали с кроватей и, запутываясь в полуодетых штанах, побежали строиться. Впрочем, когда рота, наконец, выстроилась перед командиром, форма на всех сидела уже сносно - за неподобающий вид могли и наказать.
- Боевая или учебная? - быстро спросил Лёха своего соседа - Саню.
- А хрен его знает, - ответил тот. - Да ты не ссы, прорвёмся.
- Р-разговорчики в строю! - прервал их раскатистый голос ротного. - Итак, слушай мою команду!
...Пятнадцать минут спустя Лёха уже бежал в тёмно-серых мутных сумерках вместе со всеми - куда?.. Он видел лишь свои ноги в кирзовых сапогах, криво болтающийся на плече автомат, да спины бегущих впереди. Всё остальное скрывал густой туман, холодной влагой оседающий на одежде и лице, пробирающийся во все уголки тела и пронизывающий до костей.
"Эх, сейчас бы в тёплую казарму, выпить горячего чая..." - мечтательно думал Лёха. Об алкоголе, конечно, помышлять не приходилось: если уж "дедушки" не всегда могли его раздобыть, то для "духов" он маячил где-то далеко на горизонте несбыточной утопией.
Но его мечте пока не суждено было сбыться, и он мчался сквозь промозглый туман всё вперёд и вперёд, отбивая ноги о грунтовую дорогу и попадающиеся под ногами камни. Тревога оказалась настоящей.
"Ничего, - думал он, - у меня есть автомат, я так просто не сдамся..."
- Р-рота, стройсь! - раздался голос командира. - Слушай мою команду! Входим в город и открываем огонь по гражданским. Стреляем на поражение! Всё поняли? Пошли!
Может быть, более умный человек и заметил бы некоторую глупость и халтурность этого приказа, но Лёха никогда не отличался особым умом, да и рассуждать не привык. Поэтому он просто покрепче вцепился в автомат, как его учили на нескольких занятиях по стрельбе, и побежал вместе со своей ротой за командиром.
- Огонь! - завопил командир. Лёха нажал на курок и полоснул свинцовым дождём по несущейся на них толпе. Мужчины, женщины, все - озверевшие, у всех - какой-то бешеный фанатизм в глазах... Вот Лёха краем глаза увидел, как смяли Саню. Он стрельнул туда, но Сане уже ничем было не помочь - переломанный и окровавленный, с торчащей из предплечья костью, тот рухнул под ноги толпы и своих собственных сослуживцев, и исчез из поля зрения...
Бой шёл долго и упорно, и день уже начал клониться к закату, а лица революционеров слепились перед глазами Лёхи в однородную массу, когда поступил новый приказ.
- Делимся на отряды! - донёсся справа рёв ротного. - Рассредотачиваемся!
- Что за идиотская идея, - зло сказал кто-то рядом с Лёхой. Он повернулся и увидел перекошенное лицо сержанта Ильи Гаврилова. - Нас же так мгновенно на части порвут.
Но приказы командования не обсуждались. Рота разбилась на небольшие отряды, Лёха оказался в одном отряде с Гавриловым. Солдаты встали спина к спине, но толпа всё напирала, и стоять друг к другу спинами уже не получалось - хоть бегущие на них люди и гибли десятками, вот уже упал один его сослуживец, второй...
- Отступаем к стене! - заорал Гаврилов.
Стена ближайшего дома находилась метрах в пяти от них, но как же трудно было к ней пробираться. Лёха видел перед собой пылающие глаза революционеров, так близко, почти в метре от себя... Вот и всё. Мамочка, прощай.
Вдруг чьё-то сильное предплечье схватило Лёху сзади за горло, вытаскивая из-под дубинок и ножей толпы, и куда-то потащило. Краем глаза он видел, как человек в чёрном схватил в такой же захват Гаврилова; затем перед глазами поплыла муть в багровых мушках, и наступила тьма.

- Как же ты нас напугал. - Сикх уселся на мягкий диван, оказавшийся, помимо прочей мебели, в недавно захваченной ими квартире, где они временно расположились вместе с кучей связанных пленников. - Мы даже не дождались конца боя. Ласцер, наши победили?
- Как всегда, - отозвался тот, включая телевизор.
- Мы победили в городе Великой Зари, - говорил с экрана Драконов. - Основные ключевые точки захвачены. Скоро мы сотрём с лица земли последние обломки старого прогнившего строя. Победа - или смерть! Ура!
- Ура! - отозвались друзья, и даже полусонный Сциф в рептильной форме, поевший раньше всех из-за ранения.
А вот и кадры победы, пропущенной ими - на это раз все смотрели внимательно. Разделавшись с войсками, победители водрузили на здания флаги - белые, с чёрной драконьей головой и красным восходящим солнцем - и теперь шумно радовались, разгуливая по улицам только что захваченного ими города. За окном уже стемнело, и революционеры зажгли факелы, в мечущемся оранжевом свете которых картина приобрела какую-то особую торжественность.
- И всё это без нас, - грустно прокомментировал Золак.
- Не кидать же братишку, - краем рта улыбнулся Сикх.
Сциф лишь усмехнулся со странным звуком "кхх", приоткрыв слипающийся жёлтый глаз.
- Спи, спи, - наставительно обернулся к нему Сикх.
- Не выключай, - попросила Циста, когда началась заставка. - Люблю классику.
- Хорошо, - пожал плечами Ласцер и отложил пульт от телевизора в сторону.
- Кушать-то будем? - обернулся к нему Сикх.
- А тебе всё не терпится, - усмехнулся Ласцер.
- Нет, правда, - поддержала товарища Циста.
- Ну, что с вами делать... Налетай, - смилостивился командир.

... - А этот сдох, что ли? - слегка презрительно сказал мужской голос над ухом, и что-то несильно ткнуло в бок.
Лёха поморщился, возвращаясь в реальность. Значит, он не умер. Боли нигде не ощущалось. Цел. Уже хорошо...
- Да нет, живой, - прозвучал с другой стороны довольно мелодичный женский. - Просто вырубился.
Лёха открыл глаза и попытался сфокусировать зрение. Это ему удалось.
Перед ним стоял высокий, крепкий парень в чёрной одежде и военных ботинках. Рядом, точно в такой же одежде, стояла молодая, весьма привлекательная, хоть и немного суровая на вид, зеленоглазая брюнетка с забранными в хвост волосами. За их спинами маячило ещё двое парней, мало чем отличавшихся по внешнему виду от товарищей. Кто же его таинственные спасители?
Лёха попытался встать, и тут же на него накатило осознание всей бедственности его положения: руки и ноги ощутили туго врезавшиеся верёвки, во рту же оказался кляп. Значит, он пленный. Это революционеры? Эти люди не были похожи на ревущую толпу, кидающуюся грудью на автоматы. К тому же, его оставили в живых, что было нетипично для озверевших фанатиков. Зачем? Что вообще происходит?..
- Что, этого в первой партии? - подал голос один из стоящих сзади парней. - А то ведь не дотянет.
- Щуплый он какой-то, - наморщила прелестный носик девушка. - Повреждений нет, вряд ли подохнет.
- Оставим дохляка на потом, - сказал первый, разбудивший Лёху. - Давайте вот этих четверых.
Пленнику всё меньше нравился странный разговор этих не менее странных людей - он пока не понимал, что они задумали, но всё их поведение показывало, что церемониться с ним они не будут. Что ещё за "партия"? Они на нём медицинские эксперименты ставить будут, что ли?..
Он огляделся. Нет, окружающая обстановка мало напоминала медицинскую лабораторию - обычная, довольно прилично обставленная жилая комната с несколькими диванами, шкафами, креслами и телевизором. На одном из диванов располагалась странная статуя спящего чёрного чудовища - бр-р, ну и вкусы у хозяев этой квартиры, ведь как живой, сейчас проснётся и набросится. В остальном обстановка мало отличалась от стандартной.
Зато Лёха, наконец, понял, что здесь в плену он не один - вокруг дёргалась в верёвках целая толпа сидящих у стены людей. Все - в форме вооружённых сил страны, но уже без касок. Значит, пленившие их - всё-таки революционеры. Наверное, какое-то тайное подразделение. В сидящем неподалёку пленнике он узнал сержанта Гаврилова. Тот отчаянно мычал, глядя на Лёху глазами, полными ужаса.
И тут до Лёхи начало доходить, что и остальные ведут себя так же - они отчаянно бились, насколько позволяли верёвки, и мычали; в глазах их стоял не меньший ужас, чем в глазах Ильи. Но даже не это было самым жутким, а отношение четверых захватчиков ко всей этой картине. Те воспринимали поведение пленных даже не с холодностью - они просто полностью не замечали его, ведя себя так спокойно, словно отдыхали на природе. Лёха почувствовал, как в груди расползается леденящий страх, затекая под ложечку и унося душу в пятки.
"Значит, всё-таки медики", - подумал он, и сердце его упало. Да, от нового движения можно было ждать всего, чего угодно - и опытов на людях, и жареных младенцев, и концлагерей... Эти ни перед чем не остановятся. Взгляд Лёхи задержался на кровавом пятне на полу. Господи, что тут произошло?..
Впрочем, долго задумываться на эту тему не приходилось - пленившая их четвёрка уже вытащила по одному человеку из общей толпы, и теперь деловито их развязывала. На мгновение у Лёхи вспыхнула безумная надежда, что вот, сейчас они смогут вырваться и освободить его, убив захватчиков - но надежда эта тут же угасла, когда он увидел, как легко последние вертят телами уже развязанных солдат: их физическая сила, даже сила миловидной брюнетки, намного превосходила силу их пленников.
"Что за чёрт, - подумал Лёха. - Особая подготовка?.."
Ремни, сапоги полетели в сторону.
"Извращенцы, что ли?.." - с сомнением подумал Лёха. Статуя на диване как будто слегка шевельнулась. Лёха потряс головой - всё, уже крыша едет...
- М-м, - проурчала девушка, глядя на своего пленника так, как голодная собака смотрит на аппетитную сахарную кость. Но то, что произошло в следующий миг, заставило Лёху разом забыть обо всех своих предположениях, бросив его одновременно и в жар, и в холод. Он на секунду зажмурился, но когда вновь открыл глаза, картинка не исчезла, чёткая и подробная во всей своей ужасающей реальности.
Заострившееся лицо брюнетки вдруг вытянулось и почернело, становясь больше похожим на морду какой-то огромной ящерицы. Несколько секунд - и перед взором примёрзшего к полу солдата стояла почти точная копия спящего на диване чудища: Лёха, наконец, понял, что оно было живое. Вслед за своей подругой начали изменяться и трое мужчин, и вот уже четверо рептилоподобных монстров стояло перед глазами ошалевшего парня.
Нет, нет. Это сон, какой-то нелепый, чудовищный кошмар. Я умер? Я в аду?.. Пустите меня, я хочу проснуться...
...Но просыпаться было некуда, и Лёха, словно прикованный, продолжал смотреть.
Чудовища не спеша распахнули свои пасти, усеянные острыми зубами - всё шире и шире, невольный зритель даже на миг подумал, что это не кончится никогда - и, словно перчатки на руку, надели их на головы своих попусту брыкающихся жертв. Тела жертв забились в агонии, но агония была до странности короткой; когда четверо ящеров опустились на пол, укладываясь поудобнее, на одну линию с телами, их добыча лишь слабо, конвульсивно дёргалась, торча из неестественно расширенных пастей.
Лёха хотел зажмуриться, но не мог - его словно парализовало. Ящеры продолжали пожирать свою добычу - с наслаждением никуда уже не торопящихся победителей. Их рты и волнообразно сокращающиеся шеи растянулись уже до толщины человеческого тела, поглотив плечи жертв; немного раздались и расширились грудные клетки, но животы почему-то оставались почти прежнего размера, словно жертвы исчезали в никуда.
"Это точно ад, - промелькнуло у Лёхи, - так не бывает в реальности..."
Вот из пастей торчат уже только ноги. Монстры ели почти с одинаковой скоростью, словно являлись единым слаженным организмом. Вот уже и ноги втянулись в ненасытные глотки, и морды ящеров снова сомкнулись в небольшие и аккуратные, сонно клонясь к полу. Утолщения шей постепенно таяли, и обретали прежний размер грудные клетки. Ящеры засыпали.
Вдруг один из них повёл головой и глянул на Лёху холодным жёлтым глазом, таинственную глубину которого всё сильнее заволакивал туман иных пространств. Лёха содрогнулся: он узнал брюнетку. Но вот и она уже закрыла глаза и мирно опустила голову на пол. Чудовища спали - спокойным, сытым сном. Бодрствовать остались лишь обезумевшие от всего происходящего, туго связанные пленники, тревожно вглядываясь во тьму грядущего и видя там только беспросветный ужас и худшую из всех смертей, которую они только могли себе представить...

- Мама, а что там гремит? - спросила маленькая девочка в коротеньком летнем платьице, поднимаясь с грядки, где она до того сидела на корточках и деловито выдёргивала из земли крупные, ярко-оранжевые, облепленные чёрными комьями и обрывками тонких свисающих корешков, морковины. К горизонту клонилось горячее, ярко-жёлтое солнце, похожее на яичный желток, которые девочка так любила выковыривать из свежих яиц; всё пространство превратилось в залитое ровным золотым светом плато, по которому были распластаны длинные чёрные тени от забора.
- Это революция, дочка, - обернулась к ней тихая женщина в ярко-розовом, завязанном на голове сзади, платке и поношенном цветастом платье. В руках у женщины была мотыга, на лице - глубокий обветренный загар человека, целыми днями работающего на солнце.
- А что такое "революция"? - девочка заинтересованно вытянула голову в направлении далёких взрывов.
- Ну, как тебе объяснить... Это когда народ, которому не нравится то, что делают с ним плохие дяденьки, свергает этих плохих дяденек и начинает править сам, по справедливости.
- Переворот, что ли? - спросила девочка.
И откуда она только такие слова знает... Из тех непонятных книжек, которые дядя Вася свалил им в сарай, и которых она уже натаскала домой целую кучу?..
- Да, переворот, - кивнула мать. - Иди-ка лучше поиграй в избе.
Девочка кивнула и побежала в дом. Миг - и она уже, запыгнув прямо в сандалях на кровать, хищно распахнула лежащую на подушке книгу с рисунком из слепленных друг с другом шариков на обложке и замысловатым названием "Ядерная физика".
"Так бы и сказала - переворот", - чуть обиженно подумала она и погрузилась в чтение.

- А что, умно, - кивнула Зарина. - Этим мы добьёмся полной и одномоментной перестановки приоритетов, и не нужно уже будет изображать долгую кровавую войну, чтобы сделать Россию главной державой мира.
- Ага, а Европу сможем "взять" быстро, - продолжал Хаск. - Было у древних немецких национал-социалистов такое слово - "блицкриг". Вот блицкриг и нарисуем.
- Азия?
- Сделаем её отдельной провинцией и несколько проредим. Слишком уж их много.
- Хорошо, - опять кивнула она. - Только вот... Ты точно уверен, что там нет наших детей? Ты без меня никого туда не посылал?
- В том радиусе нет. Ты же сама говорила, что подобные условия не способствуют правильному развитию - слишком разлагающие.
- Да, зашкаливающий монетаризм, - кивнула она. - Просто на всякий случай спрашиваю, мало ли что.

Лёха не знал, сколько он просидел так, в мучительно растянувшемся времени, стараясь не глядеть на свернувшихся на полу ящеров и отчаянно пытаясь развязаться. Бежать, бежать отсюда, хоть сломав себе руки и ноги, хоть уползти... Но даже уползти не получалось, ведь связали их довольно хитро: руки за спиной плотно привязали к сложенным ногам так, чтобы было не то, что не встать, но и не разогнуться, и даже не опрокинуться.
Лёха попытался прыгать на заднице, стараясь делать это по максимуму тихо, но вышло это ещё хуже, чем попытки развязаться. Он в отчаянии посмотрел на сидящего справа через нескольких человек Гаврилова, которому тоже посчастливилось пока уцелеть, и Гаврилов ответил ему таким же отчаянным взглядом.
Лёха продолжал дёргаться. Под рукой что-то звякнуло. Неужели?.. Сердце Лёхи бешено заколотилось. Он пошарил кистью руки по полу - его пальцы наткнулись на что-то металлическое. Он не понял, что это такое, но палец ощутил острую кромку - вот оно! Лёха подвинулся на сантиметр влево и начал пилить об эту кромку верёвку.
Пилил он долго и упорно. То и дело острая кромка куда-то ускользала, и ему приходилось пристраиваться к предмету - кажется, ножу - заново, трудно и мучительно. Но вот, наконец, верёвка подалась, поползла - и лопнула под напряжением Лёхиных хоть и не особо больших, но всё же и не до конца атрофированных мышц.
Лёха схватил острый предмет из-за спины - это действительно оказался длинный нож. Он сорвал со рта повязку, выплюнул кляп и судорожно начал пилить верёвку на ногах. Вот уже и они свободны. Лёха вскочил с пола, не обращая внимания на то, что нижние конечности совершенно затекли и превратились в деревянные колодки. Он даже и не помышлял о том, чтобы убить ящеров - он боялся не то, что приближаться, но даже и смотреть в сторону этих жутких созданий, внутри которых переваривались пятеро его сослуживцев; да он и не знал, возможно ли их убить в принципе. Всё, о чём он думал - освободить остальных и бежать, бежать прочь отсюда, куда глаза глядят...
- Держись, братан, - прошептал он, наклоняясь к Гаврилову.
На полу раздался шорох. Лёха резко обернулся - один из ящеров перевернулся на спину, приоткрывая один глаз...
Лёха попятился и выронил нож. Всё, что им владело сейчас - дикая паника и желание бежать, бежать прочь от уже готовой обнаружить и одним прыжком уничтожить его чёрной смерти. Он повернулся и ринулся прочь из квартиры. Вон, вон отсюда, прочь, на улицу, подальше от этого ужасного места...
Гаврилов обречённо вздохнул и опустил голову. Выроненный Лёхой нож валялся на середине комнаты - слишком далеко, чтобы до него можно было добраться...

- Одного не хватает, - сказал Золак. - Вот его верёвки.
- Ну скажите мне, - глаза Ласцера пылали, - как, как мог накрепко связанный пленник просочиться сквозь верёвки и сбежать? Он что, волшебник? Или человек-резина? Или у него, может быть, было спрятано лезвие в ладони?
- Это нож Сцифа, - заметила Циста, поднимая с пола валяющийся клинок.
- Да, это мой, - подтвердил с дивана Сциф, всё ещё в рептильной форме - так восстановление проходило намного быстрее. По сути говоря, основные повреждения уже зажили, но сейчас Сциф мог позволить себе поваляться и выздороветь полностью.
- Кто-нибудь может мне объяснить, как этот нож оказался рядом с пленными?! - кипел Ласцер.
Все только пожали плечами.
- Р-р. - Ласцер одним резким движением сорвал повязку со рта одного из пленников. - Ты! Рассказывай, как было!
- Помогите! - во весь голос заорал тот, как только его рот оказался свободным.
- Не дури! - Ласцер с размаху ударил его кулаком по лицу.
- Помогите... монстры... убивают, - отозвался пленник уже слабее, булькая текущей изо рта кровью.
- Понятно, - Ласцер завязал ему рот обратно и, уже немного успокоившись, повернулся к своим. - Позвоночники им ломать, что ли. Так ведь не протянут долго...
- Просто кто-то не проследил за оружием пациента, - фыркнул Сикх.
- Сам бы его лечил тогда, - зыркнула глазами Циста.
- Ладно, стоп. - Ласцер окончательно успокоился. - Пока ничего страшного не случилось, но если подобное повторится, строго спрошу со всех. Нас могли убить во сне. Не самый славный конец, я бы сказал.
- А ещё кто-то останется без еды, - заметил Сикх.
- Вообще их тут шестнадцать штук, - сказал Золак. - Наоборот, один лишний.
- Кто-то перестарался, - усмехнулся Сциф с дивана.
- Вот и будешь доедать лишнего, шутник, - с ухмылкой обернулась к нему Циста. - Как раз окончательно подлечишься.

В воздухе висела огромная, почти непрозрачная, невероятно красивая цветная голограмма какой-то планетарной системы, в которой, внимательно присмотревшись к строению, опытный глаз мог бы распознать Солнечную. Голограмма мало чем была похожа на то, как изображают Солнечную систему люди, но в целом всё там находилось на положенных местах: и Земля, и Марс - не коричневый, а больше похожий по расцветке на свою голубую обитаемую соседку; и Венера с Меркурием, и Сатурн с Юпитером и более отдалёнными планетами, и главная звезда - Солнце... Даже спутники и небольшие астероиды были прорисованы изумительно подробно и чётко. Всё это находилось в постоянном неторопливом движении, словно отображая ход планет в реальном времени. Меж плывущих со скоростью часовой стрелки крупных объектов сновали быстрые, юркие корабли необычной формы - словно вытянутые в длину головы каких-то диковинных хищников. Вокруг большинства планет описывали круги по своим орбитам похожего вида космические станции.
- Есть на подходе астероиды? - спросил вошедший Хаск ящера, сидящего за голограммой.
Ящер вскочил на ноги и склонил голову перед королём.
- Есть один, - отвечал он. - Разворачиваем его по плану, как только окажется в пределах досягаемости.
- Не разворачивай, - сказал Хаск. - Перенаправь его так, чтобы он врезался в Америку. Вот сюда, здесь должен оказаться эпицентр.
- Столица? - голос ящера был безразличен, но всё же Хаск уловил своим энергетическим полем лёгкое удивление, исходящее от него. - Будет сделано.

Лёха с воплем нёсся по улице, не замечая ничего вокруг. Прочь, прочь оттуда, забыть всё, как страшный сон, нелепый и дикий кошмар... На улице стояла ночь, и только рыжие сполохи факелов метались вокруг, да свет немногочисленных оставшихся после разгрома фонарей заливал отдельные участки улиц. Лёха не остававливался - ему постоянно чудилось, что за ним гонится быстрое, бесшумное чёрное тело; он почти ощущал у себя за спиной бездонную раззявленную глотку; миг - и он исчезнет в ней так же легко, как исчезли те четверо...
Однако, ловить его никто не спешил, и он бежал всё вперёд и вперёд, петляя по оживлённым улицам, где радостные революционеры вовсю праздновали победу. Поворот, другой - и он буквально влетел в грудь какому-то бородатому здоровяку; будь этот здоровяк хоть немного похудее, Лёха непременно сбил бы его с ног.
- Эй, - пробасил тот, ловя Лёху волосатыми ручищами, - ты чего несёшься, как на пожар?
- Там, - задыхаясь, начал Лёха, там монстры... они жрут людей... Помогите!
- Да это военный, - сказал из-за спины другой голос. - Совсем с ума посходили от невинной крови, твари.
- Ах ты, буржуйская сука, - здоровяк оттолкнул Лёху от себя, и тот упал на землю, отлетев метра на три. В неверном, мечущемся рыжем свете он едва различил, как огромная фигура наклоняется к земле, поднимая с неё что-то, похожее на железную трубу.
- На, получай! - здоровяк размахнулся, и узкая чёрная тень полетела навстречу Лёхе. "Ну, хоть так", - промелькнуло у него напоследок; затем что-то крепко ударило по голове, и Лёхи не стало.

- Вот что, - говорила Зарина собравшимся в большом, круглом, как и большинство помещений ящеров, зале с недосягаемым потолком, откуда падали далёкие голубоватые полосы дневного света. Сама она сидела в огромном подобии то ли трона, то ли кресла, причудливым и немного зловещим переплетением чёрных, похожих на натёкший воск узоров и гофрированных труб уходившим ввысь. - Мне надоела ситуация с этими бестолковыми учёными. Галок, срочно подготовь группу учёных-ящеров. Ими мы заменим гибридов.
Уже немолодой, но ещё и не постаревший Галок, назначенный теперь ответственным за науку, встал с места и почтительно склонил голову.
- Будет сделано, моя королева.
- А куда гибридов, Мать? - встал ящер на другой стороне стола. Над пустым центром стола медленно вращалось подобие сферы с заострёнными концами, светящееся фиолетовым светом и закрученным лучом уходящее в потолок - предмет, помогающий расслабиться и лучше настроиться на одну волну.
- Самых талантливых отсеять и усилить ими ряды человеческой агентуры, - сказала она. - Пусть занимаются наукой, как и прежде, но уже в другой сфере. Остальных ликвидировать.
- Ликвидировать, Мать? - удивлённо поднялся третий. Даже по меркам ящеров этот приказ был несколько жесток - ведь учёные, много поколений жившие бок о бок со своими хозяевами, ничем перед ними не провинились.
- Послушай, Хисцер, - она приподнялась на кресле, грозной всепожирающей скалой нависая над подданными. - Когда-то один из них по недомыслию убил существо, которое было для меня самым дорогим на тот момент. Я не хочу, чтобы подобная ситуация повторилась с кем-либо из наших детей. И я не намерена терпеть тех, кто даже потенциально может совершить что-то подобное. Даже в рядах периферийной агентуры.
- Справедливо, моя королева, - согласился Хисцер, садясь. Зарина тоже опустилась обратно, и все мысленно вздохнули с облегчением - никому не хотелось видеть её гнева.
- Галок, когда новая группа будет готова, займись организацией отсева. Хисцеру поручаю организацию непосредственно ликвидации.
- Почему мне, Мать? - удивился ящер. - Я же отвечаю совсем за другую сферу.
Зарина повернула голову к подданному, заглядывая потусторонним жёлтым взглядом прямо тому в душу.
- А это чтобы ты не забывал, - ответила она, - что наши дети намного важнее представителей чужих или гибридных рас. Чтобы это ещё раз впечаталось в твою сущность, и чем глубже, тем лучше. И для тебя же будет полезнее лично посмотреть на ликвидацию, а то и принять в ней участие.
- Есть заняться ликвидацией, - вытянулся Хисцер.
- На сегодня всё, - обернулась она ко всем. - Свободны...

Серебристый ручей бежал сегодня как-то по-особому бурно и весело, искрясь в лучах полуденного солнца. По-летнему отдохновенно шумели зелёные кроны высоких деревьев. Из воды бесшумно, почти не поднимая брызг, вынырнуло длинное чёрное тело и растянулось на траве, подставляя себя восхитительному солнечному теплу. Вслед за ним вынырнули ещё четыре, и тоже улеглись на берегу.
- Хорошо... - проговорил один из ящеров чуть изменённым, словно бы более шипящим и медленным, голосом Сцифа.
Остальные лишь прищурили жёлтые глаза, молча соглашаясь с ним.
- Вот и кончилась война... - минут пять спустя заговорил второй, оказавшийся Сикхом. - Что теперь делать будем?
- Тс-с... Слушай, - прошипел женским голосом третий.
Далёкая птица серебристо заливалась в ветвях; замысловатые переливы её песни успокаивали Цисту, даря ей неземной покой.
- Война только начинается, - заговорил самый крупный из ящеров, когда птица допела свою песню, и, нерешительно "чуикнув" в последний раз, смолкла. - Предрекаю, что скоро Новая эра сформирует войска, которые двинет на запад.
- И ты хочешь примкнуть к этим войскам? - подал голос пятый - Золак.
- У меня дилемма, - Ласцер приподнялся на локте и опустил вниз голову на длинной шее. - С одной стороны, я очень хочу служить на пользу Новой Эры. С другой стороны - не могу себе представить, чтобы нами командовали люди.
- Фу, - сказала Циста. - Только не люди. Я против вступления в войска.
- Людские войска - это, конечно, не вариант, - согласился с ней Сикх. - Тут есть другой вариант: как только начнётся война, сформируем что-то типа партизанского отряда. Проникаем в тыл врага, а дальше веселимся по полной.
- Во, нормальная идея, - обрадовался Сциф.
- Резонно, - согласился Ласцер, - были у меня подобные мысли. Что ж, если никто не против...
Никто против не был.
- То объявляю наш новый партизанский отряд сформированным.
- И назовёмся мы Отряд Чёрного Дракона, - чуть переигранно-торжественно провозгласил Сциф.
- Ты всегда был клоуном, братишка, - заметил Золак.
- Прогуляйся-ка в известное место, братишка, - лениво ответил Сциф...

Смерть оказалась не такой уж страшной вещью, как ему раньше представлялось. Пройдя сквозь удушливую пасть, мгновенно раздробившую тело в кровавую кашу и облившую его чудовищной силы пищеварительным соком, Фаскнар почувствовал лишь короткую вспышку боли, после чего оказался висящим в голубоватом пространстве покоя. Краем глаза он видел, как двигается внизу тёмное, напоминающее какой-то жуткий механизм тело поглотившей его королевы; он ощущал вокруг присутствие маленьких чистых душ, нежных и беззащитных, плавающих в розоватом тепле и постепенно стекающихся к чёрной махине внизу. Несколько этих душ, пролетая мимо, пребольно укусило Фаскнара - так только ещё научившийся ходить волчонок кусает принесённого матерью полумёртвого зайца.
Его не забирало на небеса, не привязывало к земле. Казалось, все забыли про его блуждающую душу. Но это было и не плохо - скоро он обнаружил, что может путешествовать по всему огромному городу ящеров, передвигаясь по воздуху и пролетая сквозь стены. Он мог бы выбраться за пределы города, но зачем? На много километров вокруг тянулись густые леса, а за ними - ещё леса, в которых он вряд ли нашёл бы хоть что-то интересное...
Так он прожил довольно долгое время, мирно перелетая из помещения в помещение и осторожно подглядывая за жизнью ящеров. Довольно часто он посещал свою бывшую лабораторию, где сейчас работал заменивший его генетик - тут он мог позволить себе расслабиться и понаблюдать за работой своего преемника: генетик его практически не замечал, а Галок, который, как и другие ящеры, прекрасно ощущал присутствие нематериальных сущностей, заглядывал редко. Контролирующему же нового генетика Реску было попросту наплевать - ему не было дела до каких-то там блуждающих призраков.
Впрочем, в последнее время стали происходить всё более кардинальные перемены - власть перешла к новым королю и королеве; нынешнюю королеву Фаскнар помнил ещё маленькой Алисой, которой он лично вводил корректировки в генетический код. Сейчас она полностью изменилась, превратившись в более чем трёхметровую устрашающую махину и отличаясь крайним радикализмом взглядов, не слишком свойственным предыдущей королеве, дух которой ныне улетел в какие-то закрытые для Фаскнара сферы. Король её взгляды разделял; но если он ещё неплохо относился к человечеству, которым теперь управлял, стараясь обеспечить "стадам" сносные условия для существования, то в ней свойственный вообще всем ящерам расизм и безразличие к судьбам людей были выражены ярче, чем в большинстве её собратьев. Фаскнар боялся и подумать, что стало бы с человечеством, останься она без своего супруга. Всё, вплоть до откровенных концлагерных условий, где её дети, уже не скрываясь, беспрепятственно заходили бы и жрали людей на глазах остальных. Впрочем, это можно было понять: женским особям рептилоидов расизм был в принципе более свойственнен, нежели мужским; Фаскнар объяснял это встроенной в подсознание заботой о собственном потомстве в ущерб всем остальным. Да, и рядовые особи могли откладывать яйца - по несколько яиц за всю свою жизнь; это нужно было для того, чтобы, оставшись без королевы, раса ящеров могла продолжить своё существование. Это даже не запрещалось. Но при живой королевской паре откладывать яйца считалось среди самок дурным тоном, как бесполезное и оскорбляющее королеву занятие; способность же откладывать королевские яйца у них была блокирована энергополем их нынешней матери, которое, как понял Фаскнар, так или иначе распространялось на всю планету, если не далее.
Перестановки произошли и в его собственной лаборатории: Галока продвинули вверх по служебной лестнице (или как там это у них называется...), а на его место встал Реск. Теперь Фаскнар мог вздохнуть свободно: он всегда боялся столкнуться с Галоком, умеющим наносить блуждающим сущностям неплохой энергетический урон. Может быть, убить второй раз он его и не смог бы, но причинить приличное количество неприятностей - вполне.
Правда, Фаскнар чувствовал, что этим происходящие изменения не ограничатся. Он ощущал будущее почти физически - приближалось что-то нехорошее, что-то, что кардинально перевернёт не только его, Фаскнара, посмертную жизнь, но и в корне изменит всю окружающую реальность...
...И вот это произошло. Фаскнар понял это, ещё даже не приблизившись к своей бывшей лаборатории. Что-то не так было в самом фоне пространства, что-то, что будто бы говорило ему: тебе здесь не место. И пролетая сквозь стену, в которую он вошёл, как всегда, мягко, словно нож в масло, он уже понял - что именно.
Человека-генетика, к которому Фаскнар уже успел привыкнуть и даже немного привязаться, больше не было. На его месте сидел незнакомый ящер и внимательно изучал записи своего предшественника. Почувствовав Фаскнара, ящер повернул к нему свою узкую хищную голову и, оскалив зубы и впившись в призрака внезапно заострившимися зрачками, прошипел:
- Брысь отсюда.
Фаскнар метнулся в сторону и бросился вон - его уже начало затягивать в гипнотический взгляд ящера-генетика, а это вряд ли закончилось бы чем-то хорошим.
В голове билась одна лишь мысль - "Как? Почему?.." Фаскнар кинулся в другие лаборатории, облетел все места, где раньше работали учёные - и его худшие опасения подтвердились: вокруг не было видно ни одного человека, одни лишь чёрные хищники.
"Где они?.." - Он определённо ощущал влияние Галока. Но не только его - ещё кого-то гораздо более могущественного, к чьей энергетике вообще боялся прикасаться. Наверное, это был кто-то из королевских особей. Но где же все прежние учёные?..
Он попробовал настроиться на них - и его буквально протащило сквозь мириады этажей, унося глубоко под землю. Он содрогнулся, почувствовав разом боль и отчаяние тысячи людей - и вот уже он увидел их.
Они стояли в медленно движущейся очереди посреди длинного зала, в окружении конвойных-роботов. Чуть в стороне от очереди стояло несколько ящеров, безразлично наблюдая за процессом. Сзади ящеров, во тьме, ощущалось ещё чьё-то поле - настолько мощное, что Фаскнар едва смог находиться в помещении, и инстинктивно забился в самый дальний угол, хотя понимал, что если его захотят обнаружить, это плохо поможет.
Впрочем, обнаруживать его никто не собирался - он был лишь одной из сотен бестелесных душ, которые высвобождались там, в самом начале очереди. Фаскнар ещё никогда не видел такой штуки - какое-то диковинное лазерное устройство, мощнейшими лучами разносящее головы помещённых в него людей. Быстрая смерть. Фаскнар знал, что ящеры умеют убивать и медленно, и как именно они умеют это делать. Но сейчас в этом не было нужды - это было даже не наказание, а просто тотальная и бессмысленная ликвидация.
Он попробовал найти своего преемника, но не обнаружил его ни среди стоящих в очереди, ни среди уже мёртвых душ. Зато на него сразу же среагировало чудовищной силы поле из тьмы, и Фаскнар мгновенно затаился. Кажется, пронесло. Он, наконец, осмелился осторожно посмотреть туда - и увидел королеву.
Она была одна, без короля - видимо, у того были другие, более срочные дела. Её немигающий взгляд был устремлён в сторону устройства, туда, где мгновенно превращались в частицы угля и света головы казнённых. Она наблюдала за ликвидацией с каким-то кровожадным удовлетворением, словно мстя учёным за всю ту боль, которую испытала в жизни.
"Ведь это я, - внезапно осенило Фаскнара, - я виноват в их смерти..."
Ведь это он, не с меньшей безжалостностью, приказал убить маму маленькой девочки Алисы, даже не проанализировав как следует ситуацию... Это он нанёс неизгладимую рану той, в чьих руках сейчас были судьбы миллионов, миллиардов существ. И рана эта могла быть излечена только жизнями тех, кто когда-то составлял с ним, Фаскнаром, единый конгломерат, единую касту. По сути, он сам относился к ящерам с некоторой холодностью, не пытаясь вникнуть в их - хоть и слабые, своеобразные, но всё же существующие - чувства. Чем же тогда он сам был лучше неё?..
Погружённый в свои чувства, Фаскнар даже не сразу заметил, как ужасающей силы поле вновь начало поворачиваться в его сторону. Миг - и она его засекла, разом развернув огромную голову в сторону призрака, так непохожего на остальных, ещё мечущихся в свежем посмертии, ещё не успевших очнуться. Отвернувшись и зажмурившись, чтобы только не глядеть в сторону невыносимых гипнотизирующих глаз, уже готовящихся притянуть его, словно многотонный электромагнит, Фаскнар изо всей силы рванулся - ещё миг, и он уже не сможет убежать - и невероятным усилием вырвался, уносясь со всей возможной скоростью прочь, дальше, глубже в леса, на другой конец вселенной...

- Теперь ты полностью удовлетворена? - Хаск сидел в одном из тех своеобразных кресел в королевских покоях и задумчиво глядел вверх, на звёзды.
- Да... - отвечала Зарина, глядя в пространство полумедитативным взглядом.
- Что же тогда тебя беспокоит?
Она усмехнулась - от того, кто практически составляет с тобой единое целое, невозможно ничего утаить.
- Где-то на середине процесса я почувствовала странное присутствие, - сказала она. - Я практически уверена, что это он.
- Кто?
- Тот, кто виновен в смерти Катрины.
- Разве ты ещё не отпустила ситуацию? - глянул на неё Хаск. - Разве тебе мало тех жизней, что ты уже поглотила?
- Ты прав, я больше не чувствую боли, - ответила она. - Именно поэтому я дала ему сбежать. Кроме того, я чувствовала в нём раскаяние; существовать с этим ещё неизвестно сколько вечностей будет для него более сильным наказанием, чем если бы я наказала его на месте. Теперь судить его будет лишь судьба.
- Вот и правильно, - кивнул Хаск.
- Скажи лучше, как там твой астероид?
- Приземлился, куда нужно, - хищно улыбнулся Хаск. - Снёс несколько ключевых городов и ещё кучу мелких. Возможно, на земле ненадолго усилится вулканическая активность и случится пара-тройка цунами. Но, думаю, это не критично.
- Ну, мы это предвидели, - кивнула Зарина. - Легенда прокатила?
- Как же иначе. "Америка пала, Новая Эра наращивает мощь"... Как страну-то, кстати, назовём? Старое "Россия" уже как-то поистёрлось, "СССР" - вообще дело мёртвого прошлого; нужны новые идеалы.
- Хех, - усмехнулась она. - Ты же знаешь, у меня всегда были проблемы с придумыванием имён и названий. Впрочем... Что насчёт "Империи Рассвета"?
- А что, вполне, - кивнул Хаск. - И в стиле уже придуманных названий. А я теперь, получается, император рассвета?
- Получается, что так, - ответила она, и они оба рассмеялись...

- А войны всё нет и нет, - грустно проговорил Сикх и отвернулся от допотопного, ещё советской конструкции телевизора, что стоял на кружевной белоснежной скатерти, покрывавшей массивный деревянный стол.
- Расслабься, брат. Наслаждайся природой, что тебе не нравится? - Сциф обвёл широким жестом светлую бревенчатую избу, в окна которой заглядывали налитые сочными яблоками зелёные ветки.
- Это вы с Цистой у нас любители природы и всяких там цветочков, - Сикх ещё больше помрачнел. - А я загибаюсь без большой, настоящей охоты.
- Всё идёт по плану, - Ласцер сидел на деревянном стуле, закинув ногу на ногу, и флегматично пялился в показывающий что-то левое экран, будто и не глядя на изображение, а что-то обдумывая. - Не станет же страна, ослабленная революцией, сразу, бездумно бросаться в бой. Вспомните наш главный постулат.
- Да, да, ослабленный боец, насколько бы он ни был крут - живая мишень, - небрежно проговорил Сциф.
- Вот именно, - Ласцер настолько был погружён в себя, что даже не среагировал на интонацию товарища. Да и к несколько расхлябанному характеру Сцифа, порождённого, по его собственному мнению, чрезмерно развитым интеллектом, не находящим себе достойного приложения, все привыкли давно. - Посмотрите, что сейчас происходит. Новая Эра начинает отстраивать страну заново. Должно пройти некоторое время, прежде чем новая армия сформируется настолько, что сможет воевать с другими странами.
- По легенде, конечно? - дёрнул плечом Сикх.
- Пусть так. Дела это не меняет.
За окном раздался шорох, и в настежь распахнутый проём всунулось весёлое лицо Цисты. В волосы её были вплетены маленькие белые цветы, а от биополя за километр разило свежей энергией - явный признак недавно поевшего ящера. Ради конспирации теперь они питались в разное время и в разных местах. Сикх со злобной тоской посмотрел на сестру - он совсем не разделял её оптимистического настроя.
- Ну, что сидите, тухнете? - блеснула глазами Циста. - Ладно, Сикх, с тобой-то всё понятно. А вы чего в доме заперлись?
- Составляем стр-ратегические планы, - картинно отрапортовал Сциф.
- Ты там Золака не видела? - спросил Ласцер.
- Нет, - махнула рукой она, - я только недавно из деревни. А что, он давно ушёл?
- Да порядочно, часов пять назад.
- Ну тоже ест, наверное, - она пожала плечами. - Или в лесу решил побегать. Всё равно, если что случится, мы сразу по фону определим.
- Тоже верно, - Ласцер встал со стула и потянулся. Даже в этом его будничном движении незримо прослеживалась странная гибкость, не свойственная неуклюжим по своей природе людям. - Пожалуй, действительно хватит тухнуть. Кто как, камрады, а я пойду разомнусь.
- Я тоже гулять, - поднялся Сциф. Сикх только мрачно глянул им вслед. Две недели шататься по лесам без дела, гоняясь ради забавы за оленями и подстерегая из засады птиц (хорошая, впрочем, тренировка ловкости) - это ещё куда ни шло. Но месяц, два? И кто знает, сколько им ещё предстоит тут торчать...
После победы Новой Эры в революции и принятия ими решения о формировании партизанского отряда вся их банда поселилась в довольно глухой местности, в стоящем на отшибе деревенском доме, хозяина которого пришлось ликвидировать обычным путём. До ближайших деревень тут, впрочем, было не так уж и далеко, рассеяны в округе они были в изобилии, так что в живом провианте недостатка не было; в сарае даже нашлась целая корова, которой новые хозяева не поленились натаскать сена: подобно своим сёстрам-змеям, они очень любили тёплое молоко. И всё бы было хорошо... Но Сикх настолько привык к войне, что подобные условия лишь заставляли его всё больше чахнуть. Бездействие для него было подобно смерти, даже больше, чем для Ласцера, который, хоть всей душой и отдавал себя революции, мог иногда смириться и дать себе отдых. С точки зрения Ласцера, это было самым рациональным и разумным решением. Но только не для Сикха.
- Срочное сообщение, - заговорил вдруг с забытого, подёрнутого цветной рябью телевизионного экрана диктор. - Буквально час назад на Соединённые Штаты Америки упал огромный метеорит. По предварительным данным, пострадали Вашингтон, Филадельфия, Нью-Йорк и множество более мелких городов. Точные размеры катастрофы пока неизвестны, однако уже ясно, что Соединённым Штатам придётся очень долго оправляться от случившегося. Согласно данным СПЦ, в Атлантический океан ушла огромная волна, которая может докатиться даже до берегов Европы. Последствия пока предсказать трудно.
"Ого", - подумал Сикх, приподнимая бровь. Вот вам, братцы, и исполнение желаний, хоть и в несколько неожиданном формате - что-то задвигалось, начало жить, прерывая вялотекущий период мира...
- Эй, камрады, - закричал он из окна удаляющимся в сторону поля фигурам. - На Америку метеорит упал.
- Чего? - от неожиданности они аж застыли.
- Можете сами посмотреть, если не верите.
Трое синхронно развернулись и побежали обратно - новость действительно была из ряда вон выходящей.
- Ну вот. Что скажете? - спросил Сикх, когда остаток сюжета, который успели посмотреть его друзья, закончился, и под слоем разноцветной ряби опять началась заставка.
- А что тут сказать, - пожал плечами Ласцер. - Часть проекта. Так удачно упал, что сразу понятно, что уронили его не случайно.
- Получается, они и это могут? - приподняла заострённые брови Циста.
- Получается, что так.
- Ну ясен пень, у них и космические аппараты, наверное, есть, - сказал Сциф.
- Но согласись, Сциф, что это действительно новости экрана, - обернулся к нему Сикх. - Ну вот, братцы, я опять чувствую себя бодрым и полным сил.
- Непонятно, с чего, - фыркнул Сциф, - ты же уже пять дней не ел.
- Да... - потянулся Сикх, и глаза его зажглись, - вот пришло и моё время, и побежал я навёрстывать упущенное...
- Удачи, - только и сказали ему вслед друзья, но в их душах тоже поселилась радость: во-первых, их брат вернулся к жизни, а во-вторых, невдалеке маячила вроде ещё совсем гипотетическая, но такая желанная и манящая, война...

 - Дядя дракон, а вы ещё придёте?
Хм-да... Ситуация действительно была неожиданной. Всё началось с того, что Золак отправился на охоту в одну из ближайших деревень - ту, что на общем обсуждении выделили именно ему. Строго говоря, это было нарушением условленной конспирации - ведь в этот день уже ушла охотиться Циста - но глядя с практической точки зрения, никакого особого риска не было, ведь их деревни располагались совсем в разных сторонах. И вот - эта девчонка.
У них вообще не принято было есть детей: во-первых, дети были слишком малы по размеру, чтобы насытить взрослого ящера, а во-вторых, ящеры всё же признавали право существа дорасти до взрослого возраста, прежде чем можно будет решать его судьбу. В случае людей этот период длился до тринадцати лет, возраста начала изменений в гормональной структуре. Дальше человек уже автоматически попадал в разряд "взрослых" и съедобных.
Но даже не поэтому он не стал трогать не только её, но и её мать. В девчонке было что-то... странное. Так могла бы выглядеть Циста лет в шесть, с посветлевшими волосами и немного пополневшими щеками. Может быть, Золак и не был лидером в своей команде, но он не был и дураком. Элементарнейшая логика вкупе с редко ошибающимся энергетическим чувством услужливо пододвинула ему ответ: своя.
Он молча разглядывал девчонку, а она - его. Золотистые локоны, огромные глаза. Слишком умные и бесстрашные для шестилетнего ребёнка. Он впервые видел настолько юное существо своей породы. Она же ещё даже не умела превращаться; не знала даже, что такое возможно.
- Дядя, вы к кому? - наконец, прервала молчание девчонка. Золак мысленно поблагодарил судьбу, что ещё не успел трансформироваться - он не хотел её напугать.
- Ты здесь вдвоём с мамой живёшь? - задал он первый пришедший в голову вопрос.
- А почему вы интересуетесь? - недоверчиво покосилась девчонка.
- Да нет... так. Как тебя зовут?
- Диана. Мать Диной кличет.
- Необычное имя для деревенского жителя, - заметил Золак.
- Так это не она меня назвала. А те, кто был до неё.
- То есть как?
- Да так, - девчонка пожала плечами. - Вы не знаете, откуда берутся дети?
- Э-э... - Золак был застигнут врасплох этим неожиданным вопросом. - Может быть, ты мне расскажешь?
- Их в корзинках приносят, - у Дины был такой вид, словно она объясняла прописную истину круглому идиоту. - Приходят и вручают мамам.
- А-а... Аист, да?
- Да какой аист, - девчонка начинала терять терпение. - Драконы, конечно.
Ах, вот оно что...
- Они на людей похожи, - сказала она. - Но они драконы.
- Наверное, меня тоже когда-то принесли драконы, - задумчиво сказал Золак. - Только я не помню.
- Конечно, - махнула рукой Дина. - Вы, взрослые, вообще много что забываете.
Золак помолчал, размышляя.
- Скажи... Диана, - сказал, наконец, он. - А что бы ты сделала, если бы сейчас перед тобой появился один из тех драконов?
- Ну, это невозможно, - пожала плечами она. - Они только детей приносят, глубоко ночью, когда никто не видит.
- Но всё же?
- Ну, наверное, испугалась бы.
- Почему?
- Ну ты, дядя, даёшь. А кто их не испугался бы?
- Наверное, ты права, - усмехнулся Золак. Он вдруг взглянул на себя слегка со стороны, глазами маленького ребёнка: ящер-трансформ, каждую неделю (а то и чаще) живьём заглатывающий по человеку и имеющий боевую специализацию асассина. Такого, пожалуй, действительно сложно было не испугаться. - Но всё же - они не сделали тебе ничего плохого. Может быть, они хотели бы с тобой дружить.
- Да? - недоверчиво проговорила девчонка, но в её тоне уже звучали нотки сомнения. - А почему вы так думаете?
- Ну... - Золак задумался. - Ладно, скажу тебе правду: я - один из тех драконов.
- Что, серьёзно? - заинтересовалась девчонка.
- Вполне.
- Чем докажете?
- Здесь есть место, где нас никто не найдёт?
- Есть, - кивнула Дина и бесцеремонно схватила Золака за руку. - Пошли.
Она поволокла его по двору, вымощенному досками, куда-то в глубину. Они завернули за угол и оказались перед низкой, покосившейся деревянной дверью. Золак чуть не ударился о низкую притолоку, и машинально включил ночное зрение, оказавшись в кромешной темноте.
- Сейчас свет включу, - сказала девчонка, и по глазам Золака ударил яркий электрический сноп. Он поморщился, превращая зрачки из щелевидных опять в круглые, человеческие.
Они находились в старом сарае, из тех, в которых обычно устраивают погреба. Собственно, в этом тоже находился погреб, сейчас плотно закрытый массивной прямоугольной крышкой, измазанной по краям бирюзово-синей краской. С потолка свисала одинокая лампочка на кривом скрученном шнуре, стены были сколочены как попало из набитых друг на друга досок разного размера, а на задней стене виднелся обрывок выцветшего советского транспаранта с надписью "БУДЬ..." Впрочем, вникать в смысл таинственного послания (знаки судьбы иногда могли приходить неожиданно в виде таких вот случайных явлений) Золак не стал: у него были дела поважнее.
- Ну что? - Дина стояла перед ним и улыбалась.
- Обещаешь не бояться?
- Попробую.
- Хорошо. - Золак опустил голову и начал изменяться. Он в любую секунду ожидал криков девчонки, и уже мысленно готовил пути отхода - у него не поднялась бы рука её убить, как он обычно делал в случае людей, поднимавших тревогу. Но криков не было. Он осторожно глянул - на лице девчонки было написано изумление, но оно было скорее восторженным, нежели испуганным.
- Круто, - наконец, к ней вернулся дар речи. - Можно потрогать?
- Давай, - разрешил Золак.
Дина осторожно провела рукой по выпуклому хитиновому узору на его предплечье.
- Настоящее, - сказала она. - А эти дураки взрослые мне не верят.
- Вот уж действительно, дураки, - согласился с ней Золак (он и вправду был невысокого мнения об умственных способностях вида "гомо сапиенс"). - Ладно, заболтался я тут с тобой. А у меня ещё дела.
- Какие? - Вот уж, действительно, вырастет из неё инквизиторша ещё та...
- Дяде дракону надо покушать, - Золак почему-то не мог говорить ей неправду. Возможно, подсознательно знал, что внутреннее рептильное чутьё девчонки, о котором она ещё сама не имела понятия, мгновенно раскусит фальшь.
- У нас в доме есть варёная картошка, - просто сказала Дина.
Золак улыбнулся, стараясь, чтобы его улыбка выглядела не слишком устрашающей.
- К сожалению, драконы не едят картошку.
- А что драконы едят?
Эх, маленькая... Вот пройдёт ещё лет семь, и ты сама испытаешь то восхитительное чувство, когда хватаешь в стремительном прыжке своего первого человека, и он легко-легко вскальзывает в твою всемогущую глотку, изливая в тебя дрожащую жизнь... Ещё почувствуешь будоражащий вкус тёплой крови, и ощутишь самым своим нутром приятное, распирающее чувство сытости, а на следующий день - небывалую лёгкость и силу, и ощущение, будто тебе принадлежит весь мир...
- Это тебе знать ещё рано, - он осторожно потрепал Дину когтистой рукой по голове. - Вот подрастёшь - тогда сама узнаешь.
- Ну... - разочарованно протянула Дина. - Вот всегда вы, взрослые, так. Сначала обещаете, а потом - шиш с маслом.
- Я тебе торжественно клянусь, что ты это узнаешь. В своё время, - поднял руку ящер.
- Клянёшься? - косо посмотрела девчонка. - Ну... ладно. Верю.
- А теперь мне пора.
- Дядя дракон, а вы ещё придёте?
- Как знать, - обернулся он с порога, опять трансформируясь в человека. - Как знать...

- Девчонка? - Сциф едва удерживался, чтобы не рассмеяться на всю комнату, затыкая рот кулаком. Остальные тоже заметно развеселились. - Ты это серьёзно?
- Представьте себе, - развёл руками Золак. - Ярко выраженная молодая ящерица, точная копия нас с вами в том возрасте, когда мы ещё сидели на горшке.
- Ну и что ты с ней собрался делать? - улыбался даже всегда серьёзный Ласцер.
- Не знаю пока, - пожал плечами Золак. - Думал обучить её парочке боевых приёмов. Так, для будущего развития.
- Представляю себе, - Сциф всё ещё прижимал кулак ко рту, - такая вся из себя девчонка-ниндзя, бегает по деревне и режет всем глотки...
- Ты не боишься, что она всем о тебе расскажет? - Ласцер относился к делу несколько серьёзнее.
- Да скорее всего, никто ей не поверит. Она думает, что я дракон. А мало ли каких драконов могут напридумывать дети. К тому же, она далеко не дура.
- Возможно, эта её вера и имеет под собой смысл, - задумчиво сказала Циста. - Древние легенды о драконах, если исключить всякие огнедышащие прибамбасы и прочую ерунду, имеют очень много параллелей с настоящей жизнью ящеров. Вспомнить хоть драконов, которые жили в высоких замках, и которым люди с заметной периодичностью подносили в жертву молодых девушек в обмен на то, чтобы их не трогали, или защищали, или, возможно, на какие-то предсказания будущего. Зачем, спрашивается?
 - Ну явно не для того, для чего думают люди, испорченные империей разврата, - хмыкнул Сциф.
- Может, ты и права, - сказал Ласцер. - Золак, так, получается, ты перед ней форму менял?
- Да, - признался Золак. - Полагался на то же, что уже сказал ранее.
- Её мать может отнестись к этому серьёзно, - Ласцер всё более мрачнел. - Ведь она в курсе насчёт "драконов", ну или, по крайней мере, "странных людей", которые принесли ей её далеко не родную дочь. Да и "фантазии" свои девочка ей, думаю, рассказывала.
- Да не переживай ты так, - Сциф, как всегда, был чрезмерно оптимистичен. - Ну, будет ещё на одну деревенскую сумасшедшую больше, подумаешь.
- Вот что, - сказал Ласцер. - В той деревне больше не охотимся. Всё должно действительно выглядеть, как фантазия. Мне сейчас не очень охота сниматься с насиженной базы и куда-то пилить за много километров, выискивая новое убежище. Золак, теперь твоя деревня вон в той стороне... как её... Нижняя Кудяповка, что ли.
- Об этом я и хотел попросить, - кивнул Золак.
- Девочку можешь навещать, но очень осторожно - чтобы ни у кого не возникло подозрений, куда это она ходит со странным взрослым типом. Люди, сам понимаешь.
- Само собой.
- Кстати, Золак... ты тут умудрился нас настолько выбить из колеи, что мы тебе не рассказали. На США метеорит упал. Причём ровнёхонько на столицу. Сикх полностью видел, вот вернётся с охоты - расскажет подробнее. Ну или потом посмотрим повтор сюжета.
- Новые новости, - удивлённо согласился Золак.

- Итак, этап революции завершён, - говорил Хаск, сидя в том же кресле в зале  собраний, что ранее Зарина. - Кто из вас догадается, какой этап будет следующим?
- Подготовка войск и формирование внутреннего органа управления? - поднялся один из ящеров.
- Это уже ведётся. Каков будет следующий глобальный шаг?
- Строительство новых городов?
- Только отстройка и видоизменение старых, городов у нас хватает. Ну? Всё же уже проходилось сто миллионов раз, в том числе, и в советское время.
- Индустриализация всей страны? - поднялся третий.
- Здоровый юмор, Фасс, ценю, - сказал Хаск без тени улыбки. - Но нет. Наш следующий шаг - концлагеря для противников режима.
- Система ГУЛАГов? - уточнил Фасс.
- Вот именно. Только в отличие от ГУЛАГов старого образца, эти не будут выполнять функции содержания рабочего скота. Пора выводить технологии на новый уровень и ставить на выполнение работ электронику. Автоматические заводы, роботы и прочее. Но это не первостепенная задача. Отстройку городов заново пока возложим на плечи сторонников режима. Твоя задача, Хисс. Также постепенно подготавливай идею полного отказа от денег - на фоне уже сформированных нами идей это не должно занять много времени.
- Будет сделано, Отец, - склонил голову ответственный за пропаганду.
- Практическая часть отстройки городов возлагается на тебя, Фасс. Но вернёмся к нашим баранам. Как я уже сказал, в этих концлагерях никто не будет работать - лишние проблемы. Это будет как бы подтип наших пищевых лагерей, только более массового порядка. Проще говоря: сейчас мы временно оставляем сторонников режима в покое, за исключением тех, которые пойдут на пищу нашим развивающимся детям в "диких" условиях, и используем как корм лишь противников, находящихся в этих лагерях. Фасс, я понимаю твой вопрос, - упредил Хаск вопрошающий взгляд подданного. - Да, их будет куда больше, чем требуется, даже если их оставлять далеко на потом. Излишний приток ликвидируем старым методом "лагерей смерти" - простой утилизацией.
- Газовые камеры, что ли? - поднялся ещё один.
- Я думаю, люди уже готовы к более развитым технологиям, нежели допотопные немецкие, - холодно отрезал Хаск. - Фасс, запоминай, заниматься этим тебе, как ответственному за строительство в сфере "стад". Местоположение - Сибирь. Лагеря должны быть подземного, бункерного типа, и оборудованы всем необходимым, в частности - приспособлениями для лазерной ликвидации. Галок, займись модернизацией устройств, чтобы можно было убивать сразу тысячами. Конвой - роботы. По максимуму автоматики. Это ясно?
- Ясно, Отец, - отозвались вместе Фасс и Галок.
- Да, и отдельно нужно оборудовать камеры медленной смерти для особо провинившихся, - будто что-то вспомнив, сказал Хаск. - Детали будем обсуждать по ходу возникновения. На сегодня всё. Свободны.

- Вот здесь моя комната, - Дина обвела широким жестом небольшую, но светлую комнату с ровными дощатыми стенами, кроватью, столом, шкафом и несколькими стульями. На шкафу, столе и полу вперемешку валялись игрушки и приличное количество старых, потрёпанных книг. Золак поднял одну из них и взглянул на обложку.
- Ядерная физика, - удивлённо хмыкнул он. - И как, понимаешь, что там написано?
- Ну, не всё, конечно, - созналась девочка. - Но тем и интереснее. Когда всё понятно и не в чем разбираться, сразу скучно становится.
- Ты когда же читать научилась?
- В четыре года.
- Мама научила?
- Не, - махнула Дина рукой, - её разве допросишься. Дядя Вася показал, как буквы читать, а дальше уж я сама.
- Дядя Вася - это кто?
- Это наш сосед. Он старый и умный. Но в драконов тоже не верит.
- Люди не знают про нас, - сказал Золак. - И, может быть, это и к лучшему.
- Почему?
- А ты представляешь, как бы они испугались?
Дина кинула на него быстрый, острый взгляд, но сказала лишь простое:
- Угу. Понятно.
- Вот поэтому мы прячемся. Не хотим нарушать покой людей. - Отчасти это была правда. Или - часть правды. Смотря, как взглянуть.
- А почему я тогда в вас верю?
- Ну... Дети вообще воспринимают мир неискажённо, - чуть подумав, ответил Золак. - Это уже потом насаждаются рамки по типу "драконов не существует", и прочее.
- Вроде как блоки в голове?
Вот чёрт. Реально, умная бестия...
- Ага, - ответил Золак. - У них будут единороги под носом скакать, а они будут думать, что это лошади.
- А может, и ты мне снишься?
- Может, и снюсь, - просто ответил он. - А может, мы все друг другу снимся.
- Разве так бывает?
- Всё бывает. На свете нет ничего невозможного. Главное - в это поверить.
- А если я поверю... я смогу сама стать драконом? - вдруг спросила Дина.
Вот это ты в самую точку, конечно...
- Сможешь, - кивнул Золак. - Если только очень-очень захочешь.
- Круто, - сказала Дина.
- Хочешь, научу тебя паре приёмов, которые тебе очень пригодятся, когда... если ты станешь драконом?
- Спрашиваешь.
- Тогда давай, становись вот так. Но прежде тебе нужно хорошенько запомнить одну вещь: чтобы эффективнее драться, ты должна стать тенью...

- Вот ты бегаешь где-то уже несколько дней, - сказал Сциф, обернувшись на стуле и подняв взгляд прозрачно-серых глаз на вошедшего, - а у нас тут новости почище твоего метеорита будут. Золак нянькой заделался.
- То есть, как это - нянькой? - оторопел Сикх.
- Ты за языком-то следи, - зло сказал Золак Сцифу. - Хотел бы я посмотреть, что бы ты сделал на моём месте.
Сциф замялся и замолчал. Он действительно не знал, а разборки просто ради разборок ящеры считали глупым и неэффективным занятием.
- Так что произошло-то? - прервал молчание оставшийся без ответа Сикх.
- Золак встретил девочку-ящера лет шести, - объяснил, наконец, Ласцер. - Теперь он её тренирует.
- Что характерно, девочка не боится его истинной формы, - заметила Циста.
- Ящера - это как мы, или сразу без оболочки?
- Как мы, - сказал Золак. - Она ещё не знает, что она ящер. Но уже очень хочет стать "драконом".
- Неплохо так, - Сикх даже не знал, как на это реагировать, настолько был удивлён. - Это где же ты её нашёл?
- В той деревне, где раньше охотился. Не помню, как называется. Ласцер, ты не помнишь?
- Я по расположению ориентируюсь, - недовольно буркнул Ласцер. - А названия эти... Нижняя Кудяповка, Верхняя Педриловка, Б...кая Х...ловка... (у него иногда вырывались слова из древнего славянского лексикона, обозначающие известные процессы и части тела, и он не считал это за что-то предосудительное). Я уже и сам запутался.
- В той стороне, в общем, - вытянул руку Золак.
- Ах, там... - протянул Сикх.
- В каком смысле?
- Там невдалеке заброшенный военный полигон. И странные штуки летают.
- Тарелочки? - покосилась одним глазом Циста.
- А ты откуда знаешь?
- Так я их вижу периодически. Вынырнет одна - и сразу опять в воздухе растворится, как и не было её. Я даже поначалу думала, что глюки. Ан нет.
- Они самые, - кивнул Сикх. - И это не глюки. Просто прятаться умеют.
- Охраняют, - сделал моментальный вывод Ласцер. - Только непонятно, нас или девчонку.
- Вероятно, и нас, и её, - подал голос Сциф.
- Очень может быть.
- Только вот непонятно тогда, что же они не прилетели, когда меня ранило в грудь...
- Вероятно, думали, что мы сами справимся, - сказал Сикх. - Или полагались на естественный отбор.
- Это что же, получается, наши жизни для них не важны?
- Для воина честь - умереть в бою, - резко сказал Ласцер. - Мы уже не дети, чтобы спасать нас из всяких передряг.
- Согласна с Ласцером, - лицо Цисты стало острым и злым. - Сциф, ты гонишь. Возможно, Золак был прав тогда насчёт психопаразитов.
- Ладно, ладно, - согласился Сциф. - Вероятно, просто обида говорила. Не каждый день тебе грудную клетку простреливают.
- Ну и относись к этому, как к данности, - сказал Ласцер уже немного добрее. - Как будто никого из нас никогда не ранило.
- Да уж, - заулыбались бойцы.
- Эта рука до сих пор как будто немного не моя, - лицо Цисты тоже смягчилось. - Братишка, относись к смерти легче. Я действительно за тебя волнуюсь.
(Сикх усмехнулся про себя - он отлично помнил эту историю, как Цисте взрывом оторвало полруки и ей пришлось отращивать новую. Ведь именно ему тогда пришлось тащить её на себе до ближайшего укрытия, где и откармливать случайной подвернувшейся жертвой).
- Всё нормально, - сказал Сциф. - Минутная слабость.
- Сейчас говорить будет, - покосился Сикх на часы с кукушкой, висящие на стене. Ласцер поднялся и лично включил телевизор (у таких ещё даже пульта не было) - это было их доброй традицией, по которой включать важные новости должен был именно командир.
- Приветствую вас, воины Империи Рассвета, - даже отсюда, из экрана, очень сильно ощущалось, насколько мощная энергетика у Драконова. - С нами сама судьба - именно она направила астероид на самую голову нашего разложившегося буржуазного врага. Мы должны готовиться к новым завоеваниям, чтобы принести новую зарю во все уголки земного шара. Но прежде мы должны заново отстроить наши города, разрушенные предательской старой властью. Бойцы! Мы должны собраться вместе и строить новые дома, новые заводы. Мы обеспечим благосостояние каждому, кто с нами, и уничтожим всех, кто против нас. Мы должны объединиться и совместными усилиями прокладывать дорогу к светлому будущему. - Драконов сделал небольшую паузу и слегка сощурил глаза в камеру. - Помните: боец без восстановления, насколько бы он ни был хорош - живая мишень.
- Тьфу, - только и сказал Ласцер, когда они вновь обрели способность говорить.
- Нехорошо шпионить, - тут очнулся и Сциф.
- Вот вам и знак, - сказал Золак.
По телевизору тем временем шли красивые кадры компьютерных моделей новых построек - футуристических, автоматических небесных городов. Таким могла бы видеть мир Алиса Селезнёва из советской книжки, если бы у неё была возможность существовать в этой, земной реальности.
- Привет космическим братьям, - картинно помахал из окна Сциф.

Меж высоченных елей, по подстилке из высохших бурых иголок, на которую косо падали редкие солнечные лучи, бежал человек. Он был абсолютно голый; в глазах его стояли ужас и безумие. Он задыхался, но продолжал бежать - неистово, словно вспугнутый заяц, всё вперёд и вперёд...
Одна мысль у него была, одно стремление: убежать от того, кто тихо, почти не создавая шорохов, несмотря на свой огромный размер, стремительными прыжками нёсся за ним. Человек чуял длинное чёрное тело, по-звериному распластавшееся над землёй; отрывистые движения, свойственные не то крокодилу, не то какому-то чудовищному насекомому. На какие-то мгновения погоня замирала, а затем снова начиналась - и человек знал, что с ним будет, если он сейчас споткнётся или упадёт. Ведь он уже видел ранее своего мучителя, который, горделиво выпрямившись у диковинного вида бункерных ворот, повелительно крикнул такому же чудовищу, поменьше:
- Выпускай!
И вот теперь он - дичь. Выпущенная из клетки, где много дней просидела с такими же несчастными, не понимающими, что происходит, имеющая один лишь из тысячи шанс на спасение - дичь. Человек не слышал того, кто гнался за ним - он сам создавал гораздо больше шума. Но он чувствовал охотника всей кожей, всеми обострившимися до предела чувствами. Его азарт, его голод. Так мышь пытается убежать от кошки, которая, флегматично наблюдая за пытающейся в очередной раз убежать добычей, вдруг вскакивает и резко прижимает незадачливого грызуна к земле, чтобы потом вновь отпустить и вновь поймать.
Вдруг мохнатая ель спереди и слева развернулась, расцвела чёрной дырой, и в последний миг человек успел различить перед собой чудовище, которое было ещё больше первого по размеру. Затем всё было как по кадрам - тёмная разверстая пасть, закрывшая собой небо, острые клинки зубов, заострённый и длинный, почти чёрный язык... Прощальный голубой лоскут неба. Тьма и резкая боль, сдавившая всё тело. Огонь и полёт по трубе...
Хаск издал разочарованный стон, чем-то похожий на рёв - как, ну КАК она успела опередить его?.. С другой стороны, где-то в глубине души у него просыпалась гордость за ту, что когда-то была его ученицей. Всё-таки он смог научить её скорости и скрытности.
- Этот мой, - довольно прищурилась Зарина, проглатывая добычу. Та приятным куском улелась в её нутро, сразу хищно впившееся в поступившую пищу. - Теперь я загоняю?
- Да... - прошипел, сверкнув глазами, Хаск.
Теперь-то он ей не проиграет. В искусстве скрытности он по-прежнему не знал себе равных, хотя и подрос довольно прилично.
Они вернулись к воротам. Выпустили следующего, дав ему фору - шанс добежать до леса, что начинался сразу за широкой, метров в сто, вымощенной огромными голубоватыми плитами полосой, почти светящейся под каким-то определённым углом взгляда. Как только человек скрылся в чаще, Зарина погналась.
Это было эффектное зрелище - махина весом в полтонны, двигающаяся легко, словно пёрышко, опустилась на землю и, словно узкая чёрная ракета с длинным хвостом, пронзила пространство и скрылась в лесу. Бежала она ненамного громче супруга. Хаск наблюдал за ней из глубины ветвей: он уже давно был там, укрытый тенями - родными своими братьями, всегда верно помогавшими ему. Тени домов, деревьев, небольших заборов или киосков - в своё время он мог полностью скрыться в любой из них, и сейчас своих умений не растерял. Дав ей немного поиграть, он высунулся из ветвей и почти ненапряжно цапнул зубами "зайца". На сей раз победа за ним. Зарина резко затормозила и опустила голову к плечу, исподлобья глядя на то, как ест Хаск - она всё ещё была голодна.
- Теперь ты, - сказала она.
- Не... - Хаск лениво растянулся на бурых иголках. - Мне этих достаточно.
- Мелковаты они стали, - задумчиво проговорила она. - А иногда хотелось бы, как раньше, чтобы от одного куска дышать было трудно...
- Тогда тебе бегемота нужно съесть, - сказал Хаск. - Или слона. Сможешь съесть слона?
- Да ну, они, наверное, невкусные, - сказала Зарина. - Я тогда дома дообедаю. - Она повернулась и скрылась в лесу.
Он перевернулся, глядя в небо. Не каждый раз удавалось выкроить время для подобного отдыха, но сейчас можно было никуда не спешить. Его взгляд скользил по еле досягаемым, шумящим где-то в вышине, вершинам столетних сосен и елей. Он ощущал всем своим существом лишь мир и покой.
Мир и покой...

- Хорошо. Только красться надо тише. Ты как бы должна вобрать себя внутрь себя, постараться не выдавать своего присутствия не только внешне, но и внутренне. Пробуй.
Дина состроила страшное лицо, но Золак наконец-то почувствовал, как приглушилось и подобралось энергетическое поле его ученицы. Она прыгнула - и, оказавшись на спине Золака, примерно по характеристикам пытающегося изображать человека, чиркнула ему по горлу крепким сучком - условным "ножом". Миг - и они, смеясь, вместе покатились по пыльной земле полигона, куда уходили тренироваться подальше от чужих глаз.
- Молодец, убила, - всё ещё смеясь, сказал Золак. - Только не надо так кривляться - настоящий асассин никогда не теряет нормального выражения лица.
- Вот так не надо? - Дина состроила ещё более страшную рожу.
У девочки был хулиганистый характер - Золак невольно вспомнил себя в её возрасте.
- Вот так, - Золак состроил рожу страшнее, чем обе предыдущие Динины.
- С тобой весело, - сказала она, поднимаясь с земли. Он тоже встал, отряхивая пыль с одежды.
- В следующий раз будем изучать приёмы прямого боя - на тот случай, если тебя всё-таки обнаружат, - сказал он. - Тебя там мама не хватилась ещё?
- Не-а. Она на сборе урожая, до вечера не вернётся.
- А ты не боишься вот так одна уходить с посторонними? Ведь если с тобой что-то случится, даже помочь будет некому.
- Я же чувствую, кому можно доверять, а кому нет, - пожала плечами девочка так, как будто это было для неё чем-то само собой разумеющимся. - Вот тебе, например, можно.
- Почему? Вдруг я вынашиваю в уме коварный план, как тебя похитить, или, скажем, сожрать?
- Ты? - рассмеялась Дина. - Да не смеши мои тапочки.
- Почему? - почти обиделся Золак. - Я бы даже сам себе доверять не стал, будь я на твоём месте.
- Ну, если бы ты хотел меня похитить или сожрать, ты бы сделал это сразу же, верно? Ты же хорошо умеешь прятаться.
- Верно, - согласился Золак. - А почему ты мне доверяла в первый день?
- Я чувствую, - слегка раздражённо повторила девочка.
- А ты никому обо мне не рассказывала?
- Что я, дура? - опять пожала плечами она. - Нет, конечно.
- А если у меня, допустим, есть планы сделать из тебя страшного наёмного убийцу, а потом забрать тебя отсюда далеко-далеко?
- Это же круто, - только и сказала она.
Да, сильна, сильна в тебе кровь ящеров...
- Тебе не страшно убивать людей?
- Ну... - она задумалась. - Вообще мне говорили, что это нехорошо. А сама я не знаю.
- Но ты же понимаешь, что я обучаю тебя именно этому. - (Ох, Золак, не напортачь. Но проработать нужно все стороны ученицы, иначе всё пойдёт коту под хвост).
- Ну ты же воин. Ты за правду борешься.
- И то верно, - согласился Золак. - Значит, ты твёрдо решила? Учимся дальше?
- Угу, - только и ответила Дина.

- Диана? - переспросила Зарина. - Да. Одна из наиболее перспективных моих дочерей с первого цикла. У неё большое будущее. Значит, один из этой группы взялся её тренировать?
- Так точно, моя королева, - ответил ящер. - Девочка уже видела его форму и не боится её.
- Это хорошо. Боюсь только, грядущая война заставит эту пятёрку уйти оттуда. Они вряд ли пропустят такую возможность. А отменить войну, разумеется, нельзя - слишком большая цена. Впрочем... - Зарина задумалась. - Вот что. Ничего пока не предпринимайте, держите их под наблюдением. Я лично этим займусь.

Холодный осенний ветер срывал пожелтевшие листья с деревьев. Вот уже третий день моросил противный серый дождь, и на улицу было не выйти - теплолюбивые ящеры ненавидели холод и сырость, даже в своей теплокровной форме. Они могли наплевать на условия, если это было необходимо - но сейчас, в период спокойной жизни, они предпочитали греться у тлеющего красными углями зева чёрной печки-голландки. Дрова в печке почти прогорели - скоро нужно было закрывать заслонку и трубу, чтобы горячий чёрный зверь, раскинувшийся на полкомнаты, продолжал отдавать им желанное тепло, а не выпустил его в унылое моросящее небо.
Теперь приуныл не только Сикх - помрачнела даже любящая природу Циста. Ласцер понимал, что с таким упавшим духом бойцы из них будут никакие, но не в силах был ничего сделать, ровным счётом ничего, ни на йоту изменить положение - и оттого ходил, пожалуй, ещё мрачнее товарищей, на плечи которых не была возложена такая ответственность за остальных, как на его. Сциф перестал шутить, и от этого делалось ещё более тошно. Даже нашедший себе занятие Золак погрустнел - из-за плохой погоды и почти постоянного нахождения дома матери девочки он стал гораздо реже видеться с Диной. В основном, он приходил ночью и, по подсказке Дины, читавшей на этот счёт какую-то детскую книжку, мяукал под окном. (Даже с таким идиотизмом приходилось мириться, когда на кону стояло обучение молодой и талантливой ящерицы). Но общаться им приходилось недолго, да и зачастившие дожди этому не способствовали. Тут бы для охоты выгадать время.
- Ну, что там... - Ласцер вяло щёлкнул кнопкой окончательно зарябившего, так, что под слоем красно-сине-зелёных чёрточек и точек почти пропало изображение, телевизора.
Они уже потеряли надежду. Желаемое стало какой-то гипотетической мечтой, маячившей где-то там, впереди, в неопределённом времени. Вроде и должно случиться, но когда? Завтра? Нет. Послезавтра? Вряд ли. Когда-нибудь...
... - наши войска, пройдя союзную Белоруссию, вторглись на территорию Польши.
- Что? - они не поверили своим ушам. И в следующий миг несчастную, оторопевшую от такого безобразия бревенчатую избу, разносясь далеко по округе, сотрясли крики:
- Ура! Война!!!
Даже корова в хлеву тревожно замычала, заслышав странный шум, доносящийся из дома. Друзья прыгали и скакали по комнате, уже не стесняясь, ведь даже холодная кровь мгновенно вскипит от таких известий...
- Впер-рёд, на захват территорий! Освенцим будет нашим! - К Сцифу мгновенно вернулась его обычная жизнерадостность. Другие тоже от него не отставали. Они даже уже не смотрели выступление Драконова - они и так знали, что великий вождь с ними и сердцем, и душой...

В условленное время, как обычно, под окном раздалось тихое мяуканье. Дина быстро встала, оделась, и тихонько, чтобы не разбудить мать, выскользнула в сени, а дальше - на крыльцо, в холодную осеннюю ночь. Золак ждал её около калитки. Они прошли, как обычно, в укрытый за углом сарай с погребом - их ночное убежище.
- Дина, - Золак собрался с духом. - Возможно, ты видишь меня сегодня в последний раз. Я хочу попрощаться.
- Ты куда-то уезжаешь?
- Я ухожу на войну, - сказал Золак. - Сражаться за наше дело, за новый порядок. Даже не я один - мы все, пятеро.
- Пятеро? - удивилась девочка.
- Да. Я тут жил не один. Они тоже драконы. Они тоже пришли поздороваться и попрощаться с тобой.
- Но вы ведь вернётесь? Когда-нибудь?
- Мы постараемся, - ответил Золак. - Если останемся живы, то когда-нибудь обязтельно придём тебя навестить...
- Разве вас можно убить?
- Можно, - кивнул Золак. - Только сложно. Так что ты не переживай - жертвами в этой войне будем не мы. А если и поляжем, то за строительство новой Империи...
- Что ж, - девочка опустила голову. - Прощай...
- Золак, - подсказал он: Дина до сих пор не знала его имени. - До свидания, Диана.
- До свидания, Золак, - девочка потрясла своей маленькой рукой его руку, твёрдую и холодную. Они вышли во двор. В темноте за калиткой смутно виднелись четыре чёрные фигуры. Они помахали Дине, и она помахала им в ответ.
- Пора, - сказала девочка и скрылась в доме. Хлопнула дверь, что-то зашуршало внутри, звякнула ручка ведра. Золак тенью выскользнул из калитки, более не оборачиваясь, и присоединился к друзьям.
- В путь, камрады, - вдохновенно сказал он, подняв голову к крупным, проступившим, наконец, в черноте неба после долгих дождей, звёздам. - В долгий и славный путь...

За окном было белым-бело. Тихие снежинки падали на землю, укрывая её толстым пушистым ковром. Со двора доносилось мерное ширканье лопатой - то мать расчищала дорогу к хлеву. Дина подошла к замёрзшему окну в кудрявых белых узорах по краям, и приложила к нему нос. Носу сразу стало мокро и холодно-холодно, и от этого почему-то было смешно.
Вот уже несколько месяцев, как ушёл её таинственный знакомый, приоткрывший ей дверь в чудесный мир драконов. Да, Дина скучала. Хотя иногда и начинала забывать встречу с Золаком, как сон, возвращаясь сознанием в обыденную реальность. Она не хотела возвращаться туда - там было ограниченно, серо и скучно. Там нельзя было напрыгнуть из тени на врага и перерезать ему горло. Нельзя было стремительно нестись сквозь исказившееся пространство, где кружится голова от небывалой свободы, бежать с невероятной скоростью, чертя хвостом полосу в пыли. Дина и сама не знала, откуда у неё такие воспоминания. Но она не хотела их терять.
- Вы к кому? - донёсся со двора голос матери. И тут же ещё какие-то голоса - тихие, не разобрать. Дина выглянула в окно. У калитки стояла мать в ватнике и сером пуховом платке, а перед ней - какие-то люди в странной тёмной одежде с капюшонами, скрывающими лица. Открытым было лишь лицо переднего - высокой женщины со светло-русыми волосами, откинутыми назад и свисающими на спину. На ней вообще не было головного убора, как будто ей не страшен был двадцатиградусный мороз, стоящий на улице. Дина почувствовала, как на мгновение замерло - а потом снова забилось сердце. Она не смогла бы толком объяснить, что именно так поразило её в незнакомке. Нет, не её экзотическая внешность - высокий лоб, резковатые черты лица, огромные глаза, в которых даже отсюда чувствовалось полыхающее там пламя. А что-то более глубокое, как будто срезонировавшее с душой самой Дины...
- Я - Алиса Зиммер, - говорила незнакомка горделивым, почти надменным голосом, будто привыкла общаться с собеседниками сверху вниз. - Я представляю тех людей, что когда-то принесли вам ребёнка. Мне нужна ваша дочь Диана.
- Вы хотите её забрать? - тихо спросила мать.
- Я хочу с ней поговорить.
- Дина! - закричала мать. - Иди сюда!
Дина, спотыкаясь, кинулась к двери. Одевшись, как попало, она выскочила на улицу - ей были почему-то смутно знакомы эти необычные люди, она даже начинала догадываться - почему...
- Значит, ты и есть Диана? - повернулась к ней странная женщина. - Меня зовут Алиса. Приятно познакомиться.
- И мне, - ответила Дина. - Вы драконы?
- У вашей дочери хорошая фантазия, - улыбнулась Алиса, поворачиваясь опять к матери, но в глубине её глаз Дина увидела жёсткость и лёгкую тень беспокойства. - Я бы хотела поговорить с ней один на один.
"Почему драконы боятся людей?" - удивилась Дина.
- Мы скоро вернёмся, - сказала Алиса тоном, не терпящим возражений.
- Куда?! - вдруг вцепилась в рукав дочери мать. - Не пущу!
Стоящий за спиной Алисы человек в капюшоне резко дёрнулся вперёд - но тут же был остановлен одним почти незаметным, но повелительным жестом руки своей предводительницы.
- Мы отойдём минут на двадцать. Мы вернём вам вашу дочь живой и здоровой - я даю вам слово. А за ваше беспокойство мы подарим вам корову.
- Корову? - засомневалась мать. - А не обманете?
- Моё слово значит больше, чем вы думаете, - холодно сказала Алиса. - Я не разбрасываюсь такими вещами попусту.
- Ладно, идите, - согласилась мать. - Только через двадцать минут чтобы девочка стояла тут.
В огненных глазах женщины появилась лёгкая усмешка. Дина вспоминала, где ещё она видела подобные отголоски эмоций, мелькающие на самом дне глаз - у Золака. Эти выражения было ни с чем не спутать. Людям подобное было несвойственно.
- Через двадцать минут, - торжественно пообещала Алиса. - Пойдём, Диана.
Дина взяла протягиваемую ей руку. Её ладонь будто кольнуло электрическим током. Её оглушило какой-то незримой мощной волной, ударив по голове и горлу. Её затошнило. Но уже в следующий момент волна накрыла её с головой, и подступившая дурнота сменилась небывалым чувством теплоты и покоя. Дина почувствовала, что она дома - никогда за всю свою жизнь она не чувствовала себя настолько дома в своей родной деревянной избе. И уже с радостью побежала за Алисой, твёрдым размашистым шагом направлявшейся в сторону леса. Свита следовала за ними.
- Смотри, - сказала Алиса, когда они вышли на лесную поляну.
Источая серебрящийся свет, поблескивая голубоватыми иллюминаторами, низко-низко над поляной зависла большая летающая тарелка. Дина знала о подобных штуках из книг и телепередач, но и в книгах, и в телепередачах утверждалось, что таких не существует, что это - всего лишь выдумка.
- Это инопланетянская тарелка, - сказала она. - Вы драконы-инопланетяне?
- Можно и так сказать, - мягко улыбнулась Алиса, но на сей раз в глазах её не было напряжения. - Пошли.
Только оказавшись внутри тарелки, Динина странная спутница, наконец, расслабилась. Она отпустила руку девочки и указала той на необычного вида кресло, почти не имевшее углов, кроме нескольких заострений в украшавшем его узоре, серебристое, как и все остальные части интерьера.
- Садись.
Дина села, с любопытством разглядывая внутренности тарелки. Странные плавные линии, заканчивающиеся острыми выступами, были повсюду. Они очень напоминали узор на панцире Золака - хоть Дина видела его всего один раз и при плохом освещении, но запомнила навсегда.
- Мы действительно драконы, - начала Алиса, опустившись напротив девочки в такое же кресло. - Точнее говоря - раса разумных ящеров, умеющих принимать человеческий облик. Среди людей тебе ещё может встретиться название "рептилоиды" - это от "рептилия", думаю, знаешь по книжкам, и "подобный". Вообще мы до последнего не открываем своим детям правды - они должны сперва начать трансформироваться, а зачастую и повзрослеть - но для тебя я сделала исключение. Ты уже видела одного из наших, его зовут Золак. Он даже обучал тебя.
Дина кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Сказка оживала перед ней подробнейшей реальностью, и она уже никогда не смогла бы подумать, что это сон.
- Именно поэтому ты здесь, - словно прочитав её мысли, сказала Алиса. - Тебе важно не забыть всё, не уйти обратно в реальность людей. Золак начал учить тебя - это эффективный путь. Не встань ты на этот путь, ты спокойно жила бы и тренировалась в людской реальности, не зная о ящерах до самого начала собственных трансформаций. Да, Диана, ты тоже "дракон".
- Я?
- Разве не ты совсем недавно мечтала стать драконом?
- Да, я... но...
- Я понимаю твоё удивление, - сказала Алиса. - Прости, если шокировала тебя - просто я привыкла разговаривать прямо. Так вот. Поскольку ты уже узнала о нас, я приняла решение немного просветить тебя, чтобы ты не загнулась от тоски и человеческого быта. Ведь очень трудно возвращаться в обыденность, уже узнав сказку. Диана. Никогда не забывай о том, кто ты есть. Всегда неси в себе то, что получила от своего учителя. По возможности - тренируйся. Теперь это - твой единственный путь.
- А превратись в дракона, - вдруг выпалила Дина. Алиса усмехнулась, приподнимая брови - оторопевшая девочка даже в таком состоянии била по самой сути.
- Я опасаюсь тебя напугать, - ответила она.
- Так я же уже видела Золака, - Дина, наконец, начинала оправляться. - И не испугалась.
- Золак - одно. Я - другое.
- Почему?
- Как бы сказать. Я больше. Намного больше.
- Насколько? - заинтересовалась Дина.
- Два Золака во мне точно поместятся. А по объёму - и все четыре.
- Круто, - сказала девочка. - Покажи, а?
- Ну, если ты настаиваешь... Только пообещай не бояться. Не хочу оставлять у тебя плохих воспоминаний.
- Я очень-очень постараюсь, - честно пообещала Дина.
- Ну хорошо. - Алиса как будто вросла ногами в пол, а потом словно взорвалась изнутри. Человеческая оболочка вывернулась и исчезла, выпуская из себя чудовищных размеров существо, чуть не уперевшееся головой в высоченный потолок каюты. Дина невольно вздрогнула. Существо действительно чем-то напоминало Золака, только было раза в два выше его, имело больше украшений на панцире и довольно значительно отличалось формой пластины на голове - более длинной и расширенной к концу, оканчивающейся двумя острыми выступами по краям, а не загибающейся вниз, как у её учителя.
- Ни фига себе, - выдохнула, наконец, Дина, когда к ней вернулся дар речи. - Алиса, а почему так? Почему вы так различаетесь?
Ящер-Алиса склонила к девочке голову на длинной изогнутой шее.
- Я королева, - просто сказала она. - Мать всех новых поколений ящеров. И твоя тоже.
- Ты? А как же... мама?
- Диана, ты и так перегружена информацией, - улыбнулась королева своей жуткой пастью, стараясь, чтобы улыбка выглядела как можно мягче. - Может быть, хватит на сегодня?
- Нет уж, - сказала девочка. - Давай тогда и остальное.
- Она человек. Она не родная тебе. Тебя просто отдали к ней на воспитание.
- Я думала, всех детей так...
- Нет, - терпеливо сказала Алиса, - только некоторых.
Дина замолчала. Она снова была в ступоре, не зная, что сказать. Она даже не заметила сбоку себя чудовищной чёрной когтистой руки, пока та не протянулась и не взяла тихонько маленькую руку девочки. И тут же снова - блаженный покой и радость, неземное ощущение дома...
- Тебе пора, - сказала королева. Дина вздрогнула и выплыла из тёплой вечности, куда погрузилась несчётное количество минут, секунд, дней или лет назад - она не знала, сколько именно пробыла там. Лишь разочарование написалось у неё на лице, когда Алиса выпустила её руку - она не хотела терять этого ощущения.
- Кстати, моё настоящее имя - Зарина, - сказала королева. - До встречи. Увидимся ещё, когда станешь драконом. Цепп, проводи. И не забудь про корову.

- Алиса Зиммер, - рассмеялся Хаск. - Ну ты даёшь.
- Не хочу отставать от тебя, Сергей Драконов, - усмехнулась Зарина. - Сказала, что первое пришло в голову. Ты ведь знаешь, что у меня проблема с придумыванием имён.
- И чем тебя так привлекла эта девочка?
- Талантом и нестандартностью ситуации, - ответила она. - К тому же, я забочусь о своих детях. Мне не безразлична их судьба.
- И всё?
- Как знать, что из этого выйдет, - задумчиво проговорила она. - Как знать...